Глава 1. Первые опыты жизни 1. Начнём, пожалуй

Глава 1 из книги автора "Прозрение". Полностью с сотнями фото http://world.lib.ru/t/trahtenberg_r_m/gorodaigody-133.shtml

 Век живи – век учись. Вот одна из известных поговорок – формул поведения, которые вывели люди, объединяя и анализируя опыт поколений. Пытаясь использовать методу математики и применить эту формулу к своей жизни, приходишь к тому, что, скорей всего, нет никаких формул, не существует никаких надёжных и вечных правил «как быть и что делать?» Возможно, лишь кроме знаменитых десяти заповедей, переживших не поколения, а тысячелетия. Обычные житейские нормы пересматриваются на каждом новом этапе жизни. А в этой новой жизни, которая началась после выхода из самолёта в аэропорту им. Бен-Гуриона, такой этап может продолжаться всего лишь месяц, и даже день.

 Для краткости назовём то, что я пишу – книгой. Вернувшись почти через шесть лет к началу этих записок, разумеется, многое хочется исправить, изменить. Но такой процесс будет бесконечным. Поэтому переписываю с черновика, исправляя только ошибки. Пусть и дух времени сохранится.
 Считают, что человек подходит к осознанию того, что надо писать воспоминания – в конце жизни. Когда почувствует, что он хотя бы забрезжит. Чтобы успеть сделать эту работу. Однако новое моё существование оказалось настолько непредсказуемым, и всего за три с небольшим года прошёл такую длинную дорогу, что совсем растерял чувства начала и конца.
 Этот путь начался с радужных надежд, даже уверенности, что вот-вот меня найдут, позовут, затребуют мои технические находки, опыт. Ведь в той жизни многие, и даже крупные военные фирмы, искали сотрудничества с доктором технических наук, профессором, руководителем лаборатории точного электропривода, автором сотен изобретений, статей, докладов и книг. И он уже мог позволить себе капризничать – «не хочу работать на войну»... Вполне логично было ждать звонка по телефону или в дверь: «Не согласитесь ли учить молодых инженеров, помочь израильской армии, передать военному заводу свои изобретения в прецизионном приводе, способном исключительно точно навести наши пушки и ракеты на врага?» Но справедливо говорят, что мечты иногда сбываются, иллюзии – никогда.
 Затем пришло беспокойство – устроиться хоть куда-нибудь, чтобы зарабатывать на съём жилья и еду. Случайно нашлась инженерная работа над приводами такого типа, которые всю прежнюю жизнь презирал за неразумную структуру и «мягкость». Сделал всё, один – от расчётов до пайки.
 И новый этап – самому закупать детали и организовать изготовление партии разработанных мной блоков. (Всё на иврите). Это была работа агента по снабжению и зав. производством. При наладке предложили найти ещё инженеров. Нашёл. Обучил.
 Ещё немного, и я оказался в положении кладовщика, хранящего в ящичках детали. Такое не могло длиться долго, и вот теперь практически нулевая работа. Ещё – меня отвергают мною же обученные инженеры, а также молодые и старые интриганы, словно и не воспользовались моими знаниями и умениями.
 И всё нарастающее давление – вытеснить меня вовсе не только из работы, но и из малейшего авторитета в родных специальных технических областях, где понимаю и умею делать сложные вещи, недоступные окружающим... Идёт противная мне борьба за положение, зарплату, работу. Все стремятся забраться коленками на спины друг друга и властвовать хоть сколько-нибудь. Я чувствую, что совершенно не имею желания и способностей к такой деятельности. Не хочу командовать, не хочу подавлять, не хочу хитрить и изворачиваться, не хочу доказывать, что я здесь уже что-то сделал. Да что там – весь привод этих новых сварочных машин, которые везут на выставки и партиями продают в разные страны, я придумал и сделал, быстро и, вроде, неплохо. Не хочу объяснять, что новые работники сумеют только повторять пройденное, но им не хватит квалификации продвигать машины к новым нужным свойствам.
 Пожалуй, все эти «не хочу» означают – не хочу в таком месте работать, а это близко к – «не хочу жить». Ведь другой работы в моём возрасте – не найти.
 Кроме этого, оказывается, что психическая прочность моя не бесконечна. Настойчивое раскачивание внешними силами при угнетающей неумелости объясниться на иврите или английском (на русском – некому объясняться) приводит к потере уверенности в своих силах и способностях. Так недалеко и до психической деградации. Уже замечаю ухудшение памяти, даже почерка.
 Вот и получается, что придёт время, когда захочешь что-то писать, но инструменты: память, воля, рука – откажут. Конечно, неплохо дать настояться такому напитку, как воспоминания. Да поезд идёт слишком быстро. Не прозевать бы последнюю станцию.

 Когда-то у меня созрел довольно чёткий план книги, которую я должен написать. Мне представлялось собрание воспоминаний и «пониманий» жизни, оказавшейся у меня необычной и в чём-то поучительной. Так сложилось, что мою жизнь всегда направляли две цели.
 Во-первых, желание предостеречь людей от возможных ошибок, рассказать немедленно о своих находках. Это, наверное, объективный исток, а может быть, следствие моей более чем 35-летней преподавательской работы. В сущности, всё это время мне удавалось помогать людям, чем могу. Хотя и не без сложностей.
 Это покажется странным, но мне никак не даётся простое знание, что не каждого человека можно научить полезному, доброму и вечному. Трудно мне привыкнуть, что существует тип людей, главный жизненный интерес которых состоит в управлении другими людьми. Они будто бы смотрят на тебя приветливо и с готовностью прислушаться, а на самом деле изучают твои особенности, чтобы успешно заставить тебя делать то, что нужно им. Как специалисту по «Автоматическому управлению», мне это хорошо понятно. В моей области науки это называется «управляемостью и наблюдаемостью». Мог бы даже с формулами это расписать. Но в приложении к живым людям мне это совершенно чуждо. Терпеть не могу кем-то дирижировать. Научить – это да, раскрыть какие-то истины, чтобы человек сам пришёл к более просвещённому состоянию. Но ведь управляющий тип не хочет обучаться чуждому ему способу существования. Конечно, отсюда многие мои конфликты и трудности.
 И ещё вторая потребность – развить и защитить то направление в электроприводе, которое мне открылось 35 лет назад. Да, действительно, внезапно возникла в мозгу, сбив дыхание, предельно ясная картина поразительно согласованного движения отдельных частей машины – разгадка секрета, которую десятки лет искали инженеры и учёные. Вдруг я понял, как это сделать! И как же просто это получится! И как точно, абсолютно точно, заработает!
 Это чудо непрерывно жило и развивалось в моей голове долгие годы. Ему послушно отдавал я и свободное время в ущерб возможным удовольствиям и отдыху, книгам, языкам, и развлечениям. С ним засыпал, и оно сразу было тут как тут, когда просыпался. Даже когда месяц лежал в декабре 1990-го и не мог вставать из-за внезапно возникшей болезни: непрерывного кружения и пляски всех предметов вокруг меня. А в мозгу, между тем, с необыкновенной отчётливостью вращались одновременно и согласованно, как в торжественном танце, – вал мотора, части резольвера, магнитное поле. Пульсировали зарождающиеся в обмотках синусоиды напряжений, плавно двигались очереди взаимно сходящихся и расходящихся импульсов, в конечном итоге действовавших на мотор и снова на самих себя. Любопытно, что ни раньше, ни потом, при всех усилиях и крайних напряжениях мозгов мне не удавалось с такой необходимой ясностью собрать вместе и воспроизвести все сразу эти связанные движения. И ещё успевать понимать их результаты.
 Конечно, у меня не было уверенности, что такая книга получится. Что мне удастся складно всё изложить, найти формы, последовательность кусков, меру подробностей, рассуждений и откровений, стиль не нудный, но и не заумный. И эскиз подобного сооружения мне просматривался. Но... так было до уже упомянутых жизненных этапов. Повытрясли порох. Потерял красивую высотную структуру. Что ж, беру что осталось. Да, вот американцы живут в одноэтажном. Так спокойнее. И не нужно путаться по лестницам. И лифт нигде не застрянет. И писать и читать будет легче.
 Чёткий план моей будущей книги сложился ещё в той жизни. Боюсь, что теперь, после потери всего, что наработал и заслужил, многие мои оценки сдвинулись или потускнели и вместо строительства продуманного и спроектированно-уравновешенного здания получится нечто спонтанно-импровизированное. Но, может быть, и вообще я был вскормлен в слишком запрограммированном скучном стиле советской идеи.
 Кроме воспоминаний о людях и событиях, о некоторых известных людях (по моим меркам) и о выдающихся событиях (по историческим оценкам), осмелюсь предложить здесь решения и находки по некоторым вечным вопросам жизни. Сознаю, что такие ответы могут быть субъективны и отражать те самые быстротекучие этапы жизни. Но и никаких подписей под ними не спрашивается. Ни в знак подтверждения, ни, хотя бы, согласия. Нравится – бери!
 Говорят, что старый любит учить. Особенно такому, чего самому осуществить не удалось. Дорогой читающий! Извини, если подобное проскальзывает. Твоё право слушать или отвлечься, соглашаться или отрицать. Только не сомневайся: всё здесь говорится с одним желанием, может, и наивным – помочь и защитить.
 Допускаю, что кому-то интересно познакомиться с представлениями «продукта» той, ушедшей в историю, эпохи. Но тут ничего не поделать. Как уже упоминалось, этот поезд без отдыха и ремонта неостановимо постукивает на стыках. Чистота той ограниченности сколько-то замутилась. Я надышался уже свободой.
 Ещё должен сказать, что с малых лет и до здешнего «детства» (а как ещё назвать это состояние, когда опять не можешь прочесть простой вывески, касающейся самых, самых твоих потребностей?) я любил перо и бумагу, многое им доверял, и ощущаю долг вернуться к любимым со всеми остатками чувств и ответственности.

 Недалеко время, и никаких моих следов здесь не останется. Вот и надо сложить что-то, заменяющее банальную музей-квартиру, без квадратных метров, штата и экспонатов, не затрудняющее потомков более чем положенная плита.