Я так не могу

Посвящается всем незванным гостям.
Как мне это надоело! Ну почему? Почему, куда бы я ни пошла, все говорят исключительно о любви? Казалось бы, есть масса других тем для разговора. Но нет, все с завидным упорством выбирают именно эту.
Говорят по-разному. Кто-то- свистящим шепотом, захлебываясь словами и манерным хихиканьем. Кто-то- вдохновенно и одухотворенно, закрыв от полноты чувств глаза. Еще кто-то- горько и едко, пытаясь цинизмом замаскировать душевную боль. Но говорят все. И, закончив свой монолог, устремляют на меня вопрошающие взгляды. «Ну, а ты? Давай рассказывай. Твоя очередь. Откровенность за откровенность».
Прячу глаза, сжимаю губы в тоненькую ниточку. Нет. Рассказывать ничего не буду, потому что нечего. «Да ладно! Так я тебе и поверю!» Честное слово. Рада бы, да нечего. Ну все, я побежала.
Выхожу на улицу, щелкаю зажигалкой. Поперхнулась сигаретным дымом… И сознанием того, что я не могу так же легко открывать свою душу… Раньше для меня это не составляло труда. Да смотрите, пожалуйста! Жалко, что ли? Но теперь я не могу это показать.
Почему? Потому что не хочу, чтобы чьи-то сальные пальцы касались самого сильного, но и самого хрупкого моего чувства. Не хочу, чтобы посторонние глаза видели беспомощную нежность в моем взгляде. Не хочу слышать, как чей-то чужой голос произносит самое прекрасное, самое дорогое мне имя. Это все слишком сокровенное, слишком дорогое, слишком мое, чтобы выставить его на всеобщее обозрение. Нет, не допущу, чтобы они глазами праздных обывателей смотрели на мои чувства, на мою боль, на тебя… Да, ты меня не любишь. Но все равно, тебя я им не отдам.
Сажусь на скамейку, достаю заветную, украденную у кого-то фотографию. Но даже взглянуть на нее не успеваю: над ухом раздается чей-то голос:
-Привет! А это кто?
Сжимаю карточку в руке, рискуя помять ее. А никто. А вас не касается. Отстаньте. Встаю и ухожу.
Если вы можете, не стесняясь, говорить всем о своей любви, не боясь, что чужие руки коснутся вашей тайны- я за вас счастлива. Но я не способна на это. И никогда не отдам своей тайны посторонним, даже если она ничего не стоит.