Домовой

Понедельник – черный
-Деда, а деда, а ты домового видел?
- А как жить, видел, конечно, как тебя сейчас.
- А он как человек или как животное?
- И как человек, говорят, приходит, и как животное. Со мной вижь вот какая история произошла. Жил у нас давным-давно пес, долго жил, и вот уже совсем старым стал и нюх потерял, и облез и лаять не мог, но не гнали его со двора. Любили очень. И вот однажды пропал он, исчез и не появляется больше. Я его потом в лесу мертвым нашел и закопал возле старой березы. Так вот в чем чудо-то, смотрю, однажды, мимо меня по двору пес наш проходит и такой гладкий да ладный, словно не умер, а помолодел. Ну, думаю, домовой батюшка дом сторожит.
- А где он живет?
- Знамо-то, за печкой, да вот рядом с тобой. Если будет ночью мохнатой лапой гладить
не пугайся и не кричи громко. Мужа тебе богатого завлекает!
Дед смеется тихо, неслышно только открывает беззубый рот и головой машет, а у Василинки в глазах слезы. Страшно.
 - Ладно, хватит чушь молоть, спи давай. Вставать завтра рано, до рассвета.
Василинка глаза закрыла, но страшно все-таки и даже жутко немного: того и гляди - мохнатой лапой домовой схватит. Но потом успокоилась. Печка мирно трещит, где-то недалеко Ульяна нитки прядет да песни поет, тихо так, грустно. Некогда ей спать, приданое готовит. Бабка Варвара опять раскашлялась и опять песня. Тихая, грустная.

Вторник – потворник

Мать Олена не давала дочерям долго нежиться. На рассвете пора вставать. Отца и братьев уже не было, не было и кос, заготовленных с вечера. Время сенокоса настало. Теперь не до сна.
Завтраком послужила краюха хлеба, оставшаяся с ужина и молоко от Пеструхи. А потом на пруд, гусей пасти. Каждый раз Василинка выгоняла их большим прутом и вела к пруду, не большому, но довольно глубокому.
Мать и бабка дома остались обед готовить. Старшие сестры сначала по воду пойдут, а потом к братьям на сенокос, сено в копны собирать.
Василинка знала всех своих гусей по именам. Самым главным был большой серый гусак. Он на всех шипел и больно щипался. Всех щипал, но только не Василинку. Её ин любил и берег от собак. Неделю назад у старой гусыни вылупились гусята, скоро и их надо будет водить к пруду.
В своей семье Василинка была самая маленькая, семь лет, но уже много знала, многое умела и ни чего не боялась. Хозяйство было большое, на игры времени не было; хотя по праздникам веселились от души, в будни работали до темноты. Самым старшим братом в семье был Иван. Сватался уже, скоро свадьбу играть будут, веселую, живую с красными рубахами, песнями и пирогами. Матрена тоже на выданье. Ульяна чуть помладше, но приданое уже готовит. Потом Пахом, Федор и Василинка. Федор был старше ее на год и работал помощником пастуха, пас коров всей деревни. Из всех братьев и сестер Василинка больше всего любила Пахома. Он работал на кузнице, учеником еще. Кузнец взял его не сразу, долго отнекивался, но понял что детей у него своих не будет. Он дарил ей стеклышки, что находил в золе, а однажды, в праздничный день даже петушка сахарного.
Она уселась под свое любимое дерево. Здесь она то плела венки, то пела песни, а иногда и то и другое, но от пруда ни на шаг иначе гуси уйдут. Где-то в середине дня позвала ее Олена и наказала отнести работникам хлеба, молока, лука да сала. Дорога шла мимо леса, поэтому дед пошел вместе с ней, а то вдруг волк выскочит, да еще корзина больно тяжелая. Варваре хуже стало, совсем закашливаться стала.
- Дед, а ты медведя видел?
- Видел даже как он как в лесу лыко дерет, да лапти плетет.
- Дед, ты зайца видел?
- Видел даже как он зимой на пне в дудку дудит.
- Деда, а ты волка видел?
- Видел даже как он грибы собирает и в лукошко кладет.
- Деда, а что надо сделать, чтобы домовой появился.
- Просто так его не выманишь, он сам появляется когда захочет…
- А как я узнаю, что это он?
- Узнаешь…
На обратной дороге дед больше молчал. Бывало, Василинка спросит что-нибудь, а дед сделает вид, что не расслышал. Идет, словно лыком рот зашил. Так и шли. Обед скоро, а там и гусей надо обратно гнать.

Среда – постница

Сестры вернулись рано утром. Вчера вечером ходили в рабочую хату, да видно ни на минуту глаз не сомкнули. Не сколько работали, сколько играли с парнями, да гадания видно затеяли.
Олена долго бранила Ульянку за то, что язык иглой проколола; молчит, и видно что рада радешенька, что игла в язык впилась.
Потом мать послала Василинку дров принести и за поленницей слышала она рассказы девушек о ночных гаданиях. Что под полночь в бане скрылись, что лошади глаза завязывали, полено вытаскивали да прислушивались, все что хотели услышали.
Ночью умерла Варвара, долго мучалась а потом затихла.
Но Василинка этого не знала. Поздно было.

Четверг – перечит

Царю Небесный,
Утешителю,
Душе истины,
Иже везде сый и вся исполняй.

Сокровище благих
И жизни Подателю,
Приди и вселись в ны,
И очисти ны от всякия скверны,
И спаси, Блаже, души наша.

Положили Варвару в другой хате.
Все хмурые ходили, почти не общались. Олена достала черные платки и дочерям раздала. Все зеркала спрятали и долго плакали и молились. Молилась и Василинка со всеми вместе. Гусей сегодня не пасли, они простояли, прогоготали, мол открывай, хозяйка, но не до них было. Все готовились к похоронам.
Василинка случайно узнала, что ее любимого гуся закололи на поминки. Она увидела его в сенях мертвого, но еще не ощипанного.

Пятница – корячится

Неделю назад у старой гусыни вывелись маленькие гусята, и только сегодня было решено отправить их на озеро вместе с матерью. Василинка вела их отдельно от основной стаи.
Родители вернулись поздно. Олена была очень расстроена. Она крепилась, но ее выдавали заплаканные глаза.
- Больно большой гроб сделали. Жди второго покойника.
Только вечером по возвращении, они узнали что Василинка заболела. Свалилась в озеро. Полезла доставать гусенка и оборвалась. Хорошо Пахом шел мимо с работы. Вытащил ее. Василинку спасли, но заболела она сильно. Может от испуга,
Олена упала на колени, заплакала. Стала ее укутывать, дала горячего отвара и заставила молиться. К ночи жар усилился.

Суббота – делу почин

Отче наш,
Иже еси на небесех!
Да святиться имя Твое,
Да придет царствие Твое,
Да будет воля Твоя,
Яко на небеси и на земли.

Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим;
Но не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого.

Яко Твое есть царство и сиа, и слава Отца и сына и Святаго Духа
Ныне и присно и во веки веков.
Аминь.

Все что ни делала Олена, все в пустую было.
Жар становился все невыносимее. Василинка даже плакать не могла – больно. Она только тихо всхлипывала, а еще кашлять начала. Олена как это услышала, совсем дух потеряла. Совсем как Варвара. Травами ее отпаивали, горькими. Баню ей делали, мазями натирали, но все в пустую. Вечером уже не выдержала Олена, послала деда за врачом в другую деревню. Далеко, да делать нечего, надо. Пахом с ним поехал.
- Молись, душа моя, Богу угодно оставит нам, не угодно – заберет.
Василинка молилась. Встать не могла, молились лежа, а сама про себя думала. Да как же домовой выглядит? Как его увидеть? Что делать надо? Дед знает, но он уехал.
Боль и жар были невыносимы. Василинка и спать не могла, только в бреду лежала и домового звала.
Тихо было. Василинка глаза открыла и видит, под лавкой гусь сидит, тот самый, которого позавчера закололи. Сидит и на нее смотрит. А на гусе дедов армяк старый, и грудь разодрана, и перо так на пол и сыпется. И смотрит на нее и прямо и боком. А в доме нет никого.
А Василинке и не страшно совсем. Подходит к ней гусь, а ростом он как отец. А может и выше. До потолка головой достает. Подходит к ней и смотрит прямо в глаза. А потом крыльями за голову берет и дышать начинает. Ее дыхание забирает, а свое оставляет. А потом тихонько в сени, тихо-тихо, как по воздуху.
Зовет его Василинка, а самой страшно. Не уж то домовой сам приходил. Не по себе.

Воскресенье – свято

Василинка проснулась очень рано. Боль прошла. Рядом с ней на лавке дремала мать. Видно было, что не спала всю ночь.
Болезнь прошла. Как рукой сняло и врач не понадобился.
Только потом узнала Василинка, что дед умер, шесть верст до дома не доехал, за сердце схватился и упал.
-Деда, а деда, а ты домового видел…