Сказки для добрых сердец 2

СКАЗКА ПРО СТАРЫЙ ПЕНЬ

Жил-был пень. Он жил в обыкновенном лесу — среди елок, берез, кленов. Очень старым был пень. Старше всех деревьев. Это был очень даже красивый пень: с одной стороны — ровный-ровный, с извилистыми годовыми кольцами, а с другой стороны — зубчатый, будто на нем надета резная корона. Вернее, полукорона. Летом пень наряжался в мантию из мягкого зеленого волокнистого мха. А зимой надевал роскошную пушистую снежную шубу.
Когда-то пень был деревом. Каким же деревом был старый пень? Могучим ли дубом? Мудрой ли елью? Очень захотелось узнать об этом одной любопытной синице.
— Дедушка пень!— прочирикала она.— Скажите, пожалуйста, кем вы были в молодости?
— В молодости...— заскрипел старый пень,— в молодости, говоришь... И захотелось ему сказать что-нибудь такое необыкновенное, чтобы все заохали. Удивить всех захотелось. Бывает такое...
— В молодости я был, знаешь кем, я был просто... Пальмой.
— Ой, пальмой! Ой, неужели?— всполошилась синица.
— Да, а что такого?— заважничал старый пень.— Я был высокой, стройной пальмой. У меня был гладкий ствол, а на верхушке росли огромные листья и большущие орехи.
— Ой, что вы говорите?! Ой, как это необыкновенно!— заверещала синица.— Так необыкновенно... Так необыкновенно, что...
— Что,— перебил пень,— не веришь?
— Как не верить, дедушка пень! Просто один знакомый скворец рассказывал мне, что пальмы живут только далеко на юге. Там, где зимуют птицы.
— Точно, точно, точно.— Это затараторила пробегавшая мимо белка.— Я тоже слышала, что пальма в нашем лесу — это все равно что... Все равно что... все равно что колокольчик на Северном полюсе. Да, да!— Белка прыгнула на соседнее дерево и убежала.
— Вот видите, дедушка пень,— подхватила синица,— пальмой вы все-таки, наверное, быть не могли.
— Да, наверное, не мог,— смущенно заскрипел пень,— знаешь, синица, я не помню, каким был деревом.
— Забыли?!
— Забыл...— обманул пень синицу.
— Ой, как же так можно? Но как же так?— не понимала синица. Пень только смущенно скрипел и кутался в свои роскошные одежды.
— Дедушка пень! Я вот что придумала,— затараторила синица,— я слетаю к старому дятлу. Он триста лет в нашем лесу живет, все знает, всех помнит. Он наверняка вспомнит, каким деревом вы были.
Вспорхнула птица-синица. А пень загоревал, ведь знал он, помнил, что не был никакой пальмой, а был обыкновенным кленом. Высоким, развесистым, сильным, но все-таки просто кленом, а не заморской пальмой.
Вернулась любопытная веселая синица, затараторила:
— Дедушка пень! Дедушка пень! Потрясающая новость, вы, оказывается, были...
— Ах, как стыдно мне,— вздохнул пень.
— Стыдно? Не понимаю! Ведь вы были прекрасным кленом!
— В том-то и дело,— оправдывался старый пень,— кленом, а не пальмой необыкновенной.
— Вот в чем дело...— растерялась и рассердилась веселая птица-синица,— вы не любите наш лес.
— Это почему же?— возмутился пень.
— Потому что почти половина деревьев в нашем лесу клены! А вы! А вы! А вы! Ух! Ух! — совсем раскипятилась синица и улетела.
А старый пень задумался. И долго о чем-то думал. О чем? О чем-то, что не сразу понял он, старик мудрый, и что было ясно веселой и даже не очень серьезной птице-синице.
Так о чем же думал старый красивый пень?


О ЧЕМ ДУМАЛ КОТЕНОК

В обыкновенном доме жил обыкновенный котенок. Только имя у него было не совсем обыкновенным. Его звали Светик. Потому что он очень любил свет. А точнее — лампу. А совсем точно — настольную лампу. Она жила на письменном столе хозяина и очень гордилась
своей желтой шляпой под названием абажур. И еще она гордилась тем, что всем нужна. И хозяину — он просто не мог без нее работать. И котенку Светику. Ведь он, несмотря на то, что хозяин неодобрительно покачивал головой, пробирался на письменный стол, отодвигал лапками кипы бумаг, стопки книг, иногда ронял карандаши и ручки, но все-таки устраивался у самой лампы. Там было не только светло, но и тепло. А значит, спокойно.
Иногда Светик, сощурившись от яркого света, подолгу смотрел на лампу. Светящиеся проводки в ее стеклянной головке сияли ярко, ровно, спокойно, уверенно. И очень красиво.
— Ты такая красивая!— однажды восхищенно сказал котенок.
— Так надо,— ответила лампа.
— А почему возле тебя так тепло?
— Так надо,— ответила лампа.
— А ты... ты всегда будешь светить? Всегда будешь с нами?— робко спросил Светик.
— Да,— ответила лампа.— Всегда. Так надо.
И погасла... И погасли все лампы в доме. Стало темно-темно.
— Пробки перегорели,— сказал хозяин, поднимаясь из-за стола,— не бойся. Сейчас починю. Только свечку найду.
Пока Светик в темноте, стараясь ничего не уронить, спрыгивал со стола, хозяин нашел свечку. Зажег ее, укрепил на маленькой металлической подставке и поставил на табуретке в прихожей.
Котенок увидел свечу и замер. Он прижался к полу и во все глаза смотрел на белый стебелек с трепещущим кусочком солнца на макушке.
— Ой!— выдохнул котенок и на секунду зажмурился.— Ой... Огонек все дрожал. И переливался разными цветами: то желтым, то красным, то белым, то оранжевым. Светик не понимал — веселый он или грустный, этот кусочек солнца. Уж очень робко и тревожно вздрагивал огонек.
— Ой,— снова прошептал котенок.
Что еще скажешь, если от восхищения все слова забыл. Осторожно, чтобы не напугать свечу, котенок прыгнул на табуретку. Оказывается, рядом с огоньком было светло и тепло. Светик и огонек внимательно смотрели друг на друга. Так внимательно, что зеленые глаза Светика стали золотистыми.
— Какой ты красивый,— наконец тихо-тихо сказал котенок.
— Что ты,— смущенно вздрогнул огонек,— я самый обыкновенный огонек.
— И рядом с тобой так тепло.
— Правда?— Огонек задрожал весело.
— А ты,— с надеждой спросил Светик,— будешь теперь с нами жить?
— Не знаю,— вздохнул огонек,— хорошо бы.
И тут зажглись все лампы в доме. Хозяин задул огонек и унес свечу. Растерянный котенок так и остался сидеть на табуретке.
— Ну, пошли работать,— сказал хозяин.— Хоть и не положено котенку на столе сидеть, не привык я работать без тебя.
Он посадил Светика под самую лампу. Тепло, светло было возле нее. Все так же гордо сияла лампа под своим прекрасным желтым абажуром. Так же спокойно, ясно, ровно. Так же красиво. Только Светик не смотрел на лампу. Он о чем-то думал...
 


ОЧЕНЬ ПРОСТАЯ СКАЗКА

Жили-были сова и солнечный луч. Они жили в одном лесу. Вернее, в лесу жила только сова, а солнечный луч просто пробегал по лесу, когда солнце вместе со всеми своими лучами катилось по небу.
Сова и солнечный луч дружили. Никто во всем лесу не мог понять, почему они дружат.
— Странно,— говорили остальные совы,— что хорошего нашла наша сова в этом солнечном луче? Он такой яркий, зажмуриться хочется. Совы жмурились и засыпали. Ведь совы спят днем.
— Странно,— говорили остальные солнечные лучи,— что хорошего нашел наш солнечный луч в этой сове? С ней поговорить-то можно всего два раза в день: утром, когда мы, лучи, уже проснулись, а совы еще не уснули. И наоборот, вечером, когда мы, лучи, еще не уснули, а совы уже проснулись,— так говорили солнечные лучи и весело бегали по лесу.
Не понимал никто, почему дружат сова и солнечный луч. Ведь такие разные они, не похожие. Это так. Но сова и солнечный луч дружили, и все тут.
На рассвете солнечный луч появлялся в лесу. Скользил по стволам сосен, и они становились золотыми. Стряхивал ночную росу с еловых иголок. Потом солнечный луч разыскивал сову, золотил ее перышки и говорил:
— Привет, сова!
— Доброе утро, солнечный луч!— отвечала сова.
— Как прошла ночь в лесу?— спрашивал солнечный луч.— Все было спокойно?
— Ах, нет, нет,— хлопала глазами сова.— Было очень неспокойно. Потерялся маленький лисенок.
— Ой-ой-ой!— замигал солнечный луч.
— Все очень волновались,— сказала сова.
— Куда же он мог деться?— не понимал солнечный луч.
— Он нашелся. Вернее, я его нашла,— гордо отвечала сова.
— Так где же он был?
— Оказывается -заблудился и попал в берлогу дедушки медведя.
— Ой-ой-ой!— опять замигал солнечный луч.
— Ничего страшного, все обошлось,— рассказывала сова.— Дедушка медведь очень гостеприимный. Он даже хотел угостить лисенка медом, но лисенок, оказывается, не ест меда.
— Скажите, пожалуйста! Какая неприятность! Не люблю я неприятностей...— вздохнул солнечный луч.
— Кто же их любит,— хлопнула желтыми глазищами сова.— Хорошо, что все хорошо закончилось.
— Это точно,— согласился солнечный луч и добавил:— Ну ладно, сова, пора мне бежать. Дел сегодня много. Нужно все лесные кувшинки позолотить и у маленькой березы сломанную ветку прогреть, чтобы зажила быстрее.
— Беги, солнечный луч,— кивнула сова,— счастливого дня! До вечера!
— До вечера, сова!— мигнул солнечный луч.— Счастливого сна. Сова уснула на весь день, как и полагается совам. А солнечный луч занялся делами. Вечером они снова встретились.
— Добрый вечер, сова.
— Добрый вечер, солнечный луч! Как прошел день? Все ли дела успел ты сделать?
— Да, сова,— как-то грустно ответил солнечный луч,— я все успел. Позолотил и разгладил лепестки кувшинок, полечил березкину веточку. Все успел.
— Так почему же ты грустишь?
— У меня были неприятности,— печально мигнул солнечный луч,— а это так неприятно и грустно...
— Ах, ах!— встревоженно захлопала огромными глазами сова.— Ах! Какие же у тебя неприятности?
— Понимаешь, сова,— стал объяснять солнечный луч,— это не совсем мои неприятности. Дело в том, что поссорились две пчелы. Одна считает, что самый лучший мед — цветочный, а другая утверждает, что липовый мед — лучше. А я в этом ничего не понимаю.
— Пчелам виднее,— совершенно справедливо решила сова,— они сами разберутся.
— Разберутся-то разберутся, но я очень не люблю, когда ссорятся,— сказал солнечный луч.
— Не волнуйся! Я думаю, пчелы уже помирились,— успокаивала сова.
— Ты думаешь?— чуть повеселел солнечный луч.— Ну ладно, я тебе поверю, иначе буду плохо спать и не смогу завтра позолотить серединки ромашек.
— Правильно. Поверь мне и отправляйся спать, солнечный луч. Ты устал сегодня. Спокойной ночи. Я буду ждать тебя завтра утром.
— Спокойной ночи, сова! Рано утром я тебя найду. Обязательно.
И они простились.
Вот и все. Вся сказка. Не про Бабу Ягу, не про Кощея Бессмертного, не про волшебников добрых и злых. Просто про сову и солнечный луч, которые дружили. А разве не может быть такой сказки?