Из черного фольклора по следам работы в морге

"И вот она подходит к тебе сзади, костыликом постукивая, за руку возьмет, повернет лицом к себе, посмотрит жалобно и тоненько так плакать начинает: "Дяденька - ну отдайте мне мою ножку, ну отдайте, пожалуйста, отдайте... Я больше не будууу..."... И хнычет так и хнычет..."
Повествование было прервано сдавленным похрюкиванием охранника:
-Сан Саныч, ну сколько можно то уже молодых этой байкой -то потчевать! Смотри, девки позеленели уже! Щас в обморок грохнутся - а из лекарств у нас только зеленка, спирт и формалин! Чем лечить-то потом будем? Всем сразу?
Сан Саныч, бывший хирург, ныне, ну не чтобы спившийся, но крепко поддающий патологоанатом, как всегда развлекался в ночное дежурство, доводя молодых студенток-практиканток до того состояния, когда даже в жужжании мухи можно услышать рев труб Армагеддона. После чего симпатичные девчонки не отказывались от спирта или, если спирт был для неокрепшего девичьего организма слишком крепок, от припасенного шампанского и часто одна из них ночевала в Сан Санычевом кабинете на некогда шикарном, но до сих пор, несмотря на годы и потрепанность, сохранившем свою солидность и мягкость, кожаном диване с табличкой: инв №234-А, ГУ НКВД.
Патологоанатом вообще-то не любил ночные дежурства. Старое здание городского морга приводило его в состояние дичайшей меланхолии, которая потом плавно переходила в не менее дичайший двухнедельный запой. Поэтому он радовался, когда на помощь санитарам от мединститута направляли студентов, желающих "по легкому" заработать себе необходимые часы практики. Это означало, что большую часть рутины, в виде оформление необходимых документов и описей, можно переложить на их плечи. Да и попутно поразвлечься, наблюдая за реакцией студенточек на страшилки, которые особенно зловеще звучали в темной комнате "приемной вечного покоя", как ласково называли сотрудники морга помещение, в котором проходила "инвентаризация клиента".
Пока дежурство шло по плану. Тихо и спокойно. Даже слишком тихо - с начала смены привезли всего двух покойников, оформлять которых Сан Саныч доверил Лёхе - одному из студентов. В эту ночь пришлось просить в институте еще одного помощника, помимо двух девушек (причем приходили студентки в ночную смены в морг по собственной воле - чего Сан Саныч понять никак не мог. В жизни им, что ли, не хватало отстрых ощущений, или на спор с подругами. Наверное, чтобы потом можно было целый месяц пересказывать друг другу мрачные истории медицинского фольклора, благо Саныч знал их великое множество...). Санитар-"носильщик" крепко траванулся левой водкой и отлеживался дома под бдительным оком супруги, "доктор" считал выше своего достоинства таскать "бревна" на столы, а охранник Василий вообще относился к покойникам без должног пиетета - мог просто кинуть на стол, не уложив правильно. А потом мучайся с закоченевшими конечностями, чтобы уложить покойного в гроб или под скальпель патологоанатома. А вот Леха - ну сразу видно - ответственный человек. И документы все парвильно оформил, и положил как надо. Да и "спиритус-винни" выпивает спокойно... А чего бы ему не спокойно-то - уже полгода как в морге подрабатывает, несмотря на то, что практика у него давным-давно зачтена...
Процесс "охмурения и напоения до состояния давания" был прерван противным писком внешнего звонка. Вася, оторвавшись от своей неизменной баночки с помесью спирта и отходов химическойф промышленности, глянул на монитор и нажал на кнопку ворот.
-Сан Саныч! Свои. Очередного клиента привезли.
На пандус, надрывно воя полудохлым движком влезала "Газель" с красной полосой вдоль борта и квадратной будкой, выдающей в ней труповозку. Правая дверь в кабине распахулась - и оттуда вывалился фельдшер Михалыч, как обычно с трудом держащийся на ногах, и, не дожидаясь когда ему откроют дверь стал стучать своим пудовым кулаком в обитую железом дверь:
-Ну что в там, уснули все?! Напились небось и дрыхнете?! Вот я вам щас устрою тут концерт Моцарта с Венским Вальсом! Наполеоны хреновы!
Вася хмыкнул и, привычным движением провернув замок, открыл противно взвизгнувшую дверь. В полумрак, разбавленный карболкой, спиртом и формалином, с улицы ворвался прохладный осенний ветер, принеся с собой запах листвы, перебиваемый запахом сгоревшего масла, который исходил от старого обшарпаного автомобиля, сделанного на далеких берегах Волги.
Михалыч сделал шаг, споткнулся о порог и с громкими матюками полетел лицом вниз на грязный кафельный пол. Вася заржал и поставил карандашом на стене еще одну черточку, увеличив тем самым личный счет фельдшера. Вообще, из пяти экипажей, обслуживающих морг, самый длинный "частокол" был именно у Михалыча, поскольку не упасть он смог всего один раз. Да и то - исправил это упущение, споткнувшись на выходе. На грязной двери "Газели" до сих пор красовалась круглая вмятина, оставленная чугунной головой фельдшера.
Сан Саныч подписал приемный лист, отдал Михалычу копию, который, успев к тому времени добавить к своему состоянию еще стаканчик спирта, прыгнул назад в машину и укатил куда-то по своим нетрезвым делам.
Леха прилежно оформлял документы, сверяясь с документами привезенного, в то время, как Сан Саныч уже повел одну из девушек к себе наверх по темной лестнице. Девушка, напуганная жуткими историями, ультрафиолетовыми лампами и темными коридорами, не считая переполненной мертвецкой, настороженно озиралась, прижимаясь к патологоанатому и позволяя увести себя непонятно куда.
Вторая же студентка, с непривычки "окосев", тихо сопела на диванчике в "присутственной", где днем дожидались выдачи тел безутешно рыдающие родственники покойных.
Алексей закончил заполнять формуляр, повесил мертвецу бирку на палец, фукорцином намалевал номер на груди и, закинув тело на каталку с помощью Василия, покатил в холодильник.
Вернулся он в разгар битвы за дверь:
-А я говорю не пущу!
-Ну мне надо, очень надо.
-Без пропуска - не пущу.
-Василий, ну пустите, пожалуйста. У нас опять все перепутали.
Леха подошел к двери. Вася, как Матросов, лег грудью на амбразуру и выполнял свой долг охранника - "стоять и не пущать". С той стороны двери под фонарем стояла бабулька лет восьмидесяти.
-Да ладно, Вась, пусти ее. Я с ней поговорю.
-Хорошо, Леш - только отвечаешь за нее ты. - Василий демонстративно отвернулся к окну, сложив руки на груди.
-Извините, а что Вы хотели? - Спросил Алексей старушку, когда они зашли в приемную.
-Да узнать - поступал ли к Вам Сидоренков Василий Николаевич?
-Сейчас посмотрим. - Леха зашуршал страницами журнала, - Да, поступил. Сегодня, в 00-45. А он Вам кто - родственник?
-Да нет, просто знакомый... Вот ведь незадача какая - опять все перепутали....
Бабулька резво вскочила, несмотря на свой преклонный возраст, и бодро поковыляла к двери, постукивая палочкой. Вася молча открыл и закрыл дверь и посмотрел ей вслед:
-Какая же страшная все-таки баба. Вроде молодая - а ни рожи ни кожи. И ноги кривые.
Лёха удивленно вскинул голову, но промолчал. "Видно, совсем проклятые коктейли доконали!" - подумалось тогда ему.
На лестнице раздались мерные шаги, перемежаемые шепотом и тихим похихикиванием. Мгновение спустя в двери показался Сан Саныч, обнимающий студенточку, которая нежно прижималась к его боку... Даже слишком нежно. Идиллия была прервана хриплыми воплями и глухими стуками в дверь холодильника изнутри. Пассия Сан Саныча схватилась за сердце и с тихим стоном осела на пол, закатив глаза. Лёха, громко матерясь, открыл дверь мертвецкой, откуда выскочил, дрожащий от холода, посиневший мужичок. Мужичка поймали, усадили на стул, влили в него стакан спирта, попутно придероживая ему челюсть, дабы он не откусил стакан. Сан Саныч, уже давно привычный к подобным фокусам, открыл журнал и строгим, "учительским" голосом, спросил:
-Фамилия, имя, отчество?
-С-с-с-сидд-доренков Вв-в-василий Н-н-н-ник-к-кколаевич...
-Замечательно... Леха - ты принимал?
-Ну да, я.
-Я, я... Капля от струя - студенты хреновы... Не могут поконика от алкаша отличить. С Михалыча какой спрос-то, он и трезвый-то в свой след не попадает... А ты ж вроде молодой, здоровый. Глаза все на месте... Да что тут с тобой...
Василию Николаевичу были торжественно вручены документы и одежда, налиты еще пара стаканчиков за "второе рождение", после чего постелили на полу и уложили отсыпаться до утра.
-Сан Саныч, пойдем, покурим.
-Лёш, да я уж обкурился.
-Пойдем, пойдем.... Поговорить надо.
В курилке под лестницей, Алексей рассказал всю историю с бабкой. И про Васино мировосприятие тоже рассказал. Сан Саныч призадумался...
-Знаешь, Лех, я тут уже без малого десяток лет отработал... и скажу тебе - не выходи ты больше на смену. Не надо... Учись давай лучше.
-А почему?...
-А по кочану! Все - чтоб тебя я тут больше не видел. Понял?
-Понял.
Лёха больше не появлялся в морге. Поэтому он не видел "клиента", которго привезли в тот день, когда охранник Вася не вышел на работу. "Клиент" ехал пьяный на мотоцикле и в повороте "обнял" столб... Лицо его было сильно изуродовано, и только по залитому кровью паспорту смогли установить его личность. Когда везли его на каталке в мертвецкую, сломанные в коленках ноги смешно свешивались по обеим сторонам каталки...Звали мотоциклиста Вася...
Сан Саныч, глядя на это, произнес только одну фразу, которую понял бы только Алексей:
"Да, ошибаться-то она ошибается... Только очень-очень редко... Должность уж больно ответственная".
И, выпив стакан спирта, приступил к своим непосредственным обязанностям. Из-за плеча за его работой наблюдала симпатичная женщина лет пятидесяти с ярко-рыжими волосами и почти незаметно улыбалась уголками губ...