Потирая виски, Рольф смотрел в окно. Голова раскалывалась от многочасовых размышлений, только проку от этого особого не было. Заботы не уменьшались, только к ним прибавились мигрень и скверное настроение.
Окно его кабинета было единственным во всем доме окном, из которого была видна крыша соседского дома, а не ухоженная усадьба Дейзи. Но именно это обстоятельство и сделало это окно столь любимым Рольфом. Еще в детстве, когда здесь располагался кабинет его отца, Рольф мог часами простоять у окна, наблюдая за голубями, облюбовавшими соседский чердак. Для него всегда оставалось загадкой, какие законы действуют у птиц. Как им удается так легко и беззаботно парить в синем небе, а потом камнем опускаться почти до самой земли? А еще ему очень нравилось наблюдать, как голуби заигрывали с голубками. Со временем Рольф стал узнавать многих птиц, они уже не казались ему такими безликими. У некоторых из них были даже прозвища, о которых птицы даже не подозревали. Вот и сейчас надутый до невозможности Ворчун охаживал изящную Белоснежку. Он самовлюбленно надувал грудь и кругами ходил вокруг белой голубки. Но она, казалось, даже не обращала на его ухаживания никакого внимания. Рольф открыл окно, и свежий ветерок ворвался в кабинет, сбрасывая со стола бумаги и раскачивая на стенах рамки репродукций. На душе у Рольфа стало радостно. Он достал из ящика стола булочку, по традиции принесенную сюда в тайне ото всех, и стал отламывать от нее кусочки и кидать их как можно дальше. Большая часть крошек достигла цели. От окна до водостока крыши было не более пяти метров, и голуби тут же слетелись на угощение. Они забавно копошились, стремясь ухватить кусок побольше.
Старик, живший в этом доме, вероятно, услышал их возню, и, ругаясь, вышел во двор. Все происходило, как и обычно, Рольф поспешил закрыть окно. Когда тяжелые рамы встали на место, он громко рассмеялся. Теперь уже через щель между портьерами он наблюдал, как старик, взяв в руки длинную палку с привязанными к ней пестрыми лентами, стал сгонять с крыши голубей. Но птицы игнорировали его вялые попытки испортить им трапезу и продолжали, как ни в чем не бывало, клевать крошки. Рольф посмотрел на напольные часы, было без четверти десять, до встречи с очередной претенденткой на место горничной в его доме оставалось пятнадцать минут. Мысли о новой горничной снова испортили настроение. Вот уже больше месяца Рольф никак не мог подобрать себе работницу. Все претендентки почему-то не вызывали у него даже незначительной симпатии. Привыкший во всем полагаться на свою интуицию, Рольф терпеливо ждал, когда же, наконец, в его дом, его обитель найдется подходящая девушка. Аманда, бывшая домоправительница и крестная мать Рольфа, ворчала, что он слишком требователен и недоверчив, что не может такого быть, что бы из двенадцати претенденток, ни одна не подходила ему. Но Рольф был очень щепетилен во взаимоотношениях, ему было легче перенести неудобства связанные с нехваткой персонала, чем потом иметь неприятный разговор о прекращении трудового договора. Он был очень ранимым и осторожным человеком, поэтому не спешил принимать решения.
Аманда была совсем плоха. Доктор Хенрик сказал, что старуха протянет не больше года. Хотя какая она старуха, всего два года назад она отметила свое шестидесятилетие, но саркома не пощадила ее. По странной случайности его родители тоже стали жертвами этого безнаказанного убийцы по имени рак. Мать Рольф потерял, когда ему было всего шестнадцать. Умирала она долго и страшно. По ночам в доме раздавались жуткие крики, за полгода до смерти мать ослепла и могла узнавать Рольфа и его отца только по голосу. До последнего дня от нее тщательно скрывали, почему у нее таки сильные боли, и почему горлом идет кровь. Ей было всего тридцать шесть. Точнее говоря, она не дожила две недели до этой даты. Он хорошо помнил, как отец плакал на свежевырытой могиле матери, а потом долго молча бродил по опустевшему без нее дому. Отец был на много старше матери, и поэтому не желал смириться с мыслью о том, что он, старый и немощный будет продолжать жить на этом свете, а она – молодая и цветущая так рано оставила его. Его утешали все знакомые и священник, даже семейный врач говорил, что ее болезнь была неизбежна, так как ее родственники умерли от того же недуга. Прошло, кажется, полгода и у отца тоже стал появляться зловещий кашель. Врачи подтвердили опасения Рольфа. Именно это и побудило его пойти учиться в медицинский колледж, а потом и университет.
Учеба захватила его с головой. Рольф самозабвенно часами просиживал в библиотеке, перечитывал по сотне раз все статьи в научных журналах, посвященные проблеме онкологических заболеваний и их лечению. Он мало уделял внимания другим предметам. К счастью его учителя с пониманием отнеслись к столь серьезному увлечению. Его реферативные работы одобряли практически все преподаватели. Они понимали, что увлечение восточными методами лечения не дань моде или стремление выделиться из толпы студентов. Рольф стремился ухватиться за каждый метод. Отец поначалу терпеливо выполнял его рекомендации, пил невероятно противные на вкус настои китайских трав, но когда узнал, что болен раком, впал в депрессию. Смерть жены глодала его душу тоской. Он перестал есть и таял на глазах. Рольф, чуть ли не стоя на коленях, умолял его принимать лекарства, ходить на осмотр в клинику. После операции отцу не надолго стало лучше, и Рольф, окрыленный успехом в лечении, приступил к написанию дипломной работы. По окончании университета, Рольф решил стать онкологом, он даже поступил на работу в хоспис. Отец перестал жаловаться на изнурительные боли и даже поправился на несколько фунтов. Рольф был счастлив своими успехами, он даже приготовил подарок к очередному дню рождения отца – издал за свои деньги курс лекций, которые когда-то читал в университете отец. Когда книга была готова, он отнес лишние экземпляры в библиотеку университета, а тот, который собирался подарить отцу – спрятал в своей комнате. Но вручить подарок не пришлось. Утром следующего дня Рольф вошел в комнату отца, но его приветствия не услышал. Рауль Дейзи сидел в кресле в своем и смотрел в окно. Рольф подошел к нему и положил руку на плечо. Голова отца безвольно упала на бок. Рольф громко закричал. Он не хотел смириться с мыслью, что и отец умер.
Проводив отца в последний путь, Рольф вернулся домой. Он долго плакал в своей комнате. Выйдя после похорон на работу, Рольф понял, что не сможет больше здесь работать. Он смотрел на больных, и сердце рвалось на части. В их глазах судорожно светилась надежда на помощь, они как на бога смотрели на высокого и красивого доктора, каждый день совершавшего обход и внимательно выслушивавшего их жалобы. Он давал им лекарства. Они с трепетом принимали их, не зная, что это всего лишь смесь обезболивающего, витаминов и повышающей аппетит горечи. Глядя в глаза обреченным Рольф видел в них живых трупов. Даже ночью они снились ему. Больные тянули к нему свои руки и шептали только два слова: «Спаси нас!».
Если бы не управляющий Блекер и его семья, Рольф вряд ли бы сумел оправиться от горя. Вопреки здравому смыслу, Рольф винил в смерти родителей только себя. Не смотря на возможность прекрасной карьеры преподавателя, Рольф забрал документы. Два месяца он просидел дома, не выходя дальше порога. Не известно, долго ли бы еще он сидел взаперти, если бы однажды к нему в гости не зашел его старый друг Стефан, давно забросивший медицину и создавший собственное кадровое агентство, и не рассказал ему о том, что военному ведомству требуется несколько врачей. Не желая постоянно видеть родной дом, ставший совсем пустым, Рольф пошел служить корабельным врачом, оставив дом на попечение Блекера и Аманды.
Появляясь дома раз в полгода, Рольф был абсолютно спокоен, т.к. знал, что Аманда сделает все необходимое для поддержания порядка, а Блекер справится с управлением маленькой мастерской по производству протезов, открытой отцом после возвращения из России. Никто из окружения семьи Дейзи не знал, что красавица Елена, или как все называли ее Хелен, привезенная отцом из далекого Ставрополя была инвалидом. Еще в детстве, по оплошности родителей мать Рольфа потеряла левую ногу. Но это ничуть не сказалось на ее характере. Она, как ни в чем не бывало, продолжала радоваться жизнью. Ее жизненная сила и неиссякаемая способность любить все живое, поразили Рауля Дейзи. Встретив ее он напрочь позабыл о своих терзаниях, заставивших его покинуть семейное гнездо и уехать в далекую и такую незнакомую страну. Елена отличалась от серой массы своих граждан удивительной радостью, которой она буквально искрилась. Отец Рольфа понял, что не сможет дальше жить, если Елены не будет рядом. Именно любовь к жене побудила отца заняться производством протезов. Елена была не только его главным советчиком, но и первым испытателем изделий Рауля. Она буквально порхала по дому на протезе, с любовью сделанном именно для нее. Аманда не меньше его самого плакала на похоронах Елены, ставшей ей сестрой и подругой.
Аманда. Ее теплые полные руки были первым, что Рольф встретил в этом мире. Аманда была душой и ангелом хранителем их семьи. Так случилось, что она пришла в этот дом молоденькой девушкой, в этом доме она встретила свою любовь и прожив много лет душа в душу с мужем, овдовела. Вот уже сорок с лишним лет она верой и правдой служила его семье. Ее дочь, правда, не продолжила семейную династию, вышла замуж, а потом уехала вместе с мужем в другой город. Но жизнь внесла свои коррективы. Рольф не собирался выгонять ее, но быть домоправительницей Аманда уже не могла. Рольф очень переживал, размышляя, как сможет сказать ей о том, что вместо нее домашними делами будет распоряжаться горничная Адель, но Аманда облегчила ему эту задачу, предложив поставить энергичную и аккуратную Адель на ее место.
Адель была очень довольна повышением и вполне справлялась с новыми обязанностями, но теперь горничной не было. Тогда Рольф вновь обратился за помощью к своему колледжскому однокашнику Стефану, чтобы он помог найти подходящую работницу. И вот уже второй месяц Стефан направляет ему претенденток. Пока безрезультатно.
София, так звали очередную претендентку на место горничной, пришла точно к назначенному времени. Адель провела ее в рабочий кабинет Рольфа и вышла. В отличие от своих предшественниц, София не стала озираться по сторонам, рассматривая интерьер. Бросив беглый взгляд на обстановку кабинета, она посмотрела на Рольфа, поздоровалась, слегка склонив голову в приветствии, представилась и замолчала.
- Рад Вас видеть, София, - произнес Рольф, протягивая ей руку.
Софию, нельзя было назвать красавицей, но в целом она обладала женской привлекательностью. На вид ей было лет двадцать. Первое, что привлекло внимание Рольфа – был взгляд Софии. Ее светло карие глаза буквально светились спокойствием и теплом. Темно-русые волосы были заплетены в косу. Строгий синий костюм был уже не новый, но идеально пошитый, чистый и очень шел ей.
Рольф долго разговаривал с ней и остался очень доволен беседой. Ему очень понравилось, что она внимательно его слушала и не перебивала. Отвечала на вопросы не многословно, но толково. Речь ее была чиста от ненужных слов и сленга. Она не показывала особого волнения, словно ей было безразлично, примет ее Рольф или нет, но в тоже время, она как-то странно смотрела не него, словно радовалась долгожданной встрече. Рольфа не оставляло ощущение, что он уже давно с ней знаком. Он не стал спрашивать девушку, где мог с ней видеться, но не сомневался в том, что давно ее знает. Интуиция подсказывала ему, что эта девушка именно то, что он давно ищет. Ловеласу Рольфу также запало в душу то, что София не флиртовала с ним, а вела беседу по-деловому. Она улыбалась, когда он шутил, но не пускалась в предлинные объяснения, когда Рольф пытался спровоцировать ее на это. Софию устраивало и жалование, и объем работы, и один выходной день в неделю, и необходимость постоянного проживания в доме Рольфа. Отсутствие каких-либо условий и претензий со стороны Софии несколько удивило Рольфа, но все же он решил взять ее на работу.
- Вам нужно будет сегодня же перевести свои вещи, София. Скажете Марку, моему шоферу, он съездит вместе с вами и поможет Вам.
- Спасибо, господин Рольф, но в этом нет необходимости. Все мои вещи уже со мной, Адель забрала мою сумку.
Это обстоятельство показалось Рольфу странным, София никак не походила на бездомную, напротив, ее поведение, осанка и манера говорить выдавали в ней человека интеллигентного и образованного. Что-то было не так, но требовать объяснений Рольф не стал. Оговорив основные моменты и придя к соглашению, Рольф пожал девушке руку и нажал кнопку вызова прислуги на столе.
- Что ж, тогда я позову кухарку Ирму, и она проводит Вас в комнату для прислуги, а Адель, когда освободится, покажет Вам, что нужно делать, и закажет униформу для Вас.
Ирма буквально влетела в кабинет Рольфа, всем своим видом она показывала свое подобострастие хозяину. Она была чуть старше Софии. Но движения ее были резки, импульсивны. Она легко воспламенялась и так же легко гасла. Кроме того, девица была ужасно болтлива и зла на язык. Это раздражало Рольфа. Но, зная о ее неприхотливости, Рольф закрывал глаза на эти недостатки. Ирма любило все яркое и бросающееся в глаза. Именно поэтому ее униформа всегда была самой короткой и облегающей, ресницы самыми густыми и длинными, а губы самыми яркими. Пышная копна выкрашенных в невообразимо красно-синие тона, была стянута на затылке заколкой, украшенной разноцветными перышками. Пышный бюст и осиная талия, подчеркнутые удачно покроенной курточкой темно-зеленой униформы, были готовы в любой момент по первому требованию броситься в его объятья.
Рольф за глаза называл ее елочной игрушкой, и сейчас сдержался от того, чтобы не сделать ей замечание по поводу внешнего вида.
- Ирма, это София, она будет работать горничной, вместо Адель. Она будет жить в комнате вместе с Амандой. Проводи ее и помоги ей расположиться. А заодно покажи дом.
- Да, господин Рольф.
С любопытством рассматривая Софию, Ирма то и дело одергивала коротенькую юбку, плотно облегавшую округлые бедра. Когда она приблизилась, София сразу услышала запах дешевых духов, исходивший от Ирмы. Ирма кивком головы предложила девушке пройти за ней. Они уже подошли к двери, когда Рольф окликнул Ирму.
- Ирма, зайдете ко мне потом.
Даже София заметила, как обрадовалась и одновременно зардела румянцем Ирма. Смутившись присутствия Софии, Ирма молча кивнула головой, а ей пробурчала:
- Пойдем, София, я покажу тебе твою комнату.
После короткой экскурсии по коридорам дома Дейзи, София вошла в сопровождении Ирмы в свое новое жилище. Ее владения, состоявшие из шкафа, кровати, тумбочки, письменного стола и пары стульев были отгорожены от половины принадлежавшей Аманде раздвижной деревянной перегородкой.
София неспешно разложила свои вещи по полкам шкафа и прикроватной тумбочки и подошла к окну. Из окна открывался прекрасный вид: аккуратно подстриженный газон и декоративные кустарники сочетались с высокими старыми деревьями, которые были усыпаны цветами. Весеннее солнце припекало вымощенные белым камнем дорожки. И на них резвились воробьи и голуби, звонко щебеча и воркуя. София очень любила весну, как впрочем, и другие времена года. Оказавшись в доме Дейзи, фактически оторванной от внешнего мира, София впервые, за последние несколько дней, почувствовала себя в полной безопасности.
София облокотилась на подоконник и полной грудью вдохнула ароматный теплый воздух. Между двух плиток дорожки возле самого окна ее комнаты бежал тоненький ручеек, в нем кувыркаясь, то всплывая, то идя ко дну плыла сломанная обгоревшая спичка. София решила для себя, что вместе с ней уходит в небытие и все ее прошлое. С этого дня, решила София, она начинает жизнь с начала. В совсем другом амплуа – простой горничной в доме замечательного человека, давшего ей кров – Рольфа Дейзи. Она несколько раз повторила его имя про себя, запрещая себе вспоминать все связанное с этим именем, словно ничего не было, и ей показалось, что получилось. София подошла к статуе Девы Марии и хотела поблагодарить Пресвятую Деву. Она уже было, сложила ладони перед лицом, но отвлеклась на крики, раздававшиеся возле беседки, которая была видна из ее окна.
Возле деревянной резной беседки стоял высокий темноволосый мужчина и неспешно тер деревянные арки наждачной бумагой, очищая их от старого лака. Рядом с ним стоял стройный голубоглазый блондин, и что-то объяснял ему. Судя по мимике и жестам блондина, София догадалась, что блондин пытается рассказать темноволосому какую-то скабрезность, а тот делает вид, что не слушает. Отсутствие реакции на его остроумие лишь еще сильнее распаляли блондина. Он уже не только размахивал руками и кривлялся, но и подпрыгивал с ноги на ногу. Он заплетал воображаемую косу, поправлял несуществующую грудь и пошло вилял задом, перекидывая невидимую ношу из руки в руку. София догадалась, что блондин пародирует ее.
София очень увлеклась наблюдением за происходящим в беседке и не услышала, как вошла Аманда. Девушка вздрогнула, когда женщина окликнула ее.
- Добрый день, Вы Аманда?
- Да. А ты София?
- Да, меня поселили в Вашей комнате. Я не хотела стеснять Вас.
- Ничего страшного, я давно хотела, чтобы мне кого-нибудь подселили. С годами я стала бояться одиночества, особенно по ночам.
София отошла от окна, так и не дождавшись развязки. Она подошла к Аманде и протянула ей руку.
Аманда несколько секунд всматривалась в ее лицо, мудро прищурив добрые карие глаза.
- Сколько тебе лет, София?
- Девятнадцать.
- Хозяин сказал мне о тебе. Не робей, я не страшная и не злая. Я много повидала на этом свете и научилась видеть настоящее лицо людей. Ты вся светишься чистотой и любовью, таким людям легко живется. Думаю, что ты быстро освоишься. Ты сирота? Почему у тебя так мало вещей?
- У меня осталась тетка с кузенами. Она держит гостиницу у озера. Она очень добрая. Но у нее четверо своих детей, так что ей просто не до меня. Я работала у нее, но недавно мне пришлось уйти от нее. Я не забрала все вещи, но мне совсем не хочется туда снова возвращаться.
- Почему?
- Меня обидел один постоялец. Очень обидел, и я его боюсь.
- Это бывает. Моих родителей убили, когда мне было четырнадцать. Мой дядя взял меня и моего брата к себе, хотя у него самого было семеро малышей. Когда закончилась война, я пошла учиться в школу, а потом закончила медицинские курсы. После них в моей жизни завершилась полоса невезения. На третий день после получения аттестата меня взяли на работу в этот дом сиделкой к парализованной бабушке господина Рольфа. Так что на сегодняшний день я самая старшая в этом доме. Родители хозяина давно умерли, после их смерти старая прислуга уволилась, и пришлось набирать новый персонал. У тебя есть жених, София?
- Нет, мадам Аманда. и думаю, что уже никогда не будет. - София испуганно сжалась, воспоминания о случившемся вызвали приступ страха. Девушка почувствовала, как все тело вновь покрылось липким потом. Она силой сжала колени и судорожно передернулась. Меньше всего она хотела рассказывать о происшедшем.
- София, не называй меня мадам, лучше просто Аманда. Мне кажется, что я догадываюсь, что произошло. Только не плачь, София. Здесь тебя никто не обидит. Здесь ты в безопасности. И ты больше не должна вспоминать о плохом. Оно ведь уже прошло.
От этих слов Софии стало легче, она расслабилась, и натянуто улыбнулась Аманде.
- Хорошо, Аманда.
В два часа дня прислуга села обедать. Адель представила Софию остальной прислуге и показала ей место за столом. София сидела как раз напротив того черноволосого, за которым она наблюдала из своей комнаты. Он не ел похлебку из свиной поджарки с фасолью. Персонально ему Ирма поставила большую тарелку фасоли и риса. Прочитав короткую молитву на арабском, Арчи, так звали плотника, приступил к еде. Он ел молча и неспешно. Было видно, что он не просто перебивает голод, а вкушает пищу. София несколько раз замечала на себе внимательный взгляд его огромных карих глаз, которые светились словно два уголька.
Всего было восемь человек прислуги: Аманда, Адель, горничная и кухарка Ирма, швея Доната, садовник Патрик, водитель Марк и плотник Арчи, а теперь и София. Молчание, возникшее в начале обеда было прервано удачной шуткой Марка – того самого блондина, которого София видела возле беседки утром. София ловко парировала его остроту, после чего ответив на несколько вопросов присутствовавших, по громогласному заявлению того же Марка, София была принята в их дружную семью. Больше всех внимания новенькой уделял Марк. Словно сговорившись с Ирмой, он то и дело отпускал скользкие шуточки в адрес Софии. София не стала обижаться, а напротив, несколько раз удачно и вежливо парировала колкости, чем завоевала не только симпатию, но и уважение окружающих. Арчи молчал всю трапезу, но внимательно слушал окружающих. Долговязая Доната, то и дело подкладывала Патрику в тарелку салат, соус, а когда стали пить чай, то размешала в его чашке сахар. Патрик, невысокий, но очень мускулистый, рядом с Донатой выглядел еще более крепким. Он с нежностью смотрел на Донату и почти не обращал внимания на окружающих. А когда острые языки Марка и Ирмы затронули и его, он лишь вздохнул и бесстрастно пожал плечами.
Встретившись взглядами с Арчи, София приветливо улыбнулась ему, после чего Арчи больше ни разу не оторвал взгляда от тарелки.
Два первых дня Адель ни на шаг не отходила от Софии. Она внимательно и очень критично относилась к тому, как София выполняет работу, которую еще совсем недавно делала она сама. Убедившись, что дело делается на должном уровне, Адель успокоилась и прекратила слежку за новенькой. Хотя уже через неделю София перестала быть новенькой. Благодаря веселому и доброму нраву София легко избегала конфликтных ситуаций и легко ладила со всеми. Она отличалась от остальных слуг, так как редко выходила из дома по выходным, предпочитая проводить свое свободное время за книгами. Читала много и на разных языках. Выполнив свою работу, София возвращалась в свою комнату и бралась за очередную книгу.
Рольф, привыкший к тому, что горничная, как правило, стремится постоянно мельтешить перед глазами, очень удивился, обнаружив, что София, идеально справляясь со своими обязанностями, остается совершенно незаметной. Ему было удивительно, что она никогда ни о чем его не просила.
Когда наступило лето, все стремились как можно больше времени проводить на улице. София не любила выходить за пределы усадьбы Дейзи, но с удовольствием сидела с книгой в беседке.
- Добрый день, София!
- Добрый день, господин Рольф!
- Вы уже освоились на новом месте?
- Да, спасибо.
- Вы сидите, София, я не надолго отвлеку Вас. – Рольф внимательно рассматривал Софию. Униформа была сшита по фигуре, но сразу бросалось в глаза, что это был не тот стиль, который бы идеально подходил девушке. София спокойно смотрела на Рольфа, заложив палец между страниц книги.
-Я заметил, что Вы много читаете, а откуда Вы берете книги?
- Я покупаю их в книжном салоне возле рынка.
- Но ведь книги стоят не дешево. Вот эта, которую Вы сейчас читаете, стоит, по меньшей мере, десятую часть Вашего жалования.
- Мне вполне хватает.
- Я не буду Вам навязывать, но Вы можете брать понравившиеся книги в моей библиотеке, а, прочитав – вернуть обратно. Зачем тратить деньги зря. Между прочим, там есть продолжение этой книги, правда более старое издание, менее иллюстрированное. Мне тоже нравится этот автор, хотя я предпочитаю его последние работы. В них больше экспрессии, динамики.
- Если честно, то я предпочитаю исторические романы, но их сейчас мало продают.
- Их и в моей библиотеке не много, но думаю, что вы найдете в ней много интересного. Книги всегда были моей страстью и гордостью. Если Вы читаете по-немецки, то у меня есть Абд-ру-шин в оригинале, есть Гюго и Гете, есть Байрон и Шекспир.
- Вы очень любезны, господин Рольф. Я с удовольствием воспользуюсь Вашим предложением. Большое спасибо.
- Я рад. Что ж, мне нужно идти.
- До свидания, господин Рольф.
Рольф пожал ей руку и вернулся в дом. Через несколько минут его Форд, под управлением Марка выехал за ворота усадьбы. София отложила книгу в сторону. Воспоминания вновь нахлынули на нее. Но не грустные происшествия последних месяцев, а теплые и добрые воспоминания детства, когда море было синее, а облака розовые…
Просидев в беседке до наступления сумерек, София вернулась в свою комнату. Меньше всего ей хотелось признаться, что поговорка о том, что время лечит, не относится к ней. Даже спустя столько лет разлуки София была рада встрече. Что бы отбросить грустные мысли, девушка взяла в руки пяльцы. Маленькая иголочка ловко ныряла в канву, оставляя за собой изящный след. Еще одно увлечение, оставшееся от прежней жизни. Поправив прядь волос, выбившуюся из туго заплетенной косы, София нашла взглядом фрагмент рисунка, который сейчас и вышивала. Сделав еще насколько стежков, она осторожно обрезала нить. Она гнала прочь все мысли, словно пчелы, роившиеся у нее в голове. Работа, требовавшая кропотливости и сосредоточенности, очень помогала отключиться от текущих забот. В такие моменты Софии казалось, что время замедляет свой бег. Девушке удавалось отбросить все мысли кроме одной, что, оказавшись здесь по стечению обстоятельств, ей вряд ли удастся полностью забыть то, что было. Хотя теперь ей меньше всего верилось в реальность былых событий.
Поначалу, София особо не афишировала свое увлечение вышивкой, но, получив одобрение со стороны Аманды, перестала стыдливо прятать свою работу под подушку, пряча ее от любопытных глаз. Теперь когда становилось темно, София не таясь садилась у окна и занималась вышиванием крестом картинок из модного журнала. Вскоре у всех обитателей дома появились персональные вышитые платки и небольшие картинки в рамках, сделанных Арчи. Ему очень понравилась эта затея Софии, и он с нетерпением ждал, когда она завершит очередную работу и придет к нему за новой рамкой. София всегда с интересом рассматривала предлагаемые Арчи варианты рамок. Что бы задержать ее в мастерской, Арчи преднамеренно долго доставал рамку со шкафа или доделывал срочную работу. София быстро догадалась об этом, но Арчи ничего не сказала.
А еще она с удовольствием сидела рядом с Амандой, беседуя с ней обо всем. Аманда много и очень интересно рассказывала о доме Дейзи, о родителях Рольфа. София внимательно ее слушала и сопоставляла сказанное с тем, что знала и помнила сама.
Как-то раз они заговорили о том, что на улице прекрасная погода, а в городской парк привезли экзотических животных, и вся прислуга, кроме них двоих уже сходила посмотреть.
- София, я бы с удовольствием сходила бы туда, но, к сожалению, мне не хватит сил добраться до парка, а потом вернуться обратно. Я устала от этой слабости. Всю жизнь я бегала как белка в колесе и успевала сто дел сразу переделать. А теперь и до кухни дойти проблема. София, почему ты никуда не ходишь?
- Мне некуда, да и не зачем ходить, тетушка Аманда. мне нравится сидеть дома, вышивать или общаться с Вами, или сидеть с новой книгой в беседке. Там под крышей свили гнездо ласточки, они привыкли ко мне и совсем не обращают на меня внимания.
- Это потому, что ты добрая. Я смотрю на тебя, и мое сердце замирает, ты очень похожа на мать Рольфа. Она тоже очень любила проводить свободное время в этой беседке. Отец Рольфа построил ее специально для нее, когда родился Рольф. Только она не умела так красиво вышивать.
София благодарно улыбнулась и продолжила работу. Скоро скатерть на столе Аманды будет украшена великолепной бабочкой, изображение которой София нашла в одной из старинных книг в библиотеке Рольфа.
По вечерам в доме Дейзи кипела бурная жизнь. Почти каждый уикенд в доме собиралось множество гостей. Рольф приглашал своих друзей, не обходилось и без подруг. И на следующее утро после вечеринки шофер Марк увозил очередную ночную гостью.
Аманда лишь недовольно качала головой. Ее грудь теснили переживания за судьбу крестника. Подозревая серьезность свой не прекращаемой слабости, Аманда очень боялась, что Бог призовет ее к себе гораздо раньше, чем Рольф остепенится и приведет в дом хозяйку. Эта тревога не оставляла ее, пока в дом Дейзи не пришла на работу София. Аманда чувствовала, что София совсем не та простушка, за которую себя выдает, и появление ее в доме не случайно. Она почти сразу полюбилась Аманде, и женщина верила, что интуиция не подведет ее. Аманда несколько раз видела, как София и Рольф разговаривали в библиотеке. Они хорошо смотрелись вместе, но болтовня их, по мнению Аманды, была совершенно бесполезной. Что проку обсуждать давно усопшего Шекспира или Короля Артура.
Ирма и Доната очень злились, когда Рольф приводил новых девиц, но злость их стала еще сильнее, когда уже в течение двух месяцев постоянной гостьей Рольфа стала белокурая Лаура, дочь банкира, кредитовавшего фирму Рольфа.
Лаура неожиданно возникла в жизни Рольфа. О том, что она дочь господина Блада, Рольф узнал лишь после того, когда понял, что это женщина его мечты. Ее неотразимая красота органично сочеталась с глубокими знаниями. Встретив ее на улице, Рольф никогда бы не подумал, что это очаровательное голубоглазое создание преподает биологию в университете. В дом Дейзи она пришла в сопровождении старого знакомого Рольфа. Она безразлично слушала лепет ухажера, неспешно затягиваясь тонкой сигаретой, заправленной в длинный изящный мундштук. Вообще-то Рольфу не нравились курящие женщины. Но то, как курила Лаура, можно было назвать искусством. Рольфа возбуждало все, и ее сладкие духи с легким оттенком жженого сахара, и белокурые волны длинных волос, идеально ухоженные и убранные в высокую прическу. Не боясь быть отвергнутым, Рольф подсел к Лауре и предложил ей шампанского . Она не отказалась, но как-то надменно осмотрела его, словно перед ней стоял не человек, а висел на вешалке костюм. Рольф долго и безумолку нес всякую чушь, которую Лаура внимательно слушала, но при этом не смотрела на него, а бегала взглядом по всей комнате. Когда же словесный поток Рольфа иссяк, она хитро улыбнулась и ответила:
- Вы милы, Рольф. Мне было приятно познакомиться с Вами, но, к сожалению, мне пора домой. Я должна основательно подготовиться к предстоящей лекции. Студенты очень опасный народ. Если не хочешь быть съеденной заживо, тебе следует быть безупречной.
Она протянула Рольфу руку и встала с дивана. После краткого рукопожатия она решительно вышла из комнаты. У ворот усадьбы ее ждала машина. Помахав на прощание рукой, она села в нее и скрылась в ночи.
Машина давно исчезла из вида, но Рольф по-прежнему стоял у ворот, глупо улыбаясь. Впервые за много лет он чувствовал себя робким мальчишкой, хотя уже знал, что его избранница на два года моложе его. Теперь он с нетерпением будет ждать следующих выходных, чтобы снова собрать в своем доме друзей и встретиться с Лаурой.
Следующая встреча произошла раньше, чем это планировал Рольф. Так случилось, что его заказчик работал на той же кафедре, что и Лаура. Оказавшись неподалеку от объекта вожделений, Рольф решил начать штурм сердца Лауры. Ему не пришло ничего другого в голову, кроме того, что бы купить огромный букет роз и не менее огромного розового плюшевого слона. Запаковав животное в большую атласно блестящую коробку, перевязанную золотым бантом, Рольф зашел к клиенту, и, не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих, преподнес Лауре презент. Удивление ее было столь велико, что она даже не сразу нашла, что ответить. Просто растерянно смотрело на него, широко раскрыв свои огромные небесно голубые, даже скорее синие глаза. Они казались ему такими прекрасными. Рольф даже не подозревал, что эта, такая соблазнительная голубизна лишь оттенок контактных линз, скрывавших бесцветно-водянистые светло-серые радужки. Через некоторое время Лаура сообразила. Счастливо улыбаясь она приняла дар и деланно смущаясь присутствовавших, поцеловала Рольфа в щеку. Румянец залил его лицо. Едва не забыв о цели визита, Рольф сообщил Лауре, о том, что он совершенно случайно оказался по близости. Лаура рассмеялась, вместе с ней рассмеялся и Рольф. Лаборантки поспешили выйти из кабинета, оставив их наедине. Только профессор остался.
Выразительно кашлянув, он привлек к себе внимание. Рольф вспомнил о том, зачем изначально сюда пришел и, извинившись, переключил свое внимание на заказчика. Так было заведено на его фирме, еще с того времени, когда директором был отец Рольфа. Когда на фирму за изготовлением протеза обращалось частное лицо, не прибегавшее к помощи в приобретении нужного изделия социальной службы, руководитель компании лично принимал заказ и вручал человеку карточку почетного заказчика. Не смотря на то, что она не давала особых льгот, люди все же были очень рады такому вниманию.
Лаура с любопытством наблюдала за Рольфом. Он внимательно выслушал ее учителя, а после они удалились в соседний кабинет, что бы оговорить детали и снять мерки. Через несколько минут они вышли из кабинета и пожали друг другу руки. К этому времени Лаура успела сварить в кофеварке кофе. Три ароматные чашки стояли на столе в окружении бумаг с диаграммами и таблицами. А в огромном аквариуме, стоявшем напротив стола, лениво плавал извиваясь щупальцами молодой осьминог - подаренный Лаурой профессору после возвращения из последней командировки. Профессор, будучи человеком весьма тактичным, взял свою чашку и, положив на блюдце несколько крекеров, удалился в свой кабинет. Не являясь любителем кофе, Рольф предпочитал чай, все же пил и хвалил мутноватую горькую жидкость, именуемую черным кофе. Лаура кокетливо отводила глаза и делала вид, что не замечает восхищения, с которым смотрел на нее Рольф. Не смотря на то, что в помещении сильно пахло рыбой и водорослями, Рольф не слышал никаких запахов, кроме аромата духов Лауры. Жженый сахар и аромат ландыша.
- Лаура, может быть, я заеду за Вами в конце дня и мы вместе поужинаем?
- Это не плохая идея, я давно не была в ресторане! Через два часа я буду свободна, все опыты завершатся, и я смогу покинуть лабораторию.
- Что же, через час сорок пять минут, я буду ждать Вас у ворот университета. А пока я вынужден оставить вас и покинуть Альма-матер. Между прочим, я то же провел несколько лет в этих стенах, Рольф провел ладонью по шероховатой бледно зеленой стене. — Только на медицинском факультете.
Он еще раз обернулся назад, когда вышел за стеклянную дверь кафедры и помахал рукой Лауре. Она наиграно улыбнулась ему и, как ни в чем ни бывало, пошла в лаборантскую.
Счастливый Рольф как мальчишка проскочил четыре пролета лестницы и оказался во дворе университета. Забыв обо всех намеченных на вторую половину дня делах, Рольф поехал в лучший ресторан, что бы заказать столик на двоих. Он буквально не чувствовал под собой земли.
Заказав столик, Рольф заехал в офис. Секретарь Инга с удивлением смотрела на шефа, который безо всякого внимания бросил в ящик письменного стола конверт с заключением аудитора, о котором две недели подряд спрашивал два раза в день.
Отменив все назначенные встречи, Рольф переоделся в костюм, который называл «для особо важных встреч», начистил до блеска туфли и сел перед телефоном. До встречи оставалось сорок пять минут, но Рольф был не в силах больше ждать. Он закрыл сейф, еще раз поправил галстук перед зеркалом и вышел из кабинета.
Ужин в ресторане прошел просто великолепно. Все блюда были очень вкусными, но в прочем, это было не особенно важно, важнее было то, что Лаура улыбалась и внимательно слушала Рольфа.
Рольф слышал о ней и раньше, из разговоров господина Блада и от своего управляющего. Если Блад боготворил свою дочь, то Пауль – напротив – считал ее крайне неприятной особой. Рольф был не склонен делать выводы о человеке со слов других людей. Пока он не видел в этой длинно ногой стройной красавице с академическим образованием других недостатков, кроме того, что она курила. Но даже это было не существенно. Единственное, что сейчас волновало Рольфа – захочет ли Лаура встречаться с ним. За весь вечер Рольф так и не уловил ее отношения к себе. Набравшись смелости после очередного бокала вина, Рольф спросил:
- Лаура, ответьте мне откровенно, я не противен Вам?
Лаура улыбнулась.
- Рольф, я не отношусь к той категории женщин, которые стремятся, во что бы то ни стало выйти замуж, более того, институт брака совершенно не привлекает меня, поскольку обязательства – это не для меня. Но отвечу честно, Вы мне нравитесь, и … мне бы очень хотелось, что бы это была не последняя наша встреча. А сейчас, я думаю, пора позвать официанта, мне пора возвращаться домой.
Она достала из сумочки бумажник, но Рольф опередил ее и первым положил на поднос официанта банкноты.
Вернувшись домой, он поднялся к себе. Потом он долго сидел в кресле, мечтая о том, как замечательно разовьются события, и однажды он услышит от Лауры, что он дорог ей.
Было еще достаточно рано, и спать не хотелось, поэтому Рольф зашел в библиотеку, что бы взять какую-нибудь книгу. Приоткрыв дверь, он увидел, что за столом с карандашом в руке сидит София. Девушка аккуратно срисовывала на листок орнамент из книги. Почувствовав движение воздуха, София обернулась.
- Добрый вечер, господин Рольф!
- Увлеклись рисованием, София?
- Нет, я просто срисовываю орнамент. Хочу вышить его.
- У Вас золотые руки, София. Я видел несколько ваших работ в комнатах у прислуги и на кухне. Особенно мне понравился водопад. Очень реалистично. Думаю, что Вы могли бы продавать свои работы. Я могу найти человека, который бы покупал бы их.
- Это очень любезно с Вашей стороны, но я вышиваю каждую картинку для определенного человека. Вот эта предназначена для Адель. Она очень любит все, связанное с морем.
- Это великодушный поступок. А для меня Вы тоже вышьете персональный рисунок?
- Если Вы этого хотите, то обязательно вышью.
Рольф с нежностью смотрел на Софию. Ее спокойные карие глаза смотрели на него с собачьей преданностью. Было что-то такое в ее глазах. Но Рольф расценил это как элементарную преданность хозяину.
- Я буду очень рад этому подарку. Знаете, София, сегодня замечательный день, я встретил женщину своей мечты, и если Господь от меня не отвернется, то думаю, что скоро в этом доме появится молодая и красивая хозяйка. А позже дом заполнится голосами наследников Дейзи. Я хочу, что бы у меня было как минимум двое детей. Сын и дочь. Я, правда, еще не знаю, какие дам им имена, но уверен, что это будут чудесные дети.
Если бы Рольф был чуть по внимательнее, то он бы заметил, что София напряглась и перестала рисовать. Она старалась не дышать и напряженно слушала каждое слово Рольфа. Рольф не придал значения дрожанию в голосе Софии, когда она медленно, словно чеканя каждое слово, тихо спросила.
- А как зовут Вашу избранницу?
- Ее зовут Лаура Блад. Она удивительный человек, сегодня мы были с ней в ресторане, и она сказала мне, что хочет встречаться со мной. Как Вы думаете, я смогу добиться ее расположения?
- Почему Вы спрашиваете меня об этом?
Рольф не на долго задумался, но все же ответил:
- Я не знаю, мне почему-то хочется поговорить с Вами. У меня не осталось никаких родственников. Мои родители умерли, дед и бабушка по отцу тоже. Аманда слишком больна, что бы обсуждать с ней какие-либо переживания. А в Вас я вижу родную душу. Вы мне как сестра, София. Когда-то у меня уже была сестра, но, к сожалению, я ее потерял. Это был золотой человек. И ее звали так же, как и…
Рольф не успел договорить до конца, его прервал звонок мобильного телефона. Глянув на дисплей, Рольф улыбнулся, это звонил его друг Стефан Берг, тот самый, который направил в его дом Софию.
Забыв о цели визита в библиотеку, Рольф пожелал Софии спокойной ночи и вышел. София отложила книгу в сторону. За пеленой слез было трудно рассмотреть мелкие детали рисунка. Ей открылась еще одна истина – соврать можно другим, но себя обмануть трудно. В душе вспыхнула ярость. В этот момент София меньше всего хотела быть служанкой, меньше всего хотела быть инкогнито в доме, который несколько лет назад был так приветлив с ней. Глотая слезы и сжимая до боли кулаки София сидела за высоким письменным столом, подаренным отцу Рольфа Арнольдом Блекером. Если склонить голову и присмотреться к ручке ящика, то на бронзовой головке стилизованного льва можно увидеть две маленькие буквы АБ. София знала, что они означают, а вот Рольф, проживший столько лет в этом доме, возможно даже и не подозревал об их существовании…
У Рольфа появилась постоянная возлюбленная. Теперь он уже не обращал внимания на Ирму и Донату. Девицы буквально бесились от этого. Лаура стала часто оставаться ночевать в доме Рольфа и порой сопровождала его в поездках, но потом она куда-то уезжала на пару дней, и Рольф ходил сам не свой, пока ее голос вновь не раздавался в доме Дейзи. Они были красивой парой, и многие из их окружения Рольфа пророчили им славное будущее.
И никто не видел и не слышал, как темной ночью, уткнувшись лицом в свою подушку, глотала слезы серая мышка София. Она не смела открыть кому-либо свою душу о том, что не смотря на долгую разлуку, а потом и случившееся несчастье, все так же искренне и беззаветно любила рыжеволосого великана Рольфа Дейзи.
Даже Аманда, с которой София всегда была искренней и откровенной, не подозревала, что ее соседка по комнате, такая тихая и спокойная, каждый вечер молит Деву Марию быть заступницей ее возлюбленному. Не знала она и о том, что маленький стеклянный букетик цветов, который София каждый вечер по долгу держала в руках, подарил Софии именно Рольф….
. …Дом Блекеров был всегда открыт для семьи Дейзи. Детей у Блекеров не было, и они всю невостребованную любовь и нежность отдавали рыжеволосому сорванцу Рольфу, сыну старого клиента, чьи интересы вот уже много лет защищала юридическая контора семьи Блекер. Он проводил у них все свободное время, а если его родители уезжали, то и оставался ночевать.
Может за их доброту к другим, а может быть просто так, через семнадцать лет совместной жизни супругов Блекеров Господь смилостивился над ними и подарил им дочь Софию. Правда рождение девочки было омрачено смертью домработницы Марты, но об этом очень скоро все позабыли.
Пятнадцатилетний Рольф хотел стать ее крестным, но не задолго до крестин серьезно заболел, и вместо него крестным Софии стал ее двоюродный брат Кристиан-Филипп. Через год после смерти матери Рольф поступил в медицинский колледж. Известие о болезни отца заставило его оторваться от семьи и погрузиться в науку. Тогда он свято верил, что сможет найти средство, которое поможет спасти отца от страшного недуга.
Маленькая София была сообразительна не по годам, мать очень любила ее, но за глаза часто говорила, что трудно придется дочери в жизни. Уж слишком серьезно она все воспринимала. Ее ранняя любовь к Рольфу настораживала ее родителей. Она буквально боготворила его, и все ее мечты были связаны именно с ним.
София всякий раз, когда он приходил к ним в гости, забиралась к нему на колени и ждала, когда он расскажет ей очередную историю. Так было и в то Рождество. Рольф принес ей в подарок букетик хрустальных цветов
- Это мне?
- Тебе, Софи. Я уезжаю и хочу, чтобы у тебя осталась память обо мне.
- А ты не можешь остаться?
- Нет, Софи, я должен уехать.
- Но я так тебя люблю.
- Я знаю и тоже очень люблю тебя, моя малышка!
- Правда?
- Конечно.
- Ты вернешься?
- Не скоро, но вернусь.
- И возьмешь меня в жены?
Рольф улыбнулся, и немного подумав, ответил:
- Я возьму тебя в жены, кода ты подрастешь и станешь еще красивее. А пока меня не будет, ты будешь слушаться маму и папу. Береги эти цветы. Они волшебные. Пока они целы, нам с тобой не страшны ни какие испытания.
По щекам девочки бежали слезы, она как маленький, испуганный зверек сверлила Рольфа угольками карих глаз. Ей было очень больно, разлука казалась ей огромным пауком, который должен отнять у нее ее лучшего друга. Рольф прижал ее к себе и поцеловал в макушку.
- Не плачь, София, я скоро вернусь. Просто моя работа такая. Я же корабельный доктор. Мне нужно уехать, люди, которые на нем служат, нуждаются во мне. Я буду писать тебе, а когда приеду, привезу тебе гору подарков.
Девочка немного успокоилась и встала с коленей Рольфа. Несколько раз шмыгнув носом, она побежала к себе в комнату. Через несколько минут, она вернулась, пряча за спиной руку. Подойдя к Рольфу, она протянула ему руку и разжала кулак.
- Рольф возьми его, я сама вышивала эту розу. Пусть она будет напоминать тебе обо мне.
- Очень красивый платок, я буду хранить его.
София несколько минут стояла молча, Рольф еще раз глянул на платок и вздрогнул. По краю рисунка была вышита надпись: « Не забывай меня, любимый».
Рольф ничего не ответил Софии, лишь бережно сложил платок и убрал его в потайной карман пиджака. София все же решилась сказать ему то, о чем мечтала.
- Рольф, я буду ждать тебя! А когда ты вернешься, и мы поженимся, я вышью точно такие же розы на простынях, которыми мы застелем нашу кровать.
Девочка говорила с такой уверенностью, что у Рольфа по спине побежали мурашки. Он даже попытался представить себе, какой вырастет эта славная девочка со взрослыми глазами. Но в комнату вошла мать Софии и пригласила идти пить чай...
София стояла на пирсе чуть поодаль от отца. Мать поехала по делам, а отец пошел вместе с нею провожать Рольфа. Розовое платье трепетало на ветру. Девочка плакала и махала кружевным платочком отплывавшему крейсеру. Рольф стоял на палубе и махал ей в ответ. Но с каждой секундой крейсер отплывал от пристани все дальше и дальше. Вместе с кораблем уплывала и ее мечта.
Первое время Рольф много писал Блекерам, и обязательно передавал привет Софии. В каждом письме он обязательно передавал ей открытку с видом того города, в котором останавливался его крейсер. Скоро шкатулка, подаренная тетей Амалией, заполнилась до самого верха и перестала закрываться на крючок. На рождество Рольф прислал музыкальную открытку с Ангелом. Внизу, у ног ангела Рольф приписал: «Это ты». Но потом письма стали приходить все реже и реже.
Письма Рольфа больше не зачитывались в слух в гостиной. Рольф не приезжал в гости и даже не поздравил ее с днем рожденья. София терпеливо ждала, она не допускала мысли о том, что Рольф ее предаст. Родители Софии решили, что ему не стоит появляться в их доме, пока девочка не переболеет детской влюбленностью.
Рольф был огорчен, что не сможет видеть Софию, ставшую ему сестрой, но спорить не стал. Он довольствовался тем, что чета Блекеров навещала его в дни коротких отпусков на суше. Иногда он все же разговаривал с Софией. Если конечно ему удавалось дозвониться в отсутствие в доме Мирабель.
Прошло четыре года. Отметив свое двенадцатилетие, София по-прежнему твердила родителям о том, что ждет Рольфа. Мать пыталась объяснить ей, что она ошибается, но София и слышать не желала. Родители решили свозить свою единственную дочь в Альпы. София перестала есть. Целыми днями она стояла у окна и смотрела на залив, вздрагивала от каждого телефонного звонка. Вот уже полгода от Рольфа не было никаких новостей. Он не звонил, не присылал телеграмм. София ждала, молилась Деве Марии и прижимала к сердцу черную бархатную коробочку с хрустальным букетиком, о которой не знали родители. Мать несколько раз пыталась обвинить Рольфа в том, что он совсем забыл про них, но София и слушать ничего не хотела. Она как тигрица бросалась защищать его, доказывая, что Рольф молчит лишь по тому, что у него нет возможности прислать весточку…
Дорога серпантином устремлялась вверх. Моросил дождь, и начинало смеркаться. София безразлично смотрела в окно на пробегающие мимо деревья и кустарники. Буйство красок ничуть не трогали ее душу. Она недавно узнала, что ее родители тайком переписываются и видятся с Рольфом, и теперь злилась на них. Произошло это случайно, ей и в голову не пришло бы рыться в личных вещах матери, если бы та не отругала ее за то, что она, доставая книгу с верхней полки, случайно столкнула материну шкатулку на пол. Мама вошла именно в тот момент, когда девочка складывала вывалившиеся письма и еще какие-то бумаги обратно в шкатулку.
- Что ты делаешь, София?!
- Собираю бумаги, которые выпали из шкатулки.
Лицо матери вспыхнуло краской.
- Как ты посмела рыться в моих вещах!
- Я не рылась, мама, просто, когда я стала доставать книгу с полки, случайно столкнула ее. Я знаю, что брать чужие вещи плохо, и не собиралась этого делать.
Может быть, она бы и не придала значения гневу матери, но та сама сосредоточила ее внимание девочки на содержимом шкатулки:
- Запомни, София, взрослым лучше знать, что тебе полезно, а что приносит вред. Твое любопытство не доведет тебя до добра. Вон из комнаты! Иди к себе, и на ужин ты не получишь сладкого.
Недоумевая, что случилось, София ушла к себе. За ужином мама многозначительно переглядывалась с отцом. Отец был насуплен и явно не в настроении. Из обрывков фраз, которые удалось расслышать Софии, она догадалась, что на работе у отца не все благополучно. По репликам матери, в которых она несколько раз пренебрежительно отозвалась о господине, имевшем страшную фамилию Блад, являвшемся мужем тети Амалии, сестры отца, и опущенным плечам отца, который, казалось, постарел за один день лет на десять, девочка поняла, насколько все серьезно. Родители ели не спеша, как обычно, но они настолько были поглощены своими проблемами, что когда принесли пирожные к чаю, мама совершенно забыла, что собиралась лишить Софию десерта, и не сказала об этом горничной, когда та положила на тарелочку Софии эклер. Выпив чай и поблагодарив родителей, София ушла к себе в комнату. Она долго не могла заснуть, и поэтому, когда родители шли к себе в спальню, она услышала их разговор:
- Дорогой, я очень встревожена этим поступком нашей дочери!
- Мирабель, мне кажется, что ты преувеличиваешь с самого начала. Во-первых, София не способна подглядывать или тайком лазать по чужим вещам. В это я никогда не поверю. Вероятно, что она действительно полезла за книгой и неосторожно столкнула шкатулку на пол. А во-вторых, ты напрасно раздуваешь слона из ее влюбленности в Рольфа. Ей только двенадцать лет. В их переписке я не вижу ничего дурного. Он для нее как старший брат. Думаю, что с твоей стороны было глупо запрещать Рольфу приходить в наш дом. В первую очередь это очень не прилично. А во вторую – даже если она и действительно любит его, в этом нет ничего дурного. Он очень порядочный молодой человек. Я знаю его отца со школьной скамьи, его мать была, как ты помнишь, на девятнадцать лет моложе, но, разве они не были прекрасной парой. Кто знает, может быть, если бы они не поехали в Индию, то, может быть, и не заболели бы раком. Говорят, что жаркий климат способствует развитию этой болезни.
- Тебе легко так говорить, но девочка недавно стала девушкой, в это время многим кажется, что они уже взрослые и самостоятельные. София может натворить множество глупостей.
Отец тяжело вздохнул. Он давно стал замечать, что Мирабель стала слишком ворчливой и придирчивой к дочери. В этом он усматривал ревность. Обычную женскую ревность. Не смотря на то, что в свои сорок восемь лет, Мирабель выглядела лучше, чем многие тридцатилетние женщины, все же молодость дочери вызывала у нее раздражение. Мирабель могла часами просидеть перед зеркалом, нанося всевозможные крема и маски, чтобы только избавиться от едва заметной морщинки на шее или в уголках глаз. Еще будучи совсем молодой, она однажды рассказала ему о том, что мысль о собственной старости навевает на нее ужас. Сейчас же, когда быть молодой внешне, с каждым днем становилось все труднее, Мирабель болезненно принимала взросление дочери. Ей было всего лишь двенадцать лет, но она уже была достаточно сформированной девушкой со стройной фигуркой и бархатистой, чуть смугловатой кожей. Отец очень любил Софию, и чем старше становилась девочка, тем больше уделял ей своего внимания. Раз Бог не дал ему сына, он часто рассказывал Софии о своих профессиональных хитростях, о том, как идут дела на фирме. Под видом игры, он предлагал дочери найти решение какой-либо сложной ситуации, и очень гордился, что в большинстве случаев она принимала правильное решение. И теперь, он не хотел слушать чепуху, которую несла Мирабель. Безусловно, он очень любил жену, но иногда его просто мутило от ее паникерства и поверхностности.
- Но ведь ты не совершила глупостей. Почему же наша дочь должна их совершать?!
- В отличие от Софии, я не влюблялась в человека, который на пятнадцать лет меня старше…
Родители вошли в свою спальню, и София больше ничего не услышала. Когда на следующий день мать уехала по делам, а горничная возилась на кухне с обедом, София тихонько вошла в их спальню и встала перед комодом, на котором стояла шкатулка матери. Над комодом висела книжная полка, где хранились любимые книги Софии – атласы музеев мира, вчера она так и не смогла посмотреть альбом, посвященный экспонатам Эрмитажа, но интересовал ее теперь совсем не он. Будучи вчера безвинно наказанной, за то, что она якобы брала чужие вещи, сегодня она без зазрения совести открыла шкатулку и стала перебирать бумаги. Среди них было несколько писем от Рольфа. Выбрав письмо с самой поздней датой отправки, София аккуратно положила остальные письма обратно, а это вынула из конверта и, присев на край родительской кровати, принялась бегло читать. В начале Рольф писал о том, как идут у него дела, как он получил повышение в звании, о том, какие красивые экзотические страны он посетил с момента последнего письма. Прочитав две третьих письма, София ни разу не прочитала даже беглого упоминания о себе. Она хотела, было, положить письмо обратно, но в последний момент перевернула лист. Она читала письмо и не верила своим глазам, эти строки на всю оставшуюся жизнь врезались в ее сердце:
«…дорогая Мирабель, мне очень обидно, что Вы со своим супругом так жестоко обошлись с Софи. Она не заслужила такого обращения. Я люблю ее всем сердцем, для меня она стала как сестра. Я видел ее с рождения и питаю к ней самые светлые и теплые чувства. Вот уже несколько лет вы всячески препятствуете нашей с ней встрече, но мне кажется, что это верх глупости. Если я столь неприятен вам, то я больше никогда не появлюсь в вашем доме. Мне хватит тех страданий, которые я перенес, потеряв мать и отца. Мне даже в голову не приходили те гадости, о которых вы пишете мне в своем последнем письме. Но если вы так опасаетесь, что привязанность вашей дочери ко мне может перерасти в нечто более серьезное, то я больше не буду тревожить ее. Однако, моя покойная матушка всегда говорила, что наши страхи порождают гораздо больше проблем, чем уготовано нам провидением. И если Господу Богу угодно, чтобы, став взрослой, София выбрала меня своим мужем, то этому никто не сможет помешать. Боюсь, что вы своими предрассудками и ничем не обоснованными прогнозами только навредите своей дочери.
Искренне Ваш, Рольф Дейзи.»
София несколько раз перечитала этот отрывок письма и почувствовала, что в ее душе разгорается ненависть к родителям. Точнее было сказать, ненависть питала она только к матери. Последнее время она напрочь отказывалась обращать внимание на пожелания Софии, и более того, стремилась заставить ее делать все с точностью до наоборот. Когда Софии шили платье для школьного бала, она попросила портниху, что бы та сшила ей платье с корсажем. Узнав об этом, мать убедила женщину покроить платье с завышенной талией, что бы в нем София смотрелась как маленькая девочка. София промолчала, но на школьный бал просто не пошла.
Узнав о предательстве матери, отца она ни в чем не винила, София очень испугалась столь бурного проявления собственных чувств. От ярости у нее бешено колотилось сердце, и подкашивались ноги. Она услышала, как возле дома остановилось такси, это приехала мама. София поспешила положить письмо на место и убраться к себе в комнату.
Мать вернулась в прекрасном настроении. Она приобрела для Софии спортивный костюм и торжественно объявила о том, что они с отцом решили в следующее воскресенье съездить в Альпы. София догадалась, что это вероятно связано с тем, что Рольф должен приехать, а таким образом, они предотвратят их встречу, но вида не подала. Она спокойно выслушала мать и вернулась в свою комнату. Она долго лежала на кровати и смотрела на бледно-розовый потолок. Ей не нравился этот цвет, но мама считала, что розовое – это самое подходящее окружение девочки, что этот цвет сделает чуть грубоватую Софию более покладистой. София никогда и ни в чем не перечила родителям, но ее целеустремленность иногда шокировала Мирабель. Отец же Софии напротив гордился волевым характером дочери, ибо и внешне и внутренне она очень на него походила.
И вот теперь София лежала на кровати и думала о том, что ей делать. С одной стороны она очень любила и отца и мать. Для нее не было никаких других авторитетов, разве что еще священник в церкви и учительница французского языка. Их авторитет был для Софии априори. Но теперь, после того как они так грубо обошлись с ней, так обманули ее, она не знала, как поступать. София поймала себя на том, что не справедливо обвинять обоих родителей. Отец ни в чем не виноват, судя по письму Рольфа и вчерашнему разговору, инициатором интриги является мама. Софии стало легче от того, что она смогла доказать себе невиновность отца. Было тоскливо, что мать виновата, но ей вспомнились слова священника на последней проповеди о необходимости прощения обидчиков. Больше не желая ни о чем думать, София подошла к образу Девы Марии и, став на колени, принялась вдохновенно молиться. Молитва успокоила ее терзания и подарила душе спокойствие. Девочка подошла к шкафу и стала вынимать из него вещи, которые возьмет с собой в дорогу…
- Дорогой, надо поторопиться. Уже темнеет. Софии пора кушать.
- Конечно, но дорога очень скользкая, я не могу увеличить скорость.
Они почти уже доехали до мотеля, но случилось не предвиденное, лопнула передняя ось, колесо отлетело. Визг тормозов, страшный грохот, вспышки полицейских мигалок…
София очнулась от сильной боли в плече. Весь мир перевернулся. Она лежала зажатая между крышей машины и сиденьем. Впереди раздавались стоны матери. В салоне сильно пахло бензином и кровью. Голова отца не шевелилась. На дороге образовалась пробка. Водители сигналили друг другу. Кто-то вышел из машины. Вскоре приехали спасатели, разрезали машину и высвободили их. Отца сразу поместили в черный клеенчатый мешок, а маму на носилках увезли вместе с Софией в госпиталь. Осмотрев Софию, врачи удивились, что девочка практически не пострадала, если не учитывать нескольких ушибов и легкого сотрясения мозга. С Мирабель все было гораздо сложнее. За жизнь матери боролись все врачи. Ей сделали несколько операций. Она, казалось, пошла на поправку, когда к ней, наконец, разрешили прийти Софии. От прежней черноволосой красавицы не осталось и следа: глаза запали, густые волосы коротко острижены, кожа приобрела мертвенно-восковой оттенок. Теперь Мирабель Блекер выглядела старухой. Мать протянула Софии дрожащую холодную руку и погладила дочь по голове. София увидела, как глаза матери наполнились влагой.
- София, девочка моя, мне очень жаль, что я не смогу вырастить тебя. Я знаю, что отец твой умер, хотя врачи пытаются убедить меня в обратном. Мы ехали сюда, чтобы заставить тебя забыть Рольфа, мы считали, что так будет лучше. Но жизнь наказала нас. Есть вещи, в которые никогда нельзя вмешиваться. Запомни это, дочь. Пройдут годы, и ты все поймешь. Я не знаю, исполнится ли твоя мечта, встретишь ли ты своего Рольфа, или в жизни твоей появится другой человек, которого ты будешь любить больше всех на свете, но я желаю тебе счастья. Сестра отца заберет тебя к себе. Она уже едет сюда. Она хорошая женщина, строгая, но справедливая. Будь с ней сердечна, и она ответит тебе тем же. Не спеши делать выводы о человеке, мы все меняемся, приобретаем опыт. Когда мне было пятнадцать лет, я встретила на рынке грязную сгорбленную старуху. Моя мать сказала мне, что она когда-то была первой красавицей, а дома даже показала ее фотографию. Эта разница между совершенством и уродством повергла меня в такой ужас, что я побежала в костел и спросила у ксендза, неужели и я когда-нибудь стану такой же уродиной. И ксендз мне ответил, что да. Но где же справедливость, спросила я. Ответа мне никто не дал. Старость стала для меня страшнее смерти. Я стала молить Деву Марию, чтобы она смилостивилась надо мной и дала мне уйти молодой и красивой. Только когда родилась ты, я поняла что ошибалась. Позже я узнала, что та старуха была любима своими детьми и внуками-правнуками. Сейчас я очень хочу жить, пусть старой, некрасивой, но живой. Я нужна тебе.- мать сглотнула слюну и кончиком языка провела по губам.
София видела, что матери трудно говорить. С каждым словом голос женщины становился все тише. По щекам ее бежали слезы, но она словно торопилась выговориться.
- Запомни, доченька, ты должна точно знать, что не всегда сиюминутное желание несет радость. Оно может исполниться и принести огромное разочарование. Люби Рольфа, пока твое сердце стремится к нему, но будь готова, что жизнь может преподнести тебе массу разочарований….
Рука матери безвольно выскользнула из ладошки Софии. Она думала, что мама просто заснула от усталости, поэтому и не стала звать врачей. Просто сидела рядом с мертвой матерью и поглаживала тонкие, длинные, бледные, безжизненные пальцы…
Вторая встреча с Рольфом произошла через три года.
Тетка Элеонора Рабле, сестра отца удочерила Софию и устроила ее в частный пансионат, где учились другие девочки сироты из богатых семей. Местные жители называли их пансионат хранилищем невест. Каждую субботу воспитанниц на разноцветном автобусе возили к оставшимся родственникам. София приезжала к своей тетке.
После смерти родителей Софии выяснилось, что отец Софии незадолго до смерти заложил свой особняк, Элеонора хотела вернуть его, но человек, который дал отцу ссуду отказался от выкупа. Поэтому тетка распродала все движимое имущество Блекеров, а так же юридическую контору отца, и с согласия попечительского совета добавила полученные средства к своим сбережениям и купила некогда роскошный особняк, стоявший на берегу голубого озера.
Особняк сгорел, и на момент покупки от него остался только высокий каменный забор и обгоревшие стены. Но это не испугало тетку. В свои сорок семь лет, не смотря на избыточный вес и отсутствие мужа, Элеонора не теряла оптимизма, ее редко видели не улыбающейся. Не смотря на то, что она была отнюдь не красавица, от женщины буквально струилась волна животворящей энергии. За что бы не взялась Элеонора, каким бы непосильным казался стороннему наблюдателю труд, любое ее начинание было буквально обречено на успех. Потеряв мужа, а вскоре и любимого старшего брата, вдова и мать четверых детей с энтузиазмом взялась за реконструкцию поместья. Обладая экономическим образованием, до смерти мужа она несколько лет преподавала в колледже экономику, Элеонора кардинально поменяла свою деятельность. Она не просто наняла рабочих, но и перечитала горы литературы, посвященной строительству, ремонту и дизайну. Элеонора не гнушалась выполнить самостоятельно всю посильную работу, и тем самым сэкономить часть достаточно ограниченных средств. Ее старшие сыновья, ругаясь и всячески стараясь увильнуть, все же не мало времени провели на стройке. Даже Софии, во время каникул, пришлось клеить обои и красить рамы. Работа по восстановлению особняка не затихала ни днем ни ночью. Пока сохли свежеокрашенные лаком полы, Элеонора уже набирала персонал для работы, а ее новая горничная Мария, при первой беседе сообщившая о своих умениях шить постельное белье, целый день не вставала из-за швейной машинки. Таким образом, вопреки мрачным прогнозам скептически настроенных родственников, уже через год на месте обгоревших развалин стояла шикарная гостиница с романтическим названием Мирабель - в честь матери Софии. Судьба была благосклонна к вдове. Гостиница была постоянно заполнена не менее чем на треть и приносила не большую, но стабильную прибыль. Не объясняя ничего детям, Элеонора открыла на каждого из пятерых банковский счет, куда перечисляла дивиденды. Наличные же Элеонора выдавала лишь на карманные расходы. Элеонора предпочитала вкладывать средства в образование детей. Будучи крайне экономной в мелочах, она предпочла отдать сыновей и Софию обучаться в престижные учебные заведения. София как-то раз услышала от управляющего гостиницей о том, что ее доля в Мирабель вполне достаточна для приобретения хорошего особняка, но, памятуя о том, что ее обучение стоит не дешево, никогда не спрашивала Элеонору о том, сколько стоит ее доля. Тетка тоже не заводила об этом разговора. Она не баловала Софию, но предоставляла ей все необходимое. И девушка была благодарна ей за это.
Во время очередного приезда на выходные, тетка впервые подарила ей очень дорогое и красивое шелковое платье, в отличии от матери, она никогда не поступала в разрез с желаниями Софии, и попросила Софию съездить на рынок приобрести материал для скатертей. Рынок располагался рядом с портом. Сделав покупки, София уже собралась сесть в такси, когда на тротуар вылетел мотоциклист и сбил ее. Все произошло так неожиданно, что прохожие даже не запомнили пронесшегося стрелой мотоциклиста. К счастью, София отделалась только испугом и несколькими ссадинами. Новое платье, подаренное утром теткой, было безнадежно испорчено. Софии стало так обидно, что она расплакалась. Слезы градом лились из ее глаз, а она сидела на тротуаре среди пакетов с покупками. Ее окружили прохожие, кто-то вызвал полицейского. Среди этого гомона София сразу узнала его голос. С начала ей показалось, что это галлюцинация, но когда он пробрался через толпу с возгласом: «Пропустите меня, я врач», София сразу узнала огненно-рыжую шевелюру Рольфа. Но он не узнал ее. Рольф деловито осмотрел ее на предмет переломов и внутренних травм, но, не обнаружив никаких угрожающих симптомов, потрепал ее за щеку и пожелал удачно добраться домой. Он даже не спросил, как ее зовут. Таксист помог Софии собрать пакеты и погрузил их в багажник. А София как завороженная все смотрела вослед Рольфу. Сердце бешено колотилось, глаза застилали слезы.
Тетка набросилась с расспросами, но София оставила ее наедине с шофером, а сама побежала к себе в комнату. София, не переодеваясь, села на кровать и трясущимися руками достала из шкатулки коробочку с хрустальным букетом. Она по-прежнему верила в их волшебную силу.
- Цветочки, милые, почему он не узнал меня?
Ей даже не пришло в голову, что Рольф даже не думал о том, что может когда-нибудь ее встретить. Он давно считал, что она погибла вместе с родителями, да разве можно узнать человека, которого видел в последний раз еще совсем ребенком… Обида затмила разум. Слезы бежали по щекам. Тогда ей казалось, что она ненавидит его за предательство. С этого дня она решила больше не думать о нем. Но стоило ей отвлечься от своих самовнушений, как вновь перед глазами появлялась рыжая шевелюра и добрые изумрудные глаза. Однажды на исповеди она обо всем рассказала пастырю, и каково же было ее удивление, когда убеленный сединами старец, внимательно выслушав ее, ответил: «Пути Господни неисповедимы, дитя мое. Но любовь это дар небес, и раз уж она по воле Господа столько лет живет в твоем сердце, ты должна радоваться ей, хранить ее, а не искать повод погубить ее». Он осенил ее крестным знамением и улыбнулся. От его улыбки на душе у Софии стало тепло и уютно. Бросив в миску для пожертвований всю мелочь, София вернулась в свою комнату. Что бы отвлечь себя от назойливых мыслей девушка достала пяльцы и принялась вышивать.
Еще через три года София окончила обучение в пансионате и вернулась теперь уже насовсем к тетке. Тетка еще больше постарела за это время. Сыновья ее разлетелись кто куда. Возвращение в Мирабель совпало с днем рождения Софии и приездом Кристиана-Филиппа. Кроме того, в этот день праздновался день города. На улицах веселилась молодежь. Пожилые пары чинно прогуливались вдоль причала, то там, то здесь в небо взлетали разноцветные шары. Тетка в честь окончания обучения выделила Софии солидную сумму, поэтому она до позднего вечера прогуляла с Крисом и, лишь дождавшись фейерверка, уставшая, но радостная вернулась домой. Она разделась, приняла душ и, едва коснувшись головой подушки, заснула. И ей приснился просторный двор с зеленой травой, вымощенная белым камнем тропинка, скользившая мимо маленького пруда и лужайки. На лужайке играли мужчина и мальчик. Увидев Софию, они перестали играть и, мальчик, смеясь, побежал к ней на встречу. Мужчина поднялся с травы и тоже пошел к Софии. Его София не могла не узнать, это был Рольф…
Крис выучился на штурмана и теперь служил по контракту на туристическом лайнере штурманом. Дома он бывал редко, но все свободное время посвящал крестнице-кузине. Не смотря на десятилетнюю разницу, Крис стал самым лучшим другом Софии. Он практически заменил ей отца. От него у Софии не было никаких секретов, кроме Рольфа конечно. София с удовольствием часами гуляла с ним по набережной и ходила провожать его в очередное плавание. У Софии появлялась мысль найти Рольфа, но потом она отбрасывала ее. Теперь, повзрослев, она понимала, что прошло много лет, и раз за это время он ни разу не вспомнил о ней и не разыскал, значит и искать его нет смысла. Но не смотря на самовнушение, девушка каждый вечер перед тем, как лечь спать доставала заветные хрустальные цветы и фотографию Рольфа, присланную им в последнем письме. Фотография стала желтеть от времени. Что бы защитить ее от действия времени, София вставила ее в тонкую рамку и хранила в своей шкатулке из черного дерева, оставшейся от былой роскоши клана Блекер. Посмотрев на портрет Рольфа, поговорив с ним, София быстро засыпала. Она понимала, что все это детские грезы, и однажды они рассыплются, как песочный замок, оставив на душе горечь, но с другой стороны, душу не покидала уверенность, что она найдет Рольфа и не пожалеет об этом.
После возвращения Софии, дела уверенно пошли в гору, и тетка не могла нарадоваться такой помощницей. Своих дочерей у нее не было, а сыновья, за исключением Криса, не горели особым желанием заниматься хозяйственными вопросами. София стала правой рукой Элеоноры, теперь тетя не боялась оставить на несколько дней гостиницу и съездить проведать среднего сына. Он женился и уехал жить в другой город.
Но идиллия длилась не долго. Во время очередного плаванья Криса в гостинице поселился новый постоялец. Ему было сорок лет, и звали его Андре. Кто он такой и чем занимался, никто не знал.
Тетка никогда не спрашивала об этом своих постояльцев. Они платили ей деньги вперед, кто хотел, тот сам рассказывал о себе, а тетка любопытной не была.
Андре жил в двухместном номере один, к нему никто никогда не приходил. Его никто не звал к телефону. Никто из персонала гостиницы не видел его улыбающимся. Он был холодно вежлив и учтив. Очень светлые волосы, почти прозрачные светло-голубые глаза и идеально правильные черты лица, идеальный порядок в одежде и быту вызывали антипатию. Горничные говорили, что в его номере можно не убирать годами, даже пыль не скапливалась в его жилище. По его внешнему виду было крайне трудно судить о роде его деятельности. Каждый день ровно в десять часов, он выходил из гостиницы и уходил в неизвестном направлении, вечером, ровно без четверти семь – возвращался.
София, исполнявшая роль администратора, легко ладившая со всеми постояльцами, впервые за много лет испытала чувство отвращения. Ей почему-то сразу не понравился Андре. Необъяснимое чувство тревоги наполняло душу, когда он подходил к ней. Обращаясь к ней, Андре, как и с остальными был сухо вежлив. Но когда он смотрел в глаза Софии, она чувствовала, что цепенеет и не может ничего с этим поделать.
Однажды утром Андре подошел к стойке бюро, за которым стояла София. Впервые за все время его пребывания в Мирабель, София увидела нечто походящее на улыбку, хотя, если честно, легкое растяжение уголков его тонкогубого рта больше походило на деформацию резиновой маски.
- Доброе утро, София.
- Доброе утро, господин Андре. Вам нужна моя помощь?
- Да, у меня есть претензии к горничным. Меня не устраивает качество уборки. Я хочу, чтобы в моем номере убирали, а не размазывали грязь.
- Мария каждый день убирает Ваш номер, она очень аккуратна и ответственно относится к работе. На нее еще никто не жаловался.
- Если Вы мне не верите, пойдемте, я покажу Вам, какая грязь у меня в номере.
- Хорошо я сейчас закрою бюро и поднимусь к Вам.
- Буду очень признателен. Я буду ждать вас у себя в номере, только поторопитесь, в десять часов я должен уйти по делам.
София поднялась на второй этаж и постучалась в номер Андре. Сердце ее учащенно билось. Андре не отзывался. София увидела, что дверь в номер не заперта, и, нажав на ручку, открыла дверь.
- Господин Андре!
Но никто не отозвался.
В комнате царил идеальный порядок, практически хирургическая чистота. София удивленно ходила по комнатам, пытаясь понять, что не устраивает Андре. Когда она обернулась на шорох за спиной, в номер вошел Андре. Он закрыл дверь на ключ, а ключ бросил в высокую китайскую вазу, стоявшую слева от входной двери. Тело Софии мгновенно одеревенело. Он еще только стоял в дверях, но София поняла, что совершила опрометчивый поступок, решив пойти одной к нему в номер. Теперь она вспомнила, что вчера выехала группа туристов из Дании, которые жили на этом этаже. Выше был технический этаж, а во время реконструкции тетка с особым вниманием отнеслась к обеспечению звукоизоляции, поэтому, даже если София и будет звать на помощь, то ее никто не услышит. От этой мысли София почувствовала себя маленьким кроликом, оказавшимся в ловушке, на которого не спешно надвигался самоуверенный удав Андре. Его прозрачные глаза насквозь пронизывали ее тело и разум. Внутренний голос кричал, что нужно бежать, шуметь, но София не могла пошевельнуть даже пальцем. Андре смотрел ей в глаза и, не говоря ни слова, сорвал с нее одежду. Все его движения были размерены и идеально точны.
- Это гипноз, крошка, очень хороший гипноз. Я лишил тебя воли, а теперь лишу и твоей невинности.
Из глаз Софии бежали слезы, происходящее казалось ей страшным сном. Но пробуждение не наступало. Андре толкнул ее в грудь, и София упала на кровать. Андре не спеша разделся и сел перед кроватью. Он небрежно раздвинул ноги Софии и долго рассматривал ее. Потом он овладел ею. Не спеша и методично. София вскрикнула от боли и тотчас получила болезненную оплеуху. Кровь залила шелковое покрывало на кровати, но это не остановило его. Не обращая внимания на кровотечение, Андре продолжал насиловать Софию, не произнося при этом ни звука. Удовлетворившись, он перевернул девушку на живот и сел сверху ей на спину. Он извлек откуда-то перочинный нож и стал водить им по спине Софии. Периодически он приставлял ножик к шее девушке и слегка колол ее. Видя, как от страха Софию начинает трясти, Андре рассмеялся.
- Ты точно знаешь, что мне нужно, милашка! Я давно не испытывал такого возбуждения. Думаю, что ты должна попробовать кое-что еще. Это будет полезно для девственницы.
София в голос закричала от адской боли, которая, казалось, поглотила все ее тело. Андре уткнул ее голову в подушку так, что девушка стала задыхаться.
- Не стоит так громко кричать от удовольствия, София. Сдерживай себя. Я считал тебя более благопристойной. А ты кричишь как последняя развратница.
София не помнила, когда ей все же удалось потерять сознание, она очнулась от змеиного шепота Андре. Уже одетый он сидел рядом с ней на кровати.
- Думаю, что тебе понравилось наше развлечение. А теперь пора выйти из состояния транса. Раз, два, три.
София почувствовала, что может снова шевелиться. Все тело болело, а голова кружилась.
- На сегодня хватит, а завтра продолжим, крошка. Если ты хочешь, я могу ночью прийти к тебе. Благовоспитанной девушке не надлежит ходить по чужим номерам. А на твоей уютной кроватке с голубыми колокольцами на простынях будет еще интереснее. Только прошу тебя, не надевай больше ту дурацкую пижаму в клеточку, это верх безвкусицы. Лучше прими меня в том симпатичном комбидресе, который ты купила в прошлое воскресенье на ярмарке.
Андре спокойно надел плащ и вышел из комнаты. Когда его шаги стихли, в комнате раздался бой часов, доносившийся от ратуши. Десять часов.
София, с трудом осознавая происшедшее, сидела на кровати, глотая катившиеся по щекам слезы. Жить ей не хотелось. Она с трудом оделась и, шатаясь, ушла к себе в комнату. София бросила в мусорное ведро порванную одежду, а потом и простынь, и пижаму, комбидрес, а потом долго стояла под душем, стремясь смыть с себя всю грязь. Тело было вымыто, что называется до скрипа, но невозможно было смыть тот осадок, что осел в ее душе.
Весь день она словно в бреду ходила по гостинице. Даже управляющий заметил, что она очень рассеяна. Страх прошел, но остались кровотечение и ноющая боль во всем теле и ощущение утраты чего-то очень дорогого. София не знала, к кому ей обратиться за помощью. Тетка уехала в гости к среднему сыну и должна была вернуться не ранее чем через неделю, Крис тоже вернется не скоро. Так что делиться своей бедой ей было не с кем, а заявлять в полицию о случившемся София постыдилась. Больше всего на свете она хотела забыть случившееся и боялась позора, а обращение к служителям закона обязательно повлекло бы за собой огласку. София уповала только на то, что в следующий раз она будет готова к появлению Андре, и сможет дать ему отпор. Но последняя надежда была разрушена. Раздался телефонный звонок, и сняв трубку София тот час пожалела о том что это сделала. Вкрадчивый голос Андре привел ее в ужас.
- Милая, я смотрю, что ты очень строптива. Это плохо. Ты зря выбросила эти чудные вещи. Впрочем, я не поленился, и забрал их из мусорного бака, но ты знаешь, твоя импульсивность навеяла мне новые фантазии, и я думаю, что мы с тобой их реализуем. К сожалению не сегодня. Но у нас с тобой еще так много времени впереди…
За окном громко взвизгнула тормозами машина, и громкий звук вывел Софию из оцепенения. Она резко бросила трубку на место, и подбежала к двери, чтобы перепроверить, хорошо ли она закрыла замок. И замок, и цепочка были закрыты. Но для пущей надежности, София подтащила к двери тяжелую тумбу, и удовлетворенная принятыми мерами безопасности, легла в кровать.
Всю ночь она не могла уснуть. София понимала, что связь с мужчиной когда-то все равно должна была произойти, но представляла себе, что случится это по ее согласию и по взаимному чувству. Андре же разрушил ее мир, он вероломно ворвался в ее жизнь. София лежала на белоснежной простыни в белоснежной сорочке, ее тело пахло цветочной пеной для душа, подаренной Крисом, но чувствовала себя грязной и недостойной уважения окружающих. Она была уверена, что тетка непременно ее осудит, все расскажет Крису, а он перестанет ее уважать. Уважение Криса это самое дорогое. Что же остается делать? Только бежать. София твердо решила, что завтра же позвонит тетке и сообщит о том, что она больше не будет жить у нее в доме. Нет, лучше дать телеграмму. Но куда идти? Утром будет видно.
За окном забрезжил рассвет, когда София все же уснула. Будильник зазвонил ровно в семь. Тело болело еще сильнее, чем вчера, София с огромным трудом заставила себя подняться с постели и умыться. Выходя из комнаты, София увидела белый конверт, лежавший прямо у нее под ногами. Боязливо озираясь, девушка подняла конверт, невольно ойкнув от боли. Конверт был не запечатан. На тонком листке было написано несколько строк. Почерк был не знаком Софии, но она поняла, кто автор. « Не стоит дергаться. Ты теперь самая низкая и гадкая тварь во всем мире. Без меня твоя жизнь кромешный ад. А со мной – преисподняя. Приятного падения».
София еле успела добежать до туалета. Она долго стояла сгорбившись, отперевшись одной рукой на крышку бачка. Рвота не прекращалась. Вдруг, вспомнив о том, что она забыла закрыть дверь, желудок успокоился, но тело бросило в дрожь. Девушка хотела подойти к двери, но не успела. Андре стоял перед ней в бледно голубом шелковом халате и улыбался.
- Что, заждалась? Я проходил мимо, смотрю, а дверь открыта. Вот и зашел, и дверь за собой закрыл.
Андре сбросил с себя халат, под которым больше ничего не было, и повалил Софию на пол. Он стаскивал с нее одежду и покрывал тело мокрыми, липкими поцелуями. От прикосновений его мертвецки холодных тонких губ Софию трясло крупной дрожью. Она уже не могла ни плакать, ни кричать, ни звать на помощь. Единственное, чего она хотела – смерти. Тощее жилистое тело Андре извивалось над ней. Он вертел девушку как тряпичную куклу, прижимая ее голову к мусорному ведру. Часы пробили девять часов. Андре встал, накинул на себя халат и вышел из комнаты, захлопнув за собой входную дверь.
София села, прижавшись спиной к холодной кафельной стене ванной, и заплакала. Как ей хотелось умереть! Смерть казалась ей таким счастьем. Она даже протянула руку к пачке с лезвиями, но взгляд ее упал на фирменные салфетки с именем матери. София вспомнила, как перед смертью мать прошептала: «Сейчас я очень хочу жить, пусть старой, некрасивой, но живой.». Вспомнила слова пастыря: «Пути Господни неисповедимы». Сделав нечеловеческое усилие над собой, София, закусив губу, поднялась с пола, разделась и встала под душ. Вода была нестерпимо горячей, но девушка никак не могла согреться. Зазвонил телефон. Он долго надрывно дребезжал, но девушка с ужасом смотрела на него и боялась даже прикоснуться к трубке. Когда телефон умолк, София тихонько подошла к нему и трясущимися руками набрала номер.
- София, где ты пропала. Я вот уже пять минут пытаюсь дозвониться, а ты не берешь трубку. Жак уже спрашивал о тебе. Люди ждут тебя у бюро.
- Я уже иду, Мария, просто я порвала свой костюм, и мне пришлось переодеться.
Когда она спустилась в холл, то увидела Андре, он разговаривал с Марией. С начала, она хотела спрятаться. Но все же переломила свой страх и подошла к Марии. Андре сухо поздоровался с ней, так, словно между ними ничего не произошло, и вышел на улицу.
- Что он хотел, Мария?
- Ты представляешь, он от всей души благодарил меня за то, что я так хорошо убираю его номер. Он очень мил, не так ли. Ты плохо выглядишь. Что-то случилось?
- Да, ночью позвонила моя лучшая подруга и попросила срочно приехать к ней. Она недавно вышла замуж, вчера ее изнасиловали, а мужа дома нет, и ей очень хочется, что бы рядом с ней был близкий человек. Я сегодня же предупрежу, управляющего и сразу уеду.
- Да конечно, ты должна побыть с ней до возвращения мужа. Она будет заявлять в полицию?
- Она еще точно не решила. Подруга боится, что огласка разрушит семью.
- Она права. Если не случилось болезни или беременности, то лучше это скрыть. Мужчины странные люди. Они очень болезненно переносят известия о том, что кто-то другой обладал их женами. Словно это что-то меняет.
- Спасибо за совет, Мария. Я все это расскажу ей.
- Возвращайся скорее. Мне будет не хватать тебя. Я пойду работать. В отличие от тебя я только наемная работница.
- Спасибо.
Когда Мария ушла, София поднялась к управляющему и сообщила, что хочет уехать. Немного поворчав, он пожелал ей удачи и вызвал, было, шофера, что бы он отвез Софию, но София отказалась от помощи.
Все ее вещи легко уместились в большую спортивную сумку. Денег осталось очень мало. На счете тоже было не густо, хотя на первое время хватит, а там может, удастся найти какую-нибудь работу. София пожалела, что раньше не потребовала у тетки выделить принадлежавшую ей долю. Хотя, что теперь об этом жалеть.
Она вышла на улицу. Солнце ярко светило и щебетали птицы. Вокруг шумел такой незнакомый мир. София часто ходила пешком по городу, но в основном, по делам. Теперь же она шла не спеша, наслаждаясь созерцанием ярких красок окружающего мира. Она даже не заметила, как на город опустились сумерки и улицы стали постепенно пустеть. Оказавшись в сквере в полном одиночестве, София впервые задумалась о том, что ей необходимо подумать о ночлеге. Прожив столько времени в этом городе, она толком не знала, есть ли где-нибудь другие гостиницы кроме Мирабель. А они были, потому что тетя всегда говорила, что у них, в Мирабель, сервис должен быть на порядок выше, чем у других. Несколько раз она обращалась с вопросом о гостинице к прохожим, но они, как нарочно предлагали ей остановиться именно в Мирабель. В другой обстановке София обязательно обрадовалась бы тому обстоятельству, что Мирабель столь известна у горожан, но сейчас ее это волновало меньше всего. Сумерки сменились ночью, черное весеннее небо было усыпано искрящимися звездами, вскоре улицы осветили огни фонарей и неоновых вывесок. В воздухе растворились ароматы цветов и пряностей. Но романтическое настроение Софии стало сменяться тревогой. То здесь, то там стали появляться сомнительные личности. Отвратительной внешности мужчины и броско, вульгарно разряженные девушки, с толстым слоем макияжа на амимичных лицах. Все они курили и о чем-то беседовали. София почувствовала, что вторглась в совершенно неизвестный и враждебный ей мир. Окружающие, вероятно, почувствовали ее тревогу, и когда она проходила мимо, не скрывая рассматривали ее. София ускорила шаг. Видимо у нее было такое испуганное выражение лица, что едва она скрылась за углом, за ее спиной раздался гомерический хохот. София увидела такси и бегом помчалась к машине. Шофер удивленно выглянул в окно.
- Простите, Вы свободны?
Шофер удивленно посмотрел на нее и отложил в сторону пакет с ужином.
- Да. Вам куда, мадам?
- Мне нужно остановиться в гостинице. Но только не в Мирабель. Там останавливаться я не хочу.
- Странно, я всегда считал, что это лучшее место, где можно не дорого, но с удобством разместиться.
- Нет, я не хочу останавливаться там.
- Воля Ваша, тогда я отвезу Вас в другое место.
- Буду очень признательна.
София села на заднее сидение и бессмысленно смотрела в окно на пробегающие дома и деревья. Водитель неспешно вел такси и рассматривал свою клиентку.
- Хотите, я отгадаю, почему вы не хотите остановиться в Мирабель?
- Нет. Я сама это знаю.
- Мне жаль Вас. Вы очень напуганы.
- Мы скоро приедем?
- Да осталось два квартала. Но мне кажется, что Вы зря не захотели остановиться в Мирабель. Эта гостиница дороже, но в ней вы едва ли почувствуете себя в безопасности.
Такси остановилось возле оранжевой вывески: «Апельсиновый сон», где на огромной кровати возлежал толстый покрытый пупырышками апельсин, выставивший из под клетчатого пледа крошечные ноги.
Рассчитавшись с водителем, София вышла на улицу.
В фойе гостиницы одиноко возвышалась конторка администратора. Сам администратор, а вернее администраторша, грузная, краснолицая тетка лет пятидесяти дремала, но как только раздался звонок, сразу очнулась и недовольно ворча себе под нос, пошла открывать дверь. Увидев Софию, она недовольно сморщилась.
- Чего надо? Девочек не вызывали.
- Нет, я хотела снять номер на несколько дней, пока не найду себе работу. Я недавно приехала и мне негде жить.
Тетка недоверчиво посмотрела на девушку, но впустила. Внимательно просмотрев протянутое удостоверение, она не торопясь открыла книгу и заполнила в ней отведенную для очередного постояльца строку. Затем она протянула Софии удостоверение и выжидающе молчала, пока не получила аванс. Ее глаза буквально сверлили бумажник девушки.
Когда последний исчез в объемной спортивной сумке Софии, администратор протянула ключи от номера и невзрачный бумажный пакет.
- Что это?
- Постельное белье, мыло и чистое полотенце. В вашем номере постоялец недавно выбыл, и мы еще не сменили белье.
В номере стоял удушливо тошнотворный запах дешевых духов. Постельное белье было смято и не свежо. Подушка состояла из наволочки набитой старыми тряпками. На мебели лежал толстый слой пыли, местами, стертый пальцами и не только ими, предшествовавших постояльцев.
София сдернула на пол старое белье и застелила постель сырыми, но все же свежими простынями. От белья веяло сыростью, а отопительного прибора девушке обнаружить не удалось. Она только сняла юбку и пиджак, и свернувшись в клубок, попыталась заснуть. Но сон не шел в голову. Она стала и в блузке и колготах подошла к окну. Заскорузлая рама, когда-то выкрашенная в голубой цвет, была липкой от грязи, а фрамуга наглухо забита. Присмотревшись повнимательнее, София заметила, что одно стекло было разрезано на пополам и склеено скотчем. Отлепив узкую полоску, девушка почувствовала, как в щель проходит свежий весенний воздух.
Погасив тусклую обсиженную мухами лампу, София вернулась в постель. Ее трясло, но теперь не от холода, а от неизбежности дальнейшего скитания по подобным отелям. За дверью раздались шаги и чьи-то голоса. София невольно стала вслушиваться в разговор.
- Ты видел, какая цыпочка поселилась у нас за стеной. О, она просто чудо. Я случайно увидел ее, когда спускался к Марте за сигаретами.
- У тебя все, кто моложе Марты и чуть смазливее ее дочери сразу попадают под разряд цыпочек.
- Может все же, заглянем к ней на огонек?
София с ужасом смотрела на двигающийся рожок дверной ручки, но к счастью, дверь была заперта на хлипкий звонок, а непрошенные гости не проявили настойчивости. Пару раз дернув ручку, шаги стали удаляться. Девушка услышала, как звякнул замок соседнего номера, и скрипнула дверь. Когда дверь захлопнулась и наступила тишина, девушка облегченно вздохнула. За окном погасли фонари и начало светать, а София забылась в тяжелом сне.
Утром она проснулась от настойчивого стука в дверь. Это была горничная. Грузная, еще более бесформенная, чем администраторша, хотя и лет на пятнадцать ее моложе, она смотрела на Софию с такой ненавистью, словно та убила у нее на глазах всех родных и любовника в придачу.
Ее злые маленькие зеленые глазки, словно два сверлышка буравили девушку. София, желая хоть немного разрядить обстановку, неловко улыбнулась горничной. Но та, не только не ответила, а напротив, стала еще более суровой. Она грубыми, резкими движениями сгребла в охапку грязные простыни и, сунув их в корзину, стала мыть пол. Брызги от тряпки разлетались во все стороны.
Было видно, что девица питает явную неприязнь к Софии, причем не просто к постоялице. В конце концов, терпение ее лопнуло. Она с жаром швырнула швабру в стороны и подбоченись, встала перед Софией.
- Так, значит, это ты ищешь работу?
- Я.
- И что тебе пообещала Марта?
- Кто такая Марта?
- Не прикидывайся дурочкой, хозяйка гостиницы, она вчера регистрировала тебя!
- А что она должна была мне пообещать?
Девица тяжело дышала от приступа гнева. Ее ноздри то надувались, то слипались. Прядь русых волос упала ей на лоб и почти полностью закрыла левый глаз, но девица ее не замечала. Она, словно разъяренное животное стояла перед Софией, готовая в любой момент вцепиться в нее.
- Марта сказала мне, что не станет повышать мне жалование, а напротив, даже уволит, потому что ты ищешь работу!
София сочувствующе посмотрела на девицу, находящуюся на грани апоплексии.
- Вы что-то не правильно поняли, я действительно ищу работу, но я не собиралась работать здесь. У меня другие планы.
Горничная не сразу осознала сказанное Софией, но по мере того, как сказанное стало доходить до нее, красные пятна стали тускнеть и уменьшаться. Успокоившись, она по-прежнему подозрительно, но уже не так враждебно смотрела на Софию. Вернувшись к ведру, она подняла швабру и, зажав подмышкой одной рукой грязное белье и швабру, а в другой – ведро, поспешила к выходу. Возле двери горничная обернулась и словно гремучая змея прошептала:
- И не вздумай положить взгляд на своего соседа. Он мой!
Когда дверь захлопнулась, София поспешила привести себя в порядок и сложить вещи обратно в сумку. Она не представляла, что сможет остаться здесь на вторую ночь. Не дожидаясь предусмотренного завтрака, девушка поспешила покинуть это ужасное место.
Выйдя на улицу, София почувствовала контраст между яркими красками весенней улицы и угрюмым отелем. Девушка с удовольствием останавливалась возле витрин магазинов, бродячих музыкантов. Если ей не удастся найти работу и ночлег, София решила остановиться на вокзале, по крайней мере, там было не так омерзительно.
На одной из улиц ей попалась добротная вывеска: «Кадровое агентство Стефана Берга». София решила зайти в блестящую от полировки, резную, цвета красного дерева дверь.
В просторном офисе сидела роскошная секретарша. Она ловко стучала ухоженными ноготками по клавишам пишущей машинки и одновременно разговаривала по телефону. Увидев посетительницу, она положила трубку телефона на место и перестала печатать. Ее приветливая улыбка сразу расположила к себе Софию, и девушка ответила ей улыбкой.
- Добрый день! Я хотела узнать, можно ли куда-нибудь устроиться.
- Добрый день. Вы хотите найти себе работу?
- Да, но у меня нет специального образования. Только пансионат.
- Какую-то конкретно?
- Нет. Но желательно с предоставлением жилья.
- Вам негде жить?
- Есть, но по семейным обстоятельствам мне пришлось уехать.
- Я Вас понимаю. Шеф сейчас освободится, и я сообщу ему о Вас. Если мне не изменяет память, то есть одна вакансия, которая может Вам подойти.
Стефан Берг оказался весьма приятным мужчиной тридцати пяти лет. В его уютном кабинете на стенах висели какие-то дипломы и картины, а на столе стояла рамочка с фотографией, на которой были изображены он сам, молодая симпатичная женщина и двое детей.
София вкратце рассказала ему о том, что была вынуждена оставить работу из-за преследования постояльцем, но о том, что случилось на самом деле, говорить не стала. Стефан с пониманием выслушал ее. Его теплые карие глаза внимательно смотрели на девушку. От него не укрылось то обстоятельство, что София чем-то очень потрясена. Когда София закончила свой рассказ, он набрал номер телефона и, когда на другом конце провода ему ответили, попросил Софию выйти и подождать за дверью.
Так София попала на работу в дом Рольфа Дейзи.
Придя работать в дом Дейзи, София быстро освоилась. Воспоминания об Андре прекратились, но чувство собственной неполноценности не оставляло ее. С одной стороны София была счастлива, что теперь может быть рядом с Рольфом, но с другой стороны ей было очень обидно, что он не узнал ее. Но теперь она уже понимала, что прошло много лет, и она сама изменилась.
Потеряв все, София свыклась с мыслью о том, что ей придется всю жизнь проработать прислугой. Но это особо ее не волновало, также, как не волновало ее и то, что никто из ее родственников не знает о ее местонахождении. Тревожило ее совсем другое. Не смотря на то, что София считала себя навсегда обесчещенной, она по-прежнему любила Рольфа, и чем дольше она находилась рядом с ним, тем сильнее было ее чувство. И поэтому София всячески гнала от себя мысли о Рольфе.
Каждый день он был рядом, но в тоже время недоступен. София даже не пробовала флиртовать с ним, а если честно, то просто не умела этого делать. А Рольфу это не приходило в голову. Даже когда она убирала в его кабинете или спальне, а он в это время заходил туда, то внимание к Софии ограничивалось беседой на отстраненные темы, Рольф не интересовался ее личной жизнью.
Как-то раз, после очередной вечеринки София наводила порядок в его спальне. Кавардак, царивший в комнате, говорил о бурно проведенной ночи. Ведерко для мусора было заполнено чуть ли не до верха конфетными обертками, блестящей упаковочной бумагой и разным мелким мусором. Когда горничная пересыпала содержимое ведерка в мешок, она случайно увидела использованное изделие, выпавшее из разорванной упаковки. София бросила находку в мешок и больше не вспоминала о ней.
Прошло несколько дней. Рольф пригласил гостей, чтобы отпраздновать свой День рождения. После шумной вечеринки с многочисленными гостями Рольф спустился на кухню и принес с собой огромный торт и ящик шампанского. За столом сидела Аманда и молола кофе в ручной мельничке.
- Аманда, позови всех слуг. Вы моя семья и я хочу, чтобы вы праздновали вместе со мной мой День рождения.
Долго звать прислугу не пришлось. Через пару минут все уже собрались за столом. Марк включил магнитофон. Рольф просидел с ними до рассвета. Он рассказывал смешные истории про своих друзей, пел и танцевал с прислугой, а когда все были уже достаточно пьяны, он пригласил Софию на медленный танец. Рольф галантно вывел ее из-за стола и провел на середину кухни. Раскрасневшаяся София робко положила руки ему на плечи. Рольф нежно обнял ее за талию. Даже сквозь хмель он заметил, как сильно бьется ее сердечко. София была счастлива.
- У вас такие красивые глаза София. Не надо краснеть, я говорю правду. Хотя конечно трудно поверить пьяному. И вообще, Вы самая любимая моя горничная. После Аманды конечно. Я до сих пор не могу понять, почему у Вас нет ухажера. Марка я в расчет не беру. Он ухаживает за всем, что шевелится и не является представителем рода мужского. И вообще, Вы очень красивая и очень хорошая. Если вздумаете уволиться, я Вас никуда не отпущу.
Последние слова он произнес достаточно громко, что их услышали окружающие. Рольф замолчал, но крепче прижал к себе Софию. Прислуга переглянулась, но промолчала. Арчи потупив взгляд ковырялся вилкой в своей тарелке. Доната страстно целовалась с Патриком, Марк тискал Адель, а Ирма вышла покурить на улицу. Аманда сидела в плетеном кресле, обхватив двумя руками стакан с соком и что-то тихо бормоча под нос.
Танец закончился очень быстро. Рольф проводил Софию на место. Он
что-то говорил прислуге, выражал благодарность за хорошую работу, а когда язык его начал заплетаться, пожелал всем доброй ночи и ушел отдыхать.
Аманда спала, а София, лежа в кровати, снова молилась Деве Марии:
- Пресвятая Дева, прошу тебя, услышь мою молитву, помоги мне! Я никогда не просила тебя ни о чем для себя. Ты сама мне давала все необходимое. Но теперь я хочу попросить тебя, помоги мне! Помоги мне убить любовь к Рольфу. Я не хочу ревновать его и мучиться, видя, как он счастлив с Лаурой. Благослови их союз, а мне дай утешение. Я не хочу больше любить его…Но я так его люблю.
София так и не смогла уснуть. За окном рассвело, прозвенел будильник, и она поднялась с постели.
За завтраком Адель попросила ее сходить на рынок купить свежего масла и фруктов. София взяла корзину и кошелек и отправилась в путь. На базаре было многолюдно и шумно. Внимание Софии привлек старик, бродивший в кондитерском ряду. Он рассматривал витрины, вдыхал ароматы конфет и сдобы, но ничего не покупал. София догадалась, что у него просто нет денег на покупки. Тогда она незаметно подошла к нему и притворилась, будто не знает, что бы выбрать.
- Простите меня, пожалуйста, что я отвлекаю Вас, но не могли бы Вы мне помочь?
Старик удивленно посмотрел на нее.
- Понимаете, меня попросили купить гостинец для дедушки подруги, ему примерно столько же лет, сколько и Вам. А я не знаю, что ему купить. Вот Вы что купили бы?
Старику очень польстило внимание Софии. Он гордо выпятил грудь, откашлялся и перечислил, то, что он хотел бы купить. София сразу купила воздушные колечки, мармеладных мишек, ромовую бабу и упаковку круасанов, еще раз поблагодарив его за помощь. А потом отсыпала большую часть лакомств в бумажный пакет и протянула его старику.
- Возьмите, пожалуйста, Вы очень помогли мне.
Старик удивленно посмотрел на Софию. Смутился, но все же принял дар. Только теперь София обратила внимание на глаза старика. Они, не смотря на дряхлое тело блестели молодостью и каким-то особым светом.
- Большое спасибо, дочка. У тебя доброе сердце. Ты будешь очень счастливой, хотя сейчас даже думать об этом боишься. Все будет хорошо, попомни мои слова. Твоя любовь откроет тебе все двери. Даст ответы на все вопросы. Только ты должна научиться видеть знаки судьбы. В жизни бывают трудные моменты, но ты справишься. Не бойся испытаний. Принимай жизнь такой, какая она есть. Что дано, то само придет, а не достижимое, даже если и получишь, только обожжет руки и опалит душу. Но правда всегда будет на твоей стороне. Пусть хранит тебя Святая Дева.
Старик поклонился Софии и пошел прочь. Она несколько минут обдумывала услышанное, но взглянув на часы быстро купила все необходимое и пошла обратно.
На кухне Доната давно поджидала ее.
- Как ты долго ходишь! Хозяин попросил, чтобы мы навели идеальный порядок, так как сегодня вечером должны опять прийти очень важные гости. Сейчас попьем кофе и примемся за работу. Поможешь мне перегладить шторы для библиотеки.
На кухне уже сидел Марк и читал какую-то газету. Увидев Софию и Донату, он просиял. Нашлись свободные уши для обсуждения заинтересовавшего его материала. На этот раз его привлекла статья об искусственном оплодотворении.
- Вы представляете?! Скоро люди перестанут жениться!
- Это почему? - удивленно спросила Доната, недавно помолвленная с Патриком.
- Да по тому, что совсем не нужны нежности, чтобы завести ребеночка. Вот тут пишут, что какая-то актриса после смерти мужа обратилась к врачам, а они достали баночку с мужниным наследством, взяли шприц. Пшик! И через девять месяцев она родила ребеночка.
Доната рассмеялась, а Софии сразу вспомнилась недавняя находка в спальне Рольфа.
София не смела даже подумать о том, что когда-нибудь сможет быть близка с Рольфом. Слишком недостойной себя считала, но почему-то легко смогла представить себе, как она родит ребеночка от Рольфа. Такого же огненно-рыжего малыша, даже имя сразу придумала еще не рожденному сынишке – Рауль. Быть рядом с Рольфом, растить его частичку. Пусть даже он никогда не узнает об этом. Да, решила София, он никогда не узнает об этом!
Когда все разошлись. Она тайком забрала газету, чтобы потом перечитать статью. Ей сразу вспомнились и слова старика, и находка в спальне Рольфа. До самого обеда она словно метеор носилась по дому. Работа спорилась в ее руках. Так что после обеда София была уже свободна и сидела на своей кровати и читала статью. Досконально изучив ее, София поняла, что ей необходимо прочитать какую-либо книгу по анатомии человека. Она вспомнила, что Рольф учился в медицинском колледже. Следовательно, в библиотеке должны были остаться книги по медицине. Она потратила на поиск учебника два часа, но все же отыскала потрепанный том. Она села на верхнюю ступеньку стремянки и начала листать оглавление, когда в библиотеку вошел Рольф.
- Решили что-нибудь почитать?
От неожиданности София выронила книгу из рук. Рольф поднял том, отряхнул от несуществующей пыли, прочитал заголовок.
- Оригинальный у Вас литературный вкус.
Не смотря на то, что София уже более полугода работала в его доме, Рольф Дейзи продолжал обращаться к ней на Вы.
- Я просто хотела узнать, что у нас находится внутри черепа, - начала несвязанно оправдываться она. - У меня иногда болит голова. Я хотела узнать почему.
Лицо Рольфа стало серьезным.
- Если Вас что-то беспокоит, обратитесь к доктору Хенрику, раз в неделю он приходит, чтобы осмотреть Аманду.
- Не думаю, что у меня что-то серьезное
- Я тоже. Осенью организм слабеет, нужны витамины. Но лучше пусть он Вас осмотрит. А книгу можете взять почитать к себе в комнату, потом вернете.
- Большое спасибо, господин Рольф.
Рольф улыбнулся ей. София спустилась со стремянки и робко взяла книгу. Она с любовью смотрела на Рольфа, его веснушчатое лицо казалось ей самым красивым на свете, и самым родным.
Стефан был давно одарен бутылкой хеннеси и огромным тортом за хорошо подобранные кадры, но каждый раз, когда Рольф сталкивался с Софией, он в очередной раз мысленно благодарил друга за то, что он нашел Софию.
Рядом с ней он чувствовал себя уютно и спокойно. Она излучала душевную теплоту и напоминала детство. Подобно Аманде, она стала ему родной. Он не подавал вида, но порой его задевало, что простая горничная обладает высоким интеллектом. С ней можно было интересно пообщаться. Она была эрудированна и начитана. Иногда он задавал ей вопросы, которые сам затруднялся решить, оригинальность и толковость ответа Софии часто превосходили его ожидания. Ее присутствие в доме стало таким же закономерным, как и восход солнца по утрам. Рольфу нравилось ее достойное поведение. И в душе он очень боялся, что она однажды выйдет замуж и уйдет из его дома. Впрочем, окрыленный любовью к Лауре, теперь он почти не думал об этом.
София несколько дней подряд изучала наполненную непонятными терминами книгу. В пансионате она, при всей своей любви к изучению иностранных языков, весьма поверхностно изучала анатомию и латынь. Поэтому книга показалась очень непонятной. Все же она смогла разобраться в устройстве собственного организма и физиологических процессах, происходящих в нем. В ее мозгу выработался четкий план действий, который она решила осуществить в ближайшее время.
Доктор Хенрик внимательно осмотрел ее, но не нашел ничего подозрительного. В целях профилактики он прописал Софии несколько витаминов, о которых она забыла, едва покинула кабинет Рольфа, где Хенрик проводил осмотр
Тем временем роман Рольфа и Лауры продолжался. Рольф любой ценой хотел получить себе в жены эту роскошную женщину. Хотя с трудом мог бы объяснить, чем она так его приворожила.
Лаура же не спешила связывать себя даже помолвкой. Ей нравилось наблюдать, как Рольф всячески пытается ублажить ее. Он дарил ей дорогие подарки, возил в театр, творил чудеса в спальне, забыв про дела, проводил с ней почти все свободное время. Его сердце ныло от мысли, что она не любит его. Словно воздух она ускользала каждый раз, когда он заводил речь о женитьбе. Порой, она откровенно смеялась над ним, но тот, кто влюблен, редко видит изъяны в предмете обожания. Комичность ситуации заключалась в том, что своими переживаниями он делился только с одним, самым близким другом в его доме – Софией.
В очередной раз, завершив поход по рынку, София зашла в аптеку. За прилавком стоял пожилой аптекарь. Не смотря на возраст и лысину, по нему было видно, насколько он далек от праведного образа жизни. Аптекарь то и дело одаривал посетительниц комплиментами, а мужчинам давал гнусные советы интимного плана. София выждала, пока в аптеке не осталось никого из посетителей, и подошла к прилавку. Сверкая маленькими, точно бусинки глазками, аптекарь расплылся в сверхучтивой улыбке:
- О, чем могу помочь прекрасной, но грустной сеньорите?
- Доктор прописал мне лекарство, и мне нужно устройство, чтобы его использовать.
- Это шприц?
- Да, но не такой шприц, каким делают уколы.
- ??
София смутилась, но все же попыталась продолжить объяснение
- Без иглы.
- Первый раз слышу о шприце без иглы. А у какого доктора вы были?
Залившись краской, София прошептала:
- У женского.
- Ах. Вот вы о чем! Не волнуйтесь, у меня есть то, что Вам нужно, красавица.
И он достал из ящика несколько упаковок.
- Сколько дней Вам нужно вводить лекарство?
- Я не знаю.
- Тогда хотя бы назовите лекарство, которое Вам назначил доктор.
- Я не помню. Он дал мне баночку, а я не читала название.
- Тогда возьмите пол дюжины, если не хватит, то купите еще
- Спасибо.
- Эх, до чего мы дошли! Вместо того, что бы спокойно заниматься любовью и рожать детишек, прекрасные синьоры бегают по аптекам и докторам! Удачи вам, красавица!
София забрала покупку и, не дожидаясь, пока аптекарь отсчитает сдачу, выскочила на улицу. Лицо ее горело. Она торопливо зашагала домой.
- София!
Девушка оглянулась. Как всегда, широко улыбаясь, на противоположной стороне улицы в ослепительно белом кителе стоял Кристиан-Филипп.
- Крис!
- Привет, сестренка. Где ты пропадаешь?
- Я ушла от тети.
- Это я знаю. Мать была в замешательстве, когда узнала, что ты внезапно ушла, толком ничего не объяснив. Какая-то глупая история с подругой.
- Знаешь, я нашла себе работу.
- Какую?
- Я работаю горничной в очень хорошем доме.
- Ты просто уникум! Дома ты была администратором.
- Если честно, то мне просто захотелось пожить отдельно.
- Я тебя понимаю. Я тоже теперь не живу в гостинице. Мать взяла на твое место сына управляющего. Ох, и долго же я искал тебя, уже подумывал, не обратиться ли мне в полицию или нанять детектива, а сегодня сам нашел. Я очень соскучился по тебе.
- Я тоже, Крис!
- Может быть, посидим где-нибудь? Ты сильно спешишь?
- Нет, у меня в запасе полчаса.
Обнявшись, они вошли в маленькое кафе. Полчаса пролетели очень быстро.
- Крис, пожалуйста, не говори пока тете, что нашел меня. Я не хочу возвращаться в Мирабель. Пока не хочу.
- Хорошо. Через два дня я опять уйду на три месяца в плаванье. Ты сможешь прийти проводить меня?
- Постараюсь.
- Вот номер моего телефона, позвонишь если что.
- Спасибо.
София радостная вернулась в дом Дейзи. Встреча с Крисом придала ей уверенности в себе. Ни от кого не укрылось приподнятое настроение Софии.
За ужином Ирма не упустила возможности съязвить.
- О Софи, и какой же пеной для душа Вы пользуетесь?
София удивленно посмотрела на нее, но все же ответила:
- Весенние цветы. А что?
- Я тоже куплю себе такую, может, у меня тоже крылья за спиной вырастут.
Все дружно рассмеялись.
- Зачем тратить деньги, Ирма, у меня большой флакон, я с тобой поделюсь,- парировала София.
Не смотря на то, что Аманда несколько раз делала замечание, что бы прислуга громко не смеялась, на лестнице было хорошо слышно, как заливисто хохотали Ирма и Доната.
Лаура позвонила Рольфу и сообщила, что не приедет сегодня вечером. Рольф расстроился и решил съездить проведать Стефана Берга. Спускаясь по лестнице он услышал, как на кухне о чем-то оживленно беседуют. Неслышно ступая, он подошел к двери в кухню. Он с удовольствием наблюдал за тем, как резвились Марк и Ирма. Софию он увидел не сразу, она сидела к нему спиной, но когда она повернулась в пол оборота, сердце Рольфа бешено забилось. В ее облике было что-то до боли знакомое и родное, но что именно, Рольф не мог сказать, но был абсолютно уверен, что не ошибся. Он так же незаметно вышел из дома через главный вход и спустился в гараж. Он мучительно пытался вспомнить, откуда знает Софию, но так и не вспомнил. Посидев минут двадцать в машине, Рольф передумал куда-либо ехать и вернулся к себе в кабинет. Он недолго поработал с бумагами, а потом пошел спать.
Ему приснился удивительный сон: он стоял на берегу горной речки, вдруг с горных вершин на него стал обрушиваться огромный грязевой поток, когда он почти достиг Рольфа, на его пути встала София и отвела бурлящий и сметающий все на своем пути поток в сторону. На руках у нее была то ли кукла, то ли живой малыш, который словно фонарь светился мягким, золотистым светом. Вокруг стемнело, но малыш освещал собою дорогу, по которой Рольф вместе с Софией пришли к дому…
София очень волновалась, пока не узнала, что ее первая попытка Софии забеременеть не увенчалась успехом. Но она не отбросила идею родить ребенка, напротив, ее внутренняя уверенность в том, что у нее родится рыжеволосый зеленоглазый малыш, росла с каждым днем. Он снился ей каждый день. Она настолько была поглощена мечтаниями, что даже перестала испытывать душевную боль о того, что Рольф сказал ей о своем намерении жениться на Лауре. София не задумывалась о том, как она дальше будет жить, ведь появление ребенка может внести коррективы, и она, быть может, будет уволена. Не думала она и о том, что ей придется одной воспитывать сына, которому не сможет толком объяснить, почему у него нет отца.
Прошло еще полтора месяца. Рольф уехал по делам в другой город. Дом опустел. По вечерам не собирались шумные застолья. Только доктор Хенрик стал заходить чаще. У Аманды снова ухудшилось состояние. София искренне полюбила эту добродушную и справедливую женщину и преклонялась перед ней, видя, как она героически борется с недугом. Девушка очень боялась, что Аманда может умереть в отсутствие Рольфа. По ночам она сильно стонала от одолевавших болей. И София вставала среди ночи, что бы дать ей лекарство. Уезжая, Рольф попросил ее быть более внимательной к Аманде, хотя София и так все свободное время проводила с ней.
По утрам София стала замечать, что ее тошнит, и она уже не высыпается, как прежде. Ей разонравились воздушные пирожные, которые она так любила раньше, да и другие сладости не привлекали. Под горячим душем у нее кружилась голова, а когда на кухне жарили мясо, она с трудом сдерживала отвращение, что б не вырвать. Она купила тест, и он показал, что зачатье произошло, что в ней растет крошечная частичка Рольфа.
И тут-то страх внезапно охватил ее. Впервые за все время она задалась вопросом, что будет дальше. Сердце бешено забилось. Она заплакала. Рольф все не ехал, Кристиан тоже не сообщал о себе.
От волнения София окончательно потеряла аппетит. Плотник Арчи заметил перемены, произошедшие с Софией. Ему очень нравилась эта скромная девушка. Он несколько раз пытался начать ухаживать за ней, но она всегда находила вежливый предлог, что бы отказать. Не укрылось от Арчи и то, с какой нежностью она смотрит на хозяина, хотя он ни разу не видел их обнимающимися или хотя бы держащимися за руки. Но видел картину, которую теперь вышивала София, хотя она и не сказала, кому предназначается новая работа, Арчи догадался. В кабинете Рольфа раньше висела большая фотография с точно таким же кораблем, но не задолго до прихода в дом Софии, Рольф убрал ее. И повесил картину, подаренную кем-то из друзей.
София сидела на кухне и пила сок из высокого стакана. Арчи остановился в дверях. Ему очень нравилось наблюдать за ней. Арчи восхищался изысканными манерами возлюбленной. Он очень ценил грациозность движений Софии, в этом она очень походила на его мать.
Его семья была далеко. Семь лет назад он приехал в эту страну на заработки, оставив мать и семерых младших братьев и сестер в далеком Стамбуле. Он был мусульманин, и по законам Корана имел право быть многоженцем. Но он решил, что если женится на Софии, она будет его единственной женой. Здесь, в Европе, женская кротость была такой редкостью, а София в его глазах была самым кротким существом на свете.
Водитель Марк тоже посматривал на Софию. Но он был бабником и явно не собирался жениться на ней. Арчи сгорал от ревности, когда София вместе с Марком уезжала по делам. Он поклялся, что если узнает о том, что Марк обидел Софию, то превратит жизнь негодяя в сплошной кошмар.
София, почувствовав взгляд Арчи, обернулась. Как обычно, раздетый по пояс, в одном комбинезоне, он стоял, опершись на косяк двери.
- Привет, Арчи. Ты тоже пришел подкрепиться?
- Нет. Я пришел поговорить с тобой. Ты выслушаешь меня?
- Разве я когда-то тебя не выслушала?
- Что с тобой происходит? Думаешь, я не вижу, как ты изменилась. Ты же стала на себя не похожа. Бледная. Осунувшаяся. Под глазами чернота. Ничего не ешь. Вчера за обедом ты только пригубила суп и вся твоя еда.
- Мне просто не хотелось, не было аппетита.
- Почему-то полгода у тебя был хороший аппетит, а потом в одночасье он пропал. Кроме того, ты перестала улыбаться. С тобой раньше можно было пошутить, и ты ценила хорошую шутку, а теперь?
- Арчи, у меня все хорошо, честное слово. Я просто стала немного уставать, вот и все. Я много читаю по ночам, и поэтому не высыпаюсь.
- Пусть будет так, хотя я не верю тебе. София, дай мне слово, если тебя кто-то вдруг захочет обидеть, ты сразу же расскажешь мне. Я то сумею разобраться с этим мерзавцем. Обещаешь?
- Обещаю. Но меня никто не обидел. Спасибо тебе, Арчи.
- За что?
- За твою заботу.
Арчи смутился, сунул руки в карманы комбинезона, и, зардевшись румянцем, вышел из кухни. София ласково посмотрела ему в след. Высокий, мускулистый, его тело редко не блестело от пота, длинные иссиня-черные, волнистые волосы он собирал в хвост на затылке. Восточные черты лица подчеркивали огромные миндалевидные глаза. В доме Дейзи он слыл молчуном. На праздниках не пил спиртного, не танцевал. Рольф платил ему вполне достаточно жалования, чтобы он мог себя нормально одеть, но Арчи не тратил деньги и, получив очередное жалование, в тот же день перечислял их на счет в банке.
София любила его как брата. Она никогда не просила его о помощи, но чувствовала, что в трудный момент он всегда протянет руку помощи. Вот только принять его ухаживания она не могла, потому, что всем сердцем любила Рольфа Дейзи. Теперь уже отца ее будущего ребенка.
После разговора с Арчи страх прошел. София больше не боялась будущего. Она решила, что раз ей это удалось, то все будет хорошо. Только очень не хотелось вновь расстаться с Рольфом. Она не собиралась открывать кому-либо тайну отца малыша. Об этом она поклялась перед ликом Девы Марии. Видеть его, быть с ним рядом, помогать ему…
Радость от возвращения Рольфа была омрачена известием о смерти тети Элеоноры. Она скоропостижно скончалась от сердечного приступа. Крис почему-то не захотел рассказать, из-за чего он случился. После похорон было оглашено завещание, из которого следовало, что София стала наследницей состояния на сумму ста тысяч, кроме того, ей принадлежала одна шестая прибыли от Мирабели, которую регулярно будут перечислять на ее счет в банке. Финансовая самостоятельность окончательно успокоила Софию. Завтрашний день, с материальной точки зрения, теперь не волновал. София обратилась за помощью к управляющему Дейзи, чтобы он помог ей выгодно вложить полученный капитал. Филипп с начала удивился, но потом все же посоветовал сделать вложения в какое-нибудь малое предприятие. София решила купить часть кафе «Атолл», выставленную на продажу в связи с бракоразводным процессом владельцев.
Под руководством Филиппа София очень быстро овладела основами экономики и вскоре смогла сама контролировать прибыль, получаемую кафе, а счет в банке составляло число с четырьмя нулями. О своих достижениях она рассказывала Крису, когда они встречались в этом кафе по выходным, за чашкой ароматного чая с пирожными. Однажды они сидели на летней площадке под зонтиком и так весело беседовали, что София не заметила, как мимо них прошел к своей машине Рольф Дейзи. Он сразу увидел Софию и ее спутника. Он с удовольствием наблюдал, как она весело что-то рассказывала красивому статному мужчине в штурманском кителе. Они были красивой парой. Рольф не приревновал Софию к незнакомцу, но его что-то больно кольнуло в груди, когда София прощаясь нежно обняла его и поцеловала в щеку. Моряк пошел в гостиницу, а София села в такси и поехала домой. Рольф очень удивился, что неприметная София так похорошела и у нее есть поклонник. Кроме того, жалование Софии не позволяло разъезжать на такси. Он даже подумал при случае узнать у нее, кто этот человек, чтобы быть уверенным, что он не обидит его друга Софию.
Но гром прогремел среди ясного неба.
Рольф так увлекся ухаживанием за Лаурой, что совсем забросил контроль за финансовой отчетностью предприятия. Он совсем забыл об очередной проверке, забыл о заключении аудитора, до сих пор не прочитанном и пылившемся в ящике письменного стола.
Проверяющий оказался весьма щепетильным и дотошным, он с особой тщательностью просматривал все, даже совершенно не относящиеся к бухгалтерии бумаги. В результате всплыли серьезные недоимки по налогам, кроме того, входе проверки выяснилось, что было недопоставлено товара по государственному заказу. Проверяющий предложил возместить убытки в десятидневный срок, в противном случае он передаст дело в суд. Рольф тут же вызвал своего адвоката. Адвокат Рольфа, ознакомившись со всеми бумагами, сделал заключение, что если он не возместит ущерб и не выплатит штраф, то ему грозит тюремное заключение. С самого утра у Рольфа не было ни минуты свободного времени, он даже стакана воды не выпил за весь день.
В начале двенадцатого ночи этого сумасшедшего дня Рольф вернулся домой. Прислуга уже давно спала. Переодевшись в спортивный костюм, Рольф спустился на кухню. В кухне горел свет, На столе стояла чашка чая и тарелка с бутербродами. Удивленный прозорливостью прислуги Рольф с огромным удовольствием съел все бутерброды и выпил чай. Звякнула микроволновая печь, и в кухню с веранды вошла София. Она скинула с плеч шаль и подошла к печке, чтобы достать запеченные яблоки.
- Вы еще не спите, София?
- Да, что-то не спится. Я хотела выпить чая.
- Так это Ваше?
Рольф виновато окинул взглядом пустую тарелку и чашку с остатками чая.
- Теперь Ваше. Я себе еще сделаю.
Она не сказала, что волновалась за него и ждала, когда он придет домой.
- Вы сегодня так поздно. Лаура дважды звонила и просила, что бы Вы обязательно позвонили ей.
София говорила и нарезала для бутербродов хлеб и ветчину. Рольф с удовольствием наблюдал за ней и пытался вспомнить, где раньше ее видел.
- София, если Вас не затруднит, то сделайте мне еще пару бутербродов. Я сегодня весь день ничего не ел. У меня был ужасный день. На фирме была проверка, оказалось, что мы нарушили несколько статей налогового кодекса и теперь нужно не только возмещать убытки и недоплату, но и оплатить штраф. Я должен триста тысяч. Двести я сумею наскрести, продам некоторые акции, машины, сниму деньги со счетов, а вот где взять еще сто? Я обзвонил своих знакомых, но никто не может мне занять. А, скорее всего, никто не хочет давать в долг неудачнику. Придется заложить дом. Но это не так просто сделать, я должен выплатить эту сумму в течение десяти дней, иначе возбудят уголовное дело, и мне грозит тюрьма. В свете последних событий наше правительство взяло курс на ужесточение наказания за налоговые преступления. Я звонил мистеру Бладу, отцу Лауры, но он мне отказал и запретил видеться с его дочерью, пока я не решу все свои проблемы. Я не хотел бы закладывать дом. Авторитет моего предприятия будет сильно подорван. И вряд ли я смогу скоро возвратить эту сумму с процентами. А дом потерять я не имею права. Это память о предках. Даже в войну мои дед и бабушка не продали ни единой безделицы из этого дома… Простите, София, что я загрузил Вас своими проблемами. Мне нужно было выговориться. Я знаю, что Вы не станете об этом рассказывать остальным.
- Не волнуйтесь раньше времени, может быть, кто-нибудь из Ваших друзей все же поможет Вам.
- Те друзья, которые могли бы мне помочь просто никогда не имели таких денег. У них нормальные семьи, дети. Спасибо Вам, София, что выслушали в очередной раз меня. Мне просто необходимо было выговориться, мне действительно стало намного легче. Я очень постараюсь раздобыть деньги. Я не хочу, что бы Вы ушли из моего дома. Не говорите ничего Аманде. Ей нельзя волноваться. Идите отдыхать, а то Вы такая бледная сегодня.
- Господин Рольф, Вы не могли бы отпустить меня завтра до обеда, мне очень нужно съездить к родственникам.
- Да, конечно. Только предупредите Адель .
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Рольф поднялся к себе в спальню и принял душ. Потом он посмотрел на часы, было без четверти два. Звонить Лауре было уже поздно, тем более, что трубку обязательно поднимет ее отец. А после сегодняшней ссоры он вряд ли будет рад его слышать. Господин Блад отличался полным отсутствием понимания чужих проблем, он отгородился от всего мира стеной неприятия неудачников и мягкотелых нытиков. Так он привык называть всех, кто хотя бы раз за время знакомства с ним винили в собственных неудачах кого-либо другого. Рольфа передернуло, когда он вспомнил, как ему пришлось унижаться перед сухим, словно листок из гербария, господином Блада. О его худобе ходили легенды. Многие из них были отнюдь не героического содержания.
Согласно многим кривотолкам худоба господина Блада была следствием его страха и нежелания служить в армии. За день до призыва, он наглотался таблеток аспирина, из-за чего ему удалили большую часть желудка. С тех пор он питался исключительно детским питанием. Отсутствие возможности наслаждаться изысканной пищей пробудили в весьма хрупком молодом человеке жажду человеческой крови. Его взлет был весьма стремителен. Он ничем никогда не гнушался и шел по трупам. Даже свою жену он отбил у другого в день помолвки. И все его бесчинства пока сходили ему с рук. Провидение берегло этого дерзкого и беспринципного тирана. Его служащие вздрагивали, когда он приходил к ним, прислуга тихо ненавидела, жена плакала, запершись в своей спальне после очередных унижений. Никогда не применяя физической силы Блад умел делать жизнь окружающих невыносимой. Бедняга Амалия несколько раз попадала в психиатрическую больницу после попыток суицида. Из цветущей красавицы она быстро превратилась в осунувшееся на лицо полупрозрачное существо. Кто знает, если бы она не повстречала в больнице Николаса, может быть, она так бы и угасла. Но ее новый знакомый, психоаналитик со стажем, очень быстро нашел причину и помог ее искоренить, забрав измученную женщину к себе, он увез ее в горы к своим родственникам. Там Амалия прожила несколько месяцев, пока не перестала вздрагивать от каждого шороха. Одному Богу известно, сколько терпения потребовалось Николасу, что бы убедить Амалию, что она ничем не хуже других женщин, что у нее прекрасная улыбка, стройная фигура, и она является женщиной его мечты.
Впрочем, Блад не особенно горевал, когда узнал о побеге жены, а может быть, просто сделал вид, что ему безразлично. Единственными живыми существами, которых Блад любил искренне, были его дочь Лаура и кот Пейс. Если Лаура будила в нем древние инстинкты родителя, чем и приводила в трепет нежного и ласкового отца, то Пейс завоевал любовь своего хозяина совсем другим способом.
Маленький облезлый котенок забрел в кабинет Блада после долгих скитаний по вентиляционной системе. От него разило помойкой, а покрытая струпьями шкурка кишела от блох. Котенок застрял в решетке и неистово пищал. Блад, никогда не отличавшийся сентиментальностью и брезгливостью, вытащил обезумевшее животное и хотел, было выбросить его в окно, но котенок стал царапаться и выскользнул из рук своего спасителя. Оказавшись на полу, он не стал прятаться по углам, а дерзко выгнув дугой спину и подняв дыбом остатки шерстки, пошел в атаку на Блада. Блад рассмеялся, его удивила смелость котенка, и он решил взять домой маленького наглеца. И вот уже десять лет Пейс жил в доме Блада, нагоняя страх на остальных обитателей дома. Бладу так и не удалось до конца приручить беспородного полосатого друга. Лучшие ветеринары заботились о здоровье Пейса, никто из прислуги не имел права даже подумать о каком-либо наказании дерзкого и агрессивного кота, оплывшего толстыми складками жира. Даже Лаура никогда не жаловалась отцу, если Пейс в очередной раз бросался на нее с когтями. Иногда, когда Бладу было действительно очень тоскливо и одиноко, Пейс проявлял сочувствие и взбирался всей своей семикилограммовой тушей на колени к хозяину и позволял несколько раз погладить себя по полосатой шкуре. Вершиной проявления нежности Пейса было трение овальной, щекастой башкой об щеку хозяина.
Рольф вздрогнул, вспомнив это мерзкое животное, на мгновение ему показалось, что он услышал его гнусное мурчание, но оказалось, что это включилась сплит система, и, закутавшись в пахнущее лесными травами одеяло, быстро заснул.
София тоже уснула не сразу. Она долго думала о том, как ей лучше поступить, чтобы помочь Рольфу и при этом не раскрыть карты, кто она есть на самом деле. Вариантов было несколько, но София решила все же посоветоваться с управляющим Филиппом.
София проснулась рано утром. Она уже точно знала, что должна сделать до обеда. Первым делом она назначила встречу совладелице кафе, потом позвонила Крису, к счастью, он еще не ушел в плаванье. А напоследок позвонила в банк и договорилась с управляющим, когда она сможет снять все деньги со счета. Предупредив Ирму, она села на такси и поехала на встречу в кафе.
По дороге она заехала в офис управляющего Дейзи, чтобы проконсультироваться с ним, как лучше поступить.
Седоволосый Филипп сперва удивился появлению Софии в столь ранний час, но, вникнув в суть ее просьбы, сразу все понял. Он славился своей способностью хранить чужие секреты. И хотя София, теперь уже его официальная клиентка ни слова не сказала о цели, на которую хочет потратить деньги, Филипп догадался, что она хочет помочь Рольфу.
- София, я думаю, что Вам не стоит продавать кафе. У Вас есть другие акции. Я могу оформить вам заем на сумму в двадцать тысяч, двадцать две тысячи вы снимете со счета, остается пятьдесят восемь тысяч. Доход вашего кузена от Мирабель составляет тридцать пять тысяч ренты, думаю, он сможет Вам занять недостающую сумму под залог того же кафе. Продав кафе, вы получите только пятьдесят тысяч, сомневаюсь, что совладелица даст Вам больше. Кроме того, расплачиваясь с кузеном Вы просто в течение двух лет не получите ренту, но сохраните свою долю в Мирабель, и кафе останется Вашим. А если Ваше загадочное вложение, о котором Вы не говорите даже мне, принесет ожидаемую Вами прибыль, то тем более, Вам не о чем волноваться. Поэтому сейчас первым делом поговорите с Кристианом, думаю, что он не откажет Вам.
- Спасибо, Филипп. Вы просто гениальны! Через десять минут Крис будет ждать меня в Атолле.
- Спасибо за комплемент, София. Но если бы Ваши глаза не были ослеплены любовью, Вы и сами бы все это сделали.
София зарделась краской. Она не ожидала от Филиппа такой проницательности.
- У Вас аналитический склад ума. Думаю, что через год Ваше состояние увеличится до такой степени, что Вы сможете продолжить свое обучение. Было бы глупо зарывать талант в землю, тем более, когда у Вас есть возможность учиться.
- Я подумаю над этим. Мне пора ехать на встречу с Крисом. Я сообщу Вам о результатах.
- Удачи, София!
Крис уже поджидал ее за столиком, когда она подъехала на такси.
- Привет, сестренка! Что случилось?
- Крис, мне срочно нужны деньги, пятьдесят восемь тысяч.
- Сколько?!
- Пятьдесят восемь тысяч. Сорок две тысячи у меня есть, я, конечно, могла бы продать это кафе, но Филипп отговорил меня делать это. Если можешь, то дай мне эту сумму, под проценты, конечно, А хочешь, купи мою долю Мирабель.
- София, мне кажется ты не в себе. Может, ты все же объяснишь мне, зачем тебе нужны эти деньги?
- Крис, пожалуйста, не спрашивай меня об этом.
- Ты рассуждаешь так, словно речь идет не о крупной сумме денег, за которую вполне можно купить даже небольшой дом, а о покупке булки хлеба.
- Значит, ты не займешь мне? Тогда мне нужно идти к компаньонке и продать ей свою долю Атолла.
- София! Не горячись! Я еще ничего не сказал тебе. Прежде чем что-либо решить, я должен знать, что ты задумала. Может, тебе нужна моя помощь. Знаешь, лично мне не каждый день нужны сто тысяч.
- Крис! У меня есть всего десять дней. Если я не добуду этих денег, я потеряю очень многое.
- Уж не этот ли подонок вымораживает у тебя деньги?!
- Кто?
- Андре!
- Ты знаешь?!
- Да, если бы ты все сама рассказала, его бы привлекли к ответственности. На следующий день после твоего отъезда этот гад изнасиловал Марию. Она потеряла ребенка и чуть было не наложила на себя руки. Моя мать успела вытащить ее из петли. В отличие от тебя она не стала молчать, но он после этого так и не вернулся в гостиницу. Его вещи по-прежнему лежат в его номере. Этот мерзавец хвалился Марии, как он надругался над тобой. Узнав об этом, мать поняла, почему ты так внезапно ушла от нас. Полицейские осмотрели твою комнату, она была нашпигована подслушивающими и подглядывающими устройствами, приемник которых лежал в комнате у Андре. Когда я вернулся из плавания, мама попросила, чтобы я нашел тебя. В полиции тебя не смогли найти. Они все только посмеивались надо мной. Но однажды на вокзале нашли мертвую девушку, похожую на тебя. Этот осел, капитан, позвонил матери и сказал, что кто-нибудь из нас должен прийти в морг, чтобы опознать тебя. Сердце матери не выдержало, и она умерла до приезда медиков. Перед смертью она сказала Марии, что всегда любила тебя как родную дочь. Мария мне рассказала все это, когда я вернулся из рейса.
- Нет, Крис, Андре тут ни при чем. Я не буду рассказывать подробности, но скажу главное. Я жду ребенка. Да, правда, я беременна. Отец ребенка очень хороший человек. Но сейчас у него очень серьезные неприятности. Если мы с ним не соберем всей суммы, то его просто посадят в тюрьму, а твой племянник или племянница останется без отца.
- Если все так, как ты говоришь, я мог бы помочь тебе. Но я хотел бы поговорить с ним.
- Не надо, Крис.
- Он женится на тебе?
- …Да
- Ты говоришь очень неуверенно,
- Крис, если ты не займешь мне этих денег или не купишь мою долю Мирабель, то я продам ее чужому человеку. В конце концов, по завещанию мне принадлежит одна шестая часть, она составляет шестьдесят тысяч, так что я прошу вернуть мои деньги!
- Не горячись, ты единственная и самая младшая сестра в нашей семье, я очень люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива. А раз ты собираешься в ближайшее время стать матерью, то тем более мне следует позаботиться не только о тебе, но и о твоем ребенке. Я завтра перед отъездом перечислю шестьдесят тысяч на твой счет. Лучше скажи, ты уже была у доктора, что он говорит?
- Да, - теперь уже уверенно соврала София. - Все нормально.
- Я не перестаю удивляться твоему упорству. С твоим характером надо идти в политику, а не в горничные. Я говорил с твоим управляющим, он советовал мне определить тебя в университет. Но думаю, что пока ты не родишь ребенка, не стоит этого делать. Я надеюсь, что, отдавая эти деньги своему избраннику, ты не совершишь ошибки. Ты уверенна, что он не использует тебя.
- Да. Он даже не предполагает, что я могу помочь ему.
- Я тебе верю. Завтра деньги будут у тебя на счете. Но ты лучше выпиши чек, так будет удобнее и безопасней.
- Спасибо, Крис.
- Все же я хочу поговорить со своим будущим зятем. Кто он?
- Очень хороший человек.
- Ладно, говорить с тобой бесполезно. Поверю на слово. Только еще раз проверь, может он все же использует тебя. Ничего не бойся, я всегда помогу тебе. И твоему ребенку. Завтра после обеда я ухожу в рейс на пол года. Ты уже родишь к тому времени?
- Скорее всего, еще нет. По моим подсчетам я должна родить в конце июня. Не буду тебя больше задерживать, Крис, тебе нужно собрать вещи. Ты до сих пор холост, Крис.
- Боюсь, что с такой кузиной мне трудно будет выкроить время для личной жизни. Я шучу, мне очень нравится твоя неординарность, София, боюсь, что завтра мы не увидимся. Береги себя, сестренка.
- Спасибо. Я буду ждать тебя, Крис.
София проводила взглядом кузена, служба на флоте преобразила его не только внешне, в его взгляде, манерах появилась та еле уловимая вальяжность, присущая только морякам. Остановившись у витрины, Крис обернулся и помахал Софии, после чего сел в такси и уехал. Тревога покинула Софию. Через пол часа подъехала ее совладелица Атолла, и, обсудив текущие дела, София вернулась в дом Дейзи.
Крис не обманул и перечислил деньги на счет в банке. София выписала три чека на предъявителя и положила их в конверт, купленный ею у лоточницы. Сделав необходимые покупки она вернулась домой. Весь день она не чувствуя усталости порхала по дому. Адель была удивлена беспричинной веселостью обычно совершенно спокойной Софии.
Никто из прислуги кроме Софии не знал о том, что Рольфу грозит полное разорение. И никто, кроме Рольфа не знал о том, что Лаура Блад больше не хочет встречаться с ним. Она уехала вместе с отцом в Бангкок, как только узнала, что он на грани банкротства. Это известие окончательно выбило почву из-под ног Рольфа. Он не ходил на работу, перестал бриться. Потерянный, он весь день сидел в своем кабинете и не отвечал на звонки.
Прошло восемь дней, а он так и не смог найти оставшиеся сто тысяч. Управляющий не смог найти кредитора, который согласился бы дать денег под залог дома. Точнее он просто не успевал. Рольф смирился с тем, что, скорее всего его ожидает суд, а потом и тюрьма. Но не это его пугало. Даже предательство Лауры он принял как должное, и не сердился на нее. Но пустить дом на продажу он не хотел и не имел права.
Рольф с тоской смотрел на напольные часы, маятник которых, мерно раскачиваясь, отмерял секунды и ни о чем не думал. Он уже представил себе, как завтра вечером объявит прислуге о том, что больше не сможет содержать ее. О том, как поблагодарит каждого за честный труд и вручит каждому помимо жалования скромный подарок из специально предназначенного запаса милых безделушек. Аманду придется определить в хоспилс, если она, конечно, сможет пережить крушение дома Дейзи. Его размышления прервал стук в дверь.
- Войдите!
София вошла в кабинет и плотно прикрыла за собой дверь. В этот момент она не выглядела прежней серой мышкой. В ее взгляде была уверенность, а в манерах грациозность.
- Господин Рольф, Вы уделите мне несколько минут?
- Что-то с Амандой?
- Нет. Я хотела узнать, Вы нашли деньги?
- Только двести тысяч. Дом заложить тоже пока не удалось. Вы пришли узнать, что будет завтра? Завтра вечером я сообщу прислуге о том, что вынужден распустить всех.- Рольф почувствовал, как ком подступил к горлу, и заслезились глаза.
- Господин Рольф, дайте мне слово, что Вы выслушаете меня, и не будете кричать, что уволите после того, что я Вам скажу.
- София, разве я когда-нибудь повышал на Вас голос?
- Нет. Возьмите это, - София положила на стол конверт.
- Что это?
- Это деньги. Точнее три чека на предъявителя. Два на двадцать и один на шестьдесят тысяч. Как раз та сумма, которой Вам не достает.
- Плохая шутка, София. От Вас я не ожидал такой насмешки.
- Я не смеюсь, в конверте действительно лежат чеки. Посмотрите сами.
Рольф неохотно взял конверт и вытащил из него три полоски бумаги. Подпись чекодателя показалась ему знакомой
- Где Вы их взяли?
- Сняла со своего счета.
Рольф изумленно смотрел на Софию, пытаясь понять, что происходит.
- Если у Вас есть такие деньги, то зачем Вы работаете у меня горничной?!
- Эти деньги я получила совсем недавно в наследство. Жить на ренту скучно, а найти другую работу без образования сложно.
Рольф не сразу понял, что его проблема с возмещением ущерба практически решена. Осознав, что он уже спасен от тюрьмы и позора, Рольф как мальчишка перепрыгнул через стол и подскочил к Софии.
- София, Вы мой ангел хранитель! Я верну Вам эти деньги с процентами. Вы спасли меня. Я вызову нотариуса, и мы оформим договор займа.
- Это лишнее.
- Нет, голубушка. Я старше Вас и кое-что знаю лучше. Любая сделка на крупную сумму должна заключаться в письменном виде. Когда я улажу свои дела, мы с Вами определим, куда Вы пойдете учиться. Вам определенно нужно получить хорошее образование. Тем более с такими деньгами это не будет большой проблемой.
София улыбнулась.
- Мой кузен говорит тоже самое.
- Он прав. Если есть возможность надо учиться. Сейчас я позову Ирму, что бы она принесла нам кофе.
- Прошу Вас, не говорите ни кому, что я дала Вам денег, и что они есть у меня.
- Почему?
- Я не хочу потерять работу, пусть это будет нашей тайной.
- Я не совсем понимаю Вас. У Вас есть целое состояние…
- Я хочу, что бы все осталось по-прежнему. Вы мой хозяин, а я горничная. Деньги Вы могли занять у кого-нибудь другого. Мне нравится работать в Вашем доме, и если у Вас нет ко мне нареканий, я хотела бы оставить все как есть.
- Я не смею Вам отказать. Хотя если быть откровенным, то на Вашем месте я, как только получил бы крупную сумму денег, купил бы свой дом и занялся делами. Может, Вы не станете отдавать мне эти деньги?
- Рольф, я давно все решила и не собираюсь ничего менять. Ты должен спасти предприятие и свою честь. В бумагах есть мои реквизиты, Филипп сможет все сделать и без моего участия. Можно я пойду к себе?
- Да, конечно.
Рольф даже не обратил внимания на то, что София назвала его по имени. Он все же вызвал нотариуса, чтобы написать расписку о получении денег от Софии Рабле. Он вспомнил, как ему было уютно сидеть с ней вдвоем на кухне в ту ночь. Может его мысли пошли бы и дальше, но прибыл Филипп с нотариусом и отвлекли Рольфа от мечтаний.
Вечером он зашел в комнату Софии и положил расписку ей на тумбочку, рядом с фотографией моряка, которого он видел в кафе. На обороте фотографии было написано: «Любимой кузине от Криса». Значит, это был не поклонник, а брат. На подоконнике лежали пяльцы, Рольф хотел посмотреть на работу, но за перегородкой зашевелилась Аманда. Рольф подошел к ней.
- Добрый вечер, Аманда!
- Добрый вечер, Рольф. Ты пришел меня проведать?
- Да. Как ты себя чувствуешь?
- С Божьей помощью. Ты ничего не расскажешь мне?
- О чем ты?
- Сынок, я же не слепая и вижу, что у тебя что-то случилось.
- Уже все хорошо. В нашем доме поселился ангел хранитель.
- Ты тоже это заметил?
- Да
- Ты ходишь сам не свой, Рольф.
- Лаура уехала с отцом в Бангкок.
- Это замечательно.
- Нет, мне плохо без нее.
- Мне кажется, что ты зря бегаешь за ней.
- Я люблю ее, Аманда. Теперь, когда я уладил дела с долгами, она может быть вернется.
- Единожды предав, она может предать еще раз.
- Аманда, такой женщине я прощу все. Мне надо идти.
В дверях он столкнулся с Софией. Она приветливо улыбнулась ему и вошла в комнату.
Когда Рольф ушел, она прочитала расписку и убрала ее в тумбочку. Рядом с ней села Аманда.
- София, мне кажется, что с тобой что-то происходит. Ты не заболела?
- Почему Вы так решили?
- Ты стала бледная, а по утрам тебя тошнит.
- Аманда, вы никому не расскажете?…
- И что же ты собираешься делать.
- Родить этого ребенка.
- Я сомневаюсь, что ты сказала мне правду про отца ребенка. Но это не мое дело. Мне кажется, что тебе следовало бы сказать о своей беременности Рольфу. Думаю, что он спокойно отнесется к этому известию. Когда моя дочь Аннет вышла замуж за брата Патрика, и у них родилась дочь, Рольф очень лояльно отнесся к ним и даже выделил комнату, где они жили с малышом, пока молодые не переехали к родителям мужа. Хотя кто знает, если Рольф женится на Лауре, то многое может перемениться в этом доме. Он как слепой щенок бегает за избалованной и капризной куклой с ледяным сердцем. Не даром ее фамилия Блад, что означает кровавая. Да Бог ей судья. Завтра меня положат в больницу. Ты придешь меня навестить?
- Конечно, тетя Аманда!
Шли дни, Аманде сделали операцию, и вопреки прогнозам врачей она пошла на поправку. К концу зимы она должна была уже вернуться домой. Рольф до позднего вечера засиживался на работе. После случившегося он больше не полагался на опыт персонала, а проверял все бумаги сам. Его расчеты возвратить Софии долг быстро, не оправдались. Кредиторы потребовали возврата долгов. Предприятие работало на грани банкротства. Рольф был даже вынужден уволить несколько человек
В конце ноября вернулись Блад с Лаурой. Рольф иногда сталкивался с ней в тренажерном зале, но Лаура не подходила к нему или делала вид, что не заметила. Рольф переживал, он по-прежнему любил ее.
На душе у него скреблись кошки, хотелось выговориться, но было не с кем. Стефан Берг, единственный из всех его многочисленных друзей, не оставивший его в трудный час, сейчас сам нуждался в помощи. У старшего сына обнаружили порок сердца, ему необходимо было сделать операцию, как врач, Рольф понимал, что успех операции во многом зависит от проведения и мысленно молился о помощи несчастному ребенку. Когда Рольф позвонил ему снова, то узнал, что Стефан уехал в Германию. Его сын уже перенес серьезную операцию, и врачи боролись за жизнь мальчика. Рольф хотел помочь ему материально, но Стефан отказался от его помощи. Он продал свой дом, купил маленькую квартирку в старом квартале, где Мирей с дочкой дожидалась возвращения мужа и сына.
Стефан был его ровесником, а его сыну шел уже четырнадцатый год, а дочке недавно исполнилось восемь лет. Он рано женился, но никогда не жалел об этом. Ласковая и любящая Мирей всегда поддерживала его.
Рольф все чаще стал размышлять о том, как бы он жил, если бы у него была семья, дети. Встретив Лауру он понял, что вполне готов к браку, Но увы…От друзей он не раз слышал, как их подружки заявляли им о беременности или даже рожали детей. Но и это прошло стороной . Рольф был педантичен и осторожен. Кроме того, он считал, что мужчина должен заботиться о предохранении сам, а не взваливать бремя ответственности на женщину.
Рольф смотрел в окно кабинета на залив, когда в кабинет вошла секретарь Инга.
- Господин Рольф, звонила ваша домоправительница Адель. Она сказала, что Вашей горничной Софии стало плохо, и она упала в обморок. Они вызвали доктора Хенрика. Он просил, что бы Вы приехали.
- Он не сказал что с ней?
- Нет. Я отменю встречу с представителями Оками?
- Да конечно. И вызовите Марка.
Когда Рольф приехал, София уже сидела на кровати в своей комнате. Доктор Хенрик ожидал его в кабинете.
- У Софии что-то серьезное?
- Нет, она просто беременна.
- Что?!
- София ждет ребенка.
- Как? От кого?
- Как все. А от кого я не спрашивал, это не мое дело. Я повторно назначил ей анализы. В прошлый раз она их так и не прошла. Кроме того, ей нужно сходить к гинекологу и пройти УЗИ. А пока пусть она полежит. В этом сроке часто случаются выкидыши, а раз она намерена рожать, то следует поберечься от тяжелой работы. Кроме того, она чем-то очень подавлена.
- Спасибо, сколько я Вам должен?
- Рольф, Вы платите мне фиксированное жалование.
- Да, точно. Скажите, когда ей рожать?
- Если она не ошиблась, то в конце июня.
На следующий день София сидела на стуле перед Рольфом и не смела поднять на него глаз.
- София, я не буду читать вам нравоучений, но все же ответьте, почему скрыли от меня, что беременны. Неужели Вы думали, что я посмею выгнать Вас?
- Я думала, что будет лучше, если родив я уйду от Вас. Зачем Вам нужна прислуга мать – одиночка.
- Почему одиночка, разве отец Вашего малыша не хочет узаконить отношения с Вами?
- Думаю, что нет.
- Почему?
- Он ничего не знает. А узнав, осудит меня, решив, что я забеременела для того что бы женить его на себе.
- София, разве можно обвинять женщину в том, что он сам совершил. Я хочу поговорить с ним.
- Не надо. Я не хочу вмешиваться в его жизнь. Пусть он решает сам.
- А я не хочу, что бы Вы страдали.
- Спасибо за заботу, господин Рольф. Но я, напротив, счастлива носить под сердцем ребенка от любимого человека. Вчера я была на УЗИ, и мне сказали, что у меня будет сын.
- Ваш возлюбленный - женатый человек?
- Пока нет. Но он любит совсем другую женщину. И думаю, что он скоро женится на ней.
- Думаю, что Вы должны мне сказать его имя. Я найду средства разобраться с этим подонком. Он признает своего сына, в противном случае - ему просто не сдобровать!
- Оставьте это. Я люблю его и не хочу неволить. Когда родится мой малыш, он узнает и если ему захочется, то он сам придет к нам. А если нет, то и женившись, он будет ненавидеть меня.
- София, Вы в очередной раз поражаете меня своей иррациональностью. Но думаю, что Вы правы. Вы согласитесь со мной, что скрывать о Вашей беременности нет смысла, прислуга быстро заметит происходящие перемены. Лучше, если они узнают это от Вас. Не будет глупых сплетен, а заодно, может и отец ребенка образумится. Я его знаю?
- Да.
- София, я хотел бы поговорить с тем моряком, с которым Вы сидели в кафе.
- Крис сейчас в плаванье. Он знает, что я жду ребенка. У меня нет никаких секретов от кузена.
Рольф мысленно чертыхнулся. Он надеялся, что угадал, кто отец ребенка Софии. Что ж, София сузила круг поисков. Наверняка это кто-то из прислуги.
- Я могу идти?
- Да.
София уже почти открыла дверь, когда Рольф окликнул ее.
- София, я завидую тому глупцу. Его любит такая замечательная женщина.
- Спасибо, господин Рольф.
София ушла. Известие об ее беременности одновременно и обрадовало и огорчило Рольфа. Огорчило, потому, что София станет матерью одиночкой, и обрадовало, что в его доме появится пусть и не родной ребенок. Рольф твердо решил, что не отпустит Софию, пока она не устроит личную жизнь, а когда родится малыш, то станет его крестным.
Может быть, Бог вознаградил его за милосердие, а может, дьявол в очередной раз решил искусить, но как только София вышла из кабинета, раздался телефонный звонок. Это была Лаура. Она говорила тихо и жалобно.
- Добрый вечер, Рольф.
- Добрый вечер, Лаура.
- Я хотела бы поговорить с тобой.
- О чем?
- О нас.
- Правда? А я думал, что такого понятия для тебя не существует.
- Я погорячилась. Мне казалось, что связавшись с тобой, я лишусь свободы. Но сейчас поняла, что не могу без тебя. Ты мне очень нужен. Я хочу быть с тобой. Я так по тебе соскучилась. И если бы ты только позвал меня, я тут же прилетела бы к тебе. Я люблю тебя, Рольф!
- Приезжай, я всегда тебя ждал, любимая
Продолжение следует...
Без любви рожденный часть первая
© Copyright: Ольга Кириченко, 2006
Свидетельство о публикации №206092100067
Свидетельство о публикации №206092100067
Рецензии