Большое дело

    Раньше мне снился сон, как будто я за рулем большого автомобиля, а он едет медленно, потому, что вместо мотора у него педали, как у детского велосипеда и мне трудно дотянуться до них. Я кручу педали быстрее, но все равно автомобиль еле двигается. Или я вообще не достаю до педалей, и тогда останавливаюсь вовсе.
    В детстве, летом, я часто играл в дедушкиной машине: сидел за рулём, представляя, как буду по-настоящему водить автомобиль. Однажды дед подошел ко мне и сказал: «Ну-ка, - вытяни ноги... Нет - не достаешь ещё до педалей. Ну, ничего, когда вырастешь - будешь большой».
                Моему дедушке посвящается.

- Здарово! – крикнул я своей бабушке из коридора. Только что я вернулся домой уз универа, отсидев нескольку скучных пар.
- Здарово! - вторила мне бабушка. - Как дела на занятиях? – поинтересовалась она.
- Нормально. Пожрать у нас чёнь-ть есть?
- Да, вон дедушка пельменей купил. Сейчас поставлю.
   Я прошел в свою комнату. По пути захватил серую газетёнку и что-то пожевать в старом холодильнике. Ручкой дверцы никто пользовался, она видимо, была неудобной. И все открывали холодильник, потянув за край дверцы, отчего белая краска со временем стерлась до металла.
   По обыкновению у себя я расположился на диване и стал разглядывать черно-белые рекламки. Сквозь немытое окно в длинной узкой комнате с жёлтыми обоями разлилось яркое весеннее солнце. Бабушка загремела кастрюлями на кухне.
   Неожиданно по квартире раздался телефонный звонок. В коридоре у нас стоял немецкий аппарат из черного бакелита. Я снял увесистую трубку.
- Го-ор, ты что делаешь? – протянул взволнованный голос Наташки.
- Да ничего особенного. А что?
- Ты бы не смог со мной встретиться через пять минут возле подъезда?
- Конечно, а что случилось?
- Потом скажу.
   Я начал одеваться.
- Гор, иди, поешь.
- Вызывают меня.
- Куда?
- Звонит сейчас соседка Алика, ну, чья собака на тебя нападает всё время, и беспокойным голосом говорит: «не мог бы ты со мной встретиться»... Так что пойду.
- Ничего, подождёт. Садись, поешь.
 Да уж, какая разница, что там, у человека случилось! Весь мир подождет, потому что она - бабушка, так сказала. И совершенно не имеет значения, согласен ты с ней или нет. Бабушка сказала, и все тут… Если вдруг ты отвечаешь ей, не так, как она ожидала, то бабушка не сдавалась до тех пор, пока не добивалась своего. И так во всем. Дед же напротив, ко всему относился философски и по мелочам никогда не вмешивался. Был справедлив и немногословен.
    Быстро поев, я спустился со второго этажа. У самых дверей стояла Наташка. Обыкновенная девчонка, жила через подъезд, младше меня года на три или четыре. Познакомился я с ней через своего приятеля Алика, с которым мы сошлись на компьютерах. Видимо, очень сильно я Наташке нравился. Но возраст у меня был дерзкий, казалось, что жизнь только начинается, и я встречу еще много девчонок, и уж точно поинтереснее Наташки. Поэтому приязни её ком мне старался не замечать, и все разговоры наши сводил на общие нейтральные темы. Но Наташка проявляла настойчивость, и, однажды, ранним летним утром пошла на «отчаянный» шаг, такой, что даже не все мальчишки осмеливаются, ради своих девчонок: на асфальте у подножия девятиэтажки прямо под моим окном Наташка написала мое имя огромными буквами. Остальное, я, видимо, должен был понять сам…
- Ну, что случилось? – спросил я.
- Понимаешь, Гор, - она даже по имени старалась чаще меня называть, - У наших соседей умерла собака. Надо ее отвезти похоронить. У них машина есть, «Волга», а водителя нет.
- Хорошо поехали! – выпалил я.
   Так быстро согласился везти мертвую собаку? - спросите вы. Да, просто, она произнесла волшебное слово: «Волга»… Ну, и: «нет водителя»… Для меня это была возможность покататься на классной тачке!
   Я вбежал по лестнице, Наташка со мной. Прошел в комнату, взял паспорт и водительское удостоверение. Вышла бабушка и вопросительно посмотрела на нас.
- Я приеду через часик. Познакомься, это Наташа,- сказал я, засовывая документы в карман.
   Мы вышли на улицу и направились к подъезду соседей.
- А где машина-то?
- Не знаю, - растерянно ответила Наташка.
- А ехать куда?
- Сама ничего не знаю... как они решат.
   В дверях соседской квартиры мы встретили Наташкиного брата. Я протянул ему руку:
- Через порог нельзя, – сказал он, и сделал шаг навстречу. Видимо, пришел помогать. - Сейчас Вовка подойдет.
   Вышла Вовкина мать, заплаканная и уставшая:
- Вы поедете? - утираясь скомканным платочком спросила она.
- Да, куда скажете.
   В это время зашел Вовка. Он был старше меня лет на семь. Его я знал в лицо, часто видел в синей форме с золотыми погонами, но мы с ним никогда раньше не общались. Просто парень из нашего дома. Впоследствии эта поездка чуть сблизила нас, и мне открылась грустная история.
   Вовка – бывший летчик, ему не было и двадцати пяти, как его по состоянию здоровья списали на землю. Жизнь для него начала медленно угасать. Единственное, чего он хотел - это летать... На земле он начал потихоньку пить, сначала один, потом с отцом, потом с матерью, а затем со всеми вместе. Смысл жизни для каждого из них был потерян: для Вовки - небо, для родителей – Вовка.
- Сейчас пойдем, - сказал он, обращаясь ко мне. - Ты права взял?
- Да, а где машина?
- В 19-м микрорайоне, в гараже.
   Наташку было решено оставить дожидаться нас дома вместе с Вовкиной матерью. А мы, тем временем, привезем машину. 
- Какая плата будет? – встрепенулась Вовкина мать.
- Мне ничего не надо. Вы только нам дайте тысяч тридцать на штрафы.
   В узком коридоре стояла суета. Мать копошилась в кошельке, Наташкин брат с Вовкой одевались. Мы с Наташкой стояли тут же:
- Что с собакой-то случилось?
- Болела долго, ее лечили, денег столько ушло на капельницу, и вообще...
- А сейчас она где?
- На балконе лежит.
   Выйдя из подъезда, мы решили идти пешком. Спускались вниз к реке. Весна была ранняя, солнце растопило снег, и он хлюпал под ногами, превращаясь в серое месиво. Вовка вспоминал собаку, и всю дорогу рассказывал о ней, а я иногда задумчиво кивал.
   Мне было девятнадцать, и самым ярким впечатлением моей жизни стало тогда поступление на первый курс университета. Все что я видел до этого – школа и дом, а из развлечений - компьютер соседа Алика. Здесь же и первая влюблённость... Девочка, подарившая мне первый поцелуй - сестра Алика. И всё это под неусыпным надзором моей сердитой бабушки. Для неё я был чем-то вроде кастрированного домашнего котика, смыслом существования которого было развлечение хозяйки.
   Но вот в этот тесный мирок, где ничего не происходит, откуда, кажется, нет выхода, вдруг врывается Наташка и взволнованным голосом даёт понять, что мне предстоит серьёзное дело…
   Я никогда не видел раньше ни мертвых собак, ни людей, и уж тем более не возил их. Водительское удостоверение я получил только минувшей зимой и машину водить на дальние расстояния мне не доводилось. Нет, управлять автомобилем я, конечно, умел. Отец давал мне прошлым летом кататься по двору вокруг дома. Это был УАЗ-469 цвета хаки - военный внедорожник, без излишеств. А тут «Волга» - белоснежная бригантина российских дорог. Но я был уверен, что справлюсь с этим кораблём. И Наташка была уверена, потому что с ней-то на отцовской машине мы и катались.
   Я вспоминал свой первый опыт, когда в двенадцать лет за руль алой «копейки» меня посадил теткин муж, и не на колени, а так, по-взрослому. Вот это было серьёзно! Тогда я почувствовал, что значит управлять настоящим автомобилем. И это было совсем не как в моём сне. Старый фиатик, как неудержимый рвался вперед, отзываясь на малейшее давление на педаль. Теперь вы понимаете, почему я так легко согласился помочь, невзирая на собаку?
   С мокрыми ногами мы вошли в подземный гараж. Здесь всё напоминало катакомбы. Мрачно и сыро. Из разных концов темного ущелья эхом отдавались одиночные капли.
- Что ищете, ребята? – спросил нас грустный голос из темноты.
- Седьмой гараж, - неуверенно отозвался Вовка. Голос ничего не ответил, а хозяин его тенью растворился во мраке.
- Ты здесь сам-то хоть раз был? – осторожно поинтересовался я у Вовки.
- Был, - нетвердо ответил он.
   Отыскав гараж, Вовка раскрыл двери и включил свет. Это была «Волга-2410», бежевого цвета, такая, как я себе и представлял. Я с детства мечтал иметь Волгу. Мой первый опыт - поездка с мамой на такси. Запах, голос мотора, торопливое тиканье счётчика, яркая зеленоватая подсветка приборов и улицы ночного города.
   Вовкин отец купил это Волгу лет восемь назад, но ездил редко, все время пил, и ею не занимался. У самого Вовки автомобильных прав не было. Только на самолёт... Но своего самолёта у него, конечно же, не было.
   В гараже машина стояла вся раскрытая. В салоне - бардак. Первым делом я по-хозяйски прибрался на сиденьях, закрыл все двери, багажник и подошел к капоту. Масса с аккумулятора была снята. Такая привычка была у старых водителей, чтоб не разряжалась батарею. Я подумал, что аккумулятор скорее всего сдох. Однако, стартер бодро крутил двигатель, но тот почему-то не схватывался. Вовка полез к бензонасосу:
- Я ее неделю назад заводил.
- И что, работала нормально?
- Ага. Заводи.
   Это было, как Гагаринское "Поехали!" Двигатель взревел, приятная вибрация пошла по кузову и обороты выравнялись. Немного подождав, пока мотор прогреется, я осторожно тронулся.
   Выбравшись из темного подземелья, при свете дня, я стал рассматривать приборы, и пытался понять, что где включается.
   Весь автомобиль был забрызган грязью. Внутри всё ещё был беспорядок. Я нашел тряпку и протер фары, номера и ветровое стекло. День близился к завершению, а путь еще предстоял. Меня беспокоил бензин. Датчик уверенно указывал на ноль.
   Когда в багажник погрузили мертвую собаку, на город уже спустились сумерки.
- Куда поедем?
- На кладбище, - отозвалась Вовкина мать.
- На какое? - уточнил я, поскольку не знал, есть ли у нас в городе кладбище домашних животных.
- На северное.
- На человеческое? - видимо на моём лице застыло недоумение...
- Да, она ведь у нас восемь лет прожила, как член семьи, - всхлипнув, пояснила она.
    Тронулись. Пожалуй, всё это смело можно было назвать приключением: на чужой старой машине, в которой я не был уверен, с неизвестным количеством топлива, в ночь, с полным салоном людей и дохлой собакой в багажнике я ехал хоронить её на городское кладбище.
   Не смотря на свой юный возраст, я понимал, что ночью на кладбище нас никто не ждет, но очень хотелось верить, что эти взрослые люди знали что делали.
    Мы выехали из города, трасса опустела. Пошел мокрый снег. Попадая в свет тусклых фар, снежинки вспыхивали, как искры. Колеса резами слякоть и, не жалея грязных брызг, обдавали редкие встречные автомобили. Меня беспокоил бензин.
- Сколько там в баке? - прервал я напряженное молчание.
- Литров шесть должно быть, - предположил Вовка.
- М-да... А расход, какой?
- Как у «Волги», наверное…
   На заправку заезжать было поздно, да и с деньгами, видно, было негусто. Оставалось только надеяться, что Вовка ошибался в большую сторону.
   К воротам кладбища мы подъехали в полной темноте. Всё было заперто. Я не глушил двигатель: боялся, что не заведется. Не хватало еще застрять здесь ночью.
   Вовка с матерью пошли за служителем. Я прижался к вязкой обочине и тут же забуксовал: «Ну, всё, приехали...» - пронеслось в голове.
- Что такое? – спросила молчавшая всю дорогу Наташка.
- Да «сели» наверное…
- Чего-же ты, надо было на дороге оставаться, - встрепенулся Наташкин брат.
- Да ты посмотри, погода какая: не видно же ничего! Въедет кто-нибудь нам на полном ходу в зад, - взволнованно ответил я. - И место подходящее, так, что далеко возить не придется...
- Где же они? – беспокоилась Наташка, - Вон, идут!
   Вовка с матерью возвращались не одни: сзади плелся пьяный смотритель.
- Гор, - заглянув в салон, сказал Вовка, - послушай, он объяснит, куда проехать нужно.
   Я вышел из машины. Лица смотрителя из-под капюшона не было видно, а только потертую грязно-бледную шинель. Скрипучий голос бросил мне: «Вот по той аллее езжай, а я подойду».
- По какой?... – но он уже растаял за воротами в сыром тумане.
Я рванул задней, и снова выскочил на трассу. Развернулся и осторожно съехал вниз.
    Машина медленно ползла по аллее, выбирая фарами придорожные ограды. Я не знал, правильно ли еду, было совсем темно, но вдруг справа среди крестов мелькнула шинель, и неторопливо закачалась передо мной. Я крался поступью следом, и процессия эта была нелепа.
    Смотритель свернул влево, но я остановился: всюду была слякоть, а застрять на этом «корыте» было пару пустяков. Шинель удалялась:
- Поехали, поехали, - прошептала Вовкина мать, - Он, наверное, знает…
    Я свернул в асфальта следом за шинелью, и колеса начали загребать грязь от свежих могил. В узкой алле нельзя было развернуться. Спутники мои молчаливо смотрели в окна.
- Венки так близко, - еле слышно прошептала Наташка.
   Наконец, смотритель остановился. Вовка вышел. За ним и мы следом. Наташка осталась в машине. Я подошел к старику. Он указал рукой на лунку в земле: «Вот здесь». В свете фар я заметил, что были вырыты неглубокие ямки, запорошенные снегом.
- Что это?
- Это детские. Кому до полгода…
    Ни крестов, ни оград. Детские… Мне стало нехорошо. Действительно, много ли надо, чтоб закопать кусочек мяса, завернутый в тряпку?
- Пойдем, достанем, - проскрипел смотритель.
    Старик принес с собой лопату, а другую вынул из ближайшей насыпи. Я посмотрел внутрь. На дне ямки скопилась вода. Собака была крупная,а потому решили углублять. Жижа непослушно стекала с лопат. Постоянно попадались камни.
    Я вернулся к машине. Двигатель работал. Салон грела печка.
- Мне страшно, - еле слышно сказала Наташка. Я поежился.
    Сидя в теплой, и казалось, безопасной машине, я наблюдал за игрой тени в свете зажжённых фар. Шинель, лопаты, снег, грязь, кромешная тьма и мерная работа двигателя. Всё это, как будто, происходило не со мной.
    Закончив, смотритель воткнул лопату и, кряхтя, потребовал гонорару.
    Когда все уселись в салон, я приоткрыл дверь, начал сдавать назад, стараясь попасть в свои следы, стараясь не потревожить покой местных обитателей. Старик проводил нас до дороги и снова исчез во тьме.
    Вернувшись в катакомбы, у меня долго не получалось поставить большой автомобиль обратно в маленький бокс… Выезжать оказалось намного проще.
- Большое дело сделал, - прощаясь, сказал Вовка, когда я протянул ему обратно ключи.

    С тех пор прошли годы. В жизни я ездил много больше и намного дальше, часто помогал людям, и не раз я слышал в ответ: «Спасибо, ты сделал большое дело!» Но теперь, оглядываясь назад, спустя много лет, я понимаю, что все это не такие уж «большие дела»…
    А как же Наташка, спросите вы? Все хорошо: подружилась с парнем, вышла замуж, родила детишек.
    А ты? А я… Как и предполагал, жизнь моя оказалась полна и удивительна, и я действительно, встретил в жизни много интересных девчонок, купил себе белую «Волгу», и построил дом. Но и это - не самые большие дела.
    Однажды, холодным зимним вечером, когда за окном шёл снег, а дети уже легли спать, моя любимая прочитала этот рассказ и спросила: какое же дело для меня стало самым большим в жизни? Поставив перед собой кружку с горячим чаем, я обнял маму наших детей и, заглянув ей в глаза, ответил: «Вы - моё самое большое дело!»
    Надеюсь, дед нас видит.

Идея 1997 г.
Создано 2004 г. Доработано 2009 г.
Окончательная правка 2020 г.