Жертвы северной войны. Глава 14. Семейный очаг

Глава 14. Семейный очаг

Эдвард остановил грузовик у ворот, вышел, и хотел было помочь Мари выбраться из кабины, но она уже вылезла сама, последовав за настороженно озирающимся Квачем. Пес доставил ей немало забот, пока они ехали… ладно, спасибо хоть не лаял и ничего в машине не наделал.
Девочки тем временем выпрыгнули из кузова и сразу кинулись к входной двери. В дом они влетели с разгону – дверь, очевидно, не запиралась, хотя замок имелся.
Дом Элриков стоял под лучами яркого полуденного солнца совершенно пустынный, и, казалось, вымерший. Само же место Мари, будь ее воля, объявила бы Официальным Воплощением мира и покоя. Как будто его специально пять дизайнеров-рекламщиков придумывали для плаката о продаже недвижимости. Зеленые холмы, горы далеко на горизонте, безмятежно поблескивающая гладь реки, три яблоневых дерева у стены, на самой широкой ветке одной из яблонь покачиваются качели… Зеленый плющ густо обвивал нижний, каменный этаж здания, почему-то недовольно сползая с верхнего, деревянного. Одно из окон верхнего этажа было открыто, белая тюлевая занавеска лениво и безмятежно трепыхалась на ветру. Жарился на солнце, забытый внизу у крыльца, старый полосатый шезлонг, видимо, основательно разломанный некими малолетними проказниками и многократно чиненый.
Даже не верится, что сюда совсем недавно вошло горе.
-До чего мирное место, - улыбнулась Мари. – Сразу понимаешь, что этот дом стоит здесь уже лет пятьдесят, а то и побольше. Теперь так не строят.
-Да нет, ему лет семнадцать, - задумчиво произнес Эдвард, ладонью отгоняя Квача, который крутился возле него, напрашиваясь на ласку. – Мы построили его сразу после войны. Пришлось потрудиться. Сами упахались, плотников нанимали, то, се... Алхимией всего не сделаешь.
-А… тут что-то раньше было?
-Тут – нет, - Эдвард посмотрел на нее и внезапно улыбнулся. – Просто место хорошее. Вид хороший. Немного ближе к станции когда-то был наш с Алом дом. Теперь пепелище совсем заросло. Только по яблоне можно еще что-то заметить: кое-где на коре подпалины, да несколько сухих веток торчит. А вон там, - он махнул рукой, показывая направление, - где деревня начинается, была мастерская Рокбеллов. Но ее сожгли во время войны. Мы потом решили построить этот дом посередине, между нашим старым домом и старой мастерской.
-Чтобы тут не было ничего плохого? – Мари грустно улыбнулась.
-Да нет, не то чтобы… Просто…
-А мамы нет! – услышали они крик сверху. Запрокинули головы.
Нина, маша рукой, высовывалась из самого верхнего окошка.
-Мамы дома нет! – крикнула она. – И Дэна тоже!
-Ну, что Дэн где-то шляется, было понятно с самого начала, - вздохнул Эд, - потому что в противном случае нас был уже облаяли, обшерстили и облизали. А девчонок еще и поваляли бы по земле. Винри, скорее всего, по вызову уехала.
-По вызову? Она разве врач?
-Она механик автомейлов, разве вы не помните? – Эдвард посмотрел на Мари несколько удивленно. – Эта ручка - ее работа, - он помахал правой рукой. – Иногда приходится ехать к клиенту, если он не в состоянии сам придти на ремонт, и родственники не могут его привезти. А еще она занимается ремонтом техники. Трактора, комбайны, прочее…
-Машины в гараже тоже нет, - доложила Триша, выглянув из-за угла дома.
-Значит, уехала далеко. Ладно, пойдемте в дом, - вздохнул Эдвард. – Сара, сделаешь нам что-нибудь поесть? Я голоден как волк.
-Конечно, - Сара кивнула. – Если мама не забыла опять пополнить запасы. Когда она живет одна и заказов много, она может неделю на бутербродах держаться и не заметить.
-Если что, я сбегаю в магазин! – Триша вскинула руку. – Только чур, я покупаю йогурт!
-В прошлый раз тебе с него плохо стало, - заметил Эдвард, распахивая входную дверь.
-У, это когда было! Полгода назад!
-Может быть, может быть, - Эдвард явно думал о чем-то своем. – Проходите, Мари. У нас есть свободная комната на втором этаже, для гостей. Пока поселим вас там, а потом видно будет.
Мари послушно перешагнула через порог. Квач сунулся было за ней, но Мари сердито шикнула на него. Пес тут же поджал хвост. Вел он себя как-то без особого энтузиазма, топорщил шерсть на загривке.
-Тут на веранде его можно посадить? – спросила Мари.
-Пожалуйста, - рассеянно махнул рукой Эдвард. – Дэн обычно здесь и живет.
Тут Мари углядела под столом подстилку и в дальнем углу миску, и живо поняла, почему Квач держался так настороженно: чуял другую собаку. Ну что ж, раз пока этой собаки здесь нет, то она и не будет беспокоиться. Беспокойства ей хватит, когда этот самый Дэн появится…
Мари быстро привязала Квача за невесть зачем вделанную в стену около косяка железную петлю с другого конца веранды, подальше от миски. Велела «Лежи» и, не обращая внимания на жалобное поскуливание, повернулась, чтобы войти в дом, но Триша ее опередила.
-Я пойду там проветрю! – девочка проскользнула вперед, Мари услышала, как простучали ее ноги вверх по ступеням. – И цветы принесу! – потом Мари еще вроде бы услышала что-то про фиалки, но поручиться не могла.
-Цветами у нас Триша занимается, - пояснил Эдвард. – Она и плющ вырастила. Остальные не любители.
Голос у него звучал как-то тускло, и Мари решила, что он смертельно устал. Ну еще бы. Для нее-то переживаний было выше крыши, а уж для него…Он ведь почему-то вбил себе в голову, что обязательно должен нести за Мари ответственность.
Эдвард прикрыл дверь, снова взял сумку Мари и жестом предложил ей подниматься по лестнице. Лестница взбегала к потолку, заворачиваясь вокруг балки, прямо перед ней. Перед тем, как встать на первую ступеньку, Мари еще успела окинуть взглядом гостиную, которая начиналась сразу от двери, без прихожей (Мари в первый момент это удивило - она привыкла, что в Нэшвилле, в более холодном горном климате у каждого дома прихожая есть непременно): просторная, скромно, если не скудно, обставленная, но довольно уютная. Мари заметила камин, и подумала, что никогда не жила в доме с камином…
-Внизу у нас мастерская, кабинет Винри, кухня, гостиная и операционная, - пояснил Эдвард на ходу. – И еще на всякий случай что-то вроде гостевой: комната, в которой можно разместить пациента, если необходимо оставить его здесь на пару дней.
-То есть у вас две комнаты для гостей? – спросила Мари, которая уже поднялась по лестнице до площадки и второго этажа и отошла в сторону, чтобы дать Эдварду пройти.
-Нет, - ответил тот. – То не для гостей, а для пациентов.
Лестница, на самом деле, убегала и выше, на чердак, но Мари логично рассудила, что вряд ли им туда.
Второй этаж выглядел вполне обыкновенно: просто коридор с окном в конце. По обеим сторонам коридора - двери.
-Наша с Винри спальня, детская, спальня Альфонса и свободная комната. Большая ванная комната внизу, она одна на весь дом. Но, когда строили дом, Винри настояла на том, чтобы у каждой комнаты был свой туалет. Стоило порядочно денег, и порядочно нервов нашему строительному подрядчику, но себя оправдало.
Эдвард распахнул перед Мари самую дальнюю по коридору дверь.
В комнате уже обнаружилась Триша: она действительно принесла аж два горшочка с фиалками – Мари порадовалась, что у нее аллергия только на герань – а сейчас решительно орудовала веником.
-Давно не подметали, - объяснила она. – Вы погодите, я мигом.. А-апчхи!
Комната была самой обыкновенной, довольно-таки маленькой, зато уютной. Большую ее часть занимала широкая кровать, снабженная мягким матрасом (спина Мари сразу как по сигналу заныла, благодарно вспомнив оставленные в Нэшвилле пружины) и двустворчатый шкаф. Еще там у окна стоял стол, а у стола – стул. Мари очень понравились обои: желтовато-бежевого цвета, в синий цветочек. Если ей не изменяла память, очень похожие обои были когда-то в комнате родителей.
Окно выходило на другую сторону от дома. Там зеленый склон холма нырял прямо к стоящей в низине деревушке, чьи разноцветные крыши ничуть не напоминали красноватые в Маринбурге, или коричневые в Кото-Вер… равно как и железные в Нэшвилле. Между домами густо курчавилась зелень, только слегка тронутая желтизной. За деревушкой начинался лес, а небо над лесом было синее-синее, такое, каким оно бывает только теплым началом осени.
-Здесь довольно давно никто не жил, - извиняющимся тоном сказал Эдвард. – Уже месяцев пять, по-моему. С тех пор, как к нам в гости приезжала Ческа.
-Тетя Ческа – это мамина подруга, - скороговоркой протараторила Триша. – Она к нам всегда в отпуск приезжает. Одежду вы вешайте в шкаф, а постельное белье и полотенце я вам сейчас принесу. Вам что-нибудь еще нужно?
-Нет, спасибо…
-Отлично! Я мигом, - Триша действительно мигом вылетела за дверь. Мари удивилась, как это половицы под ней не скрипят. Потом она вдруг снова просунула голову в дверь и бодро отрапортовала:
-А Сара там уже обед готовить начала, я по запаху чую! Так что скоро будем есть!
И исчезла снова.
Мари, честно говоря, больше всего хотела упасть на кровать, не дожидаясь ни еды, ни постельного белья, и… ну пусть не спать, сегодня-то ей вроде бы удалось выспаться – но долго-долго пялиться на выбеленный потолок и ни о чем не думать. Ни о чем не думать, ничего не бояться, нисколько не грустить…
-Ну ладно, вы устраивайтесь… - сказал Эдвард.
Махнул ей рукой, и вышел.
Мари осталась одна.
Устраиваться ей не хотелось. Что такое, почему так гудят ноги?.. Вроде бы, не много прошла… И руки почему-то тупо ноют в плечах, как будто кирпичи таскала. Это не говоря уже о том, что глаза подозрительно щурятся от яркого света.
«Нервное переутомление, - поставила себе диагноз Мари. – Часов двенадцать крепкого, здорового сна… Но завалиться прямо сейчас не вполне вежливо… Нет, сначала поесть… И опять же, дождаться Винри, хоть поздороваться…»
И тут снизу, со двора, донеслось басовитое гавканье. И чуть менее мощный, сипловатый, еще не устоявшийся молодой лай. Квач.
Мари как подбросило. Еще секунду назад она думала – не встанет. Теперь вскочила с кровати и кинулась к окну. Чего и следовало ожидать.
Посреди двора заливался бешеным лаем крупный рыже-белый сенбернар. Он был, пожалуй, не больше Квача, но старше – это точно. Лапы очень массивные, в рыжеватых пятнах шерсти проглядывали седые нити. И лаял он глухо, мощно, как настоящий патриарх.
Патриарха не без труда удерживала за ошейник Винри Рокбелл – Мари легко узнала ее сверху по длинному хвосту золотистых волос. При этом держал пса, в основном, авторитет хозяйки, а не ее мускулы – по сенбернару было видно, что он троих таких, пожалуй, за собой уволочет, не особо напрягаясь.
Квач же, как видела Мари, не слишком-то и рвался со своего поводка – а то бы и его удержала разве что цепь, на которую пароходы швартуют, а никак не кожаный ремень. Скорее всего, ее пес был испуган, и ему меньше всего хотелось попадаться старику-сенбернару на зуб… тем более, что последний тут, строго говоря, в отличие от Квача, был дома. Еще чуть-чуть, и белый пес заскулит и жалобно подожмет хвост, как маленький щенок.
-Квач, фу! – крикнула Мари, высовываясь из открытого окна по пояс. Как еще пресловутые горшки с фиалками не сшибла – чудо просто. – Тихо! Смирно! Лежать! Ах ты, черт!
-Дэн, спокойно! – в свою очередь надрывалась Винри. – Тихо, Дэн! Это свои, свои!
Неизвестно, чем бы все это закончилось, как тут из дома выскочил Эдвард. Он, вероятно, как раз переодевался, потому что на нем были еще дорожные брюки со стрелками, но ботинок уже не было, а вместо рубашки – простецкая черная майка без рукавов, которая выставляла поблескивающий хищным металлом автопротез на всеобщее обозрение.
-Дэн, прекратить немедленно! – рявкнул Эдвард страшным голосом.
Сенбернар немедленно перестал лаять, и чуть ли не хвост поджал, пожирая Эдварда преданным, истинно собачьим взглядом. Тут же затих и Квач, едва не заскулив от облегчения.
Эдвард подошел к псу, схватил его одной рукой (металлической) за ошейник, другой потрепал по голове. Дэн яростно вилял хвостом и порывался вылизывать хозяину лицо.
-Ну-ну, я тебе тоже рад, - ворчливо произнес Эдвард. – Ты, перспектива на бешбармак…
-А мне ты, значит, не рад? – сердито осведомилась Винри.
-Ты ж не лаешь, - резонно возразил Эдвард.
-Ах, не лаю? – вкрадчиво-ласковым тоном спросила Винри. – Сейчас начну!
Она попыталась врезать мужу кулаком под дых, но тот, даром что обнимал собаку, легко блокировал ее удар.
-Какого черта ты опоздал на сутки! – яростно воскликнула она. – Я уже не знала, что и думать, в какие морги звонить!
-Винри, ты сама уехала по вызову, значит, не так уж волновалась! И потом, сутки – это в пределах…
-Не надо про пределы! Высшую математику я знаю лучше тебя!
-Спорим, ты не извлечешь корень пятой степени в уме?
-Эдвард Элрик, я сказала «высшую математику», а не «арифметику в пределах средней школы»! Которую ты, между прочим, так и не закончил! И если ты выучил таблицу степеней до шестой, это еще не повод…
Обалдело моргая, Мари выслушивала это со своего окна на втором этаже. Явно шла полным ходом семейная перебранка, вероятно, сулившая супругам много удовольствия… чего нельзя сказать о случайных свидетелях. Мари повергла в недоумение некая абстрактная алогичность данного спора. И чем дальше, тем больше он скатывался куда-то в район детского сада.
-Не желаю слышать попреки в моей профнепригодности от женщины, которая ни разу в жизни не пользовалась косметикой!
-Да, не пользовалась! И горжусь! И посмей мне сказать, что я несексуально выгляжу, и твой затылок познакомиться во-от с этим ключом поближе!
-Ой-ой-ой, напугала!
-Мальчишка!
-Девчонка!
-Авантюрист!
-Истеричка!
-Маньяк-алхимик!
-Маньячка-механик!
«Им больше тридцати? - ошалело подумала Мари. – Нет, правда?»
Тут Винри осеклась, выпрямилась (для вящего эффекта она орала на Эдварда, слегка наклонившись вперед). Эдвард почему-то не воспользовался явной капитуляцией своей «прекрасной половины», а замолчал тоже, причем крайне мрачно уставился на нее.
Мари вдруг осенило. «Вот на этом-то месте их обычно и прерывали». Она даже знала, кто. И почти наяву услышала упрекающий голос: «Брат! Винри! И не стыдно вам? Как дети малые, честное слово!»
Конечно, на сей раз произносить эти слова было некому. Но Эдвард и Винри, наверное, куда лучше Мари увидели чью-то тень, укоризненно взмахнувшую рукой между их лицами, разделяя спорщиков.
Винри вдруг обернулась к дому, широко улыбнулась и радостно замахала рукой. Мари не сразу сообразила, что машет она именно ей.
-Мари! Привет! Извини, Эдвард совсем не умеет себя вести. Эти малолетние оболтусы тебя хоть нормально устроили?
На лице у нее было такое выражение, как будто Мари была ее давней и старой подругой, которая ни малейшего отношения не имела к «авантюристу»-мужу, а ему просто поручалось довести ее от станции.
-Эй, это я, что ли, малолетний оболтус?! Между прочим, я тебя старше!
-На два месяца. А у женщин ускоренное психическое развитие.
Мари показалось, что Винри сейчас покажет Эдварду язык.
-Ну ладно, заметано, старушка, - хмыкнул Эдвард.
-Что?! – взвыла Винри, но гениальный алхимик уже удрал в дом.
-Спасибо, все хорошо! – крикнула Мари сверху. Про себя она раздумывала, не каждый ли день тут такие концерты, и не будут ли они ее будить с утра пораньше. Или не давать уснуть за полночь…
Ладно. Может, это они так встрече радуются. Да и вообще, одно дело ссоры от собственной стервозности, другое – от большой любви. На что у Мари было мало опыта в таких вещах, но уж одно от другого отличалось слету.

Обед прошел в «теплой, дружественной обстановке». Винри весьма холодно держалась с мужем, который «опоздал, и заставил меня волноваться, чертов коротышка!» и весьма сдержанно – с дочерьми, которые провинились тем, что сбежали из лагеря («Умный человек всегда может обсудить свои проблемы и договориться!»), и только с Мари была ласковой и сердечной. Эдвард, понятное дело, не желал рассказывать, почему они задержались – чтобы не волновать – посему хранил молчание, которое с каждой минутой становилось все более мрачным. Мари чувствовала себя крайне неловко, но поделать ничего не могла. Приходилось терпеть.
После обеда Мари извинилась и отказалась от долгих задушевных бесед под тем предлогом, что хочет спать. Винри тут же развила бурную деятельность по проверке того, как устроили дорогую гостью. Она принялась показывать ей, как зажигать колонку, наливать ванну, вознамерилась снабдить ее по крайней мере двумя полотенцами (зря Мари отнекивалась, что у нее есть), и вообще с воодушевлением взялась играть роль радушной хозяйки. Она же помогла Мари выгулять Квача, накормить его и провести с ним сеанс внушения: «Все хорошо, все замечательно, все будет еще лучше, и не смей ни на кого гавкать!» Квач радостно соглашался вести себя хорошо и вилял хвостом, но, когда Мари кончила его гладить и пошла мыться, жалобно заскулил.
Часом позже Мари, чисто вымытая, в Винрином халате (который хозяйке был широк, а Мари оказался в самый раз, хоть и коротковат), сидела на кровати и пыталась расчесывать волосы. Вообще-то с влажными волосами это делать не рекомендуется, но Мари знала по опыту, что, если промедлить, кудри превратятся в некую враждебную ей массу, наделенную собственной потусторонней жизнью и накачанную зверским количеством статического электричества.
В дверь постучали.
-Да? – спросила Мари.
-Это я, Винри. Можно войти?
-Пожалуйста.
Винри вошла, закрыла дверь за собой. Огляделась. Спросила:
-Ну как, устроилась? Ничего больше не надо?
-Спасибо, все хорошо, - Мари улыбнулась.
-Послушай, я хотела с тобой немного поговорить. Можешь еще пятнадцать минут позевать?
-Могу и дольше… - Мари не совсем понимала, к чему это.
-Мари! – произнесла Винри ласковым, проникновенным тоном. – Расскажи, пожалуйста, почему вы все-таки опоздали?
«Так я и знала…» - обреченно подумала Мари. Вслух же спросила, пытаясь потянуть время:
-Винри, а откуда ты вообще знаешь, что мы опоздали?
-Эдвард мне позвонил и сказал, что вы приедете. И назвал примерный срок, - глаза у Винри были – куда там следователю прокуратуры. Не говоря уж о выражении лица.
Ну и что. Подумаешь…
-Когда это было?
-Три дня назад, вечером.
Мари провела несложный подсчет, и с чувством ругнулась.
-Тогда я еще не согласилась с ним ехать!
-Эдвард такой, - пожала плечами Винри. – Поскольку я его не убила, хотя имела массу возможностей, приходится мириться. У тебя есть козырь: тебе с ним мириться не обязательно. Ну ладно, не отвлекайся. Почему вы задержались? Эдвард не хочет говорить, потому что я все равно пойму, если он соврет. А вот ты…
-А почему ты думаешь, что я скажу, если Эдвард молчит? – довольно-таки холодно спросила Мари.
-Вот как? – Винри опасно сдвинула брови. – Нет, я еще понимаю, когда Эдвард берется опекать меня даже от дурных вестей, словно маленькую девочку… с переменным, впрочем, успехом… но какого черта ты это делаешь?
Мари вздохнула, сдаваясь.
-Как-то это не очень хорошо, - призналась она. – Если Эдвард не хочет, чтобы ты знала, мне остается только уважать его решение. То, что с ним случилось, только его касается. И вообще, может быть, это засекречено?.. Я даже и не знаю.
-Если не знаешь, значит, точно не засекречено, - фыркнула Винри. – Если ты узнаешь что-то секретное, тебя заставляют столько бумажек подписать, что трем бюрократом работы на год хватит разбирать.
-А тебе приходилось?
-Поживи с этими двумя психами с мое, и не то… - она осеклась. – Да, приходилось, конечно. Так что можешь быть уверена: ни во что особенно секретное ты не вляпалась. Да и у меня допуск есть.
-Допуск?
-Ну да! Мне из-за братцев во столько всего пришлось влезть, что нашим милитаристам-бюрократам оставалось либо убить меня, либо все это дело узаконить. Убить Эдвард не дал: как-никак, подруга детства, личный механик и вообще полезная личность…
-А еще жена, - поддакнула Мари.
-Нет, женой я тогда еще не была… - Винри махнула рукой. – Кстати, знаешь, до сих пор иногда удивляюсь, как это я умудрилась ей стать.
-Ты не собиралась соглашаться?
-Нет, я удивлена, как Эдвард вообще додумался сделать мне предложение! Я была куда более низкого мнения об его умственных способностях.
-Может, он был пьян? – предположила Мари, улыбаясь: такое потешное лицо было у Винри в этот момент. Совсем девчоночье и слегка обиженное.
-Слушай, а это идея! – серьезно согласилась Винри и задумалась. Потом усмехнулась. – Нет, не подходит: он от спиртного сразу засыпает.
-Может, лунатил?
-Ага, и я с ним в пару, что согласилась!
Мари вдруг хихикнула.
-Ты чего?
-Представила эту картину в лицах. Как Эдвард идет к тебе с протянутыми вперед руками и закрытыми глазами, а ты…
-Отмахиваюсь от него подушкой?
-Опрокидываешь на него ночной горшок!
Тут захохотали обе, и уже в голос.
-Смех смехом, а что все-таки было? – спросила Винри, когда приступ веселости был избыт.
Мари задумалась. С одной стороны, ей совершенно не хотелось встревать в эти дела: если Эдвард считает разумным не говорить что-то своей жене, то почему говорить должна она?.. А с другой стороны, ей не хотелось что-то скрывать от Винри: ведь они в самом деле как будто подружились. Да и ведь никто не сказал, что она должна выкладывать именно все… Разумная дезинформация – не ложь.
-Да ничего особенного, - сказала Мари словно бы нехотя. – Просто-напросто я заснула, а Эдвард пошел выгуливать Квача. Ей-богу, до сих пор удивляюсь, как ему это с рук сошло! Чужую собаку, да еще такую здоровую…
-Эдварда почему-то очень любят собаки, - задумчиво ответила Винри. – Он к ним равнодушен, а они в нем души не чают. Я еще не встречала собаку, которая его бы не слушалась.
-А, ну тогда ясно… В общем, он пошел выгуливать Квача и, разумеется, опоздал на поезд! Я на следующей станции сошла, чтобы дождаться его, а он появился только под вечер. Следующий поезд уходил с утра, так что мы переночевали там.
-Ясно… - Винри подозрительно посмотрела на Мари. – И из-за такого пустяка Эдвард комедию ломал?
-Может, он не хотел, чтобы ты знала, что он на поезд опоздал? Глупая ведь оплошность, в общем-то.
-Может быть… А точно больше ничего не случилось?
-Случилось. На меня в поезде напал вооруженный маньяк-мститель с несовершеннолетней помощницей, я их в одиночку скрутила и сдала в полицию.
Винри улыбнулась.
-А инопланетян не было?
-Нет, инопланетян не было. Только маньяк.
-Ну тогда ладно… - Винри хмыкнула. – А у тебя с чувством юмора все в порядке. Приятно слышать.
-Это профессиональное.
-Слушай, может, устроим соревнование? Уверена, что по черному юмору механик автопротезов обычного врача переплюнет!
-Тебе придется дать мне фору: у тебя практики больше.
-Это что намек на мой преклонный возраст?
-Ты сама это сказала!
И на этом месте Мари широко зевнула, еле успев прикрыть рот рукой.
-Ох, извини, я тебя отвлекаю, а ты спать, наверное, хочешь! – Винри бросила неуверенный взгляд за окно, где солнце, хоть и перевалило за полдень, совсем еще не собиралось клониться к закату.
-Очень хочу, - призналась Мари. - Я думаю, мы еще завтра поговорим, ладно?
-И завтра, и послезавтра, и когда захочешь, - оптимистически пообещала Винри. – Тебе что-нибудь еще надо?
-Нет, спасибо, у меня все есть.
-Ладно, я пошла… спи, сколько хочешь, если завтра вдруг проснешься, а меня дома не будет – меня могут вызвать с утра – тереби кого-нибудь из девочек. Лучше Сару, если сможешь отличить от Триши…
-А Эдварда?..
-Что Эдварда?.. А, так ведь он завтра уедет с утра пораньше! Он только тебя привез, а сам будет в Столицу возвращаться. Не в состоянии выбрать даже дня, чтобы побыть с детьми! – лицо у Винри на этой фразе стало очень сердитым. – Ну ладно, спокойной ночи!
И она вышла. А Мари едва нашла в себе силы переодеться, как только за Винри закрылась дверь. Ей казалось, что она так устала, что заснет сразу же, может быть, даже просто повалившись на пол. Тем не менее, она какое-то время еще лежала без сна, думая… думая о том, что за стеной – комната Ала. И о том, что вряд ли ее разбирали. Надо завтра заглянуть туда… Надо… обязательно. Но не хочется. Страшно. Что она сможет, кроме как стоять на пороге и неловко мяться?..

Хотя Винри не говорила дочерям, что Эдвард собирается уезжать уже на следующий день, эта новость каким-то образом стала им известна. Справедливо рассудив, что уговорить отца задержаться у них все равно не выйдет, девчонки решили, что надо использовать его пребывание дома по полной. Нина, на правах младшей любимой дочки завладела им первой и потащила Эдварда в сарай-пристройку, где с разрешения матери отгородила уголок и занималась там «всякой ерундой», как неодобрительно отзывалась Триша. Девочка с гордостью продемонстрировала отцу собранный перед поездкой в лагерь радиоприемник, а еще наполовину доделанную заводную кошку.
-Я хочу еще сделать такую же мышку, - заявила она, - и как-нибудь так устроить, чтобы кошка все время ловила мышку! Только как?.. Может быть, что-то типа локатора в кошку встроить, а в мышку приемник?
Эдвард послушно это все осматривал, соглашался, что, конечно, кошка будет мировая, но предположил, что дизайну не хватает аккуратности, да и шлифовка некоторых деталей подкачала.
-А я знаю! – задиристо заявила Нина. – Мама мне уже сказала. Ничего, я над этим работаю. Вот увидишь, я вырасту, и у меня будет фабрика заводных игрушек. Самых лучших игрушек в Аместрис!
-Раз говоришь, значит, будет, - пожал Эдвард плечами. – Только, помнится, месяц назад ты говорила, что будешь делать автопротезы, как мама.
-Одно другому не мешает! – авторитетно фыркнула девочка. – Помогая маме в мастерской, я могу раскрутиться и заработать начальный капитал. И вообще, папа, мне всего семь лет! Может, я еще сто раз передумаю, и решу стать великим мореплавателем.
Эдвард против воли улыбнулся.
Кроме того, он выполнил обещание, данное Трише и Саре, и проверил, как они дерутся. Разумеется, девчонкам даже повалить его ни разу не удалось. Под конец Эдварду удалось их скинуть одновременно, когда они разом на него насели. Садясь и потирая ушибленный локоть, Триша обиженно заявила:
-Так нечестно, папочка! У тебя же металлическая рука, ее даже вывернуть нельзя! Уж не говоря о том, что она сильнее! – Триша пыталась схватить как раз металлическую руку, поэтому ей и досталось сильнее.
-Вот как? – сухо произнес Эдвард, задетый за живое. – Ну-ка поднимайтесь! Давайте-давайте, второй раунд. Я не буду пользоваться правой рукой. Вообще. Как будто ее нет.
И он картинно заложил руку за спину.
Триша и Сара переглянулись.
-Так нечестно, - твердо сказала Сара. – Нас и так двое, а ты один. Мы не будем так драться.
-Вы сначала поборите, а потом рассуждайте, - фыркнул Эдвард. – Ну-ка, ну-ка, подходите! Так я и знал, что все девчонки трусихи.
Сестры не стали переглядываться. Только Сара метнулась в бок, намереваясь зайти со спины, а Триша с воплем кинулась прямо на отца, отвлекая внимание. Неплохая, наверное, задумка, но успехом она не увенчалась: Эдвард встретил Тришу на подлете, перехватил ее руку одной левой, шагнул в бок и сделал неуловимое движение, закрутив руку девочки и заставив ее обойти кругом вокруг себя. При этом он успел еще пригнуться, так что Сара, не рассчитав, перелетела прямо через него. Впрочем, она тут же перекатилась по траве и вскочила, готовая к новой атаке. Не тут-то было: Эдвард уже держал руку Триши в захвате, прикрываясь девочкой, как щитом. Триша стояла на цыпочках, и явно не могла даже пошевелиться: любое неосторожное движение стоило бы ей вывихнутого локтя.
И, действительно, правой рукой Эдвард во время боя ни разу не воспользовался.
-Вот так-то, - сказал он, усмехнувшись. – Не советую пока тягаться с отцом-инвалидом. Вот, кстати, еще один недостаток боя вдвоем. С одной стороны, вы можете взять противника в кольцо, с другой стороны, если он додумается взять в заложники одну из вас – вторая окажется практически беспомощной.
Триша от обиды закусила губу.
-А плевать я на нее хотела! – внезапно широко улыбнулась Сара. – В комнате будет больше места!
И, прыгнув вперед, ловкой подсечкой, практически проехавшись по земле, зацепила ногами ноги Эдварда! Стальной Алхимик, не ожидавший подобного, не удержался, и упал, еле успев извернуться так, чтобы не подмять дочерей. Несколько минут барахтаний – и он уже лежал на земле, а на нем верхом, заломив ему левую руку, сидели Триша с Сарой.
-Сумасшедшая! – свирепо крикнул Эдвард старшей дочери. – Кто так подножки ставит?! Чтоб ты знала, у тебя все получилось исключительно по правилу «дуракам везет»! А если бы я на тебя упал?! Или на Тришу?! У тебя лишние кости завелись?!
-Извини, папа, - скромно ответила Сара, и по голосу Эдвард понял, что на лице у нее смущенное выражение, а глаза потуплены. И не поймешь, притворяется, чертовка, или всерьез. – Но ведь мы выиграли?
-Это был нечестный прием!
-Выигрыш есть выигрыш! – подбоченившись, заявила Триша. – Нечего было отвлекаться! А тебе, сестрица, я еще припомню! «В комнате больше места», надо же! Да ты и так на нижней полке спишь!
-Но ведь оно себя оправдало, правда? – спросила Сара невинным тоном.
В этот момент она до боли напомнила Эдварду своего дядю.

В общем, даже неполный день семейной жизни утомил Эдварда так, как не утомляла неделя в министерстве. Когда он вечером лежал в горячей ванне, то изо всех сил отгонял от себя кощунственные мысли: слава богу, с этаким наплывом дел, как сейчас, ему до Рождества не разгрестись… А может быть, и на Рождество придется в Столице остаться… нет-нет, это будет нечестно по отношению к Винри. Или вызвать ее с детьми в Столицу на недельку?.. Вдруг девчонки в Столице присмиреют… тем более, их можно будет сплавить с Ческой на экскурсии какие-нибудь… по крайней мере, Нину точно. Они с Ческой друг друга обожают, одного поля ягоды. Разве что Ческа читает книги просто потому, что ей это нравится, а Нина – из практических соображений. Ну и Триша с Сарой найдут, чем заняться, и оставят бедного, уставшего, замученного отца в покое… А они с Винри хоть немного побудут вдвоем… Когда они последний раз с ней вместе были где-то?.. Кажется, лет пять назад, когда оставили девочек с бабушкой Пинако, и поехали в отпуск на море… Хорошо было. Правда, тогда Альфонс еще вздумал заступиться за уличную проститутку, в результате они ввязались в драку с местной бандой из главных, а потом, как логическое следствие, вмешались в операцию по «зачистке», проводимой местным полицейским отделением… короче, отдых удался на славу. Винри, правда, почему-то была недовольна…
Ах нет же, есть ведь еще Мари… Она, наверное, не захочет ехать в Столицу, оставлять ее одну Винри не пожелает, а бросить на новую родственницу девчонок будет полнейшим свинством. Значит, как ни крути, придется Эдварду на Рождество все-таки приехать в Ризенбург…
«Вот странно, - думал Стальной Алхимик, нежась в ванне, и чувствуя, как к нему нисходит философское расположение духа, - пока работаю, чуть свободная минутка – сразу вспоминаю дом, семью… правда, свободные минутки бывают нечасто. А едва сюда приеду – сразу тянет сбежать, куда подальше. Воистину, дурная голова, как говорила бабушка…»
Эдвард услышал, как открылась и закрылась дверь, а, приподнявшись над бортиками ванны, увидел, что в комнату вошла Винри. Весь день она картинно на него дулась, и Эдварду захотелось нырнуть поглубже: он предчувствовал, что неприятного разговора не избежать. Что ж, такова, очевидно, доля всех мужчин на земле… если уж фюрер своей жены побаивается…
Однако он тут же заметил, что лицо Винри было не сердитым, а скорее задумчивым.
-Эд, - сказала она тоном, который Эдвард про себя называл «загробным», - нам надо поговорить.
-Да?.. А это не может подождать, пока я выберусь?
-Нет-нет, я не хочу тебя торопить! Лежи-лежи!
-А по-моему, ты просто хочешь, чтобы я был как можно более беззащитным… - проворчал Эдвард себе под нос. Винри, впрочем, его фразу проигнорировала.
-Знаешь что, - сказала она, присаживаясь на низенький стульчик для ополаскивания, - Мари мне рассказала, почему вы опоздали… и мне кажется, что она что-то недоговаривает.
-Ну, начать с того, что рассказывать про то, как ты в одиночку скрутила двоих нападавших с огнестрельным и холодным оружием не так-то просто, - резонно заметил Эдвард. – Мари – девочка скромная и немного стеснительная, как ни странно.
-Что?! – Винри вытаращилась на Эдварда так, как будто у него посередине лба отросло третье ухо.
-Ну да, даже странно: вроде взрослый человек, а…
-Я о другом! Этот маньяк-мститель… что, и правда был?!
-Ну… полагаю, это можно назвать и так, - осторожно заметил Эдвард.
-Ого! – Винри растерянно моргнула. – А я-то решила, что она шутит! Ну-ка, рассказывай…
-Язык мой враг мой… - буркнул Эдвард и ушел под воду, чтобы избежать неприятного разговора.
-Эдвард Элрик! – он почувствовал, как сильная рука хватает его за волосы и бесцеремонно тащит на поверхность. – Ну-ка, рассказывай! Опять из-за твоей небрежности чуть кого-то не убили! И кого! Мари! Этого ребенка!
-Винри! Она ненамного младше нас. Ей двадцать семь две недели назад исполнилось!
-Да?.. Я бы ей больше двадцати четырех не дала. Ну ладно, не отвлекайся! Это опять ты во всем виноват?! – на сей раз Винри увлеклась и макнула Эдварда в воду, так что ответом ей послужило уже невнятное бульканье.
-Что?! Не слышу!
-Бу-бу-бу!
-Эд, выражайся нормально!
Из-под воды вынырнула рука, и, схватив Винри за майку, потянула вниз. Винри взвизгнула, но сделать ничего не смогла, ибо находилась в крайне неустойчивом положении. Момент импульса, объединившись с законом тяготения, возобладал, и она плюхнулась в ванну.
-Эдвард Элрик, посмотри, что ты наделал! Я теперь вся мокрая!
-Правильно, и такой ты мне нравишься больше.
-Эд! Прекрати сейчас же! Мне щекотно!
-И не подумаю.
-У нас серьезный разговор! Ой!
-И почему я все время дерусь с женщинами?.. Врут, сволочи, что с ними можно договориться!
-Ну я тебе покажу! Не я одна тут щекотки боюсь!
-Это нечестный прием!

…Сара прервала куплет на середине, - стоящее в гостиной пианино отозвалось тяжелым протяжным вздохом.
-Нет, я не могу играть в таких условиях! – сказала она, недовольно морщась из-за воплей и плесков из ванной. – Они так дом обрушат.
-За двадцать лет не обрушили, - флегматично пожала плечами Трис. – Слушай, по-моему, вот это место не по нашим голосам. Ты, может, еще и дотянешь, но мне так низко не спеть. Надо поднимать.
-Тренироваться надо, - наставительно произнесла Сара. – Что могу я – можешь и ты… У нас с тобой одинаковые гены. А вообще, может, ты и права… - она погрустневшими глазами взглянула на партитуру. – Но оно так красиво звучало!
-А если разложить? – предложила Триша. – На два голоса… Я – верхним, ты нижним…
-А потянем? – усомнилась Сара.
-Ну, попробовать-то можно…
…Когда через двадцать минут Винри, завернутая в банный халат, и Эдвард, уже переодевшийся в пижаму, заглянули в гостиную, они обнаружили дочерей, голова к голове склонившихся к пианино. Эдвард только одобрительно улыбнулся и пошел наверх, в спальню, а Винри задержалась в дверях.
-Опять в четыре руки играете? – спросила она.
-Нет, к школьному фестивалю песню готовим, - пояснила Сара. – Он в начале октября.
-Вас же в хор не пустили, - Винри наморщила брови, пытаясь припомнить эту историю. История прошла мимо нее: дело было как раз в конце июня, когда произошел тот самый взрыв под Маринбургом .
-Это Тришу не пустили, потому что она старосте класса нос расквасила, - поправила Сара.
-За дело! – вставила Триша.
–..А я сама не пошла. Но ничего!
-Мы и вдвоем подготовим, так, что все ахнут!
-Только не переусердствуйте, - вздохнула Винри. Потом, помявшись, спросила: - Кстати, вы ничего не слышали такого?
-Какого? – невинно поинтересовалась Сара.
-Значит, не слышали. Вот и хорошо, - с этими словами Винри ушла.
Сара с Тришей переглянулись и хихикнули.
-Взрослые, а как дети, честное слово, - сказала Триша.
-И не говори! – поддержала ее Сара.

…Этой ночью Винри долго не могла заснуть – а стало быть, не мог заснуть и Эдвард. Они давно уже привыкли засыпать одновременно, совершенно о том не задумываясь. Она лежала, прижавшись к груди мужа, и бездумно поглаживала пальцами его плечо: то место, где плоть переходила в металл. Обычно Эдварда эта ее привычка раздражала: не потому, что прикосновение к старым шрамам было ему неприятно, а потому, что ему каждый раз казалось – жена воспринимает его не как живого человека, а как некий ходячий экспонат, образчик своего мастерства. И важнее всего для нее в нем то, что сделано ее собственными руками. Винри знала, что ему это не нравится, и обычно старалась этого не делать, но сейчас она просто ни о чем таком не думала, и рука ее двигалась совершенно рефлекторно – как школьник, задумавшись, совершенно рефлекторно во время нудной лекции рисует на полях тетрадки кораблики, бегущие по волнам, и над ними чайку в небе.
-Слушай, - вдруг сказала она. – Ты же не спишь, да?..
-Заснешь тут… - хмыкнул Эдвард, - когда ты так громко думаешь… на всю комнату.
-И о чем я думаю?
-О Мари. Угадал?
-Угадал… Слушай, она все-таки что-то…
-Недоговаривает?
-Именно. Ты ведь говорил, что ее тетка…
-Это не для посторонних ушей, помнишь?
-Да помню я! Я к тому, что…
-Ты считаешь, что Мари имеет с ней какую-то связь?
-Нет, я так не думаю! Но я думаю, что эта ее родственница может попытаться с ней связаться.
-Винри, она пытается ее убить! Пусть и чужими руками!..
-Мне почему-то кажется, что это не она…
-Винри, это скорее всего она. В любом случае, этот дом надежно охраняется. Наружной охраной. А если что, я все-таки перевезу вас всех в Столицу. И мне плевать, почему Мари опасается туда ехать…
-А, так вот почему ты привез ее сюда! Она не хочет ехать в Столицу?.. Я еще тогда удивилась, почему она после событий в Маринбурге в крупный город не перебралась, а предпочла куда-то в глушь…
-Знаешь что, давай, ты сама ее расспросишь, ладно?.. Тут опять сведения, которые я узнал из… своих источников. Не честно по отношению к ней это тебе рассказывать. Она, скорее всего, скажет, если ты ее спросишь.
-Спрошу обязательно. Мне хочется ей помочь. Знаешь, я понимаю, почему Альфонс в нее влюбился с первого взгляда. Она вызывает симпатию. Какая-то очень правильная девушка. Может быть, даже слишком правильная.
-Может быть… Но, Винри, я сюда ее привез не только потому, что она боится в Столицу. Дело в том, что она ждет ребенка.
Винри замерла. Потом осторожно спросила:
-Альфонса?
-Она говорит, что другая возможность исключена.
-Так это же замечательно! – Винри приподнялась на локте, глядя мужу в лицо. – Это… это правильно. Ал был бы очень рад… Но… бедная девочка, - она закусила губу.
-Вот именно, - Эдвард кивнул. – И… Винри... Если с ней что-то случится…
-С ней ничего не случится! – Винри крепко обняла его, прижалась к груди, произнесла яростным шепотом. – Все будет хорошо! Слышишь?! Все – будет – хорошо! И ты завершишь это дело, и найдешь убийц Ала, и вообще… Ты же всегда выходил победителем, правда?
Эдвард обнял ее, прижал к себе, как будто боялся отпустить. Как будто без нее его бы давно унесло неведомо куда, и неведомо где швыряло бы…
Луна освещала добротный двухэтажный дом на вершине холма, чуть в стороне от деревни Ризенбург. Белый холодный свет заливал детскую, где на двухэтажной кровати крепко спали две девочки, набегавшись за день, и у одной даже во сне зверски болел ушибленный локоть – но она ни за что не дала бы это знать! Другая видела во сне партитуру, которую надо было переделать… Что касается третьей девочки, чьей кроватью был маленький, как раз по росту, диванчик у противоположной стены, то она и вовсе не спала. Она, накрывшись одеялом, читала при свете фонарику приключенческий роман про похождения отважного детектива Хиткинса и его смелой помощницы Амалии Роуз… Эта книга сериала повествовала о юности бесстрашного сыщика, когда он однажды помог в расследовании самому Стальному Алхимику и его брату. И, хотя Нина периодически хмыкала про себя: «Не правда! Папа так бы ни за что не сказал!», или «Ну-ну! Посмотрим, как бы это у них получилось…», оторваться она все равно не могла.
Еще луна заглядывала в соседнюю комнату на верхнем этаже, очень аккуратно прибранную, которая пустовала, но где из-под кровати высовывались стоптанные клетчатые тапочки, и в еще одну, где, свернувшись на кровати клубочком, спала усталая молодая женщина. Она видела путаные, бестолковые сны, в которых бежала по крыше поезда за исчезающим в дыму мужским силуэтом… Снам предстояло забыться после пробуждения – как то происходило каждое утро последние два месяца. Оно и к лучшему.

Мари почему-то думала, что проснется на рассвете и успеет попрощаться с Эдвардом, однако вышло иначе: усталый организм, отлично зная, что ему требуется, продрых до полудня. Сперва Мари, увидев за окном поднявшееся высоко солнце, вскочила, как ошпаренная («Лекции проспала! То есть какие лекции?! Утренний прием! Ой, нет, станцию!») , но тут же вспомнила, где находится, и расслабленно откинулась на подушки снова. Надо же… почти сутки проспала. Интересно, а где тут надо искать съестное? Завтрак она пропустила, но наверняка ее покормят, если попросить. Или она сама что-нибудь найдет. Только где? На кухне. А где кухня? Внизу, на первом этаже, это она точно помнит…
Мари удивилась себе: обычно, просыпаясь утром, о еде она не думала. Желудок начинал возмущаться пренебрежительным к себе отношением только часа через два после пробуждения. Это все потому, что она так долго спала?.. Или беременность дает о себе знать?.. Ну ладно, слава богу, что хоть не тошнотой по утрам… Работая в сельской поликлинике, и раньше, во время интернатуры, Мари такого насмотрелась и начиталась, что тошнота казалась ей наименьшей из бед, однако все равно хорошо, что она обошла ее стороной.
Ой, а как там Квач?!
Мари все-таки вскочила, босиком подбежала к окну… Слава богу, брызг крови по всей лужайке не наблюдается: значит, Дэн Квача за ночь не сожрал. И Квач тоже никого не куснул… Из своих наблюдений Мари могла заключить, что Квач был весьма дружелюбной собакой и с другими людьми сходился легко (даже слишком легко, на ее вкус!), однако у нее еще не было случая проверить, как он поведет себя в случае ее длительного отсутствия. Разве что тогда, когда она уехала из Маринбурга сопровождать раненого Эдварда, да ведь тогда с Квачем оставались хорошо знакомые ему Курт, Альберт, фрау Вебер, Хромой Ганс… а теперь? Винри он всего только раз и видел, то же самое девочек…
К своему удивлению, Мари увидела, как от леса идет Винри. Вокруг нее, в ошейнике, но без поводка, скачут две собаки – Дэн и Квач. Обе казались одинаково дружелюбными. У Мари с одной стороны отлегло от сердца: Квач показал небывалую способность к адаптации, да и с чужим кобелем, с которым и драки можно было ожидать легче легкого, подружился… а с другой стороны она почувствовала что-то вроде ревности. Квачу сейчас полагалось бы лежать смирно, смотреть на всех щенячьими глазами и скулить, что его любимая хозяйка его бросила в незнакомом месте (тем более что Мари до сих пор держала его в доме, а не на улице), а то и гавкать на каждого встречного и поперечного от расшалившихся нервов. Вместо этого… ну что за собака! Не собака, а заводная игрушка! С Эдвардом пошла, с Винри пошла… Правда, она его с ними обоими знакомила, объясняла… но все равно.
Или это они такие талантливые собачники?
Ладно, тем лучше. Можно не спеша умыться…
Умывшись и одевшись, Мари, тем не менее, почувствовала угрызения совести, и, вместо того, чтобы отправиться на поиски еды, пошла сказать доброе утро Квачу. На веранде она обнаружила и Винри: та возилась с Дэном, а Квач смирненько лежал в сторонке на своем конце веранды, ничем не пристегнутый. Впрочем, когда Мари переступила порог, он тут же вскочил и бросился к ней, тычась мордой в колени и всячески выражая свою радость.
-Нам повезло, что они оба на редкость спокойного характера, - сказала Мари. – И все-таки я бы не рискнула его отвязывать.
-А я и не рисковала, - хмыкнула Винри. – Эдвард, когда уходил, обнаружил, что они оба отвязались. Дэна я сроду не привязывала, он, наверное, возмутился, не понял, зачем это нужно, и освободился…
-А Квач за компанию, - вздохнула Мари. – Ладно, что хоть поводки перегрызли, а не друг друга… Ну, привет, морда! Ух, ты дурачина! Зачем развязался? Ну зачем? Хочешь, чтобы тебя сожрали?
-Между прочим, у Квача поводок не перегрызен, - произнесла Винри, явно забавляясь. – Он развязан.
-Дети отвязали?
-Что ты, девочки ни за что не стали бы. Это Дэн.
-Ты серьезно?
-Ага. Он умеет узлы зубами развязывать, по крайней мере, простые. Сколько раз я его на этом занятии ловила!
Мари улыбнулась и встрепала собаке уши.
-А ты быстро заводишь друзей, да?
Квач утвердительно тявкнул.
-Теперь нам надо от этих «друзей» котят стеречь, - озабоченно произнесла Мари. – Квач, конечно, добродушный, но как с кошками себя ведет – не знаю. Лаять лает, а вот будет ли есть...
-Нет, Дэн не лает, - покачала головой Винри. – Он иногда даже играет с кошками.
-Значит, хорошо…
И тут Мари неожиданно для самой себя села на крыльцо. Села и осталась сидеть, уткнувшись лицом в колени.
Квач тревожно заскулил, потыкался мордой в макушку, но ничего от хозяйки не добился.
-Мари… - осторожно спросила Винри. – Ты плачешь?
-Нет, - сказала Мари. – Нет. Не плачу.
Она действительно не плакала.
-Может быть, тебе еще поспать?
-Нет, все хорошо. Просто… мне надо посидеть. Хорошо здесь.
Действительно, хорошо. Яркие пятна солнца на желтых досках веранды, на зеленой траве, на широких, зазубренных листьях вьюнка, чуть прихваченных уже по краям желтизной. Пахнет нагретым лугом, поздними цветами и влагой от земли. Деревья в лесу шумят. А кроме этого тихо, и совсем-совсем ничего можно не бояться…
-Винри, мне страшно…
Мари услышала шелест одежды, звук шагов, скрип досок – Винри встала, подошла и села рядом. Положила руку Мари на плечо. Мари вдруг поняла, что ее давно уже никто вот так не касался.
-Это бывает. Это всегда так бывает. Не бойся, Мари. Мы поможем тебе защитить твоего ребенка. С ним все будет в порядке. Честно.

Бонусы:
***
Мари: Ну вот, я попала к Элрикам, и, наконец-то, как положено настоящей Мэри-Сью, займусь описанием интерьеров и семейного счастья…
Мадоши (возмущенно): Ты не Мэри-Сью!
Мари: Паспорт показать?
***
Эдвард (девочкам): Да я вас одной левой!
Мадоши: Ты тоже надеешься на правило «Дуракам везет»?

***
Винри: Девочки, вы ничего такого не слышали?
Сара и Триша: Мама, а как ты думаешь, почему мы решили заняться пением и поиграть на пианино?

***
Винри: По-моему, твоя собака просто слабоумная…
Мари: Нет, что ты. Она выдуманная, вот и ведет себя, как удобно автору.