Душа Вяткина

 Душа Вяткина
 (черновой вариант)






Глава 0

 Душа № 0037621 серии 21764



Дата производства 23.06.1130 г. до н. э.

Телесных воплощений 7

Ступень развития 2Б

Нынешнее тело Вяткин Виктор Александрович, 44 года

Социальный статус быдло

Имущество небольшое пивное брюхо

КПД 2.13 %

КОД 44.01 %

Предназначение не выполнено (не найдено)








Глава 1

- Ну что, душа № 0037621, явилась?
- Явилась… вроде.
- Что мямлишь? Сейчас отойдешь, пора б привыкнуть – часто у нас бываешь. Эх, душа № 0037621, душа № 0037621… Что же делать с тобой?.. Ты сейчас Вяткин?
- Да, Вяткин я.
- Тормозишь еще. Ладно, буду тебя Вяткиным звать, чтоб тебе проще было. Понял, Вяткин?
- Понял.
- Не надоело тебе нотации слушать?.. Как думаешь, зачем тебя вызвали?
- Я… не знаю.
- А надо бы! Аматериализуешься ты через месяц, понял?
- Н-нет.
- Тупеешь, Вяткин! Помрешь ты скоро, по-человечьи говоря. Через месяц. Вот мне и дело твое принесли… Да… Решил предупредить тебя - может образумишься. У тебя седьмое воплощение за 3 с лишним тысячи лет, а ты на ступени 2Б. Плохо, Вяткин, плохо… Исправляться нужно, понял?
- Понял.
- Да ни хрена ты не понял, Вяткин! Короче, либо как всегда после аматериализации мы тебя отправляем в ад (между прочим, ты заслуживаешь вечность мук, а то может и две), либо ты в нынешнем воплощении повышаешь свой КПД, и мы с тобой снова беседуем. Все уяснил?
- А… а за что в ад-то? Что я сделал? Я ж ничего не сделал! Никого не убил!..
- Спокойнее, Вяткин. Смотри не нагадь здесь, хе-хе. В том-то и дело, что ты ни хрена не сделал! О чем красноречиво и толкует твой КПД.
- КПД?
- Что ж ты не знаешь ничего? Пить меньше надо, Вяткин. Пропьешь душу, то бишь себя пропьешь. КПД – коэффициент положительных действий. Он у тебя составляет 2.13 %. И это за 42 года жизни мирской, хе-хе. А КОД – отрицательные действия – около 44 %! Гармонию нарушаешь, Вяткин! Свою, а значит и мира. А другим надо вкалывать из-за тебя. Помнишь Иисуса Христа?
- Как же не помнить.
- То-то же. Хоть это помнишь. Так вот. У него КПД к сотне стремится, а КОД соответственно к нулю, у нас на доске почета уже 2 тысячелетия в лидерах. Бери пример! Ты, кстати, зачем ему в глаз метил?
- Кому?
- Да Христу же!.. Тяжело отходишь, Вяткин. Твое второе воплощение было. Вороном ты кружил над святой горой Голгофа, да в глаз метил…
- Так блестело же…
- А! Сразу припомнил!
- Но я же не клюнул.
- Не успел, ты всегда был не очень дельный. Но грудь-то ему клевал?
- Кушать хотелось…
- Кушать хотелось! А вот хлеб, так сказать, насущный нужно добывать праведным путем, Вяткин! Ладно, проехали, может вопросы какие имеешь?
- А кем я в первом воплощении был?
- Камнем ты был.
- Так, значит, меня повысили?
- Ага, повысили. Хрен там плавал, Вяткин! Понизили до вороны, а теперь и до человека. Ты почти в самом низу. Деградируешь, так сказать, хе-хе.
- А за что из камней понизили?
- Опять забыл? Свалился ты не тому человеку на голову. Ни свое предназначение не выполнил, ни ему не дал.
- Кого же я завалил?
- Что за жаргон! Был один хороший человек, Алкивиадом звали. В Малой Азии по пьяни башку о тебя разбил, так и не стал великим. А считается, что убили, хе-хе. Все, заканчивать пора. Дело к обеду идет!
- Кстати о деле, что там еще написано?
- Дословно: «Имущество… небольшое пивное брюхо, предназначение… не выполнено, социальный статус… », этого не скажу – обидишься еще. Пожалуй все. Короче, даем тебе месяц. И еще одно, как сказала Душа №1936402 серии 21443, будучи, кстати, тоже в своем седьмом воплощении: «Ведь так ясно, чтобы начать жить в настоящем, надо сначала искупить наше прошлое, покончить с ним, а искупить его можно только страданием, только необычайным, непрерывным трудом. Поймите это, Аня».
- Я-я – Вяткин…
- Нет, ты – идиот. Классику знать нужно. Пшел вон!



 Вяткин проснулся в холодном поту: «Господи, Боже мой». Эту фразу он не произносил уже очень давно. Обычно её и другие реплики подменяло многозначительное «МатьТвоюМать». «Ни хрена себе сон»,- подумалось Вяткину. Но не только содержание сна могло бы удивить Вяткина, но и просто его наличие, так как снов наш герой не видел уже около 10 лет – с тех самых пор, когда закончился первый и последний в жизни Вяткина бракоразводный процесс.
 Еще несколько мгновений он помнил каждую деталь своего сна, каждое услышанное и сказанное слово, но, как это всегда бывает, все слилось воедино и почти забылось. Что Вяткин помнил точно, без сомнений, так это то, что жить ему осталось месяц, а также навязчивая фраза крутилась в голове – «…чтобы начать жить в настоящем, надо сначала искупить прошлое…».
Вяткин побрел на кухню своей грязной однокомнатной квартиры. Он вчера действительно выпивал, впрочем как и в любой другой день. «Чтобы начать жить, надо… опохмелиться»,- он протянул руку к чайнику и опустошил его полностью. Потом вернулся в комнату и кинул взгляд на будильник. Часы показывали десять. Тут же зазвонил телефон.
«МатьТвоюМать»,- вырвалось у Вяткина.
- Вяткин!- еще более раздражительно нежели телефонный звонок звучал резкий голос начальника бригады Пискунова, люто ненавидевшего каждого своего подопечного.
- Да?
- Это Алексей Борисович…
- Я узнал Вас, Алексей Борисыч, богатым будете…
- Да я и так не бедный! Короче, ты сегодня на работу приедешь?
- У меня ж выходной!
- Да на страхование! Опять ни черта не знаешь?
- Почему, знаю. Только зачем оно мне?
- Затем! Застрахуешься, льготы тебе будут какие-нибудь, премии… Ты премии давно получал?
- Да уж не помню.
- Вот! Теперь получишь!
- А кто из наших будет?
- Почти все! В общем, в 12 чтоб как штык у медпункта. Все, я тебя вписываю…
- А сколько стоит?..- но из трубки уже доносились короткие гудки.
 Вяткин понимал как и все остальные работники «ДетальСтройКонструктора», что эта инновация – очередная обдираловка, а не путь к цивилизации, как утверждало начальство. А путь к цивилизации нужно начинать с того, что хотя бы перестать воровать. Вот этого понять никто не хотел. Воровали все. Руководство подворовывало у вышестоящего руководства, вышестоящее – у еще более вышестоящего. Эта схема отлично работала и в обратном порядке и затрагивала как самые низы общества, так и ее вершки. Получалось, воровали друг у друга. И Вяткин, конечно же, не отставал.
 Если ДСК отнимал последний кусок хлеба (а точнее, пузырь водки) при помощи введения страховки или других сомнительных реформ, то Вяткин со товарищами работали по более простой схеме – выносили детали через проходную при прямом участии охранника Василия. Василий, в свою очередь, получал неплохой процент и вскоре после устройства на работу уже красовался на подержанной восьмерке! Этому очень завидовал Вяткин – у него была мечта!..

Глава 2

 Да, звучит это необыденно и даже несколько вызывающе. Как? Вяткин способен мечтать? Нет, легче поверить в то, что слоны умеют летать. Но это было правдой! И самое главное – это доказывало наличие той самой души. Как раз мечта давала ей последний глоток воздуха, последнюю ниточку, за которую можно было зацепиться. И не важно в чем она заключалась, какая она была – большая или маленькая, красивая или слегка юродивая, главное – она была искренней и доброй! (())
 Вяткин хотел стать таксистом. Обычно такие романтически глупые воображения посещают мальчиков еще в детсадовском возрасте, и маленький Витя не был исключением. Три самых популярных выбора – космонавт, милиционер и пионер, не расположили его к себе. А вот водитель оказался привлекателен.
 «Наши люди на такси в булочную не ездят» - этому девизу подчинялось большинство советских родителей, Витины оказались в этом большинстве. Отец был таким же простым до пошлости рабочим, как и в будущем сын, и был очень этим горд. Мама была ветеринаром. Сейчас они доживали свой век у цветного телевизора с д/у в полуразвалившейся «хрущевке», изредка выезжая поливать далеко не плодородные грядки.
Ту единственную поездку на такси еще впечатлительный Витя запомнил на всю жизнь. В честь десятилетия трудовой деятельности Александру Вяткину удалось вырвать путевку для всей семьи в Минводы. В назначенный день Витя был разбужен бодрым басом своего отца: «Ну что, Витек, готов к приключениям?» «Готов», - также бодро отвечал сын, который уже 5 раз за ночь просыпался в ожидании этого утра, и только 20 минут как по-настоящему заснул. И в эти минуты Витя видел очень яркий и красочный сон; он видел себя, катящегося в небольшой открытой тележке, напоминающей вагончик современных американских горок. Он несся среди безумно красивых пейзажей, но они были какими-то ненастоящими, нарисованными, игрушечными, что влекло еще больше. Странные смешные существа пили воду из гладких синих рек, простиравшихся средь сочных лугов, фантастические птицы пели свои трепетные песни. Эти картинки завораживали!
Весь этот сон был прелюдией намечавшейся поездки.
 С кухни тянуло любимым Витей омлетом. Он быстро влез в майку и побежал на запах. Мама стояла у плиты спиной к Вите, но тем не менее заметила его: «Ты руки вымыл?»
- Вымыл.
- Не ври. Иди мой.
Витя понимал, что мама не сердится, а сказала это так – для порядка и, похоже, даже улыбалась в тот момент. За это он и любил ее. После он с удовольствием смолотил омлет и помчался одеваться. Вещи были собраны еще вчера.
- А поблагодарить?- сурово заметил отец.
- Спасибо!- Витя лишь на секунду приостановился.
- Да чего ты суетишься?- снова остановил его отец,- поезд только через полтора часа.
Мама удивилась.
- Как полтора? Ты же говорил в 11.
- Правильно.
- А сейчас – половина!
- Как?
- Так. Взгляни на часы.
- Черт! Так они у меня стоят!
Мама уже рычала.
- Саша, я думала у тебя все под контролем!
- Твою мать! Что ж ты молчишь?
- А я-то чего?
- Да ни хера ничего!
Витя наблюдал за этой картиной из прихожей. Он был очень огорчен и еле сдерживал подступившие слезы. Праздник был испорчен. И дело не в том, что это произошло в Такой день, а в том, что родители ругались все чаще и чаще, и все по каким-то пустякам. Еще Витя постепенно ощущал в себе новое, не похожее на другие, чувство. Оно зарождалось от злости, бессилия, обреченности. Позже он классифицирует его как ненависть.
Отец заметил понурого сына.
- Витек! Чего остановился? Беги, собирайся. На такси поедем!
Застегивая пуговицы своей единственной праздничной белой рубашки, Витя все-таки не смог удержать только появившуюся на лице улыбку, так как вновь услышал громкие и явно недружелюбные споры родителей.
Через 5 минут семья увидела въезжающую во двор большую красивую машину с шахматным узором на дверях. Водитель оказался веселым симпатичным молодым человеком. Несмотря на то, что на дворе светилось лето, он был в красивой черной кожаной куртке и блестящей фуражке.
- Куда едем?- поинтересовался он, когда все расположились в автомобиле.
- Командир!- чуть не умоляюще отозвался глава семейства,- на вокзал! Поезд! В одиннадцать! Сделаешь?
- Сделаем,- очень легко и уверенно отвечал командир,- держи,- он протянул Вите свой манящий головной убор и втопил педаль газа.
Витя был восхищен! Его поражало все в этом жизнерадостном и беззаботном герое. Как легко он разрешил эту жуткую проблему, из-за которой минуты назад Витя чуть не плакал. Какое уважение проявляет к нему отец! Как он статен и как одет! Витя влюблено вцепился в фуражку и рассматривал ее всю дорогу. Он понял, кем хочет стать.
- Все, приехали. Десять минут до поезда. Счастливой поездки!
Водитель вытащил чемоданы и протянул крепкую руку Вите: «Давай, приятель». Витя молча и очарованно пожал руку. А два часа пополудни Витя крепко спал на верхней полке. Единственное, что впоследствии мог вспомнить Витя о самом пребывании в Минводах, это то, что было пыльно и скучно…

Глава 3

 Таким образом и закралась в душу Вяткина эта странная мечта. Конечно, Вяткин понимал, что никто не воспримет ее всерьез, а изливать время от времени душу любому человеку необходимо. Поэтому, напившись порой, он рассказывал приятелям, что хочет сменить работу. «Пойду, может, в таксисты, может еще куда… не знаю». «Зачем?- спрашивали друзья,- неужели тебе здесь плохо? А в таксисты – так это тачка нужна». На что Вяткин грустно и хитро молчал. Уже пять лет он откладывал на автомобиль. Скопил 70000. Больше не получилось из-за известной страсти всех простых работяг ДСК да и других предприятий России к выпивке и быстрому сексу. Да, Вяткин снимал девочек каждую неделю. Это даже роскошь для обычного станочника. Но Вяткин нуждался в общении. Его душа нуждалась в этом, поэтому расставание с, казалось бы, нужными деньгами происходило легко.
 Сейчас, находясь в автобусе №47, который двигался в сторону завода, Вяткин в очередной раз ломал голову над давней делемой. Его дико замучил вопрос выбора. Кем быть? То, что водителем – ясно, но каким? Каким именно? Имелось несколько вариантов. Можно было быть частником, то есть работать на своем автомобиле только на себя, можно работать в муниципальном такси, работать на «дядю», можно быть дальнобойщиком или «газелистом»… Вяткин метался между двумя вариантами – маршрутные Газели и таксист в частной фирме.
 С одной стороны, Газель дешевле, и на нее денег почти хватало. С другой - на своем собственном «переднем приводе» кататься хочется всем, да и съемные девочки будут смотреть по-другому. Но нужно ждать.
 Вяткина манила прежде всего эта особенная шоферская атмосфера. Образ всегда оптимистичного и жизнелюбивого красавца в черном, как смоль наряде давно был забыт. В такси работали разные люди, чаще всего более менее спокойные, и Вяткин их недолюбливал по непонятным даже для себя причинам. А контингент водителей Газелей был очень заманчив. Здесь собралась своеобразная сословная диаспора, состоящая из нереализовавшихся уголовников, любителей выпить и пожрать, очень мелких по сути людишек с очень большим самомнением. И все они слушали шансон. Конечно, Вяткин склонялся к ним. Он даже выбрал себе маршрут и заранее перезнакомился со всеми его водителями. Часто ездил только по этой причине. Газелисты любят поболтать, поныть на свою жизнь. Вяткин добротно и активно поддакивал, выслушивал «старушечьи» сплетни, подсмеивался над «тупыми кретинами» пешеходами, восхищался правдой-маткой псевдозековских песен. За сто метров до нужной остановки, Вяткин твердо решил присоединиться к газелистам.

 У медпункта действительно собралось большинство соратников Вяткина.
- Здорово, Саныч! За мной будешь,- это был Славка Зайцев, здоровенный детина лет тридцати пяти с изуродованным шрамами лицом. Они остались после Чечни, где тот отвоевал 3 года по контракту. Ему повезло – он не только выжил, но и привез с собой неплохие деньги (конечно по меркам человека со средним образованием и мнением, что настоящий отдых, это – пить 3 дня кряду).
- Здорово. Еще не впускают что ли?
- Сам знаешь как у нас. Сигареткой угостишь пока?
- Я бросаю, Славка! Ты че опять?
- Забываю всегда. Привычка. Слушай, Саныч, дело есть. Давай-ка отойдем.
- Очередь только займи.
- Я за тобой, понял! – гаркнул Славка на стоявшего перед ним дедка.
- Чай не дурак, - протянул тот в ответ.
Со Славкой редко кто спорил. Он был крайне неуступчив и всегда считал себя правым, даже если это было не так. Единственным значительным доказательством правоты служил его увесистый кулак, который нередко шел в ход.
- Короче, Саныч, деляга новая есть. Таких еще не было, - зашептал Славка.
- Не понял.
- Че непонятного? Хотим с ребятами организовать хищение не в особо, но все-таки крупных размерах! Ха-ха-ха! – Славка ржал почти всегда. Его могло развеселить любое происшествие или новость, не связанная с военными действиями. Что уж и говорить о возможности легкой наживы (в народе «easymoney»). Славка чуть не сиял от счастья.
- Участвует вся бригада, - продолжал он. – Остался ты и Леха Горбатый. Васек своих подключит!
- …искупить прошлое, - пробормотал Вяткин. Внезапно он вспомнил приснившийся давеча сон от начала и до конца и не в шутку испугался. «А что, если…».
- Ты че, Саныч? – сбил его с мысли бестолковый здоровяк Славка, - уснул что ли? Ха-ха-ха!
- Послушай, Слав, - эти слова Вяткин произнес как-то особенно проникновенно,- ты снам веришь?
- Не догоняю. Ты о чем? Я ж тебе…
- Ты сны вообще видишь? – резко и несколько зло перебил Вяткин.
Славка недоуменно молчал.
- Ну, что тебе снится?
- Хе, ты меня удивляешь! Допустим, бабы порой снятся, мама – часто, война, пацаны мои боевые… - Славка опустил глаза и тихо всхлипнул. Он был очень эмоционален и смены настроений можно было видеть часто. Обычно беспричинное веселье менялось такой же беспричинной злостью и наоборот. Унывал он крайне редко.
- Не хочу я, Слав…хватит.
- Ты че? – Славка пришел в себя и вновь страшная улыбка повисла на его лице, - надо, чтоб все участвовали, хотя… Ну, короче, думай еще. Куш хороший, риск минимальный! Ха-ха-ха!
- Слышь, а там ссать не заставят? – Вяткин указал в сторону медпункта.
- Ха-ха-ха! Да нет, все как обычно. А тебе уже хочется?
- Ладно, пошли. Зашевелились вроде.
Простояв около 2 часов, без преувеличения, в потной вонючей толпе, Вяткин, наконец, попал в руки эскулапов. Дошла очередь до кардиолога. Лысый смешной старичок Василий Степанович прикладывал фонендоскоп к вислой груди Вяткина и все приговаривал: «Угу…так-так-так…угу…так-так-так». Закончив, он сел за стол.
- Одевайтесь, господин Вяткин. Сразу к делу. Комиссию-то Вы прошли (на сколько я знаю, от смерти вас страховать не собираются), но вот сердечко очень шалит-с.
Вяткин тупо молчал.
- Мда… Я не склонен шутить с Вами, господин Вяткин, и посоветую немедля, повторяю, немедля обратиться к хорошему специалисту… Предварительно сделав кардиограмму, конечно. Не хочу Вас пугать прежде времени, но я – опытный врач и что-то смыслю в своём ремесле. Вы меня хорошо поняли?
- Да,- Вяткин отвечал вяло и как-то безнадежно.- Могу идти?
 - Можете. Повторяю, не хороните себя раньше времени, но срочно к специалисту! Вот Вам адресок. Позовите следующего.
 Вяткин вышел опустошенным. Потом он поедет в больницу, где очередной врач вынесет приговор – “сердечная недостаточность” и скажет, что жить остается от двух недель до 2 месяцев. Но уже сейчас Вяткин уверовал в свою обреченность. Перед ним пронеслась вся его пустая и нелепая жизнь как пассажирский поезд, в окошках которого мелькали самые счастливые и самые тяжелые моменты. Он понял, что ничего не достиг, ни к чему не стремился и уже поздно что-либо менять. Неожиданно Вяткин поймал себя на мысли, что он о чем-то думает, размышляет всерьез. Когда в последний раз он решал какие-то духовные задачи и принимал важные для себя решения? Почему только сейчас он опомнился, будто проснулся после длительного сна? Ведь оборачиваясь на прожитую жизнь и глядя на нее как бы сверху, отдаленно, он увидел, что есть люди, которых он даже любит. Он вспомнил о них сейчас. Это были его дочь Маша, и Леночка – гетера, к которой он сильно привязался. Они были всегда нужны ему. Но что он сделал для них, что им дал? Если не можешь реализоваться сам, то нужно хотя бы быть полезным близким людям. Вяткин на собственном примере ощущал как непросто обходиться без поддержки друзей и близких. Неужели он тоже не способен на содействие?

 Глава 4

 Яростно звонил телефон. Вяткин с трудом поднял тяжелые веки.
-Да,- прохрипел он.
На другом конце провода был слышен приятный женский голос:
- Вить. Это я. Извини, что бужу, но… В общем, можно я подъеду?
Вяткин туго соображал.
- Алло! Вить!
- Да… Я жду…
- Спасибо.
Положив трубку, Вяткин пытался улыбнуться, но не получилось – то и дело к горлу подходила рвота. Третий день кряду он дико пил, но сам этого не помнил. По ощущениям он, конечно, это понимал, но когда начал, зачем и с кем – напрочь вылетело из головы.
На улице было темно, в квартире – еще темнее. Вяткин на ощупь пробрался в ванную, включил свет. Из зеркала на него глядела небритая, синяя, опухшая рожа. Она произнесла: ”МатьТвоюМать”. Вяткин открыл холодную воду и намертво присосался к крану. Напившись, он долго тяжело дышал, ожидая рвотный рефлекс. Кое-как привел себя в сравнительный порядок и потащил свое тело на кухню. Голова раскалывалась, хотелось подохнуть.
Наконец в дверь позвонили.
“Лена”,- пробормотал Вяткин.
На пороге стояла уставшая девушка лет 25-ти. Несмотря на зиму, в короткой ярко-красной юбке, черных сапогах выше колен, непонятного кроя шубе, без шапки. Длинные крашенные волосы были растрепаны, помада и другая косметика растекались по лицу. Она тихо всхлипывала.
- Что с тобой? – еле прошептал Вяткин.
- Витька! – проститутка кинулась ему на шею.

С Леной Вяткин познакомился около года назад. Тогда “Афродита+” привезла ему на выбор четырех девушек. Три из них были невероятного роста – сантиметров на 15 выше Вяткина, последняя же, наоборот, была миниатюрна. Почему-то взор ее был направлен вниз, будто она чего-то стыдилась. До этого Вяткину попадались девицы без комплексов, и его это очень даже удовлетворяло. “Бабы должны быть веселые,- говорил Славка Зайцев – скромных любят извращенцы. Ха-ха-ха!”. Все были с этим согласны. Но Вяткин выбрал дюймовочку Лену. В тот раз полноценного секса не было. Лена сказала, что работала 6 часов подряд и очень устала, и Вяткин согласился на 2 минета. Она рассказала как заочно училась на Режиссера Любительского Театра во второсортном ВУЗе, но на 3ем курсе залетела и бросила учебу. Потом работала “кем попало”, денег не хватало, приехала в Димитровград, нашла “оплачиваемую” работу. Вяткин пожалел ее, не стал домогаться или выколачивать свои деньги назад. Так они подружились. В данный момент она жила с другими девушками и детьми в съемной квартире. Снимал ее сутенер-беспредельщик Фарид. Со временем Лена стала сама приезжать после работы. Вяткин же, в свою очередь, относился к ней как к настоящей женщине – был ласков, добр и внимателен. Однажды даже подарил безвкусный посеребряный браслетик, за что и получил бесплатную порцию тайского массажа. Они делились всеми своими тайнами и секретами, и лишь Лена знала о мечте Вяткина и о деньгах. По простоте душевной (точнее чистоте) она на них не претендовала.
Сейчас она принимала душ, Вяткин варил кофе. Ее внешний вид оставил тягостное впечатление. Лена и раньше приходила слегка потасканная (издержки профессии), но помогав ей раздеться, Вяткин заметил свежие следы синяков на шее и на бедрах, колготки были порваны, еще показалось, что Лена чуть прихрамывала.
Вдруг он вспомнил почему пил. Оставалось 22 дня. И неожиданно поверхностное чувство жалости и, якобы, понимания переросли в глубокое искреннее сострадание. Ему стало страшно от своей беспомощности и пустоты. Он не хотел отпускать Лену туда, в ночь, но не мог ничего поделать.
Вошла Лена. Она укуталась в любимый халат со слониками, которой уже полгода занимал свой уголок в пахнущей куревом и блевотиной квартире. В губах дымилась сигарета “More”.
-Извини, ты не любишь этого.
-Ничего, кури. Я понимаю…
Лена злобно выпустила дым, словно хотев сказать “Да хули ты понимаешь?!..”, но стерпев.
 -Хотела подработать,- начала она запинаясь,- Фарид уехал. Меня взяли на час. Два… пионера. Потом третий подошел… с шампанским… Золотое Полусладкое… Сказали, доплатят штуку за 2 часа, но втроем… Я согласилась, но со всеми правилами… А они меня..,- из ее стеклянных глаз выбежали две блестящие слезинки, - …выебали! Как мразь! Куда только можно!.. – вначале она сдерживалась и, казалось, говорит беспристрастно, но под конец вновь судорожно заревела,- Пидарасы!
Вяткин заметил следы ожогов на ее бедрах и понял, что мальчики порезвились не на шутку, и бутылочке полусладкого было отведено не последнее место в фиесте.
Он знал, что за подработки Фарид глумится еще безумнее. Однажды он отрезал девочке грудь, как и обещал, но не сварил и заставил съесть, а просто выбросил (из жалости).
Вяткин некоторое время находился в исступлении, но пришел в себя и пытался утешить Лену, она не поддавалась.
- Скажи адрес! – тряс он ее – Скажи их адрес!
Лена еще больше рыдала.
- Их уже нет,- наконец вымолвила она.- Квартира съемная была.
- Откуда ты знаешь?
- Это сразу заметно. Минимум мебели, максимум водки…
- Все равно. Может они еще там?
- Вить, успокойся, - Лена заговорила ласково,- давай забудем все это.
Вяткин сильно изумился выдержки этой женщины, он спустился на колени и нежно обнял ее ноги словно это были редкие хрупкие цветы и вдруг прошептал: ”Я люблю тебя”.
- Любовь, - повторила Лена, покачивая головой, - Нет, Вить, это просто жалость…
Вяткин поднял голову, хотев поймать ее взгляд, но он был устремлен в стену.
- Нет…
- Нет? То есть тебе меня не жалко? – Лена заговорила холодно, почти высокомерно.
- Зачем ты?.. Конечно, жалко…
- Получается, ты врешь?
- Ты же перебиваешь! Дай сказать, что…
- Что “что”? – Лена действительно не давала Вяткину закончить хотя бы одну свою мысль (что было итак для него тяжело).
- Понимаешь, я… не жалею. Я мучаюсь за тебя, вместе с тобой. Я сострадаю. Это буквально сжимает мое нутро. Я люблю тебя по-настоящему. Я чувствую это.
- Как заговорил… Ромео, - кривая ухмылка исказила ее лицо. – Любовь нельзя просто чувствовать, ее нужно сознавать и понимать. Это процесс, который формируется постепенно, не торопясь… Я тебе не верю.
Вяткин оцепенел, железные скулы тоски сомкнулись на его сердце.
- Как? – только это он смог произнести.
- То, что Ты чувствуешь, - также мрачно продолжала Лена, – это самое обыкновенное физиологическое чувство, животное чувство. Представь меня когда дрочишь. Ты считаешь, что любишь меня, или я тебе очень дорога, нужна; но первые секунды после того, как ты кончишь, ты поймешь, что никакой любви нет, и никто тебе не нужен. Вот и все доказательство. А более высокая любовь – любовь к душе человека, его образу жизни – наверное, то же самое, но чувствуется на более тонких контактах, люди пока не могут объяснить это, считая, что любовь- это магия… Я не люблю тебя, ты не любишь меня, мы просто привыкли друг к другу.
Вяткин замер, не веря в услышанное. Он что-то бормотал, как во сне, пытался переубедить Елену, но тщетно. Тогда рассказал и о своем сне, и о диагнозе врача. «Вот, значит, как», - продолжала издеваться любовница. – «Я тебя понимаю. Перед смертью так хочется кого-нибудь любить, а еще больше – быть любимым». Вскоре, одумавшись, посоветовала смертнику потратить накопленные деньги на лечение – вдруг это просто совпадение. Поломавшись, Вяткин согласился.


Глава 5

 Тусклый свет озарял длинные коридоры хирургического отделения местной клиники. Вяткина определили в левое крыло 7ого этажа, где содержались «коммерческие» клиенты.
Палаты были двуместные, с холодильником и телевизором.
- Единственный косяк,- продолжал описание здешних явлений сосед Вяткина по палате Антоха (как сам себя просил называть), - это сартир. В нашем крыле он закрыт – затопило или че там, и надо ходить туда – к «бесплатникам». Нет, я, конечно, не брезгую, ты не думай, но эти черти ни *** не культурные! Все зассали, засрали… И почему? Лень! Лень, ****ь, стульчак поднять! ****аи! Прав я?
-Да, - Вяткин старался спрятать глаза, чтобы не дай Боже, Антоха увидел в них вселенный стыд за все правое крыло.
- И еще,- огонек в глазах Антохи не собирался гаснуть,- Там что-то вроде бомжа что ль лежит…Ну, сам увидишь.
 В первые минуты знакомства Вяткин узнал, что Антоха приехал в Тольятти, как обычно, по делам (он торговал электроусилителями руля и другими запчастями), но где-то подцепил «рожу» и слег. И долго над этим смеялся, точнее над забавным названием кожного заболевания.
 Вообще, это был жизнерадостный подтянутый молодчик, на вид лет 35-ти. Даже здесь, в больничной палате, он был стильно одет, гладко выбрит и вкусно пах. Получалось, он был полной противоположностью Вяткина.
 В палату заглянула сестра:
- Антон Палыч, на уколы!
- У, какая попа сладенькая! Видал? – Антоха нарочито громко говорил, чтобы увидеть реакцию медработницы. Та, в свою очередь, сделала вид, что ничего не услышала, но было понятно, что этот своеобразный комплимент доставил ей удовольствие, и она улыбалась.
- Медсестры почти все чуть-чуть извращенки. Факт, Витек, верь мне! Ну, как минимум, нимфоманки. Ты не подумай, что я из тех мудаков, типа кобелей. Не, это я так. На самом деле, я – порядочный семьянин… был. То есть, я разведен. Жена сукой стала с годами. Испортила ее сладкая жизнь! Сейчас двух дочек воспитываю…
- Я тоже в разводе,- пролепетал Вяткин, - А дочь с женой осталась.
- Как же ты упустил? – Антоха стал еще возбужденней и почти кричал, - Отдал дочь! Она же испортит ее! Знаю я их! Сколько судился?
- Да нет, - Вяткин не хотел продолжать беседу, все более ощущая свою приниженность,- Я сам виноват. Они у меня хорошие были…
 В его памяти начали всплывать моменты его недолгой и томительной супружеской жизни. На самом деле, не такой уж недолгой по нынешним меркам (12 лет) и не такой уж ужасной, ведь все эти моменты оказались счастливыми. Вяткин даже не верил этому. Ему казалось, что все это происходило с посторонним человеком, настолько он погрузился в пучину монотонной серой мерзости собственного мира.
 Он вспомнил, как познакомился со своей будущей женой, умницей и красавицей Викторией. Вяткин только вернулся из армии, Вика была первокурсницей экономического ВУЗа. Он вспомнил, как красиво ухаживал за ней, дарил ее любимые скромные незабудки, водил на аттракционы и угощал мороженым. И это были не только достаточными элементами ухаживания, но и считались порой рыцарскими. Позже Вяткин не выдержал конкуренции со временем. Появилась Маша – на редкость умный, чуткий и игривый человечек. Даже молодой отец дивился ей (в его роду никто не отличался особой даровитостью). Маша сразу же стала всеобщей любимицей и баловнем… Затем пришли 90ые, а Вяткин так и не выполнил обещаний, данных когда-то супруге. Он ни закончил ВУЗ (действительно, это ведь невозможно сделать, не поступив туда), ни улучшил условия быта (девочка росла, был необходим простор), так и не научился зарабатывать деньги (помните эти «золотые» 90ые? только ленивые и честные остались бедными, Вяткин относился к первой категории)… Виктория покинула тонущий корабль с капитаном Вяткиным во главе, прихватив с собой десятилетнюю дочь. Вяткин почему-то этому не сопротивлялся, он был пуст.
«Почему я был таким?» - размышлял Вяткин, сидя в душной двуспальной палате, - «Почему я их упустил? Ведь действительно упустил! Даже не замечал, какое сокровище держал в руках! И лишь только сейчас я это понял! Любящая жена, чудесная дочь! Почему Вика любила меня и любила ли вообще? Да, любила! Но за что? Или вопреки чему? Нет, скорее за что? Неужели я был другим? В какой момент я изменился и почему я сам этого не заметил? Ведь семья, это-…»
 - Семья, это – святое! – Антоха будто окунулся в ручеек мыслей Вяткина и, не удовлетворившись то ли плотностью то ли крепостью его, решил разбавить своей жгучей примесью. На самом деле он, как каждый из нас, не любил долгих неловких пауз.
 - Да, мой друг, звучит это пафосно (как и сама фраза «звучит это пафосно»), но это так! Именно семья – это оплот будущего общества! Разумеется, здоровая семья! Хотя, можно сказать, что и один родитель может качественно воспитать (возьми в пример меня)! Но все равно, перед глазами растущего ребенка должен быть образец хорошего счастливого союза. По крайней мере, в большинстве случаев, именно семья создает будущего человека, и лишь большие сильные личности могут прорваться без надобного окружения, а слабые погибнуть без опоры… Вот и я вновь решил жениться! Теперь навсегда!

 Дверь в палату трусливо скрипнула и из приоткрытой щели донеслось: «Григоренко! Сколько Вас можно ждать?»
 Антоха поднялся с кровати: «Обиделась, похоже, из-за недостатка моего внимания. Капризная, стерва! Что ж, в таком случае, пойду покажу ей свой блестящий зад! Может смилостивится…»
 Вяткин остался в пустой палате. До первой операции оставался час. Хирург Доценко, худощавый молодой человек с подергивающимся голубым левым глазом и совершенно не двигающимся бледно-зеленым правым, объяснил, что «если все пойдет как по маслу, а именно мой скальпель (здесь он выдержал поистине маэстровскую паузу, ожидая если уж не дикого хохота и криков «Браво», то хотя бы легкой одобряющей улыбки), то Вам понадобится всего две операции. То есть, Вам СМЕРТЕЛЬНО повезло!» Он мнил себя гением черной шутки. Вяткин улыбнулся, но скорее по школьной привычке – когда он не знал ответа на вопрос (а так чаще и бывало), он просто тупо оголял свои зубы, мол «не спрашивайте меня, я - дурачок».
 
 Вяткин решил опустошить свой мочевой пузырь и вышел в коридор. Хоть туалет и не работал, Вяткина это не тревожило. На работе, когда все писсуары были заняты, он не терпел и ждал, а писал в умывальник. Рядом мог наводить марафет Славка Зайцев, и ни тот ни другой не смущались. Порой, то же он проделывал и дома, просто из лени! Но сейчас ему не удалось вкусить запретного плода. Дверь была заперта, а на резной ручке висела табличка. Она гласила: «Out of order. Туалет временно не работает». Надпись на английском языке была ярче, крупнее и выше – дань моде. Именно обеспеченный российский больной требовал, чтобы все надписи, указатели и таблички обращались к нему только на двух языках. И не важно каких – английском и русском, египетским и русском, тюркском и иврите… Да и вообще, иностранец был редкий гость в здешних краях, тем более нечасто его можно было видеть в гипсе, коляске или просто в пижаме в Димитровградовской медсанчасти. Если все-таки такое случалось, то вокруг него собиралось такое количество псевдодрузей, подсказчиков и просителей, что гость не только не заблудился бы в коридорах клиники, но и получил бы полное описание местных устоев, назначение всех препаратов и лекарств, а также личные дела на всех пациентов больницы, включая присартирного бомжа.
 Вяткин подергал ручку, дверь не поддалась. Он призадумался. Ведь можно помочиться из окна! Но в палате окна были плотно закрыты, и для проветривания медсестры открывали лишь верхнюю фортку. Вяткин с трудом преодолел лень и, не спеша двинулся в направлении правого крыла. Коридор был длинный, светлый и пустой. Вкусно пахло сибирским кедром, или просто так казалось? Конечно, казалось! Стены были обиты каким-то деревом рыжего оттенка, и Вяткин решил, что это сибирский кедр. «Нет, не ливанский, именно сибирский!»
 В детстве, они с отцом гуляли в ельнике (собирали грибы), и Витя просто влюбился в одурманивающий аромат весеннего елового леса.
 - Папа, здесь так вкусно пахнет!
 - Да, сынок, это – сибирский кедр! Не какой-нибудь там ливанский, а наш родной русский сибирский кедр!
 В тот день грибов по понятным причинам не оказалось, тем не менее оба – отец и сын остались довольны. Вяткин-старший потому, что наконец сбежал от жены и мог позволить себе флягу-другую самопального вина; а младший, тем, что узнал запах великого сибирского кедра! До сих пор он не догадывался, что на Средней Волге никак не может быть сибирского кедра…
 Вяткин вспомнил этот момент. Ему похорошело. По всей длине коридора стелилась голубая ковровая дорожка, будто журчит тихая речушка. Вяткину захотелось пить, потом приспичило поссать. Он ускорил шаг, но на полпути его остановил окрик: «Виктор Александрович!». Вяткин не сразу сообразил, что обращаются к нему. Он даже не вспомнил, когда к нему так обращались в последний раз (А был ли этот раз вообще?). Поскольку в коридоре больше никого не было, он обернулся. Загорелая девушка в белоснежном халате и с такими же зубами мило улыбалась:
 - А я как раз к Вам! Хотела проверить, как Вы, и напомнить, что операция через 50 минут! Вы готовы? – от нее разило сексом. Вяткин почувствовал, как что-то шевелится у него в штанах.
 - Да… я… - он смущенно развернулся и помчался к двум черным башням, монолитно стоявшим по обе стороны выхода. Это были охранники.
 Справившись с сексуальным влечением, Вяткин машинально выпрямил спину. Не только из-за того, что он хотел понравиться обворожительной сестре (а он этого жаждал), но, потому что он ощутил к себе уважение с Ее стороны, да и от других сотрудников госпиталя. Это чувство мешалось с другим ощущением, ощущением силы, уверенности, а главное, власти! Вяткин почти парил!
 «Ха! Неужели деньги действительно всемогущи? Впервые за долгие годы я чувствую себя человеком! Да и каким? Нужным, уважаемым, небесполезным! Эх, черт возьми, жить хочется…»
 С этими думами Вяткин вышел из «мажорского» крыла и оказался на площадке. Два небритых мужика потягивали сигареты. Они недовольно осмотрели Вяткина. Тот лишь тем отличался от них, что сейчас вышел из больших дорогих дубовых дверей, а они 5 минут назад – из маленьких грязненьких, с мутными заплеванными стеклами. «Мажор ебучий» - услышалось Вяткину.

 Правое крыло разительно отличалось от левого, как породистый жеребец от жалкого мученика ишака. Сразу бросались в глаза суета и непрекращающийся гам. Стены, выкрашенные в цвет блевотины, почти на половину облупились. Было мрачно – лампочки давно перегорели, менять их было некому и некогда. Двери большинства палат были распахнуты, из них разило непонятным смрадом – смесью пота, болезни, грязи и гноя.
 Вяткин прошел несколько метров и вдруг замер. Его остановил душераздирающий женский вопль. На двери, из-за которой донесся крик боли и страдания, а теперь было слышно хныканье, висела табличка: «Перевязочная». Даже он – простой необразованный станочник, был чуточку ошарашен от происходящего вокруг. На мгновение он испугался.
 - Ну, что встал как истукан?! – слониха медсестра задела его массивным плечом и понеслась дальше, закрывая большую часть коридора, будто дождевая туча затмевает солнце.
 Туалет находился в конце коридора как раз напротив мусоропровода и, несмотря на отсутствие рядом палат, здесь тоже воняло, что заставило Вяткина поморщиться. Он обратил внимание на ширму, ограждавшую небольшой кусочек помещения и часть окна, выходившего на крематорий. Не сумев противостоять любопытству, он отдернул занавеску. Резкий удар в нос чуть не подкосил Вяткина. Именно здесь находился эпицентр гонгренного зловония, а не в сортире или мусоропроводе.
 На кушетке лежал здоровый шмат мяса, прикрытый простынью. Она была пропитана гранатово-коричневой слизью. Ясно было, что тело поражено язвами и гнойниками. Вяткин обратил внимание на огромный ком волос у верхней части куска и понял, что это – человек! Это был тот самый бомж, о котором говорил Антоха. Было слышно, как он дышал, точнее пытался – хрип постоянно прерывался судорожным кашлем. Вяткин хотел задернуть штору, но осекся. Ему казалось, что бомж пытается что-то сказать. Вяткин, пересиливая всю мерзость, переполнявшего его, нагнулся ниже.
- У тебя…- прохрипел кусок, мешая слова с сипением, - ничего… не получится.
 - Что? – переспросил Вяткин, не веря услышанному.
 - Отойдите от него! – это медсестра прибежала, завидя, что кто-то проник в покои прокаженного.
 - Я… - начал оправдываться Вяткин – не хотел… он сам… он мне сказал…
 - Все понятно. Он бредит как всегда. Ему просто нужно сменить утку.
 - Что… кто это?
 - Его привезли зимой. Обыкновенный бездомный. Отморозил ноги и руки, пришлось ампутировать. В палату его не определишь и на улицу не выкинешь – Сестра так ловко и непринужденно меняла утку, будто это совершенно не отвращало ее, - скоро умрет. Лучше здесь, чем на улице. Что-то услышите – бормотание или стоны, зовите меня. Сами не трогайте. – Она прикрыла простынь и быстро ушла.
 Вяткин побрел к туалету, из-под двери которого виднелась лужица. Туалет был затоплен, невозможно было пробраться к унитазу или хотя бы к раковине, не измазавшись в жидких фекалиях. Вяткина эта ситуация совершенно не затруднила. Не переходя порога, он расстегнул ширинку и добавил свой ингредиент в сей зловонный коктейль.
 Другая делема мучила его. Бомж! Его слова! Быть может это глас судьбы? Это уж чересчур! Вяткин вообще редко верил в подобную бесовщину. «У тебя ничего не получится!» Что не получится? Неужели перехитрить Его? Нет. Это бред. Сон был как предчувствие, не боле.
 Кончив мочиться, Вяткин убедился, что никаких медработников вблизи нет, и вернулся к шарниру в надежде обнаружить все тот же кроваво-грязный шмат, а не лукошко, с нагло улыбающимся котом внутри. Ожидания сбылись!
 - Что не получится? – Вяткину вновь пришлось сдерживать рвоту.
 - Не получится… - Хрипел бедный старик.
 - Что? Что? – Вяткин еле сдерживал свой гнев. Ему хотелось схватить гниющий кусок за космы и размозжить его голову о стену!
 - Трубу прорвало... затопило все…
 - Туалет? – голос теперь звучал мягко, с чувством вины, как у родителя, поймавшего себя на том, что прав ребенок.
 - Да. Прорвало…
 - А. Ага… Спасибо. – Вяткин чуть было не похлопал по плечу разваливающиеся на части тело - так он был счастлив в этот момент!
«Да, конечно туалет. Что же еще? Слишком я поддался влиянию этого дурацкого сна». Так, успокаивая себя, Вяткин побрел в свою палату…


Глава 6

 Он вылетел из палаты в 13:52 и направился к лифту. Его обличал одноразовый халат небесного цвета, целлофановая шапочка и такие же тапочки. Поверх всего висела простынь. Он парил спиной книзу, головой вперед на высоте метра и видел все, что происходило над ним, то есть постоянные вспышки и угасания света – мелькание флуоресцентных ламп. Он влетел в лифт, тот тронулся и потащил то ли вверх то ли вниз – непонятно, с грохотом остановился. Потом многочисленные коридоры, только уже и короче, много поворотов. Наконец, заметил ярко-белое свечение и понял, что уже близко. Оказался в просторном светлом помещении с высокими потолками и остановился, жутко скрипнув при этом.
 Тут перед глазами возникли 2 пятна: голубое – поменьше и бледно-зеленое – побольше. Из-под них донеслось: «Ну что, господин Вяткин, прошу к столу!». Левый глаз Доценко моргнул и вновь застыл.
 Вяткин перебрался на операционный стол, руки и ноги его затянули какими-то жгутами, трехглазая лампа-жираф склонилась и ослепила его. Он, наконец, заволновался.
 - Начнем! – приказал Доценко – ЛидНиколаевна, вливай!
 Откуда-то слева появилась симпатичная женщина средних лет со шприцом в руках. Она протерла проспиртованной ваткой руку Вяткина.
 - Потерпите немножко, Виктор Александрович, будет больно, – предварительно выпустив струйку в воздух, ЛидНиколаевна вонзила острие в вену прикованного. Будто стальной прут вогнали в вену Вяткина. Он что-то промычал и отключился.

- Да… ты – нахал, Вяткин! Честное слово, не ожидал от тебя! Неужели, ты думаешь, операция тебе поможет?
 - А? Кто это?
 - Опять за свое? Душа № 0037621, прекратить свои шуточки! – Мурлыкающий ироничный баритон сменился вдруг громовым басом.
 - Так это был не сон? – растерянно прошептал Вяткин.
 - Ты что, думаешь, мы в игры тут играем? – голос снова замурлыкал. – Как поживаешь? Прошлое, может, искупаешь? Страдаешь, трудишься?
 Душа № 0037621 молчала.
 - Вот что, Вяткин, давай поговорим, пока я добрый… Надеюсь, ты понимаешь, что от судьбы не уйдешь?
 - Да, - он все-таки смирился с этим, – но тогда зачем все это?
 - Что?
 - Какие-то беседы со мной, как в школе? Зачем вообще жизнь, если все заранее известно?
 - Хе-хе. Правильный вопрос. Не все известно. Понимаешь, Бог дает время и повороты судьбы, точнее развилки. А дорогу ты должен выбрать сам… То есть, мы знаем дату твоего рождения, твоей смерти и маршруты, по которым ты можешь пойти. Все. А наша задача – помочь тебе выбрать достойный светлый путь.
 - Чья – ваша?
 - Наша… Ну, скажем, сил добра, хе-хе. Такая формулировка устраивает?
 - Значит есть силы зла? И вы с ними боретесь?
 - Что-то вроде… Не совсем зла и не совсем боремся, хе-хе. Вяткин, что за вопросы, блин?! Короче, наша Организация заинтересована в соблюдении мирового баланса в соотношении доброго и плохого, темного и светлого, так сказать. А сейчас (впрочем как и всегда) преобладает так называемое Зло. Ты посмотри на современное общество – полнейшее отсутствие нравственности и хотя бы видимости морали. И ты, скотина, повинен в строительстве этого самого общества, потому что его частью и являешься. Understand?
 - Чего?
 - Learn English, MotherFucker! Вопросы еще есть?
 - И что, вот так к каждому аморальному, или как там, человеку, вы приходите просто во сне под конец его жизни и пытаетесь что-то вдолбить?
 - Ну… я как раз являюсь заведующим Экспериментального Отдела и, мы пробуем новые методы влияния на человека. Ты лишь лабораторная мышка, извини. Вас немного. Это что-то вроде шоковой терапии.
 - Похоже, опыт не удался! Я вроде не изменился!
 - Тебе так кажется. Действия твои пока не сильно отличаются от прежних, но вот мысли другие. Скорее новые! Раньше ты не думал, не размышлял. Чуточку сложно из-за того, что ты неверующий…
 - Я всегда недолюбливал церковь.
 - Это – чутье. И правильное! Бог должен жить в каждом из нас, а не под куполом храмика, провонявшего ладаном. Раньше это еще работало, хоть как-то сдерживало (а порой действительно очищало людей), но сейчас другие времена… Вера должна быть, но скорее в себя, в собственную душу и душу мира, хе-хе. Сейчас нет единения религии и желания нормального человека. Религия диктует свои законы вопреки интересам людей. Храмы превратились в пристанища педерастов, а церковь – лишь оружие политиков, не боле!.. Ну да ладно, что-то я увлекся… Вяткин, очнись, опомнись! Проснись!

Глава 7

 - Проснись, Витек!
 Вяткин приоткрыл глаза. Перед ним сияла Антохина физиономия.
 - Я смотрю, ты бормотать что-то начал. Решил ускорить процесс пробуждения!
 - Уже все? – все плыло перед глазами Вяткина, чуть-чуть подташнивало.
 - Не, наоборот! Врач передал – тебе наркоза недолили. Завтра резать будут, живи пока. Ха-ха-ха!
 - Операции не было?
 - Да не было же, говорю! Лучше в холл иди – к тебе пришли. Странные ребята какие-то…

 В холле в кожаных креслах сидели двое мужчин. Оба были в грязных синих спецовках, оба тупо смотрели в пол, от обоих несло перегаром.
 - Славон! Колян! – сначала Вяткин обрадовался, завидев друзей, но осекся. Он не хотел быть замеченным в столь дорогом заведении. – Как вы меня нашли?
 - Дело техники, - лукаво ухмылялся Колян, - сначала думали, в запой ушел. Оказалось, отпуск по состоянию здоровья. Мы – в медпункт, там все и узнали. Дело техники…
 Колян – юркий хитрый лис. Именно он организовал хищение деталей. На ДСК он был знаменит, но прославился по другой причине. Он переспал с женой замдиректора в его же кабинете. Так говорил Колян. Через некоторое время выяснилось, что не в кабинете замдира, а в пропитой подсобке, и не с Тамарой Александровной, а с Лидкой, работавшей на погрузчике. Но в это уже никто верить не хотел. Работягам приятно было осознавать, что такой же конченый пролетарий как они, может таки трахнуть жену босса.
 - Как операция-то? – поинтересовался Славка.
 - Пока не знаю…
 - А деньги где взял? Ты тут как король устроился! – скромностью Колян не отличался.
 - Кредит в банке взял.
 Говорить больше было не о чем. Неловко молчали. Раз Колян развеселил Славку очередной бессмысленной небывалой историей. Через 15 минут Славка посмотрел на давно сломанные часы:
 - Ну, братан, нам пора. Смена кончается.
 - Мы ж слиняли! – гордясь добавил Колян – Выздоравливай!
 - Счастливо! Спасибо, что зашли!
 - Да, - Колян остановился – мы тебе презент в тумбочке оставили. Хотели втроем, а ты в отключке был… Бывай!

 - Че за крендели? – первым делом поинтересовался Антоха, как только увидел соседа.
 - Эти-то? Это… рабочие мои…
 - Че покраснел-то? Наоборот, гордиться надо! Меня никогда мои подчиненные не навещают! А заботливые какие!
 Антоха достал из тумбочки бутылку, протянул ее Вяткину. Тот нерешительно взял. На дне пол-литровки «Перцовая» плескалось грамм сто.
 - Что смотришь на нее? Аль не хочешь?
 Вяткин понимал, что Антоха глумится над ним. Ему стало стыдно. Он был трусом. Он предал друзей. Хотя, если пораскинуть мозгами, какие же они друзья? Они пришли сюда только по двум причинам – «слинять» с работы и выпить. А дружба лишь повод, точнее повод – это «дружба». Да, они вместе работают, играют в домино в перерывах, чифирят, воруют, после работы пьют от нечего делать и все. Но никаких отношений, взаимопонимания и поддержки! Дружба – это миф. Был лишь один друг – Лена, и Вяткин хотел сейчас быть с ней.
 - Не хочу…
 - А я, пожалуй, хряпну, - Антоха лихо схватил пузырь, осушил его и лег на койку, насвистывая незнакомую Вяткину мелодию Чайковского. Через пару минут он уснул.
 Вяткин тоже пытался вздремнуть, не получилось. Мешало этому комбинирование Вяткиным плана, благодаря которому он смог бы покинуть «место заключения». И выход нашелся. Вяткин решил дождаться окончания дневной смены и, под предлогом выйти подышать, оказаться на улице. И бежать! Глупо и смешно, конечно, но беглецу казалось, что он один из легендарных Мушкетеров!

 Тем временем дверь в палату тихо отворилась. На пороге стояла цветущая успешная молодая женщина. В одной руке она держала огромный букет мимоз, в другой пакет с надписью «Перекресток». Не успела незнакомка сделать хотя бы шаг, Вяткин проговорил сдавленным голосом: «МатьТвоюМать…»
 Незнакомка тоже узнала Вяткина. Она тихо прошла в палату, продукты поставила на пол, цветы остались в руках.
 - Знаешь, - тихо и спокойно заговорила она бархатным голосом, - мне кажется, все в жизни неслучайно… Все что-то значит.
 - Я тоже так думаю, - Вяткин сам не ожидал от себя подобной реплики, ведь он и не понимал о чем говорит эта обаятельная женщина. – А ты почти не изменилась…
 - Как и ты, наверное…
 - Но почему ты пришла? И как вообще нашла меня?
 В глазах Виктории выразилось непонимание, потом она почему-то изошлась смехом и долго пыталась себя остановить. Хоть смех был искренне добрым, Вяткину он не нравился – он не знал что делать.
 - Витя, - впервые за 15 лет она назвала его по имени (даже последние годы замужества она пользовалась лишь его фамилией), - Я же не к тебе! Я к Антоше! – бывшая жена вытерла слезы и села на край его койки.
 - К Антохе? И цветы ему? - Вяткин был похож на Му-Му в момент, когда Герасим привязывал камень.
 - Ну да.
 - Так значит это ты? То есть… ты его невеста?
 - О! Как я вижу, вы близко познакомились.
 Вяткин с трудом преодолел внезапно нахлынувший приступ зависти и ревности, и выдавил:
 - Он вроде неплохой…
 - Еще какой неплохой! Доктор экономических наук! Пьесы пишет! – Виктория была счастлива, ее глаза излучали добро и чистоту. – Ты тоже, видно, исправляешься… Палата не из дешевых…
 - Пришлось задуматься над жизнью. Вот, думаю, не поздно ли?
 - Вить, никогда не поздно. Никогда!
 Она напоминала одурманенную наркотиками сектантку. Вяткин слегка испугался за нее. Но он не испытывал ни злости, ни обиды, ни уже ревности.
 - А как Маша? С ней все в порядке?
 - Как хорошо, что ты спросил! Если бы не спросил, я б тебя не простила! – говорила она эти слова все так же мило и непринужденно. – Она – будущая актриса! Пока снималась в клипах, рекламе, сериалах немножко. Неужели не видел?
 - Честно говоря, нет.
 - Она – красавица! Ты же знаешь, через неделю ей будет 20. Прошу тебя, хотя бы позвони ей. Она до сих пор тебя безумно любит. Это будет лучшим подарком.
Вяткин был подавлен и угнетен. Все это время он считал, что жена и дочь ненавидят его, проклинают. Оказалось, дочь любит, жена давно простила.
 - С тобой-то что? Почему в больнице?
 - Да ничего серьезного. Как видишь, жив-здоров.
 Оба больше не знали о чем говорить. Обычно, когда представляешь встречу с человеком, которого очень долго не видел, кажется, что разговор может затянуться аж на несколько дней – столько всего хочется рассказать, но на деле все наоборот.
 - Мне на процедуры надо, - прохрипел Вяткин и даже по-театральному прокашлялся.
 - Да, конечно иди. Только вот… - Виктория молниеносно достала откуда-то клочок бумаги и ручку. – Возьми.
 Вяткин молча взял телефон дочери и вышел, потом спустился в вестибюль, направился к выходу, и, оказавшись на улице, побежал в направлении стоянки такси.


Глава 8

 Не добежав метров 30 до стоянки, Вяткин остановился, обернувшись на автомобильный гудок. Его догнала темно-синяя AUDI A80. Стекло, жужжа опустилось, из него показалась самодовольная рожа:
 - Эй, корешок, может подвезти?
 Вяткин уже успел замерзнуть, поэтому, не раздумывая прыгнул на заднее сидение.
 - Только вот, - оправдывался он, - у меня денег с собой нет. И оставить в залог нечего.
 - Ладно, не ссы! Водка есть в доме?
 - Это да! Конечно!
 - Отлично! Ей расплатишься.
 
 Через полчаса оба сидели у Вяткина на кухне и выпивали. Поначалу Саня (так звали хозяина подержанной иномарки) вызывал у Вяткина недоверие. Он казался странным и нагловатым. Но после инцидента в больнице, Вяткин нуждался в друзьях, хотя бы в новых знакомых. Так же, по стечению обстоятельств, Саня оказался газелистом, то есть героем в глазах Вяткина. Да и сама ситуация не позволяла выгнать водителя маршрутки на улицу, даже если хотеть этого – Вяткин был у него в долгу…
 - Я те так скажу, - оказалось Саня был философом-любителем. – Кто как пьет, так и преодолевает трудности.
 - Не понял.
 - Вот смотри на меня. Я пью быстро, резко, незаметно, не морщась – и проблем у меня нет. А ты? Сомневаешься – пить, не пить? Если пьешь, то еле-еле, а рожу скорчишь – жить не хочется! Потом еще занюхиваешь минут пять. Наконец, скорей всего, тебя блевать тянет. Прав я?
 - Пожалуй…
 И в самом деле, Вяткин прежде не умел принимать удары судьбы, так же как и не умел пить. Ему было в лом с ними бороться! Для чего тратить свои силы? С какой целью? Ведь все мы смертны, а наши жизни, вероятней всего, бессмысленны. Так зачем что-то делать, а если делать, то что? Но рецепт прост! Делай то, что тебе хочется именно сейчас, делай то, что тебе нравится.
 Вы можете сказать, что это просто на бумаге, а в жизни все гораздо трудней, и Вы будете правы. Но игра стоит свеч, попробуйте, рискните, и будете знать кто Вы!
 Кто-то любит выпить, и он спивается, кто-то любит танцевать, и он становится танцором. И чаще добиваются успеха те люди, которые хотят чего-то одного. Например, заработать 1000000 $, и большая часть усилий тратится на достижение этой, по сути, довольно тупой цели. Искренне жаль тех людей, которым интересен весь этот мир, и они никак не могут определиться. Кто говорил, что самое главное умение – умение расставлять приоритеты?
 Что же любил Вяткин?
 Сам не ожидая, после третьей рюмки, Вяткин выдал следующий монолог (нужно заметить, он верил себе!):
 - Почему мы разучились получать удовольствие от простых, но великих вещей? Небо, деревья, смех ребенка, интересная беседа, книга. Почему, чтобы легче общаться, мы требуем допинг в виде алкоголя и наркотиков. Почему мы стыдимся себя, если мы хорошие и любим показывать свои пороки?..
 - Ты не так прост как кажешься, - изумился Санек, - По-моему существуют 3 удовольствия: пожрать, посрать и поебаться!
 Вяткин нахмурился, ему был неприятен цинизм собутыльника. Окончательно хозяин разочаровался в госте после следующего спора.
 Вяткин утверждал, что каждый порядочный человек обязан верить в добро и удачу, ибо это и есть одно из главных проявлений души. Саня же говорил, что присутствие или отсутствие подобной веры ни на что, в сущности, не влияет.
 - Посмотри на меня, - долбил Санек. - У меня все есть: бабы, пацаны, тачка, свобода, и никакой веры в предстоящее, ****ь, благополучие, у меня не было и нет. Нужно реально смотреть на вещи и делать выводы, так сказать, работу над ошибками. Ты сам давно такую херь придумал?
 - Хорошо, сознаюсь. Я недавно к этому пришел. Меня подтолкнуло одно событие… Раньше я не верил ни во что хорошее, и со мной это хорошее не случалось. Я даже не подозревал, что в подобное можно верить. Я думал, можно верить и не верить в НЛО, например, но не в такое…
 Вяткин не убедил Санька, так как не мог объяснить свои ощущения словесно. Но сам, вновь родившимся сердцем чувствовал, что прав. И рациональные доказательства ему не требовались.
 В подтверждение своей теории, Саня уговорил Вяткина отправиться в «райское местечко и вкусить настоящей жизни»…
 По дороге, пьяный таксист хвастался своими половыми достижениями.
 «Да у меня шлюхи кончают!» – выкрикивал он. Или «Я – почетный пилоточник страны!» Вяткин протрезвел, так как пропустил последние 2-3 рюмки, ему хотелось домой…
 

Глава 9

 Саня привез его в гараж. Самый обыкновенный замызганный российский гараж. Кучи ненужного барахла захламляли его углы. Машину Саня оставил снаружи. Когда оба вошли внутрь, газелист быстро запер дверь. Вяткин не понимал что происходит.
 - Пошли за мной, - скомандовал Саня и открыл невидимый доселе люк в полу. Вяткин решил не перечить новому товарищу и полез за ним. Внизу гость увидел коллекцию уродств. На дощатых полках в несколько рядов стояли различные банки и бутыли. В них были то ли человеческие органы то ли еще что-то мерзкое, и Вяткин не на шутку испугался. Лишь на мгновение… Да, свойства человеческой фантазии таковы, что человек, чего-то страшно желающий, либо, наоборот, чего-то безумно боящийся, рано или поздно получает это, в какой бы форме это ни было; так, например, можно принять загнившие соления за сумасшествия водителя-извращенца.
 За углом оказалась еще одна дверь, за дверью – очередной люк, но этот вел наверх. Таким нехитрым туннелем были соединены 2 гаража. Непонятная конспирация.
 - Так безопаснее, - пояснил Санек, - Второй гараж мы с мужиками снимаем вчетвером, и записан он не на меня.
 Они поднялись в светлое, почти пустое помещение, разделенное старой шторой надвое. В этой половине были лишь 2 матраса, лежащих прямо на полу. Из-за занавески доносились звуки. Саня отодвинул штору на половину.
 С потолка свисал металлический крюк, к нему была подвешена не боксерская груша, но человек. Полностью обнаженная девушка с завязанными ногами и руками за спиной, в черном мешке с прорезью для рта на голове и в ошейнике, за который цеплялся крюк, скулила. Под ней расплывалась лужица мочи.
 Водитель подошел к девушке.
 - Что, сука, обоссалась? Я же просил тебя не делать этого. Грязная тварь!
 Вяткин замер, он только вымолвил:
 - Кто это?
 - Шлюха! – Саня похоже жаждал поделиться своей тайной, - Я ненавижу шлюх! Мерзкие создания продают свои тела и не стесняются этого! Мы занимаемся этим уже 2 года – ловим сук, привозим сюда и очищаем их от скверны.
 - И как? – поддельно заинтересовался гость, дабы не показать своей трусости.
 - Так же, как и чистят в аду – пытками! Эта тварь висит здесь 4ый день.
Он подошел к «твари», вытащил кляп из ее рта и спросил:
 - Ты поучила урок, девочка?
 - Отпустите, - заверещала девушка, - пожалуйста!
 - Отвечай, мразь! Ты получила урок?
 - Да, мой господин.
Видимо, она уже знала, как обращаться к ее «учителям».
 - Тебе повезло, девочка, - продолжал психопат, - я отпущу тебя сейчас, но впредь не смей продавать свое тело. Обещай мне!
 - Обещаю! – промолвила жертва и ощутила челюстью увесистый кулак «правосудца». Кровь хлынула на пол.
Саня объяснил Вяткину, что дело почти легальное, так как «очистить» порочных женщин сюда приходят некоторые высокие чины милиции, и Сане это приносит хороший доход. Потом он сказал:
 - Я сейчас ее вывезу, а ты пока займись новенькой. Пусть подотрет за этой потаскухой, дай ей воды, а потом можешь поучить ее на матрасе. Этой ночью ее поймал!
 Саня спустил жертву с крюка, развязал ноги. Мешок остался на голове, а кляп вернулся на место.
 - Она там, за шторой. Найдешь все на полке, - пояснил «чистильщик» и потащил девушку к выходу.
Ошарашенный гость дождался пока от соседнего гаража отъедет автомобиль, и только тогда решился приблизиться к бедняге. Сделав несколько шагов, на неосвещенной стене Вяткин заметил странные металлические приспособления, похожие на инструменты стоматолога, только больше. Здесь были и причудливые щипцы, паяльник с изогнутым концом, различные ножи и прочие орудия пыток. Одернув полностью штору, наш герой увидел вторую девушку. Она также висела обнаженной на крюке, с кляпом во рту и мешком на голове. Лица не было видно, но Вяткин узнал ее.
 Он кинулся к девушке, высвободил ее, но та бросилась на него с кулаками. Лишь несколько минут спустя Лена успокоилась и вразумила словам друга. Именно возлюбленная Вяткина оказалась очередной находкой маньяка.
 Они попытались выбраться, но люк в соседний гараж был закрыт с обратной стороны. Оставалось ждать. Вяткин все решил для себя в эту минуту, понял, что терять больше нечего и отчаялся на единственно возможный шаг.
 - Лена, - сказал он, - я прожил бездарную жизнь, и все, что я приобрел, это ты. Врачи оказались бессильны, теперь я точно знаю, что умру. Я вытащу тебя отсюда, и желаю подарить тебе новую жизнь, тебе и твоей дочери.
Скупая слеза пробежалась по небритой щеке Вяткина, и Лена увидела, что он не бредит, не смеется, но говорит искренне. Вот и она, еще недавно порицавшая и высмеявшая его любовь, почувствовала глубокую близость к этому человеку. Ей не хотелось терять его сейчас, когда все могло бы начаться.
 - Прости меня, - прошептала Елена и бросилась к нему на шею.

Ждать пришлось недолго, уже через несколько минут услышался рев AUDI, загремели дверные замки. Вяткин был готов.
Саня поднялся в камеру пыток. На одном из матрасов лицом вниз лежала неподвижная Лена, на втором расположился довольный гость.
 - Ну как она? – заулыбался водитель, увидев эту сцену.
 - Хороша, ****ь! - весело отозвался Вяткин.
 - Только ты зря ее развязал, как бы чего не выкинула.
 - Я умею с ними обращаться, от меня не уйдет!
 Когда Саня подошел к проститутке и нагнулся, чтобы оценить ее состояние, Вяткин, с ловкостью дикого зверя, подлетел к нему и ударом по голове одним из пытательных реквизитов отправил в нокаут. Навсегда. Лена, обрызгавшись кровью убитого, забилась в угол. Вяткин оцепенел.
 - Витя? – первая очнулась Елена, - ты убил его?
 - Похоже на то.
 
 
 Глава 10

Следующие несколько дней Вяткин провел в суматохе. Он подарил Лене квартиру, составив договор таким образом, что проститутка получит жилье, только после того, как официально проработает где-либо 6 месяцев. Лена завязала с продажей тела и устроилась на парикмахерские курсы.
Вяткин чуть не сорвался в Москву, чтобы лично поздравить дочь, но не решился. Он позвонил. Маша была безумно рада, даже проронила несколько искренних слезинок. Отец тоже не сдержался и, как повесил трубку, долго рыдал.
 Он не знал, чем конкретно может помочь и кому, но в нем проснулась жажда жизни. Вяткин научился получать удовольствие от нее, научился быть полезным и в то же время самодостаточным, хотя сам этого не понимал. Но смерть была очень близка. Представляя возможные варианты погибели, которые может предоставить судьба, он не стал ждать.
 - Не могу, - прошептал заплаканный Вяткин, лежа в ванной, и перерезал вены.


- Вяткин, что ж ты вперед батьки лезешь всегда? Зачем судьбы человечьи калечишь? Не твоя эта функция, не твоя! Зачем порезался?
 - Не могу, - Вяткин еще не пришел в себя, а душа № 0037621 наоборот пыталась высвободиться из этого страшного плена, где ей приходилось терпеть нескончаемые муки. Она просыпалась и с каждым мгновением набиралась силы. Вяткин ощущал в себе эту потаенную мощь, ему хотелось помочь всем и каждому, он ощущал в себе величие, могущество и единение с миром.
 - Опять подчищать за тобой. Завтра тебя должен был сбить кореш твой Саня, хе-хе, ирония судьбы. А его в кутузку! Надолго! А теперь что? Ладно, разгребем… Что ты там под нос себе бурчишь?
 - Не могу жить так больше! Я жизнь свою загубил. Я не успел исправиться. Почему только месяц? Почему? Пять лет, ну хотя бы три года! Зачем так мало? Это же нереально!
 - Форсированная подготовка, хе-хе. Сам виноват! 42 года кто просрал? Ладно, спишем детство и ошибки молодости, 20 лет получается.
 - Но я только начал осознавать, начал понимать себя и мир…
 - Ну, знаешь, многие и этого достичь не могут. А исправиться ты успел – ты за последние дни дал миру больше добродетели, чем за всю предыдущую жизнь.
 - Значит я не зря жил?
 - А на этот вопрос отвечать уже не мне. Хочешь услышать ответ – иди на тот свет.
Душа Вяткина не увидела, но почувствовала где-то рядом теплое свечение и направилась в его сторону. Оказавшись в эпицентре Света, она спросила:
 - Что это, судилище?
 - Нет.
 - Тогда зачем я здесь?
 - Осознать свою сущность.
 - Каким же образом?
 - Задавая мне вопросы.
- А Вы кто?
- Твоя правда.
- Моя правда? Именно моя?
- Да.
- Разве правда не одна для всех?
- Не совсем.
- Возможно услышать более развернутые ответы?
- В очень редких случаях.
- Правда, значит… И ты никогда не врешь?
- Нет.
- И все знаешь?
- Нет.
- Вот как. Что мне тебя спросить?
- То, что хочешь узнать у себя.
- Я не зря прожил жизнь?
- Нет.
- Я сделал все, что мог сделать?
- Почти.
- Будет ли у меня возможность сделать больше?
- Да.
 Вдруг откуда-то сверху донесся громовой голос: «Душа № 0037621, по результатам собеседования Вы переходите на ступень развития 2В. Поздравляем!»
Душа ощутила сладостную благодать и счастье и воспарила ввысь.

Глава 11

Дежурный кардиолог ДСК набрал номер:
 - Доценко позовите.
 - Одну минутку.

 - Алло! Доценко у аппарата.
 - Здравствуйте, дорогой! Слышали новость? Вяткин покончил с собой!
 - Вот как! Сбежал птенчик.
 - Сбежал, но от вас. Извините, как работать в таких условиях? Как можно влить анестезии, что не хватило даже на один разрезик?
 - Простите, Василий Степанович. Я уволил помощницу. Такого больше не будет, честное слово!
 - Ну что ж, поверю Вам. Не первый год работаем, хе-хе.
 - Почему, кстати, он убился?
 - Похоже, новый галлюциноген более сильный, чем прежний. Дозу надо уменьшить.
 - Его тоже через еду впихиваете?
 - А как еще? Проверено!
 - Кто следующий?
 - Есть у нас один прожорливый и чувствительный – Вячеслав Зайцев. Скоро ждите по направлению.
 - Договорились.
 - После него ухожу с ДСК, чтобы не светиться. Прибыль, как всегда – 50 на 50.
 - Конечно, Василий Степанович! Вы, все-таки, гений – такой препаратик изобрести. Вам бы в науку!
 - Куда уж мне. До свидания, хе-хе-хе.