Недобог. Глава 1. Девушка на башне

3025 год новой эры, 60 год от Рождества.
Часть I.
Глава 1. Девушка на башне
И тут огромное, великолепное чувство охватило меня. Жить! Я был ранен, я знал, что они добьют меня. Так нет же! Жить!
В. Каверин. «Два капитана»
Записки Астролога
Великое искусство состоит из трех «А». Астрология, алхимия и артистизм. Лишь первые два официально признаны гильдией магистров. Но незаменимо единственно третье, которое заключается, по преимуществу, в том, чтобы «сделать морду кирпичом и сбежать, когда первые два дают сбои». Это я дословно цитирую запись в дневнике отца. Отец мой был известен, пока один из нанимателей не приказал переломать ему ноги-руки и выбросить шарлатана за городские ворота.
Обычно я говорю сам себе, подсчитывая финансы после очередной халтурки, что с алхимией дела обстоят у меня неплохо, с астрологией – хорошо, ну а в искусстве в нужный момент с достоинством удалиться мне и вовсе нет равных. Однако последние события дали повод сие мнение пересмотреть.
Эх… будь я таким мастером изворотливости, каким тщусь себя представить, разве стоял бы я тут, на стене осажденного города?.. И разве дышал бы мне в затылок бургомистр Фернан, вот уже пять дней ждущий чуда, которое я бессилен ему предоставить? Разве угрожала бы мне смерть как от разочарованных ноблейi, так и от отборнейших войск бравого герцога Хендриксона, рыцаря Оливы?
Запел олифантii. Чистый, низкий и вибрирующий звук понесся над равниной, разрывая тонкую завесу серого тумана. Внизу наверное, разворачивали знамена охрипшие сотники, а десятники пытались выстроить людей в какое-то подобие ровных линий… попробуйте сделать это, когда столько народа не выспалось, с похмелья, да еще и туман препаскуднейший, и латы покрываются капельками влаги, а кожаные штаны отсыревают! В общем, не позавидуешь нападающим… Нам, конечно, тоже не позавидуешь. Особенно мне.
-Рыбка утку спросила: вернется ль вода, что вчера утекла?.. Если да, то когда? И ответила утка: когда нас зажарят, разрешит все вопросы сковорода!iii – проговорил я вполголоса.
Кто бы меня послушал…
-Что вы сказали, господин Гаев? – это прозвучало почти подобострастно.
Хотя нет, слушают меня чрезвычайно хорошо. Буквально ни одного слова не пропускают. Толку-то. Лучше бы отвернулись и дали мне сбежать. Я же не настоящий маг, я только притворяюсь. Был бы настоящим – спрыгнул бы с крепостных стен, полетел, только меня и видели.
-Я хотел сказать, что обстановка очень тревожная, - произнес я, для пущей важности кутаясь в мой расшитый знаками Зодиака черный плащ. Форменная одежда – своеобразный способ отгородиться от мира, и придать самым обыкновенным своим действиям некий оккультный смысл, если вы понимаете, о чем я. А чего мне сейчас не хватает – так это именно оккультного смысла.
Другой символ – позолоченная медаль на широкой цепи, выполненная в виде стилизованного солнечного лика – висела у меня на груди, и изрядно холодила даже через сюркоiv. Я весьма сожалел, что не мог оставить ее в своей комнате, прежде чем подниматься сюда, однако перед бургомистром и ноблями приходилось держать марку – я появлялся только со всеми регалиями.
Блямба называлась Драконье Солнце, однако рожа, нанесенная на нем чеканкой, на драконью никак не походила – человеческая, и весьма ехидно ухмыляющаяся при том.
-Обстановка очень тревожная, - повторил я, собираясь с мыслями. – Насколько я могу видеть, восход солнца сегодня пришелся несколько раньше, чем обычно в это время года. О, буквально на секунду, но тем не менее… и именно в середине шестого месяца… - (чушь это все собачья, великое светило никогда не нарушает расписание). – Учитывая, что луна вчера взошла еще до того, как солнце село, и принимая во внимание то, что Сатурн проходит сейчас так называемую «ось катастроф»…
-Тем не менее, вы должны что-то сделать!
Бургомистр Фернан – высокий грузный тип. Впрочем, я не стал бы обманываться его тучностью: говорят, в молодости он был простым приказчиком, и самолично помогал портовым грузчикам. При разгрузке, при разгрузке помогал, а не в борделях… хотя, в борделях, надо полагать, тоже. Руки у него здоровенные, в твердых мозолях, на тыльной стороне ладоней – жесткие черные волосы. Выходить против такого в рукопашной – удовольствие маленькое.
-Я и не отказываюсь, - я старался, чтобы голос мой звучал как можно мягче и убедительней. – Я стараюсь, но это совсем не просто. Звезды, увы, не благоприятствуют несчастному Адвенту. Но все же положение Марса в Козероге оставляет вам некоторую надежду. Если мне удастся воспользоваться ею и повлиять на события должным образом до летнего солнцестояния…
До летнего солнцестояния – неделя. За это время уж точно либо Адвент будет взят, либо бургомистр потеряет терпение, и устроит «колдуну» - то есть мне – показательную казнь при всем честном народе. Вот, видно, уже сейчас еле от этого удерживается. Рожа кра-асная… С такой комплекцией лично я опасался бы апоплексического удара.
-Если вы ничего не сделаете, - мрачным шепотом произнес бургомистр, - город обречен.
-Я – магистр! – я гордо вскинул подбородок. Корчить из себя самодовольного хлыща – удовольствие маленькое, но одно преимущество есть: если вскидываешь голову и распрямляешь плечи, кажешься выше ростом. – Если вы сомневаетесь в моих профессиональных способностях… - я позволил фразе многозначительно повиснуть в воздухе.
-Не сомневаюсь, нет, конечно же! Только и вы меня поймите. Ведь если вы ничего не сделаете, придется мне вас казнить, уж не взыщите.
Угроза бургомистра меня не испугала. За пять дней можно привыкнуть ко многому, а привычка убивает страх.
..Началось ведь все просто: Фернан, услышав, что в городе остановился знаменитый Магистр Драконьего Солнца (сам виноват, не стоило высовываться с правильными толкованиями.. что стоило ошибиться… ну жалко стало старика, ну ведь если немножко…), пригласил меня к себе на аудиенцию и попросил всего лишь отрегулировать часы на городской башне. Часы, и верно, шли не точно, но не успел я приняться за вычисление истинного небесного времени, как стало известно о наступлении Хендриксона.
Надо, пожалуй, пояснить в нескольких словах, кто был герцог Хендриксон… Адвент принадлежит к так называемому Риринскому краю – область у побережья и вдоль нижнего и среднего течения Великого Рита, причем большая часть этой области лежит на левом берегу. Торговля здесь испокон веку шла и с югом, и с севером, и с Островами. Бывало, что местные сеньоры ходили на Острова войной и захватывали там земли, бывало, отчаянные головы с Островов обзаводились поместьями на континенте. Предки Хендриксона происходили с Континента, но уже несколько поколений жили в основном на островах. Им когда-то принадлежали земли, на которых стоял Адвент. Соответственно, именно они собирали с города подати. При деде нынешнего герцога граждане Адвента от этой повинности откупились, и получили диплом на вечные времена: Паулу Хендриксону, пятому герцогу, тогда срочно требовались деньги для политического союза. Сын его, отец теперешнего повелителя изрядного куска островов, был тем еще пьяницей, и окончательно утратил связь со своими уже набравшими немало воли материковыми владениями. Тем более, в то время случилось так, что смертные убили бога, владычествующего над этими местами… но тссс, об этом нельзя говорить вслух, да еще и днем!
Так или иначе, но тот герцог изрядно подрастерял земель. Теперь же его сын, наплевав на волю богов и привычки людей, восстанавливал утраченное. Начал он семь лет назад с феода на Островах, уже до половины захваченного алчными соседями – а теперь вот и до континента добрался. Молва о Рыцаре Оливы успела разойтись далеко.
Вот тут я в очередной раз проклял свою лень – вот что бы мне стоило хотя бы день выделить, и составить схематичный мунданный гороскоп для города, в котором я, как ни крути, застрял больше, чем на неделю, и проследить хотя бы основные взаимовлияния! Однако обстановка в здешних краях была спокойная: крестьяне пахали и сеяли, купцы торговали всем подряд, сеньоры пили и развлекались в замках, ограничивая интриги междусобойными кружками, богов удовлетворяли подношения на храмовых алтарях… в общем, ничего не предвещало беды, как принято говорить. А составить полноценный гороскоп – дело весьма хлопотное и долгое. Если делать это для каждого места, куда тебя заносит в странствиях, всей жизни не хватит (именно по этому настоящих странствующих астрологов не бывает – я единственный). Так что я махнул на это рукой.
Естественно, убраться вовремя с авансом я не успел – уж не везет, так не везет - и меня, что называется, скрутили по рукам и ногам. Еще точнее – заперли под охраной в Ратуше, предложив немудрящий выбор: либо я «силой Великого Искусства» отправляю герцогскую армию в тартарары, либо меня отправляют на стену в первый ряд обороны в качестве простого копейщика. Без кольчуги: кольчуги нынче дороги.
-Будьте уверены, - произнес я с апломбом. – Если положение Марса изменится до Летнего солнцестояния – а оно изменится, уж доверьтесь моему опыту, - войска герцога не войдут в город.
-Я рассчитываю на вас, - произнес бургомистр, поглядывая на меня хмуро.
Интересно, сколько еще мне удастся прикармливать его баснями? По всему видно, недолго…
Всем известно, что истинные астрологи, особенно магистры, умеют творить чудеса. А истинные астрологи и магистры – такие, как я, - знают, что чудес не бывает. Бывают хорошо рассчитанные шансы. На сей раз меня позвали слишком поздно – у славного города Адвента шансов уже не было. Однако стоит мне признаться в этом – и шансов не будет у меня.
А так… следует тянуть время. Когда Хендриксон войдет в город, все может повернуться по-разному. Я спасусь, если верно прочту подсказки звезд. Ибо звезды дают выход всегда, а судьбы людей обладают гораздо меньшей инерцией, чем судьбы городов.
Олифант пропел второй раз. Словно по сигналу, разом стало светлее, как то бывает на восходе. Туман сделался золотым, лучи солнца заиграли в нем, словно струны под пальцами искусного жонглераv. Один из лучников впереди меня прерывисто вздохнул, кто-то ругнулся. Другой сказал ему: «Тише ты! Фрейя слышит!»
Сейчас трубачи под стенами замка последний раз вскинут к губам громадные трубы из слоновой кости, войска внизу придут в движение, и битва начнется. Говорят, именно в олифанты затрубят Изгнанники, когда настанет Судный Час богов… Впрочем, сами боги считают Судный Час ересью, и нещадно карают за его упоминание.
Рядом с нами возник начальник стражи.
-Господин, - обратился он к бургомистру, - вам надо уйти отсюда.
-Да, - сказал бургомистр, - да… - он покачивался с носка на пятку, будто в рассеянности, не зная, что делать.
Потом Фернан обернулся ко мне и сказал:
-Если что, смерть моих людей – на вашей совести. Господин Гаев.
Мне показалось, что он проглотил непочтительное «мальчик».
Подул ветер, взъерошил мои волосы – все прочие здесь были в головных уборах. Унес последние клочья тумана.
Я знал, что внизу, под стеной, есть еще первая линия стен, чуть ниже второй, а за нею еще и ров… Однако укрепления я не видел – угол обзора не тот.
Зато я увидел три огромные башни, которые величаво возвышались на позициях Хендриксона – очевидно, подошли ночью, потому что вчера о них не говорили. Время боевых башен пока не настало: ров наступавшие еще не засыпали. Как только им это удастся, башни величаво тронутся в путь по полю, натужно скрипя всеми частями своей дьявольской конструкции. А когда их подвезут к стене, на башни взберутся охочие до славы и не боящиеся смерти рыцари – и сойдутся в рукопашной с защитниками стен.
Говорят, что герцог Хендриксон провидец. Он знает, куда нанести решающий удар. И говорят, что он никогда не делает ошибок. А еще говорят, что у него хвост и копыта, а лунными ночами они с женой летают на ведьмин шабаш.
По мне так пусть хоть залетаются.
В любом случае, нужен ум, гораздо искушеннее моего, чтобы понять, как спасти Адвент. Мне это не по силам. Главное, продолжать делать вид, что я по горло занят спасением города. И побольше времени проводить ночами на крыше бургомистерского особняка. На самом деле наблюдения за звездами не так уж и нужны сведущему в математике, ибо пути небесных светил неизменны из года в год. Однако подзвездные бдения с тетрадью, пером и походной чернильницей наперевес выглядят впечатляюще для невежд.
-Я увидел все, что хотел, - сумрачно сказал я. – Мне пора вернуться к себе и приступить к расчетам.
Когда мы с бургомистром начали спускаться со стены, олифант пропел в третий раз.

Записки Безымянной
Ее вели по ступеням вверх, туда, где свет. Лестница была сухой и серой, края ступенек выщерблены.
Неудобная юбка мешала идти. Они с тем же успехом могли связать девушку по рукам и ногам, превратить в этакий клубок из веревочек. Впрочем, блиоvi в полтора раза длиннее ее роста вполне хватило.
А у стражника, который идет слева с обнаженным мечом, на подбородке бородавка. А у второго, справа, капуста в бороде запуталась. Во дворе холодно. Зябкая сырость моментально прохватила сквозь тонкую ткань. Девушка выпрямилась, слабо надеясь, что это выглядит как гордый жест, а не судорога. Бубен, привешенный к поясу, глухо загудел, три бубенца звякнули.
Бубен шамана не должен петь вне ритуала. Прости, друг. Потерпи, ладно?
Она подняла голову. Ну конечно. Туман. Все еще утренний туман. Неба до сих пор не видно.
Внутри волком выла тоска по небу.
Потом она отвела глаза – и увидела его.
Он медленно спускался по лестнице со стены. Медленно, потому что впереди шел бургомистр, который тщательно выверял каждый свой шаг. Ступени, что ведут с башни, обгрызены не менее, чем те, из темницы во двор. Он – мальчик-астролог. Паренек лет пятнадцати, среднего роста (по общепризнанным меркам, для нее он был лишь чуть менее великанистый, чем все прочие великаны), полноватый. Светло-русые волосы, загорелое лицо.
А еще он улыбался.
Ну не идиот ли?
Записки Астролога
Хладнокровие девушки вызывало уважение. Она шла по двору, в сопровождении трех конвоиров (двое по бокам, один позади) путаясь в слишком длинном сиреневом блио явно с чужого плеча. Рукава, тоже чересчур длинные, без прорезей, связаны за спиной, стягивая руки. Ее голова была на восточный манер замотана платком, так, что оставались видны только глаза и пряди черной челки. Прокаженная?.. Нет, ее бы давно выставили из города, армия там, не армия. Прокаженная из высокопоставленной семьи?.. Нет, даже и так – тогда бы ее прятали взаперти, и, подавно, не выводили бы среди бела дня.
Она была небольшого роста, очень худенькая – совсем молодая, наверное. Может быть даже, моя ровесница.
Кто вы, сударыня? Куда вас ведут?
Ступеньки под ногами кончились. Мы стояли на небольшом мощеном пространстве между стеной и арсеналом. Бегуны, которые расположились было отдыхать на сваленных у стены бочках, подскочили и выразили готовность немедленно подхватить на плечи паланкины – как только мы с бургомистром в них усядемся. Так же точно встрепенулась и стража сопровождения.
Я, впрочем, не торопился.
Здесь пахло камнем, лошадиным навозом и свежей травой, пробившейся между каменных плит. На деревню похоже. В моей комнате в личном особняке бургомистра – в хорошо охраняемом личном особняке бургомистра – пахнет только книжной пылью.
Девушку в сиреневом провели к дальнему концу двора сторожевой башни, где она села на лавочку у стены и застыла с гордо выпрямленной спиной. Стражники замерли по краям. Девушка сидела, глядя перед собой.
-Кто это? – спросил я у бургомистра.
-Магистр Гаев, при всем уважении, вас это не касается, - буркнул тот. – Это наши внутренние дела.
-Она пленница? Ее держат в подвале сторожевой башни? Зачем тогда ее выводят на прогулку?
-Это больная. Сумасшедшая. У нее бывают приступы, если не дать ей немного подышать. И на вашем месте, уважаемый магистр, я бы не совал нос не в свое дело.
Значит, приступы. Значит, сумасшедшая пленница. Место заключения странное. Лицо замотано – еще страннее... Ох, господин бургомистр Фернан, что-то я вам не верю. И с чего бы это?
Наверное, потому, что на поясе девушки висит длинный бубен. Танцовщицы тоже любят бубны и тамбурины, равно как и звонкие медные цимбалы, но почему же девочка не кажется мне похожей на танцовщицу?.. Может быть, потому, что бубны танцовщиц, как правило, ярко раскрашены, круглые, и бубенцов на них не меряно. Этот бубен узкий, похожий на долбленую тыкву, и бубенцов у него всего три.
Шаманы запрещены – так же, как и ведьмы. Но они существуют – так же, как и ведьмы. И так же скрываются. Если эта пленница так открыто носит бубен – значит, считает, что ей терять уже нечего. Но зачем она здесь?.. Вероятно, бургомистр пытается использоваться ее для тех же целей, что и меня. А она не соглашается. Кто знает, может, ее и пытают. Астрологов до некоторой степени защищает их статус, шаманы статуса не имеют.
Почему я не могу помочь Адвенту и прекратить войну – понятно: я просто не могу. Почему отказывается эта девушка?.. Тоже не может? Сил не хватает? Или убийство живых существ убьет и ее?.. Слышал я, что некоторые шаманы имеют подобные ограничения.
Я смотрел на ее сложенные на коленях, крепко сцепленные руки в черных кожаных перчатках, и вспоминал свою мать. Ее сожгли на костре как ведьму.
Записки Аристократа
Вы знаете, что я ношу в своей котомке?.. О, весь мир! Хотите, я вам его подарю?.. Совсем недорого, может быть, за пару медяков, может быть, за полсеребряного или четверть золотого…
Смотрите, это желтая баночка. Если поглядеть сквозь нее на солнце, в ней вспыхнут алые искры, яркие, как солнце в полдень. Здесь – эликсир правды. Одна капля заставит раскаяться даже закоренелого злодея, заставит его заплакать совестливыми слезами и поверить вам тайну своего самого страшного преступления. Что?.. Скучно слушать?.. А вы, простите, кто?.. Ах, городской палач?.. Ну, извините…
А вот этот пузырек – темно-фиолетовый. В нем клубится чернильная тьма. Знаете, что там?.. Это эликсир молодости. Он так темен, потому что многие молодые люди отдали за него жизнь. Алхимик, который смешал его, хотел таким образом добиться любви прекрасной и богатой девушки. Добился или нет – история умалчивает, но, в любом случае, очаровательные леди, старался он зря. Если бы он взял немного снадобья из этого, розового пузырька, любая красавица была бы его… правда, всего лишь на одну ночь, но иногда и ночь стоит жизни… или тысячи жизней, как можно убедиться на примере тысячи легенд.
Этот пузырек... Да-да, вот этот, зеленый… Раствор, содержащийся в нем, привез мне купец из земель Бадашхана. Он дарует сладкие и терпкие сны тому, кто отважится его принять… ибо не всякий просыпается на утро после этих снов. А если иная из вас, о прекрасноглазые, решилась бы принять на двоих с возлюбленным несколько капель из этого вот очаровательного аквамаринового флакончика, вам обоим не пришлось бы спать всю ночь. Ну что, решитесь вы испробовать?.. Специально для вас, очаровательница, уступлю за полцены, или даже за четверть, если вы одарите меня своей улыбкой.
…Да. Вот такие байки я обычно рассказываю богатеньким дамочкам. А они покупаются – и покупают.
На самом деле в желтом пузырьке – раствор йода, в темно-фиолетовом – черничный сок с солью, в розовом – вода с раствором красной соли и капелькой душистого масла… ну и так далее. В наше время подделок опасно торговать настоящим. Да настоящие мне и не приготовить – ученым я сроду не был. Мне нравится говорить девушкам, что я ветер, который каждый день надувает иные паруса. Сегодня коробейник, завтра буду купеческим приказчиком, послезавтра нищим на паперти, через неделю – блестящим аристократом. Последняя роль дается мне всего труднее, ибо преизрядно надоела с рождения, ну да что поделаешь!
Сейчас торговля шла плохо – никто не хочет покупать снадобья, которыми можно приманить красавиц, когда идет война. Люди прячут последние медяки под подушкой, чтобы купить на них лишнюю вязанку дров, лишний мешочек муки…
И вот я, Бешеный Стар, сижу на ступеньках пустого дома с заколоченными ставнями и развлекаю малышню. Самому младшему из моих приятелей сравнялось года четыре, а старший, пожалуй, года через два начнет бриться. Впрочем, всем им одинаково интересно – слушают, раскрыв рты.
-А еще на самом полуночном из всех островов, - рассказывал я, - если выйти на самый мыс, чтобы волны серого моря бились о скалы внизу, да не побояться ветра и воды, да дождаться ночи… - пауза. Очень важно держать паузу. Тут у сказителя со слушателями затевается безмолвное соревнование.
-То что? – не выдержал один из мальчишек.
-Ты увидишь, как в небе у горизонта зажжется ночная радуга, - сказал я. – Говорят, что если бросится в воду и поплыть прямо на нее, исполнится любое твое желание… да что-то я не очень в это верю. Уж больно холодна там вода, уж больно далеко надо плыть… назад вернуться вряд ли выйдет.
-Почему? – спросил другой.
-Потому что руки и ноги замерзнут, их сведет судорогой, и ты камнем пойдешь ко дну.
-А я бы… а я бы бревно! – один из мальчишек подскочил и взмахнул руками. – Или корабль! И доплыл бы до радуги!
-Так тебе и позволили, - не согласился другой мальчишка. – Как будто богам нужно, чтобы желания исполнялись!
Я внимательно посмотрел на того, кто сказал про богов. Мальчик как мальчик, взъерошенный, встрепанный, загорелый, с царапиной на носу. И не предположить…
-Что ты говоришь! – воскликнул первый. – Разве можно так… о богах…
Мне захотелось сказать: «О богах иначе и нельзя!», но я не стал. Детишки и так уже переглядывались, будто ожидая грома небесного.
-Ладно, - сказал я. – Это просто байки, ребята. Сам я на Закатных островах никогда не был. Так знающие люди рассказывали. Вот послушайте лучше такую историю. Видите во-от эту баночку?.. – я извлек из кармана камзола маленький пузырек темного стекла. - Ее я ни за что никому не продам – потому что там внутри огненная ящерица. Самая настоящая…
Про острова - неправда. На Закатных островах я как раз был и прожил там целых два года. Но мальчишкам рассказывать об этом ни к чему. К тому же до мифического «самого полуночного» острова я, конечно, не добирался: островов этих так много и они уходят так далеко на полночь, что в какой-то момент море между ними превращается в лед, и острова сливаются в матерую сушу. Во всяком случае, так говорил мне лорд Викс, который позже стал графом Бресильонским, один из известнейших мореплавателей Земли Единорога, и мне нет причин не верить ему.
-Ящерица? – фыркнул один из мальчишек. – Неправда! Саламандр не бывает.
-Значит, не бывает… - философски вздохнул я, засовывая пузырек обратно. – Да вы, гляжу, стреляные воробьи, вас на мякине не проведешь…
-Скажи, а ты встречал Магистра Драконьего Солнца? – спросил один из мальчишек, глядя на меня снизу вверх.
-Нет, не доводилось, - покачал я головой. – Понятия не имею, как он выглядит.
-А я его видел! – воскликнул один из ребят.
-И я! И я тоже! – загалдели остальные.
-Он на рынке овощи покупал…
-И зелень…
-А мы его видели!
-Он в нашем городе жил!
-Только никто не знал, что это сам Магистр, но он дочку ткацкого старшины вылечил, вот тут-то…
-А он у нас раньше никогда не бывал! Но мы все равно про него слышали!
-А говорят, он сейчас у бургомистра! Говорят, он войска герцога от города отгонит!
-Как ты думаешь, он их по воздуху перенесет? – спросил у меня с надеждой самый маленький мальчик.
-Нет, какое по воздуху! – оборвал его другой. – Летают только боги. Он так устроит, что земля разверзнется и их поглотит. Как в священных книгах…
-Держи карман шире! Он же астролог! Скорее, какую-нибудь звезду на них обрушит!
-Тогда и весь город сгорит!
-А он аккуратно! В сторону!
-Ну тихо, тихо! – прикрикнул я, делая вид, что рассердился (на самом деле ради подобных разговоров я и водил с ребятишками компанию). – Я бы вам не советовал о таком рассуждать, а то кто из взрослых услышит – уши надерет.
-Это еще почему?!
-Малы еще потому что! Хотите слушать об астрологах – идите к кому другому, а я говорю только о том, что видел сам! И вот что я скажу вам, ребята – я еще не встречал ни одного странствующего астролога, который не был бы шарлатаном.
-Мой папа тоже так говорит, - сказал мальчик, который так хорошо знал про богов. – Это потому, что у настоящих астрологов всякие книги есть ученые и тому подобное… - слово «книга» он произнес с явным благоговением. – Но только Магистр Драконьего Солнца не такой! Он… он настоящий. Ему книги не нужны, потому что он и так все видит. Так мамина кума говорила, а уж она-то знает: она раньше жила в Священной Империи!
-Замечательно, - сухо сказал я. – Хотел я вам еще рассказать, как мы охотились на синих китов, но теперь не буду. Вижу, вы и лучше меня все знаете.
-Нет, нет, Стар, расскажи! – запросили мальчишки.
Какое-то время я только отнекивался и строил пренебрежительные гримасы, но потом «оттаял» и начал еще какую-то историю… ее, однако, пришлось прервать на середине, ибо я заметил весьма вескую причину закончить нашу столь познавательную беседу. В конце переулка стояла молоденькая девчушка и делала мне нетерпеливые знаки руками: подойди, мол. Я знал ее - это была служанка из дома бургомистра. Звали ее Илисса. Было ей лет четырнадцать, была она хороша собой и глуповата.
-О, ребят… - я присвистнул и сдвинул шляпу на затылок. – Брысь отсюда, у меня есть дела поважнее.
Они проследили за моим взглядом, разумеется, все поняли. Кто-то презрительно фыркнул, кое-кто просто промолчал, тем не менее, ребятишки послушно ретировались с крыльца. Илисса тут же кинулась ко мне.
-Ой, что сейчас было, что сейчас было… - зачастила она. – Ой, вы просто не поверите…
-Ммм, отчего же, как раз поверю! Я поверю любым словам, которые исходят из этих хорошеньких губок! – я обнял ее за талию и притянул поближе к себе. – Ну что, можешь пойти сегодня вечером со мной?
-Ой, и не просите! – она для вида сделала попытку отстраниться. – Наши все на ушах стоят! Ой, вы бы знали, вы бы знали…
Она воровато оглянулась.
-Ну расскажи мне, тебе ж не терпится, - подбодрил я ее.
-Ой, знаете, господин Астериск…
-Я же просил: Стар. Для тебя, милая, просто Стар.
-Ой, ну ладно, господин Стар… Ну вот как я сегодня напугалась, как напугалась… Еле вырваться удалось: господин-то наш опять бушует! Он как с утра снова с астрологом съездил на стену, так и бушует! И то не так, и прибрано не так, и трава на полу не свежая, и в тюфяке блохи, и перья не заточены…
-И на тебя тоже кричал? На такую милашку?
-Кричал, кричал, еще как кричал! А мы уж все шептались: опять астролог ничего сделать не смог! Снова его завтраками кормил, а больше…
-Так может, и не астролог это вовсе? – перебил я ее. – Просто шарлатан?
-Да вы что! – ахнула Илисса. – Да он же… голова – во! – она показала руками голову размером с тыкву. – Книг – во сколько читает, от пола до потолка! И Драконье Солнце на груди само сверкает! Как же не он! Просто не угодил ему чем-то господин… меня уж кухарки звали в храм Фрейи сходить, жертву принести, свечки там поставить – ну, чтобы скорее астролога уговорить! Да только я с ними не пошла, я к вам пошла…
-Ах ты красавица моя! – я улыбнулся, сильнее притягивая девушку к себе. Она не возражала: обняла меня одной рукой за шею, прижалась к груди. – Да только твоему хозяину бояться нечего. Как совсем худо станет, так они с ноблями прямо из ратуши по подземному ходу-то – и… фьють!
-Ой, да что вы! – воскликнула Илисса. – Не верьте тем, кто так говорит! Господин наш вспыльчивый, но вообще он хороший! Город он просто так не бросит!
Адвент – город довольно большой. Ему очень повезло: он расположен в естественной бухте, защищенной с трех сторон довольно высокими каменистыми холмами. По этим–то холмам змеей и протянулась городская стена. Говорили, что из подземелий ратуши ведет подземный ход. Кончается он уже за холмами по другую сторону от моря, и бургомистр с ноблями сбегут по нему, когда будет уж совсем худо. Ох и долгонько, верно, рыл безвестный строитель хода!.. И не рассчитал чего-то: выводить он должен был, судя по всему, прямо в расположение вражеской армии. Другое дело, что у меня были свои резоны верить этому слуху, но об этом в свой черед.
Куда уж логичнее бежать по морю. Но море держат в осаде корабли герцога, не пускают никого. Оно и не удивительно: основные владения Хендриксона – на Закатных островах, а тамошним жителям сам бог велел быть искусными мореходами.
-Знаю, знаю, милашка… - я зевнул. – Но что мы все об астрологе да о бургомистре, как будто заняться больше нечем? Расскажи мне больше о себе.
-Ой, ну я даже не знаю, - пробормотала она, хихикая и краснея. – О себе?.. Да я ж совсем неинтересная…
-Мне про тебя, красавица, все интересно, - промурлыкал я, целую шею пониже маленького ушка. Ммм, люблю ушки… Да, и жареные тоже люблю – особенно свиные.
-Ой, ну что вы… Ну про что вам рассказать-то…
-Да вот хоть про день твой. Вот просыпаешься ты с утра пораньше, огонь разводишь, завтрак хозяину готовишь…
-Ой, нет, я сначала быстренько еду готовлю для стражников, что на караул заступают: ну, хлеб в печку ставлю, то се! А потом пол мыть уже…
-А что, стражники как раз сменяются, как ты работать начинаешь?
-Да вот, почитай, я еще до рассвета, как четыре часы пробьют, а они аккурат в шесть…
Малышка, как же ты хороша! И до чего мне помогаешь!
Записки Астролога
 
В темницах есть свои преимущества. Нет, честное слово. Не верьте тем, кто скажет вам, что в темнице нельзя хорошо провести время. Вот я, например, сейчас просто наслаждаюсь. Лежу на соломе, смотрю в зарешеченное окно. Оттуда ничего не видно – ночь пасмурная. Но это не важно – я все равно смотрю.
Мне грозит смерть завтра, но я знаю, что проживу достаточно, чтобы спасти ту девушку. Не должны девушек сжигать на кострах. Просто не должны.
Как я оказался в этой темнице? Пожалуй, стоит рассказать все по порядку.
Это произошло сегодня – или уже вчера?.. – днем. Ровно в полдень.
Утром я еще сидел в моем роскошном кабинете. Никто не запрещал мне выйти и прогуляться, но я предпочитал безвылазным сидением за письменным столом создавать видимость напряженной работы. Тем более, что большую часть дня я отсыпался после ночных отсиживаний на крыше (ох и острая там черепица, я вам скажу!) На самом деле я писал письмо – а чем мне еще было заняться?.. Все эти письма я только и делал, что составлял послания родителям и Рае, отлично зная, что отправлять их не придется. Мне выдавали хорошую бумагу.
Окно кабинета выходило на улицу, и я имел возможность наблюдать за жизнью города. Оборотная сторона: зеваки тоже могли наблюдать за мной, работающим, в раскрытое окно. Стражники отгоняли их от стен дома, но помогало мало - глазели издалека. С надеждой.
Два дня с тех пор, как я впервые увидел пленницу. Семь дней осады.
Впрочем, говорят, трупы в город пока не кидалиvii – не то герцог отличался невиданным человеколюбием, не то мало было чужих мертвецов, а своих хоронили, как подобает. Вот реку повернуть пытались… хорошо, что Адвент стоит на подземных ключах. Отрезать его от воды практически невозможно. Вот с едой было сложнее.
Свои запасы в городе были не так уж велики, насколько я понял, а крестьяне из окрестных деревень, понятное дело, быстро переориентировались (а что? война-войной, а жить-то надо) и так же охотно, как прежде они заполняли торговые ряды на центральном рынке, повезли продовольствие армии Хендриксона.
Гавань блокировала эскадра графа Бресильонского, союзника Хендриксона. Продовольствие по воде в Адвент тоже перестало поступать. Говорят, некоторые богатые горожане успели сбежать еще до того, как подошла эскадра, но погоды это не сделало. Большая часть ноблей осталась заперта в прочном кольце городских стен, точно в ловушке. Пока, как мне говорили, ничего совсем уж жуткого, такого, что со смаком любят расписывать странники в кабаках, дабы им поставили бесплатную выпивку, в городе не происходило, хотя беднота уже начала уменьшать поголовье кошек и собак. Свиней, которых держали иные горожане, особенно те, которые жили поближе к городским стенам, дня два днем с огнем не сыщешь. Но если так пойдет и дальше, людоедства долго ждать не придется.
Все это мне также сообщали словоохотливые слуги: что-что, а приказа со мной не разговаривать, им никто не отдавал.
Вечером шестого дня моего сидения, когда над крыльцом противоположного дома зажгли факелы, а по улице уже прошел "ночной вестник" с колокольчиком и колотушкой, ко мне в дверь постучался сам бургомистр.
-Здравствуйте, - мрачно сказал Фернан, заходя в комнату и без особых церемоний усаживаясь в деревянное кресло с ножками в виде львиных лап.
-И вы не болейте, господин бургомистр, - улыбнулся я.
Фернан даже не скривился – стерпел. Ох, чую, припомнит он мне все скопом.
-Господин Гаев… - раздельно сказал он. – Насколько вы сведущи в Древнем Искусстве?
Я промолчал. Мне хотелось раз и навсегда ответить "Не сведущ!", но я вспомнил девочку в сиреневом блио, и мою уверенность в том, что она шаманка.
-Это зависит от того, что именно вы понимаете под Древним Искусством, - осторожно сказал я.
Бургомистр устало потер красные от бессонницы глаза, и мне стало его жаль. В самом деле, ведь государственной важности дела у человека! Город надо защищать, а тут война, и герцог этот, который не то человек, не то не совсем человек… В общем, не позавидуешь.
-Шаманизм, - тихо сказал бургомистр.
-А! – хмыкнул я. – Девочка с бубном!
Бургомистр поморщился, как будто съел незрелую сливу, но никак мою догадку не опроверг. Чего уж теперь опровергать…
-Ну и что вы от меня хотите? – устало спросил я. – Я и так с этими расчетами ночей не сплю! Что мне еще, прикупить на базаре тамбурин и шаманке этой вашей подпеть вторым голосом? Ну извините… - я развел руками.
-Значит, вы все-таки понимаете… - прошептал бургомистр с явным облегчением в голосе. – Понимаете!
-Моя мать была адепткой Древнего Искусства, - сухо сказал я, решив не уточнять. В глазах Фернана мельека! Город надо защищать, а тут война, и герцог этот, котрый не то чело,, --кнул мгновенный суеверный ужас – ведьм боялись, и боялись нешуточно.
Я улыбался.
-Я хочу, чтобы вы присутствовали завтра на ритуале, который будет проводить шаманка, - сказал бургомистр, преодолев себя. – Чтобы вы… наблюдали за ней.
-О, так она согласилась? – спросил я с некоторым удивлением в голосе.
Признаться, я думал, что меня попросят, скорее, уговорить шаманку на акт защиты города.
-Согласилась, - сумрачно сказал Фернан. – У нас есть мастера… уговаривать. Вы везунчик, господин Гаев, что вам не пришлось познакомиться с этими мастерами.
А вот это уже угроза – и совершенно не завуалированная.
Я улыбнулся снова, как можно искреннее.
-Полагаю, с этой точки зрения повезло всему Адвенту.
А сам подумал: "Значит, все-таки пытали".
-Ладно, речь не об этом, - повел рукой Фернан, как бы отметая сию неловкую тему разговора. – Речь о том, что я, признаться, не доверяю этой маленькой ведьме.
"Ведьма и шаманка – совершенно разные понятия", - хотел сказать я, но сказал вместо этого:
-Тогда вам и вовсе не стоило пользоваться ее услугами.
-Быть может, - кивнул Фернан. – Но что поделать: я и вас, господин Гаев, знаю не слишком хорошо, и гораздо хуже знаю планету Марс, так что надежда на ее благорасположение тоже тает с каждым днем.
Еще один намек? Нет, даже не намек – практически прямым текстом.
-Если у вас нет доверия к вечным и неизменным светилам – то какое может быть доверие ко мне, ничтожному? – я старался говорить холодно и иронично, но получалось плохо. Эх, надеюсь, хоть желание вздремнуть удалось замаскировать этаким тоном?
-Ладно, - бургомистр поднял свои здоровенные руки. – Хорошо, магистр. Речь идет о том, что я не знаю, против кого будет направлен обряд шаманки. Девчонка это такая… с нее, сумасшедшей, станется обрушить наш город, вместо того, чтобы насылать проклятье духов на хендриксоновы орды. Так вот вы бы… и присмотрели.
-Присмотрел? – я хмыкнул.
Интересно, как он себе это представляет?.. Это не представляю даже я, знакомый с шаманским ритуалом лишь понаслышке. А бургомистр… неужели он тоже не наблюдал ни одного? И не расспрашивал надежных свидетелей?
Но…
Только тут до меня дошло: они действительно собираются провести шаманский обряд! На полном серьезе! Они достали для этого настоящую шаманку, которая согласилась добиться от духов уничтожения Хендриксоновой армии… они хоть представляют, какие силы собираются освободить и чем это может кончиться?!
Нет, что, правда не представляют?!
Да если девчонка напортачит, ее же сплющит в кровавую лепешку – и полгорода вместе с ней! Они что, об этом не думали?!
-Я согласен, - сказал я, прежде даже еще, чем успел все как следует обдумать. – Я буду присутствовать при обряде. Если обряд будет не тот, если девушка не Хендриксона будет уничтожать, а обрушивать проклятье на Адвент – я скажу вам.
"И вот тогда вы будете думать, что вам делать, потому что я – не знаю".
Этой последней фразы я добавлять не стал.

К полудню – самое лучшее время для шаманских ритуалов, не считая полуночи, - на сторожевую башню нас с девушкой привели раздельно. Меня, как всегда, принесли в роскошном паланкине, таком же, как у бургомистра и еще у полутора десятков ноблей; девушку – не знаю. Впрочем, далеко ли идти из подвалов под закатной сторожевой башней (подумалось: прозвище башни "Корявый Дани", но до сих пор никто не мог мне объяснить внятно, кто такой был этот Дани и почему именно корявый) до ее вершины?.. По лестнице подняться.
И все же когда шаманка вскарабкалась на верхнюю площадку, конвоируемая не тремя, как давеча, а целыми пятью войнами, она двигалась очень тяжело.
Дыба? Испанский сапог? Что-то еще, про что я не знаю?
Впрочем, спину девчонка держала прямо.
И одета, кстати, была по-другому. Никакого сиреневого блио – потертый коричневый гармашviii ниже колен, из-под которого выглядывали высокие кожаные сапоги, крепкие, но поношенные… Перчатки, впрочем, были те же, что и тогда, во дворе, – из черной кожи.
-Ну что, - сказал бургомистр повелительным тоном. – Скоро полдень. Начинай, тварь!
Тварь – это он сказал без всякого аффекта. Как будто не оскорбить желал, а просто констатировал.
Девушка дернула плечом, и один из стражников послушно развязал ей руки. Тогда она потянулась и сорвала с лица платок.
Кожа у нее была красная, как кирпич на изломе. Дунул холодный ветер – день был жаркий, но здесь, на порядочной высоте, ветер не утихал – растрепал короткие черные волосы, обнажил уши – круглые. Абсолютно, без вытянутой мочки, без чуть заостренного хрящика с другой стороны…
"Гуль, - подумал я почти отстраненно. – А где же клыки и руки до колен? И глаза у нее нормальные, человеческие… Полукровка, что ли? Но разве такие бывают?"
Мне никогда не доводилось слышать о гулях-полукровках.
Так вот почему ее водили по двору только с лицом, замотанным тканью, и в перчатках!.. Гули живут в полуночных Карлитовых горах, на самой границе Диких земель, которые еще называют землями Драконов. Они не обладают разумом… по крайней мере, никто еще не встречал гуля, с которым можно договориться. Они частенько похищали женщин из человеческих поселений, равно как и детей обоих полов – в пищу, наверное. Я никогда не слышал, чтобы какую из этих жертв удалось отбить, никогда не слышал и о том, чтобы какая-нибудь женщина принесла в подоле.
Стойте, а почему я так зациклился на гулях?..
Возможно, юная шаманка принадлежала к расе, которую мне еще не доводилось встречать, и о которой я не слышал. Говорят, что далеко на Восходе живут люди с желтой и черной кожей (последних можно, по слухам, встретить порой на торгах в Мигароте) – так почему бы не быть и красным? Но каким ветром ее сюда занесло?
Так вот, сняв шарф с лица, девушка сняла и перчатки, потом плащ… плащом она не ограничилась. Раздеваясь, бубен из рук она старалась не выпускать.
Я наблюдал за ней в некотором шоке - и не только я. Один из ноблей даже отвернулся; в глазах другого мелькнуло что-то, похожее на похоть. Лицо Фернана оставалось непроницаемым.
Впрочем, уже когда девчонка сняла гармаш, и порыв ветра задрал до плеч широкие, неподвязанные рукава блузы, причина ее разоблачения стала ясна. По крайней мере, мне.
Вдоль тонких темно-красных рук были нанесены длинные черные линии татуировки – полосы с утолщениями на концах. Может быть, в другой момент я бы и не догадался так легко, но тогда я сразу понял, что это были стилизованные человеческие кости.
Когда она окончательно разделась, стало видно, что татуировка вилась по всему ее телу – причудливые линии, повторяющие форму и очертания костей… своего рода одежда.
Визуализация скелета – вот как это называется. Но обычно для этого деревянные планочки к одежде привешивают. Зачем… так-то?
Наверное, это должно быть очень больно – татуировка по всему телу.
-Она все делает верно? – облизав губы, спросил у меня Фернан.
-Откуда я знаю? – спросил я в ответ почти раздраженно.
Девушка вскинула руки… Откуда взялся у нее бубен?.. Разве что она не положила его прежде на сброшенный шарф, когда только начала раздеваться?..
Но бубен был. Правая рука легко, пружинисто ударила по светлому боку. Начало легкого, раскатистого ритма ударило в контрфорсы, окружающие площадку на вершине башни, улетели к высокому, голубому, совершенно прозрачному небу.
Говорят, вчера войска герцога понесли потери, и поэтому сегодня утром на штурм не шли. Как знать, может быть, пойдут на штурм ночью?.. А может быть, к ним еще до вечера подойдет подкрепление?..
Шаманка запела. Голос у нее был низкий, хриплый и слегка вибрировал… это не было признаком плохого владения им, она делала это специально. Я поразился, как вообще слышу что-то: на этой – весьма приличной, надо сказать – высоте вой ветра должен был ее заглушить. Или это не вой ветра?.. Или это звук бубна?.. Совершенно неописуемый звук, который проникает сквозь любой шум и остается висеть в пустоте еще долго после того, как смолк его источник.
Шаманка затянула невнятную песню на непонятном языке: без языка, без мелодии, один голый ритм. Голос будто раскачивался на каком-то грандиозном маятнике, все ближе к низким клубящимся тучам. Более того, он проникал в нервы, в мозг… я чувствовал, как все больше и больше подчиняюсь ему, как в костях начинает вибрировать боль…
Замечательно, Райн. Только приступа тебе еще и не хватает для полного счастья.
Усилием воли мне едва удалось подавить бешеный ритм. Это было сродни эффекту камертона: на какое-то ужасное мгновение мне показалось, что я смогу погасить биение сердца только сжав его плотно в руке… так же, как поступают с камертоном. К счастью, с сердцем подобного проделать невозможно.
За несколько секунд меня прошиб холодный пот.
Я не специалист в шаманской магии, да и в Древнем Искусстве тоже. Однако не уметь – не значит «не чувствовать». И вот я почувствовал…
Это было ударом по раскаленным нервам. Как же объяснить…
Ну, представьте, вы сидите в яркой солнечной комнате. За раскрытым окном летний полдень, залитый солнцем сад, розы в цвету… И вдруг в один миг к вам врывается ветер, хлопает ставнями, заносит в комнату песок, пыль и сухие листья, а на небо налетают грозовые тучи, сверкает молния, гремит гром, и на сад обрушивается грязный ливень, ломая розы и превращая аккуратные песчаные дорожки в подобие сели. Вот примерно так выглядит для моих шести чувств вторжение духов.
Наш мир для духов закрыт. Они все время тут, за тончайшим занавесом. Мама объясняла мне так: «Занавес этот тоньше кисеи, он просвечивает, как паутина, но тверже железа». Духи могут влиять на наш мир через него, подобно как мы можем ощупывать предметы через занавеску. Но иногда в занавесе появляются дыры, и тогда духи хлещут к нам как грязная вода через слабину в плотине.
Мне показалось, что я тоже кричу. Но я не кричал – я просто стоял и смотрел, и у меня даже достало сил оглянуться по сторонам.
Один из ноблей валялся без сознания, другой стоял на коленях и молился. Бургомистр Фернан скорчился на полу в какой-то неуклюжей позе, лицо его покраснело и дышало ужасом. Больше всего он походил на недодавленного таракана. Признаться, я испугался за него: старый ведь уже, удар случится! И что, прямо тут кровопускание устраивать?
Некоторые из стражников потеряли сознание, на ногах же остался только один – он хватался за один из контрфорсов. Еще бы – там было, на что посмотреть!
Небо, еще недавно голубое и безмятежное, стремительно затягивалось тучами, сильнейший ветер гулял по равнине над нами, срывал воинские палатки в лагере герцога, подымал на дыбы воду во рву…
Духи крутились, духи спешили, духи стекались к хрупкому сосуду, им предложенному, отталкивая друг друга, шипя и воя, и их борьба находила отражение в реальном мире. С ужасом я увидел, как прямо на моих глазах на холме вспух из под земли и лопнул черным светом огромный пузырь, поглотив спасающегося солдата. Машинально я сам представил, как вот так же бегу, спасаюсь от дикого ветра, от грома среди ясного неба, а меня вот так вот…
Ах да, кстати! Бежать и спасаться.
Если вы оказались рядом с практикующим шаманом, самое разумное, что можно сделать – это унести ноги и позволить ему самому расхлебывать заваренную им кашу… Ибо, когда шаман предлагает свое тело духам, они не медлят с появлением. Соседство с ними может оказаться весьма и весьма болезненным, а то и летальным. Шаманов до какой-то степени ограждает их безумие, я же всегда мнил себя на редкость здравомыслящим человеком. Хм… какой умник-разумник не мечтал порой, чтобы здравомыслия ему отмерили поменьше, а удачи – побольше?.. Вот и для меня, Райна Гаева, настал такой момент.
Голос девушки достиг самой высокой ноты и затянул ее, высоко и пронзительно, почти переходя в ультразвук. Я понял, что нам всем пришел конец… ну, мне-то ладно, и Фернан по заслугам получит, но стражники, и прочие жители Адвента – они-то чем виноваты?
Девушка все не прекращала вопить – она не видела сейчас ничего вокруг, ибо ритуал был начат раз и навсегда, - а духи продолжали стекаться к ней: их стало так много и стали они так сильны, что я почти мог различить в воздухе их эманации - так, неясные черные тени. Сама же шаманка как будто начала светиться, тоненькая красно-черная фигурка. Тени, рвущиеся к ней, ничего не значили по сравнению с тенями, которые рвались от нее прочь – с ужасом я увидел, как по полу площадки побежал, подобно длинной змее, причудливая, витая трещина… крепостная стена внизу покрылась трещинами, и отколовшиеся осколки камня взмыли вверх, повисли в воздухе, в безмолвии и безвременье, центром которого была тонкая девочка с мрачными глазами…
-Она убивает нас! – захрипел бургомистр, хватая меня за полу плаща. – Сделай что-нибудь, астролог! Она убьет нас!
-Поделом! – рявкнул я, стряхивая его руку. – Пускай убивает!
Расхохотавшись, я шагнул к девушке.
-Разрушай! – заорал я. – Разрушай! Освободи нас обоих! Сотри этот чертов город до основания! Убей нас всех! Какого черта жить?! Жизнь совершенно бесполезна, твои духи это прекрасно знают! Ну! Убей!
Я выхватил из ножен на поясе нож – меч у меня забрали, но забрать нож?.. как-никак, я был "почтенным пленником" – и резанул себя по левому запястью. Вдоль. Отбросил железку – не мешала чтобы.
Было больно. Хорошо хоть, руки зверски мерзнут – в жару было бы больнее.
Я шагнул к девушке, схватил ее правой рукой за волосы, а левую руку пихнул к губам, вынуждая пить кровь.
"Умру ведь! – подумал я, когда моей кожи коснулись сухие губы. – А ну и хрен с ним".

Впрочем, я не умер. А может быть, умер, потому что те несколько минут как будто кто вырезал у меня из памяти. Когда я пришел в себя, я стоял на коленях посреди площадки, там, где раньше стояла шаманка, и негнущимися пальцами пытался перевязать запястье. Чем-то. Чем? Платком, который шаманка носила на голове.
Еще – всюду была кровь. Не моя… наверное. Не мог я потерять столько крови, и все еще оставаться в сознании.
Шаманку я увидел сразу же – она валялась поодаль, рядом с трупом одного из стражников. Может, живая, может, мертва… стражник вот точно был мертв – горло перегрызено. А тот нобль, что молился (интересно, кому?.. Фрейе-покровительнице, Зевсу или из богу из Амеша-Спента?), валялся на полу аж двумя кусками – он отдельно, кишки отдельно.
Второго нобля я вообще не увидел.
Бургомистр Фернан был весь в крови – тоже чужой, наверное, - но жив. Он стоял там, где раньше нелепо корчился на каменных плитах, держал в руках обнаженный меч – на мече ни капли крови почему-то не было - и тяжело дышал. Глаза его были безумны.
-Казнить, - прошипел он, и тут же закашлялся – голос сорвал. Когда, интересно? – Обоих!
Я улыбнулся. Это оказалось больно – оказывается, я разбил губы. И тоже не понятно, когда.

Записки Аристократа

Наверное, устраивать побеги мне скорее нравится, чем нет. Благородство души в том и состоит, чтобы помогать страждущим.
Однако об этом хорошо размышлять, когда цель уже достигнута и птичка, так сказать, упорхнула из клетки. Между задумкой и конечным результатом должно выстроиться еще немало звеньев цепи, имя которой – «действие».
Скучный голос глашатая скрипел над площадью. Капли мелкого, нудного дождя падали в жидкую грязь, заливавшую каменные плиты. Вчера яркое солнце заставляло вспомнить о раскаленной пустыне, а море, куда я спустился в надежде на прохладу, нестерпимо сверкало серебром. Сегодня небо было равномерно серым, а дождь – нескончаемым.
Это один из паскуднейших законов природы: погода всегда норовит подкинуть тебе как можно больше неприятных сюрпризов.
Впрочем, не одна погода…
Ормузд все подери, если бы не вчерашняя гроза, налетевшая посреди белого дня, не молнии, поразившие войско герцога, сегодня Адвент уже был бы взят, и на сем мои хлопоты закончились бы!
-… сограждане. В неусыпной заботе о населении нашего славного города Адвента господин бургомистр Фернан… - кашель. Можно было бы от души пожалеть глашатая, которому после боевого дежурства приходится заниматься еще и этой заведомо бесполезной деятельностью, но жалость во мне иссякла давно и прочно, как вода в засыпанном источнике.
Глашатай прокашлялся и начал снова:
-…ведьму, которая сошлась с Изгнанниками и своими дьявольскими кознями… - ах, изгнанники. Есть в этом своя горькая ирония. Изгнанников принято стало последние две тысячи лет винить во всех бедах, начиная от неурожая и падежа скота, и кончая разбившимся у модницы зеркалом. А между тем, Хендриксон говорил мне, что именно Изгнанники – самые несчастные существа во всем нашем бедном, раздираемом на части мире. Пожалуй, насчет «самых» я не соглашусь – кто возьмется измерить глубину чужого горя?.. – но вот несчастные – это точно.
-...и колдуна чернокнижника, выдававшего себя за известного астролога магистра Райна Гаева…
На этих словах душа моя ушла в пятки. Не может быть. Если они решатся на это…
-…на городской площади через повешение.
О господи настоящий!
Это означало, что время, которое я мог потратить на освобождение Гаева, резко сократилось. До одного завтрашнего дня.
-Ну правильно, - услышал я чей-то приглушенный голос у меня за спиной. – Самозванец и есть. Если бы это был настоящий Магистр Драконьего Солнца, о котором столько россказней ходит, уж верно, мы бы не сидели сейчас в такой заднице!
-Да все они шарлатаны! – ответил ему собеседник. – Настоящие астрологи служат королям, а не шляются по дорогам. А может быть, и тех за носы водят. Наверняка, про чудеса Магистра… как там его… Гаева… брешут все.
-Да наверное… - скорбно согласился первый голос. – Только говорят, он нобля одного прямо загрыз… зубами. Я б его за то расцеловал, шарлатан там не шарлатан…
-Ага, еще и дочурку свою выдал бы! – с насмешкой сказал второй. – Чтоб уж наверняка избавиться.
-Да ты!..
Я пошел по своим делам.
 
Хендриксон в шутку называл меня «дипломированным шпионом». При этом приговаривал, что диплом единственного в своем роде «шпионского университета» не может не быть невидимым и неощутимым. В моем случае диплом, видимо, выражался в шрамах и отметинах, которые моя шкура благодаря старанием моих педагогов не приобрела.
Профессор в «шпионском университете» был один – сам герцог. Остальные так, ассистенты…
Итак, какие у нас способы спасти из камеры несчастного маленького астролога?..
Способ первый, от меня не зависящий: завтра пойдет такой сильный дождь, что сжечь они его просто не смогут – дрова зальет. А, нет, погодите! Он сказал «через повешение». Традиционно ведьм и колдунов сжигали, но дефицит с дровами в осажденном городе уже давал о себе знать, и тратить такое количество топлива непроизводительно ни бургомистр, ни нобли, ни даже возмущенные черной магией горожане просто не могли себе позволить.
Способ второй: скупить всю тюрьму с потрохами, и просто спокойно вывести астролога за собой. Можно с фанфарами. Это, конечно, замечательный способ, и, главное, почти никакого риска. Но, увы – такого количества золота у меня с собой не было. Во-первых, тяжело это – таскать на себе столько благородного металла, во-вторых, золото никак не вязалось с моим образом скромного коробейника-шарлатана.
Значит, как это ни грустно, придется признать, что и этот способ не про нас.
Способ третий: действовать через мою знакомицу Илиссу. В любом случае малышку придется использовать, чтобы узнать, где конкретно держат астролога, однако что-то еще она вряд ли сможет сделать. Если она не сумеет даже этого – придется либо действовать на свой страх и риск, либо поднимать сеть герцога, (что мне было разрешено делать только в самом крайнем случае).
Способ четвертый: ворваться в башню, размахивая мечом, порубить всех на мясной паштет, и… ммм… ну, оставив в стороне тот факт, что я вообще не большой любитель проливать кровь (и вовсе не из сентиментальных соображений, а из чистого эгоизма, но об этом речь позже), тут возникает ряд осложнений практического порядка. Первое из которых такое: я не владею мечом настолько хорошо, чтобы не считать противников. Да и покажите мне того, кто владеет, если не брать в расчет героев старинных легенд.
Способ пятый, и окончательный…
Импровизация. Художественное сочетание всех предыдущих четырех. Пожалуй, только это мне и остается.