о тех, кого нет

Сегодня я встала рано, как никогда, сама удивилась. Поднялась с постели и не захотела кофе. Странно. Давно не ходила на прозу ру. Зашла, расстроилась. Думалось мне сегодня о новой литературе, свободной и живой, тёплой и позитивной, светлой и приветливой.
Сегодня я впервые увидела очертания дороги. Смутные, размытые, только силуэт. Интересно, куда она ведёт? Придём, узнаем.
Итак, сегодня я встала рано, как никогда, сама удивилась.
Села за компьютер, открыла крышку пианино. Начала играть. Буквами, словами, фразами…
Непреодолимо хочется писать любовь.

Сегодня я встала рано, как никогда, сама удивилась.
Хочется дарить любовь всем.

Сегодня я встала рано, как никогда…


Определённо, есть во мне черты эксгибициониста. я люблю громко говорить в метро. говорить о прекрасном. говорить об искусстве. о литературе. о горячо любимой мною философии. Все мои спутники неизменно критикуют эту мою привычку, просят по-тише.
Недавно увидела портрет супруга, нарисованный случайным художником и при случайных людях начала его анализировать. Зачем? Так хочется приобщить их, так хочется показать им, что есть в мире то, что может быть интересно. Есть в мире то, чему можно радоваться.

Один человек в маленьком посёлке громко ругал правительство. Сетовал на отсутствие надежды. В двух метрах от него я так же громко говорила обратное. Волны столкнулись.
Сильнейший разряд поразил меня, и я провалилась в бездну. Никогда ранее не было ничего подобного. Всем существом, каждой клеткой тела, каждым нервом я ощутила безысходность. Круговорот эмоций уносил меня всё дальше и дальше, туда, о чём говорят, что оно не существует, ибо его нельзя помыслить. Круговорот эмоций уносил меня в небытие.

Неужели и впрямь можно жить без радости и надежды?!
 Кто-то говорит, что он просто живёт.
Не понимаю.
С тех пор говорю среди случайных людей ещё громче. Может, хотя бы кто-то откликнется!

Даю милостыню у церкви и прошу помолиться…о себе…

Муж говорит: «Ты зла к людям, глядишь на них с высока, презираешь»...
А потом мы идём с ним по улицам и слышим громкие пустые разговоры, обречённых на существование людей, разговоры, изобилующие странными связками и междометиями. Я говорю ему, что больше всего на свете я хотела бы подарить им восход солнца, чистый, не огорчённый похмельем, без мук совести и раскаяния за содеянное. Больше всего на свете я хотела бы научить их провожать солнце с улыбкой и уверенностью в завтрашнем пробуждении. Больше всего на свете я хотела бы научить их дышать чистым воздухом, не думая о загазованности города.

Но как сложно постичь искусство, о существовании которого не подозреваешь!

Я не презираю людей. Просто мне их жаль. Просто они заставляют меня скорбеть. О них же.

Уважаемому и почитаемому Максиму Горькому принадлежат слова о том, что жалость унижает человека. Мне кажется, что не всегда. Моя жалость не унижает, она стремится их поднять, поднять как можно выше, под самые облака, к блаженству, которое дарит радость бытия. Хотя, можно и перепутать.

Подумалось о свободе. Может быть, в этом всё дело? Может быть, они не свободны? Но что же их держит, что стесняет, что не позволяет жить? Уж ни они ли сами отказались от свободы в момент её выбора, и ни они ли сами отвергают её горячую твёрдую руку, надеясь, что постоянное в своей зыбкости общее течение не позволит им стать аутсайдерами? А между тем, становясь изгоями всё больше и больше, они перестают знать себя, и ищут хотя бы одиночества – единения с собой на дне маленькой бутылочки настойки боярышника или большой бутылки дорогого виски. Им кажется, что отравляя себя они себя находят и радуются этой встречи, а может быть, они просто стараются забыть о том, что их нет…

Кто ответит, кто развеет мои сомнения? Кто покажет мне путь к спасению миллионов утопающих, пока мой день не закончился? Ведь я сегодня встала так рано , но теперь мне очень хочется спать.