Xii

Вечер нападал. Нападал на деревья, на дома. Как-то хищно нападал. Кровь заката брызгала кругом, даже в лужах от недавно прошедшего мелкого дождика.
- Придет? – Муня вертел в руках ромашку, - не придет? – и он выжидательно посмотрел на Кирюху, явно собираясь в последнем случае к крови заката примешать кровь Кирюхи.
- Обещал, - соврал Кирюха.
Этот ответ явно не удовлетворил Муню.
- То есть придет! Конечно, придет! Немножко задерживается, вот и все!
- Это хорошо, а то я уже вижу вон там, - Муня незаметно скосил глаз в сторону лавочки на другой стороне улицы, - господина Троицкого в шляпе и с газетой.
- Ты ему объяснил, что говорить нужно? – Лютик поправила розовые очки.
- Конечно! Конечно, объяснил! – начав врать, Кирюха никак не мог остановиться.
- Умница, дочка, - Муня довольно поправил галстук на голой груди.
- А Тион где? – спросила Лютик не сильно заинтересовано, больше для порядка.
- Он сказал: «Нужно дезориентировать противника отвлекающим маневром. Вызвать его гнев на себя, чтобы нанести сокрушительный удар резервными силами в самый неожиданный момент», - прочитал Пьер по бумажечке, - В общем, че-то типа вы тут, чуваки, сами разбирайтесь, пока он эту стерву, Белочку, отвлекает садистскими выкрутасами с бедной животинкой.
- Вах, какое самопожертвование! – воскликнул Муня, припоминая сладкую улыбку Тиона, когда он уходил «на промысел».
- А вот и Хер! Я же сказал! Придет! – облегченно Кирюха воскликнул, тыча пальцем в приближающуюся кривую, но оттого не менее высокую фигуру.
Фигура трогательно держала за ручку стройную девицу.
- А это еще кто? – Муня испугался срыва планов.
- А это…
- Вероника. Моя девушка, - если можно сказать «сумрачно», то именно так ответил Хер, представляя юную особу. Та кивнула. Лютик ревниво осмотрела все прелести новоявленной пассии Херетика.
- Лю-тик, - сказала она, протянув руку.
- Очень приятно, - девушка пожала руку, - мне Еретик много про Вас рассказывал.
У Лютика пропал дар речи и вытянулось лицо. Фраза «Еретик много рассказывал» как-то не укладывалась в ее голове. Теперь она точно поняла смысл высказывания «любовь творит чудеса». Хер заговорил. Вот уж чудо.
- Мунгольд, - Муня поцеловал ручку дамы. Та хихикнула.
- Ой, у вас у всех такие чудные имена! Хаха!
Муня обиделся, виду не подал, но фамилию называть на стал.
- Привет, Кирюха! – Вероника прямо светилась идиотическим весельем.
«И почему люди, влюбляясь, так глупеют?» - подумалось ему, - «хотя-я-я-я…» Кирюха не мог задушить в себе бабника.
- Пьер! – Пьер уже был готов сказать: «эй, Верка, пошли на дискатеку!», но тут Херетик перевел всеобщее внимание на себя.
- Ну и куда идти? С кем говорить?
- В общем, план такой: мы все вместе сейчас идем в какой-нибудь бар или кафе, где потемнее, Троицкий нас преследует. А там мы разбредаемся и даем тебе, Хер… пардон, Еретик, возможность с ним уединиться.
Еретик важно кивнул. Девушка с некоторым подозрением посмотрела на своего возлюбленного.

Более или менее приличная кафешка, где можно курить, встретилась им не сразу. Уже стемнело, на небе зажглись первые звезды. Только, ясное дело, их никто не видел за смогом и светом вывесок всякого рода притонов. Херетик оставил девушку на попечение «Королевы и упырей» и скрылся раньше, чем Троицкий понял, что он имеет какое-то отношение к этой компании, и раньше, чем тот успел запомнить его внешность.
- Ой! Смотрите! А что это там такое голубое? – Кирюха как ребенок улыбнулся, указывая на очередную вывеску пальцем.
- Бар «Голубая устрица», там Бережной сегодня танцует, - ответил Пьер, тут же замолкнув, после чего добавил, - ну он мне просто друг, я как бы знаю, где он работает, а так я там никогда не был, я вообще девушек… больше…
- Ага, угу, в нашем полку прибыло, - мрачно протянул Муня, вспоминая слова апагога о Тионе.
 - Давайте сюда и зайдем, - опять в шутку предложила Лютик.
Но уже усомнилась в своем чувстве юмора, ибо все на нее посмотрели с содроганием, но почему-то пошли именно туда. Авторитет Лютика был бесспорным в отличие от ее чувства юмора. Жаль, что только она об этом никогда не догадывалась.
Как только все уселись и официант принял заказ, недобро косясь на двух девиц, которых кое-как протащили через фэйс-контрол, объявив, что это «настоящие педики… эээ… то есть настоящие пед… ну они геи, просто так замаскировались. И побрили ноги».
- Ага, а вот и наш клиент, - Муня стрельнул глазами в полумрак входа.
Троицкий, зашугано озираясь и активно отмахиваясь от какого-то изрядно напомаженного и выпившего завсегдатая, уселся за дальний столик… и снова поднял газету.
- Да-а-а-а… Мастер маскировки, - восхищенно протянул Кирюха, - в баре для геев, в полутьме, сесть за дальний столик в шляпе и начать читать газету.
- Херушка, твой выход, - гадливо улыбаясь заявил Муня как бы про себя. - Конечно, не лучшее место, чтобы он сразу доверился и все такое… но мы же не ищем легких путей! Двигай давай, а мы пока будем защищать твою Девушку от всякого рода приставаний завсегдатаев этого местечка.
Как по заказу в этот момент двери раскрылись. В проеме появился субъект в белоснежных облегающих брюках с легким клешем и в белой просвечивающей рубашке застегнутой на пару последних пуговиц... Все затаили дыхание. В том числе и девушка Хера. Но наконец Муня раздраженно сплюнул.
Черная шевелюра и небольшой животик, выпирающий из рубашки, выдали в пришедшем ни кого иного, как Тиона.
- Гой еси, упырьки! – радостно прокричал он, - а я тут шел-шел, дай думаю – зайду, - то ли правду сказал, то ли на месте похвально сориентировался Лис.
- Ма-ма, - выдала Лютик и добавила Муне на ушко, - ты знал?
- Ну, его понять можно, с его успехом у женщин, нужно что-то еще попробовать, - сказал задумчиво Кирюха, скромно забыв о своих вечных юбках, справедливо, на его взгляд, считая их частью имиджа.
Тем временем Тион уселся за их столик и усиленно не поворачивался на оклики: «Тион, привет!» На немой вопрос друзей ответил:
- Спутали, наверное, с кем-то. Тион, знаете ли, такое распространенное имя! – негодующе всплеснул он руками, предательски краснея, - чего сидим? Кого ждем? Признаться, тебя Лютик, я совершенно не ожидал здесь увидеть. Думал, ты где-то в лесах Амазонки, вырубаешь остатки великого природного богатства. Ну или истребляешь последних мексиканских рысей.
- А меня, значит, ожидал увидеть! – Муня вознегодовал, но тут его за рукав дернула Лютик и взглядом указала на дверь.
Муня, не поворачивая головы, аккуратно скосил зоркое око.
Хер, во фраке с бабочкой и белым цветочком в петлице, прошел в помещение. Тонкая сигарета в мундштуке дымилась в его руке, обтянутой шелковой белой перчаткой.
- Хорош, - оценила Лютик, приосанившись.
- Лютик, ты – гей?! – в ужасе молвил Тион, отшатнувшись от нее, всем своим видом показывая, что не приемлет нетрадиционную ориентацию никаким местом.
- Поздно, Тион, лет через пятьдесят повтори – поверим, - Кирюха гадливо хихикнул.
Лис показал ему язык. Вышло очень эротично и вызвало пару комментариев со стороны завсегдатаев.
Хер чувствовал себя не очень уютно во всем этом одеянии. Даже слегка вульгарно. В общем, он вдруг ощутил себя дешевой шлюхой. Он довольно быстро вычислил Троицкого по газете и двинул к нему.
Господин Троиций явно ощущал себя не в своей тарелке. Он не мог понять, почему вокруг одни мужики, а некоторые одеты как женщины. Ему вообще как-то было не по себе. Но смутные догадки уже бороздили его мозг с неизбежностью вездехода по бездорожью. А когда на его стол упало две баклахи пива по 2,5 и над головой прогремела фраза: «и, между прочим, я не напрашивался», он почувствовал себя совсем как-то… не так, и не нашелся, что ответить.
Мужик во фраке уселся напротив, тупо разлил пиво по бокалам, тяжело вздохнул и с печалью посмотрел на полный стакан.
- Вероника! За тебя! Зазнобушку мою! – незнакомец опрокинул сразу весь стакан в свою утробу.
После этого тоста сомнения господина Троицкого развеялись. И он решил, что это просто какой-то клуб по интересам. Еще раз кинув взгляд на веселящуюся компашку его Врагов, он поднял стакан и аккуратно отпил.
- За Катеньку. Извини, родная, но долг – превыше всего.
- Жена? – понимающе поинтересовался мужик.
- Ага, - интеллигентно поставив стакан ответил Троицкий.
- Ерет… м-м-м-м, - в сомнении протянул мужик, - Илья, - и подал руку через стол.
- Вадим, - пожал руку в белой перчатке Троицкий, все сражаясь с опять ожившими сомнениями. Настороженно помолчав, глядя на безмолвного и выжидательно пялившегося на него собеседника, он неуверенно сказал, - погода сегодня хорошая… отлично выглядите, - и Вадим приветливо улыбнулся.
- Да, - согласился Хер.
Вадим постучал ладошками по своим коленкам, а ногами по полу, оглядывая помещение.
- И обстановочка хороша…
-Да, - снова согласился Хер.
Вадим молча выпил еще стаканчик. Хер молча долил.
- Вы знаете, Илья, я так несправедливо был обманут. Впрочем, вам, наверное, это не интересно…
-Да, - выглушив второй стакан залпом молвил мужик.
Вадим помолчал и продолжил.
- Вон те, - Троицкий услужливо ткнул в непристойно веселящуюся компашку пальцем, - меня подло обманули. У меня было все, представляете, все! Я учился в крутом московском вузе, родители всем меня обеспечивали, жениться собирался на девушке из хорошей и богатой семьи! А они! – Троицкий все больше заводился, - они гады!
- Да, - понимающе кивнул Хер, смаргивая сонливость.
- Они все у меня отобрали! Представляете, меня бросила та девушка, родители прекратили обеспечение, ну и, наверное, поэтому она меня бросила… и я всего лишился. ВСЕГО! Пришлось всего самому добиваться, все самому делать, работать, искать жилье. Одно хорошо – встретил Катеньку, такая она у меня хорошая, только скандалит часто. Нервная.
- Да-а-а-а, - печально протянул Хер.
 - Я вот мыслю им отомстить. Они ж не просто так все это сделали. Они украли у меня пять лет жизни. Обещали вечное счастье за пять лет моей жизни. Я, дурак, и подписал контракт. А как смотрю в эти журналы, включаю телик или там радио – вижу всех этих довольных богачей и думаю, что я ведь тоже мог так жить, тоже мог быть таким же…
- Счастливым? – приоткрыл закрывающиеся глаза Хер.
- ДА! – почти взвизгнул Троицкий.
Еще помолчали. Какой-то полуголый тощий паренек вылез на сцену и начал зажигать возле шеста, кто-то из зала кричал:
- Да, Бережной! Давай! Давай, детка!
Хер понял, что что-то идет не туда. И решил что-нибудь сказать.
- А вот у меня есть друзья, я делаю любимое дело, - умолчал, что это дело «спать», - и у меня есть любимая девушка. И я счастлив. Хоть я и не отдавал пять лет жизни за это, но все-таки…
- А если бы все это только с кучей денег?! – Троицкий не унимался.
- Фигня, - Хер открыл вторую баклаху, - главное, что ты добился этого всего САМ. И свою гребаную квартирку на окраине ты купил на СВОИ деньги, и свою жену-истеричку ты любишь, и вышла она за тебя потому, что ты САМ добиваешься всего в жизни. Зачем тебе жить жизнью, созданной кем-то еще? Кто-то придумал деньги, но это же не отменяет естественного желания человека реализовать себя. Люди умеют же быть счастливыми и без денег, правильно? Вот у меня вообще нет денег. Только выделяемые фирмой ежедневно на пиво. И потом, опять же, что все это? Всего лишь стереотипы. Деньги, власть, жена-фотомодель. Ты разве не счастлив со своей Катенькой в СВОЕЙ убогой хрущевке?
Троицкий не нашелся, что ответить на такую глупость.
- Не путай жопу с поросятиной, - интеллигентно заметил Вадим, - они сказали, что выполнят мое самое сокровенное желание, после чего я стану счастливым. Я знаю, что я счастлив сейчас, но всё вокруг говорит, что, имей я кучу денег, я стал бы еще счастливее.
- Так вместо того, чтобы сидеть тут, пошел бы да заработал, а не плакал по папиным и маминым миллионам.
- Но ведь…
- Твое желание было: «Добиться всего самому». Кстати, у тебя еще есть время, - Илья посмотрел на часы.
После чего встал, и, оставив ошарашенного Троицкого наедине со своими мыслями, вышел вон.

В ту же ночь господин Троицкий, в постели со своей любимой женой, после продолжительного секса, в своей гребаной хрущевке и умер… Счастливый и довольный прожитой жизнью, уверенный, что прожил ее не зря. Хотя, конечно, голосок, всаженный в его нутро общественным мнением и телевиденьем, иногда вякал что-то типа: «дурак», но он умер раньше самого Троицкого. А что еще важнее, раньше его Души.


Пустыня. Песчинки носятся в жарком воздухе. Небо бескрайнее, голубое и высокое. Хотя не менее от того надоевшее своей синевой без единого облачка. В ней нет НИЧЕГО… НИЧЕГО содержит в себе двух стоящих людей.
- Ну что? Сегодня ампир? Или все-таки барокко? – вопросил человек с белыми волосами и в темных круглых очках, сдвинутых на нос.
- Тупо терем, - громадная туша в боярском облачении махнула рукой.
Худенький и высокий парень с белыми волосами и в стильном прикиде пожал плечами, плюнул через левое плечо. Оба покрутились вокруг своей оси, «боярин» сделал движение «фонарики».
- И что?
- И ни ***…
А толпа все надвигалась.