Сказка 3

Легкий шелест за порогом заставил Улу оставить своё занятие и выглянуть за дверь. Там оказалось тихо и пусто. Улу вернулась в комнату, а в комнате вернулась к своему занятию. Что она делала? О, это было замечательное занятие, которому Улу посвящала почти всё своё свободное время, она предавалась ему фанатично и самозабвенно. Она могла отказаться от чего угодно, лишь бы посвятить лишний час-два этому великолепному занятию. Так что же это было? Ничего. В каком смысле «ничего»? В самом прямом. Она ничего не делала.
Улу висела посреди комнаты, точнее, она лежала где-то в метре над полом. На чем лежала? А на чем лежат все нормальные люди? Ни на чем разумеется. Кому нужны эти грубые конструкции из дерева и металла… даже гамак – это грубо, да и неудобно, чувствуешь себя рыбой в неводе. И вот-вот начнет тянуть тебя к себе старик и мучить глупейшими просьбами своей супружницы. Все эти ассоциации Улу испытывать не хотелось, потому она просто лежала, висела, парила, как вам больше нравится. А ей так было решительно всё равно как это называется, её радовал сам факт такого время- и пространствопрепровождения. Зачем нужны неуклюжие слова, состоящие из таких ограниченных звуков? Вовсе незачем описывать каждое явление. Явление есть, и от того, что у него появится название, явление ничего не приобретет и не потеряет. Потому Улу не задавалась глупыми вопросами о названиях своих действий. Ей было гораздо интереснее само действие.

Действие ничегонеделания. Что в этом интересного? Интересного в этом – всё! Абсолютно никак не проявлять себя. Не строить иллюзий, планов, возводя и разрушая свою жизнь раз за разом. Оставляя вокруг себя руины и пустые упаковки из-под не менее пустых мыслей. Не мечтать, заставляя приходить в движение механизмы Вселенной, которая мечется от одной недодуманной до конца мечты к другой, такой же беспомощной. Не создавать сгустки гнева и обиды, и не терзать Создателя своими обвинениями и увещеваниями, что вам, как никому другому необходимы эти пара миллионов долларов. Вы никогда не думали, что будет с вами, если в вашей голове постоянно будут звучать голоса? И чаще всего слезливые, несчастные, упрекающие, напоминающие, вызывающие и обвиняющие. И лишь изредка промелькнет свет благодарности. От вас бы давно ничего не осталось. Так что дайте Создателю передохнуть хотя бы от вас, а сами попробуйте ничего не делать. Не колыхать время и пространство вовсе. Сделайте вид, что вас просто нет. Очень занимательная штука, скажу я вам.

И как только Улу снова угнездилась посреди комнаты, перестала существовать во времени и пространстве, тут же в этом самом времени и в пространстве за дверью объявился звук. Опять. На этот раз Улу решила его игнорировать. Она справилась с волнами вокруг себя и растворилась в ничто. Время и пространство за дверью замерло тоже. Вернее они затаились. Дождались пока Улу в очередной раз исчезнет, и подленько пошли рябью этого странного звука. Улу открыла глаза так, что Вселенная повернулась узнать, что случилось, а Создатель вздрогнул. Улу лежала и смотрела в потолок, на потолке стала появляться копоть. Придется белить, - подумала Улу. О том, чтобы снова перестать существовать уже и речи не шло. Улу стала терпеливо ждать, попутно создавая мыльные пузыри. Шорох за дверью ехидно затих. Улу не двигалась с места. Шорох тоже. Прошло довольно много минут и Улу успокоилась. Она невольно стала погружаться в ничто. Это происходило уже само собой, стоило только Улу найти баланс в эмоциях, чувствах и мыслях. Вселенная и Создатель занялись своими делами. Мыльные пузыри становились все меньше и реже. Улу блаженно улыбнулась, кончики её пальцев растеклись и смешались с пространством. За дверью ничего не происходило, но Улу невольно появилась снова и прислушалась. Шорох с ехидной моськой сидел тихо. Улу почувствовала себя спаниелем на охоте. Но спустя несколько секунд тишины, она увидела свои песьи длинные уши растворяющимися в воздухе леса, воздух леса растворяющимся в воздухе гор за ним, а воздух вершин гор растворяющимся в небе, и Улу растеклась по Вселенной… по её окрестностям…

Шурх.
Улу открыла глаза. На полочке вспыхнули две свечи, а сосед сверху упал со стула и выдал весь запас познаний ненормативной лексики. Со стуком падения тела соседа смешался звон бьющегося стекла, вероятно сосед решил испить чаю, которым и ошпарился благополучно. Такие странные витиеватые слова, припасенные соседовой памятью для подобного случая, Улу слышала впервые. Впрочем, это ненадолго отвлекло её внимание. Она покачалась в воздухе из стороны в сторону, желая найти хоть какой-то баланс.
Шурх! – прозвучало, мягко говоря, вызывающе.
Улу начала свирепеть, но не сдвинулась с места.
Шурх-шурх-шурх. Создавалась впечатление, что это гнусное создание уселось подпиливать когти на своих коротеньких лапках.
Над Улу появился огромный мыльный пузырь и лопнул с такой силой, что обе свечи погасли. Это было терпение. Она встала и отправилась к двери. Резким движением распахнув её, Улу не увидела звука, но и лестничной площадки она не увидела тоже. Вместо этого она обнаружила свою комнату с висящей собой посреди неё. Улу подошла к себе и посмотрела в такое знакомое лицо. Оно было совершенно безмятежно.

Шурх!
Висящая Улу открыла глаза, и на полочке вспыхнули две свечи, сверху стук, звон и брань. Вторая Улу совершенно не удивилась встретив свою копию. Они вместе отправились к двери и, разумеется, оказались в такой же комнате, посреди которой плавала в воздухе фигура, не вызывающая сомнений в своей принадлежности. Но у Улу-3 всё было не так хорошо как у предыдущих двух. Она не могла избавиться от воспоминания о каком-то звуке. И эта маленькая субстанция все время шуршала по комнате. Шурх. Шурх. Шурх-шурх-шурх. Моська у нее и в самом деле была ехидная, а когти длинные. Улу Третья виновато взглянула на двух себя, понимая, что доставила неудобства себе в соседних мирах, не говоря уже о падающих соседях сверху. Не успели Улу обменяться не то что словами – мыслями, как за дверью раздалось очередное наглое «Шурх!»
Ехидная субстанция живущая в третьей комнате сделала вид, что ничего не слышит, и продолжила своё, непонятно чем ведомое, движение. Подозревать разум в этом когтистом существе было сложно, вероятно, оно двигалось по каким-то своим мотивам, которых само не понимало.

Все трое уставились на дверь. Та открылась сама собой и представила на обозрение Улу Четвертую. Она лежала на животе в гамаке, натянутом посреди комнаты и чувствовала себя рыбой. Гамак мерно раскачивался из стороны в сторону, а над Улу Четвертой возникали зыбкие картинки, там были видны комнаты всех троих и всё то, что в них уже произошло. Это были сны - Четвертая невозмутимо спала. Рядом не менее невозмутимо спал Шурх со своей ехидной моськой. Над ним возникали другие картинки. Как он сидит под чьей-то дверью и зачем-то шуршит. Потом в его сне возникла пилочка для ногтей. Шурх-во-сне уселся на свою толстую ехидную задницу и начал неспеша и нахально подпиливать когти на своей толстой ехидной задней лапе. Шурх-шурх-шурх.

весна-лето 2005