Дом Анны ч. 1

Анна идет между высоченными соснами по проселочной дороге. Прошел дождь, и лопухи вдоль дороги бережно держат на своих листьях крохотные алмазы-капельки, весело посверкивают ими. А из леса идет особый последождевой запах. Анна с удовольствием втягивает в себя воздух и оглядывается по сторонам. Тихонько напевает – это не какая-то определенная песня – просто ей хорошо и поются всякие слова на разные лады: «Сосны, сосны, травы-колокольчики…».

Анна сворачивает на тропинку и за поворотом видит свой Дом. Он приветливо поблескивает ей окнами в резных наличниках. Анна открывает калитку и идет по дорожке между георгинами. Кажется лет 20 назад, побывав в геогинарии, Анна решила, что если когда-нибудь будет заниматься цветами – это будут только георгины. Клумбы, посаженные в нарушение всех норм современного дизайна. Никаких камней, горок, ручейков – только изумрудная трава и цветы. Яркие, от крохотных до огромных, всех мыслимых оттенков. Дом, тебе ведь нравится стоять в таком окружении? Конечно, - с достоинством отвечает ей Дом.

Анна подходит к крыльцу, трогает рукой перила. Они нагреты солнцем, немного пахнут деревом и смолой. Ступеньки тихонько поскрипывают.

В комнатах буйствует солнце. Они приехали из солнечного края, поэтому так необходимо, чтобы солнце наполняло Дом. Уют сумерек – это позже, к вечеру. А сейчас – окна настежь, шторы сдвинуты, солнечные зайцы весело скачут по полу, медовые блики скользят по деревянным стенам, в потоках света мерцают пылинки.

Весь нижний этаж – одно большое помещение. Так и задумывалось, чтобы гостиная и кухня – вместе. Чтобы попросторнее, чтобы гостей много помещалось. На стенах развешаны фотографии – увлечение внука. Макросъемка, кажется, так это называется. Вот пчела подлетела к цветку медуницы, и хоботок виден и крылышки трепещут. А здесь – ландыши, а на листке капелька сверкает. Анна каждый раз заново удивлялась внуку – ТАК увидеть!

Через застекленную дверь видна веранда. Они все хотели, чтобы в доме была веранда, чтобы, как в чеховских пьесах – за большим овальным столом собралась семья, гости, вечерний чай из самовара, кружевная скатерть, серебряная сахарница. Какую чудесную скатерть связала дочка – сливочного цвета, с изумительно тонким узором, с тяжелой бахромой. К такому столу почему-то невозможно выйти в домашнем, хочется принарядиться. И разговоры складываются необыденные – не хочется в такой обстановке чьи-то кости перемывать – вспоминают, про поездки рассказывают, и до потери пульса спорят. Спорят о книгах, о театре, о воспитании, обо всем на свете. А уж петь все любят. Когда под гитару, когда и так, как получится.

В спальнях на втором этаже тесновато, конечно, но устроено все удобно. Все самое необходимое. Зато спаленок несколько и когда собираются друзья, места всем хватает. А уж с оформлением здесь дочка развернулась, дизайнер ведь. Каждая комнатка в своем стиле –вышивки, затейливые занавески, вязаные накидки – со вкусом, с любовью.

Все, как хотела Анна – деревянный дом, много цветов, много солнца и много друзей. Ведь дом это не место, где стоит мебель, где едят и спят. Дом это атмосфера семьи. В ней живут, в ней формируются характеры, складываются отношения. Тепло и уют родного дома оборачиваются теплом в отношениях, не дают душе зачерстветь и обрасти коркой равнодушия. Память о доме, как свеча горит в нашем сердце, и по этому крохотному огоньку мы выверяем нашу жизнь. Без него темно в нашем сердце, одиноко душе.

Только вот… Только ведь нет этого Дома. Он построен в воображении Анны и в ее душе. Она часто мысленно бродит по Дому и разговаривает с ним, как с живым существом, и даже спорит иногда. Но его нет.

Она старается не задавать себе вопроса – Почему? После него начинает стучать в висках и не хватает воздуха.

Мысли о Доме это ее «островок радости» в их нелегкой теперешней жизни. В жизни «без определенного местожительства», в жизни с ограниченными правами, с редким, ни к чему не обязывающим, но очень дорогим, сочувствием, и куда более частым, раздраженным – Понаехали!, в жизни, которую ведут теперь тысячи их соотечественников, волею времени и судьбы оказавшиеся лишними людьми там, где они родились и прожили большую часть жизни, и здесь, на исторической родине. В жизни, к которой им пришлось привыкать на шестом десятке.

Но Анна верит, что они сумеют, что сил хватит. И у Бога просит всегда только сил.