Вариация на тему буратино - фашист

(полная версия, чуть подредактированная)

Это «эссе» в свое время было успешно опубликовано как минимум на 6 сайтах, без моего ведома. Так почему бы с моего ведома не опубликовать его еще и на этом сайте? Или не надо?




Давным-давно в Третьем Рейхе, на берегу Эльбы, жил старый шарманщик Карло Шилькгрубер. Однажды булочник Джузеппер продал ему говорящее полено, обычное аккуратное рейхсполено, со словами: «Свари из него суп, или кашу, а можешь и сырым, таки, поужинать».
Придя к себе в каморку под лестницей, Карло положил полено на тарелку, и решил, что съест его прямо так – сырым. Только он приготовился к трапезе, как полено заговорило:
- Я извиняюсь, папаша, ты, верно, решил, что мы, полены, только в пищу годимся?
- Для чего ж еще? – удивился Карло.
- Ну, например, для кукольных забав… - многозначительно произнесло полено и пояснило: – Ты все равно скоро умрешь от холода и голода, а мог бы сделать из меня куклу и водить меня по улицам. Все бы решили, что ты идиот, и подавали бы тебе на корку хлеба да на стакан вина.
«А ведь прав, гад!» - подумал Карло, взял ножик и стал мастерить куклу. Изредка, полено вскрикивало и материлось, но как только Карло опускал нож, полено требовало немедленно возобновить экзекуцию. Через два часа, на Карло, глазами триумфатора уже смотрело топорной работы существо с длинным птичьим носом.
 «Вид у него какой-то дурацкий…» - подумал Карло и, сбрив свои усы, наклеил их на лицо куклы. После этого, он подвел куклу к немытому зеркалу – полюбоваться.
Осмотрев свою фигуру, кукла открыла рот, в недоумении тыча лапой в свое отражение. Увидев же под носом усы, кукла громко икнула.
- Назову-ка я тебя Буратино, – предложил Карло. – Знал я одно семейство, всех их звали…
- Слушай, папаша, назови меня лучше Адольфом, - перебила его кукла. – Ей богу…нет, ну ты посмотри, чего ты наделал!..
- Я сошью тебе мундир армейский, - задумчиво продолжал Карло, - и каску.
- Из бумаги? – ехидно осведомилась кукла.
Все время пока Карло издевался над куском картона мышиного цвета, кукла расхаживала по каморке и, сцепив лапы за сутулой спиной, зловеще шипела различные немецкие проклятья.
Наступила очередь головного убора.… Осмотрев каморку, Карло остановил свой выбор на алюминиевой кружке, которая, как нельзя лучше подошла под каску, правда, для придания большей убедительности, ее днище пришлось доработать молотком и зубилом.
Наступил момент истины. Кукла быстро нацепила на себя наряд и посмотрелась в зеркало…
- Ёёё… - протяжно выдавила она и покачнулась.
- Ну, хватит любоваться, – подытожил Карло. – Пошли ходить по улицам, а то выпить хочется, - и тихонько ткнул куклу в затылок.
- А сапоги-то, папаша?!! – возмущенно заголосила кукла. – Мне обувь полагается!
- Извини, как тебя там… картон закончился, - простодушно ответил Карло. Кукла молча негодовала, издавая булькающие звуки.
 Они вышли на улицу под оглушающий смех крысы Шушеры.
 - Ручку-то с каски спилите, придурки! – отдышавшись, прохрипела она в уже закрытую дверь.
На площади, куда пришли Карло с сыном, было многолюдно. Встав в центре, рядом с толстым группенфюрером из областного гестапо, Карло, удерживая куклу за воротник кителя, завопил что есть мочи:
- Почтеннейшая публика, перед вами гордость германского народа, представитель кукольного союза молодежи…эээ…
- Адольф – я, папаша, - напомнила кукла. – А по отчеству…
- Вот, сейчас Адольф споет патриотические куплеты, - Карло, поцеловал куклу в каску и прошептал: - Пой, сволочь…
- Просим, товарищи, просим! – прокричал в толпу Карло, энергично хлопая в ладоши.
- «Та-ва-ри-счи», – гнусаво передразнила его кукла, и тут же получила короткий удар в спину, после чего она немедленно запела:
- Deutschland, Deutschland ber alles...
- Круто! – не смог сдержать эмоций Карло.
- Вот сукин сын! – одобрительно пронеслось по толпе.
Одна кормилица даже расплакалась. А какой-то мальчик, в порыве патриотизма, крикнул: «Хайль, Гитлер!» - и от переизбытка чувств, его сразу вырвало.
«Пожалуй, деревяшка далеко пойдет…» - подумал Карло, и лицо его исказила глупейшая простодушная улыбка.
Стали кидать деньги. Кукла ловко уворачивалась от монет, но все же двадцать пфеннигов угодили ей прямо в голову, и если бы алюминиевая кружка не была такой прочной, то лежать бы сейчас Адольфу на каменной мостовой, а так – заработал себе на азбуку и, всего лишь, легкое сотрясение мозга.
 
 
 - Ты, уже совсем взрослый дятел, - сказал на следующее утро Карло. – Выдолби в сосне дупло, устрой там гнездо, заведи, наконец, семью…
Кукла подавилась луковицей и осторожно спросила:
- Я так понимаю, папаша, что ты вчера птичку хотел из полена вырезать?
- Кенара, - спокойно подтвердил Карло. В углу послышался громкий крысиный хохот. Кукла покачала головой, вздохнула, и, взяв азбуку, молча вышла за дверь. Вообще-то, она собиралась пойти в школу, если бы не звуки, доносившиеся из старой тюрьмы, где содержались плененные на фронте вражеские куклы.
Сегодня, начальники тюрьмы, обер-штурмфюреры Карабас и Энгельс устраивали представление с участием пленных, по мотивам фильма «Девушка моей мечты». И именно по этой причине из внутреннего дворика доносилось пение скрипки и рев контрабаса. Веселые клоуны из числа внешней охраны при помощи автоматов приглашали зрителей пройти на свои места. Царило нервозное оживление.
И только кукла подошла поближе к воротам тюрьмы, чтобы послушать музыку, как в спину ей уперся ствол автомата, и чьи-то руки энергично ее обыскали. Заглянули даже под каску. После этого, несколькими пинками, куклу усадили в первый ряд, прямо перед импровизированной сценой. Зажглись прожектора. На сцену вышла белая, как смерть кукла – матрос в тельняшке, туго перевязанная пулеметными лентами.
- Заключенный Пьеро, - представилась кукла. – Сейчас мы разыграем перед вами комедию: «Девочка с голубыми… - последовал выстрел, кукла вздрогнула, - ээ, волосами, или оборона Саранска».
После этого, нехотя вышла вторая кукла в том же одеянии и, объявив всем, что она - заключенный Арлекиндер, принялась молча избивать первую... Так продолжалось около часа. Стараясь не дышать, зрители ползком покидали представление. Еще через час комедия окончилась. Арлекиндер уже собрался взвалить Пьеро себе на спину и отнести в барак, как тот прохрипел:
- Смотрите, это же… Буратино!.. Кукла - садист!
- Будь ты проклят гад! Ты всех нас предал! – с пафосом выкрикнул Арлекиндер, и с досады пнул лежащего Пьеро.
- Кто предатель? – послышалось из административного барака. На сцену, запинаясь об свои бороды, выбежали оберштурмфуреры Карабас и Энгельс.
К этому времени Адольф остался единственным зрителем в «зале».
- Где он?!! – вопили оберштурмфюреры.
- Вот он! – показывали на Адольфа Пьеро и Арлекиндер.
Арест был произведен общими усилиями, быстро и жестоко. Куклы держали его за ноги, оберштурмфюреры за руки, стараясь разорвать несчастного Адольфа на части.
- Зажарить его, ваши благородия? – требовательно спрашивали куклы. – Вместе с каской?
- Да, да! Разогрейте на нем пельмени в горшочках! – приказали оберштурмфюреры.
«Теперь, уж точно, папа Карло склеит ласты от голода и холода», - подумал Адольф и пронзительно заорал: - Deutschland, Deutschland ber alles...
- Боже! – вдруг воскликнули Карабас и Энгельс. – А вы случайно, не Адольфа ли Гитлера сынок?
- Я, я… - извивался Адольф, пытаясь что-то сказать.
Адольфа тут же отпустили, накормили луком, почистили китель.
- Одно лицо! – ужасались Пьеро и Арлекиндер, отползая в свой барак.
- А что, родители твои еще живы? – спросили его оберштурмфюреры. – Хотя конечно! Ну, да! Мы хотели узнать, где вы живете? В Берлине ли?
 - Живу я со старым Карло, - охотно отвечал Адольф, - в каморке под лестницей, на стене которой висит портрет Фюрера, нарисованный на куске старого холста.
- Так значит, портрет Фюрера находится… - вскрикнули Карабас и Энгельс и сразу замолчали, заулыбались и, ласково потрепав Адольфа за каску, выпроводили его вон.
- …И никогда не снимай со стены портрет нашего Фюрера, - просили они на прощание. – А если старый бездельник Карло захочет стащить портрет, то… вот тебе «вальтер» - 9мм, выпусти в него всю обойму.
- Зиг Хайль! – твердо пообещала кукла и, получив командировочные (пять золотых рейхс-червонцев), строевым шагом вышла на улицу.


 На улице Адольфа уже ждали. Слепой кот Базилио и лиса Алиса, облаченные в баварские шорты, (только кот еще и с барабаном) нудными голосами приглашали прохожих вступать в Гитлерюгенд. Увидев куклу, они тут же обступили ее.
- Деньги… есть? – мрачно спросила лиса.
- Нет, - также мрачно ответила кукла.
- А хочешь, чтоб их было больше? – фальшиво предложил кот, не отрывая взгляда от алюминиевой каски куклы.
- Больше вообще или совсем? – подозрительно спросила кукла.
Кот медленно повернулся к лисе и, закинув барабан за спину, тихо шепнул ей в грязное ухо:
- Он богат как Геббельс.… Лапу даю на отсечение!
- Может Адольф захочет в Гитлерюгенд вступить? – осторожно предложила лиса.
- Не захочет! - жестко объявила кукла.
- А в гестапо? С твоим носом, добренький Адольф, ты мог бы служить у нас в гестапо на благо Третьего Рейха.
- Палачом? – быстро спросила кукла.
- Почему палачом?.. Следователем… – переглянулись кот и лиса, - по особо важным делам.
- Вообще-то, я хотело дятлом стать, - хмуро заметила кукла.
- Ты ручку сначала с каски спили! – не выдержал кот. – Дятел!
- Не слушай ты его, Адольф, - замурлыкала лиса. – На самом деле… мы с Базилио красные партизаны. Мы, как тебя увидели, сразу решили, что ты «Мальчиш - Кибальчиш» и тебе можно доверять. Ведь так?
Кукла уныло посмотрела на партизанскую униформу кота и лисы, на их дырявые гольфы и медленно изрекла:
- По-моему, кот притворяется.
- Его кукла – фашист в глаз укусила, - объяснила лиса. - Теперь вот он ослеп совсем. А еще и тупой. Идем с нами, Адольф, в Страну Дураков, там и в компартию вступишь. А еще, мы тебя в Мавзолей сводим, посмотреть на скелет Ленина.
Кукла с сомнением посмотрела на восток, потом на красных партизан.
- Вы пьяные, наверно?
Кот дыхнул на лапы, понюхал, и недоуменно посмотрел на лису.
- Ты, кусок сосны, издеваешься над нами?! – прошипел Базилио. – Гони деньги, которые тебе в тюрьме выдали за то, что родину продал!
В ярости, Базилио обрушил свой барабан на голову Адольфа, надеясь если не убить, то хотя бы оглушить куклу.… И опять каска спасла жизнь Адольфу, лишь врезалась в голову по самый подбородок. Ничего не видя, Адольф бросился бежать, крича от страха: - Партизаны! Убивают!
- Стой, мерзавец! – кричали ему вдогонку кот и лиса. Они резвым галопом неслись за ним: первая лиса, следом кот, которому мешал казенный барабан на спине.
- Партизанэн! – кричали прохожие и разбегались в разные стороны.
Вдруг, вспомнив о наградном пистолете, Адольф выхватил «вальтер» и открыл беспорядочную стрельбу, ориентируясь по крикам сзади. Обнаружилось, что кукла довольно меткий стрелок. Когда обойма кончилась, на земле остались лежать несколько прохожих, один солдат вермахта, один таксист азербайджанец и раненые преследователи.
- А с отцом твоим Карло, наше подполье еще разберется, - злобно пообещал кот, прижимая к простреленному боку хвост лежащей рядом лисы. Адольф же, продолжал бежать пока не уткнулся каской в чью-то дверь…



Когда благородный пудель Артемон открыл дверь и приготовился весело залаять, в его морду уперлось черное дуло «вальтера», и нечто непонятное с алюминиевой кружкой вместо головы строго спросило: - Партизаны?!!
Пудель от ужаса смог только коротко пискнуть и образовать лужу под ногами. В глубине комнаты послышался чей-то тонкий голосок с французским прононсом:
- Аг’темон, Аг’темон! Ах, ах! Скажи, кто там?
- Кто здесь?! – насторожилось «нечто», размахивая пистолетом в разные стороны. – Стрелять буду!
Сейчас же раздался женский визг и сухие щелчки курка. Что-то упало. Адольф поднатужился, стянул каску до середины лица, освободив нос и левый глаз. Его длинный нос выпрямился, (заставив благородного пуделя повторить трюк с лужей), а глаз загорелся диким параноидальным огнем. Направив «вальтер» на сидящую, на полу, девочку с голубыми волосами Адольф, как мог вежливо, поинтересовался об их верноподданности Рейху и Германскому народу в частности. Девочка, заикаясь, смогла только сказать: - Я, я у…учительница ру…ру…немецкого языка…а, Ма…Ма…
Адольф внимательно всмотрелся в «учительницу» и понял, что, то, что он принял за значок «Юный Геринг катается на кенгуру» на ее гимнастерке, оказалось звездой Героя Советского Союза. В такую же гимнастерку был наряжен сидящий в своей луже пудель, но его грудь вся светилась орденами…
- Мы, понимаете ли, артисты, пилигримы, - объяснила орденоносица. – Ставим героические саги про Фюрера.
- Чего ж тут не понять?! Все понятно. За идиота меня держите? – глухо процедил Адольф. – Вы, конечно же, играете самого Фюрера, а кобель, наверняка, Фридрих Великий?..
После этих слов, благородный пудель, звякнув регалиями, шлепнулся в обморок. Наступила пауза. Две минуты оба молча смотрели на лежащую собаку.
- Может, лука хотите? – наконец предложила Мальвина. Адольф молчал.
«Такое ощущение, что это притон! Не, ну клянусь вам памятью дорогого папы Карло! Самый настоящий, красноармейский, кукольный притон! – решил Адольф. – Карты, шнапс, девочки… и все обжираются луком». Он облизнулся.
- Ну, разве что килограмма два, не больше…
Хозяйка притона оживилась.
- Аг’темон, неси женское белье и косметику, – кокетливо приказала Мальвина. – Адольфу нужно переодеться и привести себя в порядок.
- Яволь, фройлен Мальвина! – прогавкал очнувшийся пудель и, оставляя за собой мокрые следы, гордо направился в чулан.
- Стоит ли? – смутился Адольф. – Я вам весь рюрикс порву заусенцами.
- Стоит, стоит! – уговаривали его пес и Мальвина. – Вам очень пойдет розовое в цветочек.
- Я только примерю! – сконфуженно предупредил Адольф и быстро переоделся.
- А вот теперь, займемся грамматикой! – голосом простодушной идиотки объявила Мальвина. – Пишите: «В колхозе «Умрем за Ленина!» собрали урожай озимых…»
- Озимых – чего?.. – подозрительно спросил Адольф и перезарядил пистолет. – И как совхоз-то назывался?!!
- Рейх-с озимых, герр Адольф, - поправилась учительница русско-немецкого языка. – В колхозе «Умрем за маза фа… за Мутерленд… за Фатерленд, то есть»
- За папа Карло, то есть?
- То есть - да, - быстро согласились Мальвина и пудель, не отрывая безумного взгляда от наведенного на них «вальтера». – За него! И за товарища Ворошилова!
«Кажется, меня обманывают, я бы сказал, надувают, - подумал Адольф, надевая свой мундир, поверх ночной рубашки с рюриксом. – Носом чую: где-то поблизости целый партизанский отряд. А партизаны, как вам известно, ужинают луком».
- Да какие же мы партизаны, товарищ? – защищалась Мальвина. Грудь под ее гимнастеркой высоко приподнялась.
- Мы членские взносы собираем, а еще, пожертвования на операцию… под Сталинградом. А хотите, Аг’темон вам за пять евро на балалайке сыграет? Кто его вопли послушает, тот на утро майором становится! И не надо деньги в помойку закапывать, ни дерево поливать из канализации, ни ждать всю ночь, как дурак. Согласны?
- Заманчиво все это! – проскрипел Адольф, потирая лапой небритый подбородок. – Но я лучше домой пойду, к бездельнику…, то есть, к папаше своему, Карло. Мне еще надо ему обмундирование новое купить: плащ кожаный и азбуку на немецком языке.


Но сначала, Адольф пошел на Берлинер Дурак Штрассе, где находилось болото. Знакомые полена из леса рассказывали, что якобы в нем живет черепаха, то ли танкист, то ли тракторист, у которой есть ключи амбарные, от каких-то там дверей.
«За пару дойчемарок, можно сторговаться… - размышлял Адольф по дороге. - Или коронки себе золотые поставить, как у цыган?..»
В этот день, в болоте проводилась медицинская облава. Руководил ею лично фельдфебель Дуремар. Он стоял на мосту и «лимонками» глушил пиявок.
- Сдавайтесь! – кричал он кому-то в болоте и, подождав немного, бросал гранату. К его удивлению, за все время облавы, кроме коровьих фекалий ничего полезного для медицины так и не всплыло.
Наконец, после очередного взрыва, на поверхности болота показалась страшная змеиная голова.
- Опа! Скинхед! – изумился Дуремар.
- Я черепаха - рейхсборман, вообще-то! – заметила голова. – Веду в этом болоте кружок «Юный танкист».
- Рейхсборман?.. Скорее, бронежилет с лапками, - сказал Дуремар.
- Вот! За эти издевательства, теперь никто не получит золотого ключика и чемодана с драгоценностями, лежащими… не скажу – где! - протараторила голова и быстро ушла на глубину.
«Какая же сволочь, этот рейхсборман!» - мысленно отметил Дуремар и тут, он увидел приближающегося к мосту Адольфа.
- Эй, мальчик! – обратился Дуремар к кукле. – Ты плавать умеешь?
И не успел Адольф ответить что-либо вразумительное, как его перекинули через перила.
- Чемодан у меня утонул! – объяснил Дуремар, когда кукла уже барахталась на поверхности болота. – Ныряй, а то гранату брошу.
- Как я вам нырну? Я же деревя…
Но тут, взрывная волна оглушила Адольфа, и он потерял сознание. Очнулся он уже вечером, на берегу, среди комаров, улиток, и двух странных существ.
- Вы - бронежилет с лапками? – спросил Адольф у первого существа.
- Тьфу, на тебя!.. - в сердцах молвило существо. – Я черепаха – рейхсборман!
- Вона что! А это?
- А это жаба - военврач. Кстати, доктор, каков ваш диагноз?
- У пациента на голове кружка! – стала рассуждать жаба. – Поэтому, надо дать ему слабительное, да побольше, чтобы он с этой кружки встать не смог пару суток.
- Это каска военная, - стал пояснять пациент. – И вообще, мы, буратины, только луком питаемся, который нам папы Карло покупают… на праздники.
Жаба и черепаха – рейхсборман призадумались.
- Обычно, он все деньги пропивает. А когда закусить уже вообще нечем, он идет куртку свою кожаную в ломбард закладывать. С ним луком расплачиваются…, а он мычит, сказать уже ничего не может…. А мы, практически сироты, плачем и кричим ему: «Батьку, нэ покидай нас!..»
- Вот, ведь… судьба, какая трагическая, - захлебываясь слезами, воскликнула жаба – военврач.
- Может помочь вам и папаше вашему, Карло, как-нибудь материально? – всхлипывая, спросила черепаха – рейхсборман.
- Люди поговаривают, что у вас есть ключи какие-то, – осторожно проронил Адольф. - Продайте? А то я свои только что утопил, нечаянно.
Черепаха грустно посмотрела на свое болото, на камыши раскачивающиеся на ветру и тяжело вздохнула.
- Слушай, а давай мы тебе, лучше, коронки золотые поставим?.. Как у цыган!


Адольф вернулся домой под утро. Подойдя к зеркалу, он оскалился, показав своему отражению рот полный золотых зубов. Потом, сбросив на пол остатки кителя, он сел на табурет и закурил папиросу, напряженно всматриваясь в разодранный портрет Фюрера лежащий на полу. Старый Карло, видимо наигравшись на шарманке, спал мертвецким сном рядом с портретом, извергая из себя самые античеловечные звуки и запахи. В том месте стены, которое закрывал старый холст, ничего не было.
Да, дорогие дети. Да! Плачьте навзрыд. Пускайте нюни. Никакой дверцы не было. И нечем бы было ее открыть. Увы, но всю историю испортила черепаха Тротилла, которая с детства мечтала стать танкистом. И вот, достигнув призывного возраста, она попала на фронт в черепаховую дивизию «Змеиная башка», и в битве под Курском была случайно раздавлена советской Т–34. Все ключи, часы, сапоги и карманную мелочь поделили между собой три танкиста, одна собака и какие-то мародеры в ярких тюбетейках.
«Сплошное вранье – эти сказки», - подумала кукла и легла спать на пол, рядом с отцом, мечтая о потайной дверце ведущей в подземелье, где его, Адольфа, ждало бы счастье – макет красивой кукольной тюрьмы, с вышками, колючей проволокой, и злыми Аг’темонами по периметру.