мой отец

мой отец был замечательным человеком, он останется единственным авторитетом, чье мнение, а главное, чей совет воспринимался мною как самый ценный подарок. этот человек, не умещался в принятые стандарты и рамки, постоянно набивал себе шишки, снова и снова. он жил, не имея надежды на изменения в нашей жизни, продолжая следовать своим нравственным предубеждениям и ценностям. И умер от сердечного приступа, во время очередной попытки забыться в вине. я знаю, что вы подумали и скажете. кроме того, я уверена о чем вы промолчите.да, вы промолчите, дабы не обидеть моих дочериных чувств, вы подумаете, что ничего удивительного, такие часто так кончают и по-сути по вине слабости характера. И уж точно, ничего замечательного в таких людях не бывает.

А может, вы так и не подумаете. Может, что так думаю я сама. Он меня бросил, оставил в моей жизни, в которой так трудно найти смысл, когда видишь, как она бывает своенравна, беспощадна и несправедлива. Или дело в другом? Нам свойственна эта вечная слабость, это желание и удовольствие забыться, самоуничтожение и самопринижение. Наша главная проблема, доча, что мы родились в этой стране. Так значит, что если мы - русские, то все - предопределено? Судьба, случай, предназначение, зависят ли они в жизни каждого человека от его национальности?

Вот приходиться слышать высказывания о гордости за нацию, патриотизме!А я наверное всегда буду немного неловко себя чувствовать и стесняться рассказывать новым иностранным знакомым о моем происхождении. Обычно собеседники через какой-нибудь час беседы замеяают мой акцент в немецком языке. Я всегда прошу сделать их предположение . Радуюсь, заметьте, радуюсь почти до гордости, очень искренно, что превая мысль, приходящая всем в голову, - о том, что я , наверное, француженка. Так же гордо называл меня и мой папа в последний раз. "ты, - говорит он, - совсем француженкой стала, доча, как тебе это идет." Немцы удивляются, некоторые долго не могут поверить, делают нескончаемые комплименты.

наша участь - думать по-русски и поступать по-принципам. у других, у тех же немцев, в большинстве своем, на этом месте - приоритеты и выгода, открыто и ясно, не запинаясь и не скрывая, и уж совсем не стесняясь,скорее наоборот.
Ах, папа, мой папа!Как рано ты ушел, как много хотелось мне еще о тебе узнать. Великий идеалист, мой папа, сказал как-то мне, четырнадцатилетней: ничего так не определяет человека, ничто другое не доказывает его настоящей ценности, как то добро, которое он подарил людям. Доброта. Как для брата.
Может быть, это было сказано задолго до него. Но за свою недолгую еще жизнь, но все же уже богатую на встречи новых людей из разных стран, ни от кого я пока еще не слышала подобной убежденности при именно таком утверждении.