Цветок для профессора

Это зернышко принесла синица. Он нечаянно спугнул ее, когда она со своей добычей опустилась на перила его балкона. Он поднял голову, оторвавшись от своего чтения, птица испугалась и, вспорхнув, уронила свою добычу. Упавшая семечка странно звонко застучала по полу и остановилась прямо около ножки стула. Ему осталось лишь нагнуться... Он поднес ее к настольной лампе – она показалась ему странной, не похожей на семена известных ему растений. Маленькое, покрытое серой с металлическим отливом кожицей, оно было похоже на застывшую каплю. Он не был силен в ботанике и не увлекался разведением комнатных растений, но на подоконнике стоял горшок с недавно увядшей бегонией – после смерти жены он совсем забыл ее поливать... Он машинально воткнул зерно в сухую землю, и, ничуть не надеясь, что из этого что-то получится, вылил в него недопитую воду из своего стакана. Он тут же забыл об этом, продолжая читать. Книги – теперь его единственные друзья, собеседники, учителя и дети, любимые дети, особенно те, которые были написаны им вместе с Тасей... Она, как птичка, приносила ему зернышки знаний из своих археологических экспедиций и из бесед с интересными людьми, которых она притягивала как липа пчел. Она была такой живой, энергичной, а ведь он так и не смог заставить себя поехать куда-нибудь вместе с ней.
Они поженились в институте, свадьбу справляли всем курсом – разбили палаточный городок на чьем-то дачном участке. В качестве свадебного путешествия ее друзья предложили отправиться на Белое море, где предполагалось найти «Русскую Атлантиду», но уже через неделю он валялся с температурой 38, а Тася как любящая супруга мазала ему горло раствором люголя... Затем эта ситуация повторялась из года в год, менялись лишь названия болезней и экспедиций, в которые она теперь уезжала одна... Он совершенно не боялся отпускать ее, несмотря на то, что все парни в их группе, а затем на кафедре сходили по ней с ума... Он волновался только, что она может упасть с лошади или утонуть, ныряя с аквалангом, в поисках затонувших городов - она была такая рисковая девчонка. И чего только она нашла в таком тихом книжном мальчике как он? Но шли годы, и так уж сложилось, что все его диссертации, труды, а позже и литературные исторические повести выли сотворены на основе собранных ею фактов, рассказов... Ей совершенно не хотелось заниматься бумажной работой, так же как и домашним хозяйством, поэтому-то, наверное, у них так и не было детей.
Впрочем, он как-то и сам не особенно к этому стремился, он не боялся одиночества во время ее длительных поездок, ему вполне хватало общения с ее друзьями и своими коллегами, наводнявшими дом, как только она возвращалась. Но однажды она не вернулась... Он встречал ее как всегда на вокзале, с небольшим букетиком ландышей – она так любила их нежный запах, все ребята из ее экспедиции уже вышли из вагона, пробегая мимо него и как-то неловко здороваясь. Выходивший последним их старый друг и сокурсник, взял его за рукав и отвел в сторонку от края платформы, он начал что-то говорить, не глядя в глаза, путаясь и краснея, потом поймал такси и довез его до дома... Он сказал напоследок, что есть еще надежда, там осталась группа спасателей, она такая сильная, а там, на Алтае уже не так холодно... Он тогда почти не понимал смысла произносимых слов, только спустя некоторое время, сложив обрывки всех разговоров и соболезнований, он восстановил картину случившегося.
 Они уже закончили свои работы, все находки были уже описаны, упакованы и назавтра предстояло отправляться домой, но ей захотелось напоследок выкопать несколько луковиц понравившихся местных цветов. Для этого надо было подняться на соседнюю гору – совсем недалеко, погода была неплохая, никто даже не подумал вызваться ее проводить, да она бы все равно отказалась... Она любила привозить из своих путешествий разные диковинные растения. Не все, конечно, соглашались потом жить в Московской квартире, но все равно все подоконники в то время были заставлены цветочными горшками и ящиками, а уезжая, она писала ему длинный список – кого когда и чем поливать, рыхлить или даже выгуливать на балконе. Что же могло произойти? Вертолет, прилетевший за ними, несколько дней кружил над горами, была обследована местная речушка и все свежие завалы, не было найдено никаких следов...
Он жил надеждой и поливал цветы, но шли месяцы, годы... Растения постепенно гибли, несмотря на то, что он строго придерживался написанной ею инструкции, видимо не хватало им ее душевного тепла и искренней заботы, как впрочем, и ему тоже...
Прошло несколько дней, и из горшка появился тоненький, нежный росточек. Когда он его увидел, почему-то замерло сердце, он тут же подлил водички в блюдечко и смотрел не отрываясь, пока оно не опустело. Он заботился теперь о нем, как о подобранном котенке одинокая старушка. Каждый вечер, когда солнца на подоконнике уже не было, он ставил горшочек на свой письменный стол возле лампы и изредка поглядывал на него, проверяя работы студентов или составляя план лекции. Растение уже обзавелось нежными листиками, похожими на веточки укропа или ромашки. Чудо наступило через месяц. С утра он уже обратил внимание на маленький продолговатый бутончик на макушке растения. А когда он вернулся, тот был уже нежно-лилового цвета и разворачивался почти у него на глазах. Он сбегал на кухню, сделал себе кофе, чтобы не проспать этот волнующий момент. Затем, как всегда, обложившись книгами и конспектами, стал набрасывать план завтрашних занятий. Тема была весьма интересная - «Отражение процесса миграции арийских племен в мифологии западных и восточных народов». Здесь он собирался использовать и материалы ее книги, даже хотел прочитать пару ее стихов, посвященным Скандинавским богам и Асгарду – городу, на поиски которого она в последнее время отправлялась... А цветок уже совсем распустился и стал похож на тюльпан, только лепестки такие тоненькие и нежные, лиловый цвет стал более насыщенным и глубоким, в серединке находилась огненно-рыжая чашечка с тычинками. Он стал читать ее стихи и не заметил, когда начал произносить их вслух. Цветок подрагивал от его дыхания, но казалось, что он волнуется, слушая волшебные строчки. Тогда профессор, сам не зная зачем, стал рассказывать ему о Тасе – как он впервые ее увидел, как им было светло и радостно вместе, как он хотел хоть раз все-таки выбраться вместе с ней в эти далекие прекрасные края, о которых узнал только по ее рассказам. Его торопливый и сбивчивый рассказ занял всего несколько минут, а ведь прожили они вместе почти целую вечность... Затем у него перехватило дыхание, и он коснулся пальцами лепестков, словно ожидая ответа. И цветок вздрогнул, и из его чашечки скатилась капля и упала прямо в его протянутую ладонь. Он зачем-то понюхал и слизнул эту каплю, она оказалась сладковатой, с сильным запахом чего-то неуловимо знакомого – то ли духов, то ли лекарства. Он еще раз вздохнул и убрал недописанные страницы. Надо лечь спать пораньше, а то завтра буду зевать на собственной лекции, чего же тогда ожидать от студентов…
Ему привиделся удивительный сон. Он летел над высокими горами, и ему было совсем не страшно, наоборот ощущение удивления и восторга овладело им. Сверху он увидел туманную долину и, уже опускаясь, заметил до боли знакомый силуэт. Да, конечно, это была она, все такая же стройная, почти прозрачная…. Только ставшие почему-то снежно-белыми волосы, словно крылья трепещут на ветру. Она взяла его за руку, и они пошли по тропинке через поле к сиреневым зубчикам гор, видневшимся на горизонте. А на лугу колыхались лиловыми волнами цветы, и чуть слышно пели, нежно, как буддийские колокольчики...
На следующий день профессор не пришел читать лекцию...