Родные

Терпит ли жизнь наша строгая и веселая, а иногда и совсем грустная жизнь, сослагательное наклонение я не знаю. Возможно да, а возможно нет. В жизни очень много "если бы" и "как бы" - это нормальная схема существования человека. В каждое такое предположение мы упаковываем сиюминутную мечту, не признавая ее за грезу, но все-таки "если бы"...

Если бы я был писателем, я бы с удовольствием написал бы книгу о своей семье. О дедушке и бабушке, о маме, об отце, которого никогда не видел, о моих дядях и тетях, я бы с радостью оценил степени родства... Я бы их почувствовал на страницах написанной книги. И дал бы все проникнуться этим. Но я не писатель. Хоть мечать и имею полное право, пусть вот так - сослагательно, сиюминутно...

А все бы началось наивной детской фразой: "Мама, мама, у меня ни братика, ни сестрички, купи мне хоть хомячка..."

Братика или сестричку я хотел очень. Долго этим маму донимал, но потом сообразил (оценив, все что знал об отношениях мужчин и женщин), что без папы братиков и сестричек не получится. Папы не намечалось вовсе никак, поэтому вопрос был снят. Хомячка, впрочем, я получил тоже гораздо позже...

У мамы двое братьев и сестра. Родные. Иначе я написать не могу. Слово "родные" здесь буквально и совсем навсегда. Оно обозначает все. Они родные друг другу. И, о бог мой, какие они разные. Во всем. В отношении к жизни и людям, в судьбе своей, в своих семейных ценностях, но они родные. Вместе я видел их, к сожалению, только при печальных обстоятельствах. Сначала хоронили деда, потом бабушку. Мне досталось и там и там. О том что умер дедушка, я пятилетний сообщил дядям и тете. Я сказал то, что сказала мне мама...

-Скажи всем, что все...

И я сказал. Мне не было весело. Я не очень понимал степень горя. Я просто произнес эти слова. Тогда я впервые увидел как плачет мамин страший брат. Шахтер, несгибаемый мужик, с буйным и необузданным темпераментом. Он плакал не молча, он плакал навзрыд. Плакали тогда они все. Вчетвером. Не напоказ, честно, искренне. Хотя можно ли искренне жалеть о смерти. О смерти отца. Для них это был обрыв.

Тогда же младший мамин брат сказал: "Семья жива, пока жива мать"...
Через восемь лет умерла бабушка, на моих руках. Мне было уже достаточно лет. Я понимал что происходит. Я терял самого близкого мне человека, кроме мамы. Я закрыл ей глаза. И я тоже плакал. Навзрыд.

Тогда они опять были все вместе. Два брата и две сестры.

Я смотрел на них и поражался, завидовал что ли. Они ведь так редко видят друг друга, да и звонки или письма, тоже не каждый божий день. Но они семья. Они всегда вместе, пусть и такие разные...

Стареют они. Близкие мне люди. На моих глазах. Я еще взрослею, а они уже стареют. Маме шестьдесят... Одному ее брату шестяьдесят семь, другому пятьдесят восемь, сестре пятьдесят три...

У меня и есть братья и сестры двоюродные. Но мы уже что-то потеряли. Мы уже не до конца родные. Мы иначе друг к другу относимся. А жаль.

Да, мама, братика и сестрички у меня нет, купи, мне, мамуля, хотя бы хомячка...