Война

(описанные события никогда не происходили)

Война началась буднично и незаметно. Сразу после завтрака, вкусно закурив по сигаретке, мы, не спеша, группами по двое, по трое, зашагали на технику, а шагать надо полтора километра от казармы. В соответствии с распорядком дня в это время должен быть тренаж, строевой, огневой или химический, в зависимости от дня недели. Но с аэродромов, находящихся на территории сопредельного государства, с минуты на минуты, должны подняться в воздух самолеты предполагаемого противника, у них тоже утренний тренаж и он главнее нашего и в ответ мы можем только объявить боевую готовность. Подлетное время одиннадцать минут, из которых, на включение и контроль функционирования станции, по нормативу «отлично», отводилось четыре с половиной минуты. Зная все это, и не желая бежать по тревоге и в страшной жаре, а температура в то утро была уже около пятидесяти, поправ все уставные отношения, старики и дембеля уходили, оставляя на плацу салабонов. Наша боевая задача или священный долг - не дать разбомбить Мост через Реку. Река была большой, мутной и почти каждодневно меняла свое русло и уровень в рыхлых пологих берегах, за которые невозможно зацепиться, из-за этого Мост получился длинною в пять километров, день и ночь по нему ползли железнодорожные составы. Когда завыла сирена, мы были уже на крышах капониров и с удовольствием наблюдали, как толпа салабонов рванула через зной на позиции. Все было как всегда, самолеты летели парами с разных направлений, только пар было почему-то не две, а восемь. И если до этого дня, долетев до границы, они демонстративно барражировали вдоль нее, топливо, при этом, не жалея, и налетавшись, убирались восвояси, то сегодня они явно шли на цель. Границы сегодня не существовало, самолеты нагло вторглись в наше воздушное пространство, и дальше все началось так, как было написано в Книге.
КНИГА.
 Книга имела несколько нулей в грифе доступа и хранилась в секретной библиотеке. Книга называлась « Наставление по боевой работе (по опыту военных действий в ……. далее шло перечисление стран). Самый первый раз она попалась мне на глаза, когда я спрятался в «секретке», уклоняясь от парко-хозяйственных работ. Мой командир, старший лейтенант, вычислил меня, но был в шоке и ступоре застав меня за чтением Книги, он постоял за спиной, потом похлопал меня по плечу, буркнул что-то себе под нос и ушел. Хозяйственные работы больше меня не касались, я уходил в «секретку», во-первых, там можно было спрятаться от изнуряющего, изматывающего зноя, не кончающегося даже ночью, во-вторых, я действительно с упоением читал и перечитывал Книгу. Это был гимн великого противостояния Земли и Неба, это был роман с захватывающей, закрученной интригой взаимных обманов и разоблачений военных тактиков и стратегов, это была ода инженерной мысли противоборствующих сторон. Я читал и чувствовал мощь двух империй, их огромный научный и финансовый потенциал, который позволял оружие поражения всегда сделать в сто крат дешевле поражаемого объекта. И однажды я понял, что самым дешевым, самым незначительным, самым постоянным и самым восстанавливаемым элементом этих систем, является жизнь. Жизнь пилота, ведущего самолет на цель, не стоила ни цента и была сторицей оплачена налогами, какого нибудь фермера или негра, работающего на конвейере автомобильного гиганта. А моя жизнь или жизнь Сереги Аверьянова, который спал на соседней койке, и мы с ним сдружились, что стоила она нашей Родине, которая нас просто не знала. Мы были для нее никем, серо – зеленым личным составом. Сколько стоит пуля, летящая в сердце мишени, наверное, сколько – то стоит, чуть подороже стоит оружие, из которого выпущена пуля, а мишень упала и в перекрестье прицела уже следующая. И армия несет только транспортные расходы по доставке груза 200 на малую родину. И еще я понял, что Книга это рассказ только об одном этаже огромного военного здания, уходящего своими верхними этажами в неведомые для меня выси. Но в основание этого здания, не в фундамент, а гораздо глубже, были стыдливо заколочены вместо свай заповеди, одна из которых гласила – не убий. А убить надо и не просто убить, а убить первым, иначе убьют тебя или, что еще хуже, уничтожат охраняемый тобой объект и тогда тебя тоже убьют. На крыше военного небоскреба, почти в небесах вращалась огромная, ярко светящаяся надпись – ВОЙНА СПИШЕТ ВСЕ. В Книге были разборы конкретных боев со схемами, временными диаграммами, принятыми решениями, действиями сторон и конечным результатом. И мне казалось, что там, в Книге на моем месте и на месте нашего боевого расчета, были профессионалы очень высокого класса, может быть даже все офицеры, не чета нам стрелявшим всего один раз на полигоне по учебно-тренировочной цели. Мой командир, возымев ко мне признаки уважения за тягу к познаниям, решил сделать из меня подобие профессионала. По сценариям, заимствованным из Книги, он через кабину - имитатор загружал учебные задачи, зажал меня на свое место за пульт офицера наведения и начинался учебный бой. Почти всегда я проигрывал, но даже редкие мои победы приводили его в восторг – тебе надо идти в военное училище, а еще лучше остаться здесь по контракту, - говорил он. Глядя на него и на других офицеров нашего дивизиона, в военное училище идти, не хотелось. Я жалел их, измордованных неустроенным бытом, они жили со своими семьями в щитовых домиках в ста метра от нашей казармы, сосланных сюда на службу родной страной. Может быть они чем – то провинились по службе, может, не поладили с начальством и попали сюда с напутственными словами о долге перед Родиной. Мне было стыдно смотреть и слушать, на общем сборе в полку, по поводу приезда московской комиссии, когда столичный капитанишка отчитывал нашего, награжденного боевыми наградами, командира полка за его большой живот. Нет, в военное училище не хотелось, оставаться по контракту тоже, но говорить об этом нельзя. Поэтому, проиграв очередной учебный бой, я обещал подумать и отправился на обед. После обеда было не до Книги, предстояло решить сложную задачу, как прикрыть Серегу, пока он смотается в кишлак, а это километров семь, за винцом. Пить наметили после отбоя по поводу дня рождения, двадцать лет все-таки, моего друга Аверьянова Сереги.
СЕРЕГА.
Мы были с ним одного призыва. Он коренной москвич и жил на Патриарших прудах, о которых я знал только со слов Булгакова. Очень незначительного роста, и видимо в детстве ему из-за этого часто перепадало, он имел ухватки, словечки, походку настоящей шпаны, и мне по началу страшно не понравился. Но когда, на второй вечер нашего пребывания в доблестных вооруженных силах, нас с ним решили поучить уму разуму дембеля в умывальнике, Серега дрался отчаянно, всем, чем только мог. Он махал руками, ногами, царапался, кусался и при этом постоянно орал – щас достану перо, всех попишу. Нас оставили в покое, мы смыли кровь и подружились. Оказалось, что он окончил художественное училище и его карандашные рисунки для меня, не умеющего провести по линейке прямую линию, были откровением – я первый раз в жизни, школьный учитель рисования не в счет, видел живого художника и мог хлопнуть его по спине и сказать – классно. А еще Серега умел писать стихи и письма. Своей девчонке, ее звали Лена, но он называл ее просто эЛ, он писал такие письма, что если бы я умел, то заплакал бы. Косить от службы мы стали вместе, Серега рисовал всякую наглядную агитацию, писал плакаты, оформлял стенды, а я был на подхвате – рейки шкурить, гвозди забить, иногда Серега даже доверял мне покрасить фон. Зато когда мы стали изучать технику на первые роли, все-таки паяльник в руках держал, вышел я. Тут я понял, что художественные способности моего друга нас долго не спасут от всяких тренажей, политзанятий и вечных работ по наведению порядка на территории, тем более что наш дивизион уже занял первое место по оформлению всякой настенной лабуды. Серега, надо учить матчасть - сказал я однажды – будем знать технику и боевую работу, нам многое простят. Мы сами набивались на участие в проведении регламентных работ, я бараном таращился в простыню разложенной на полу электрической схемы, а Серега, по моей указке, тыкал тестером в монтаж какого-нибудь блока. И однажды случилось чудо, мы нашли сгоревший резистор, заменили его, и что-то не работающее заработало. Все, мне присвоили звание сержанта и назначили командиром отделения, а Сереги дали ефрейтора, и он стал моим заместителем, а всего нас в отделении было семь человек. Нет, в наряд мы все-таки ходили, но только в караул, я начкаром, а Серега разводящим, кухня и внутренний наряд нас не касались, офицеры знали это, но смотрели сквозь пальцы. Каждую четвертую неделю наш дивизион, а таких дивизионов в полку было четыре, заступал на боевое дежурство и мы ели, спали и жили на технике и это был кайф, потому что командный пункт был под землей и там работал кондиционер. Недавно Серега попросился в антенную кабину, там по штату не было офицера, и можно спокойно приступить к оформлению наших дембельских альбомов, его перевели. Служить нам стало не трудно, и мы ждали только, когда закончится время нашей службы. Кстати, о времени надо немного рассказать отдельно.
ВРЕМЯ.
Если взять чистый листок бумаги и начертить три концентрических окружности, в центре будет наш дивизион. Радиус меньшей из окружностей приблизительно двадцать километров, и это мертвая зона, в которой мы не можем сбить самолет, ракета просто не успевает захватить цель. Радиус второй окружности семьдесят пять километров и это зона поражения. Радиус третьей сто пятьдесят километров и это зона обнаружения цели. Скорость полета цели около километра в секунду, у ракеты полтора. Даже теоретически, при идеальной работе нашего боевого расчета, на все про все, чтобы сбить самолет, меньше минуты, чуть больше, если стреляешь вдогон, но можно и не догнать, так как топлива у ракеты на девяносто секунд, а дальше автоподрыв, и это будет время поражения цели. До тех пор, пока дивизион жив и у него не кончились ракеты, он будет охранять вверенный ему объект, уничтожая, если получится, самолеты противника, и это будет время боя.
БОЙ.
Границы сегодня не существовало, самолеты нагло вторглись в наше воздушное пространство, и дальше все началось…. Командный пункт полка распределил цели по дивизионам, нам достались 03 и 04 , обе парные, заходящие на нас с юго-западного азимута. Номера целей самолетов противника начинаются с нуля, если в небе появятся наши перехватчики, их номера начнутся с цифры сто. Если бы посторонний человек оказался в эту минуту в нашей кабине управления, то, наверное, сошел с ума от какофонии команд, приказов, отчетов, короче - ор несусветный. Но для нас это была слаженная игра оркестра, где каждый слышал только то, что должен, каждый видел дирижера и играл только свою партию, и в целом это была симфония боя. Руки офицера наведения скользили по кнопкам пульта управления, как руки пианиста, а может, мы играли реквием.
Цель 03, парная, дальность 120, скорость 800, азимут 175, высота 10 , в зону поражения не входит.
Цель 03 разделилась.
Цель 04, парная, низколетящая, дальность 80, скорость 900, азимут 179, высота сто метров
Н меньше полтора
Есть Н меньше полтора
Цель 031,032 активная помеха, дальность до цели не определяется.
Включить РД, переход на запасную частоту.
В этот момент я все понял, в Книге была такая история. Низколетящая цель шла на поражения дивизиона, на минимальной высоте, прячась за складками местности, деревьями и, судя по всему, рельеф они знали хорошо. Вторая пара, разделившись, начнет набор высоты и на пике этого подъема, войдя в зону поражения, даст залп по Мосту и тут же уйдет из зоны. Командир дивизиона тоже это понял, и мы сделали пуск трех ракет по этим целям, в надежде взять их на дальней границе зоны. За штурвалами самолетов сидели не дураки и, отработав наш старт, они развернулись и отступили. Три ракеты ушли в никуда. Пора было подумать о собственной безопасности.
Цель 101, цель 102, высота пять, дальность 40, скорость 980, азимут 93
Наши перехватчики, товарищ командир
Наконец то
Цель 04, низколетящая, дальность 40, скорость 900, азимут 182, высота семьдесят метров
Захват
Есть РС, есть АС
Первая пуск, вторая пуск, третья пуск.
Три ракеты ушли, и нам нужно время - пусковых установок всего шесть, и сейчас там наверху стартовые расчеты срочно перезаряжались.
Цель 04, атака дивизиона, цели 041, 042, пуск двух шрайков.
Шрайк это такая противная, скоростная, самонаводящаяся по лучу нашего радара, ракетка, цель которой выколоть нам глаза – разбить антенны.
041 Захват
Есть РС, есть АС
Цель 041,дальность 32, уничтожена
042 Захват
Есть РС, есть АС
Цель 042, дальность 28, уничтожена
В воздухе оставалась одна ракета и два самолета на подходе к дивизиону, а еще два выжидали своего часа, где-то на дальних подступах. Два самолета идущих парой можно теоретически поразить или хотя бы повредить одной ракетой. Ракета никогда не попадает прямо в самолет, она имеет собственную систему наведения и систему направленного взрыва и поражает самолет осколками с расстояния сотни метров.
04 Захват
Есть РС, есть АС
Цель 04, дальность 25, уничтожена
Оба?
Не вижу
Оба?
Не вижу, засветка от взрыва
*****, оба или нет?
Первая пусковая готова, вторая готова, третья готова.
Мы снова могли стрелять.
Один! Цель 04, низколетящая, высота сто метров, дальность 20, скорость 900, азимут 177,
Живой, сука и не взять. Держите захват, попробуем вдогон
Пост визуального наблюдения, воздушная атака, высота сто метров, дальность 18, скорость 1000, азимут 177.
Форсаж врубил.
Цель102 разворот на перехват 04, цель 101 выход на атаку целей 031, 032.
Цель 04, дальность 15
Цель 04, дальность 10
Цель 04, дальность 8
Где же перехватчик, мать его
Цель 04, дальность 5
В этот момент грохнуло, командный пункт, и наша кабина управления содрогнулись, наверху застучал зенитный пулемет, на экранах радаров пропало изображение. Стало тихо, и кто-то сказал – пи…ц. Я рванул наверх. Дело в том, что там наверху, не защищенная ничем, стояла только одна антенная кабина, и там был мой Серега.
Мне объявили отпуск, и я поехал в Москву. Когда-то мы сидели с Серегой в карауле, и он нарисовал рисунок. Глянь - сказал он мне - если меня убьют на войне, моя эЛ будет вот так плакать.