Удивленьям нет предела

 Хуан не спал всю ночь. Он знал, что перед завтрашним днем, полным возможных опасностей и требующим особой сосредоточенности, обязательно нужно хорошенько выспаться, но…
 
 Толстому красному не повезло сразу же. Еще на фабрике, лежа рядом с розовощекой красавицей, точеная фигурка которой просто сводила его с ума, он дал себе обет: никогда не расставаться с нею, во что бы то ни стало. Но…
 
 «Кривой хвост» по натуре своей был созданием весьма и весьма благородным. К тому же – слишком спокойным и застенчивым, чтобы ставить на место забияк, что норовили перещеголять друг друга по части колкостей, отпускаемых в адрес владельца «неровной конечности». Но…

 Но в тот день обстоятельства так стеклись в Лос-Мандариносе, что не будь я непосредственным их свидетелем – ни за что бы не поверил, даже собственной жене (которую, впрочем я безмерно люблю и безгранично верю которой). А дело было так…
 С самого утра, когда веселый летний ветерок еще не успел унести из городка запахи смытых с мостовых нечистот, Лос-Мандаринос уже гудел как встревоженный улей. В этом году на праздник съехалось вдвое больше зрителей, чем обычно; и вся эта шумная толпа в девять часов (не скажу точно, но около того) уже продвигалась к главной арене.
 Хуан с трудом слез с кровати после бессонной ночи. Мария, тучная жена его, сварила крепкий «мокко». Он выпил немного, съел парочку тостинок, оделся, приукрасив наряд большим лиловым бантом, сделанным из отреза шелка, только на днях привезенного дядей Антонио, и покинул дом. Что-то кольнуло у Марии в груди, но она решила, что это – от усталости.
 Красный, когда включился свет, сперва не понял: как это? Что это? В их коробке, где так мило и радостно было лежать ему рядом с подругой почитай две недели кряду, прямо на ней, в совершенно непристойной позе, лежал какой-то зеленый незнакомец! Красный не мог поверить своим глазам. Чуть позже, осознав весь ужас происходящего и степень неприкрытой ничем наглости чужака, он ринулся в бой…
 А что же третий наш герой?!
Проснувшись утром, около шести, Кривой Хвост побрел к яслям. Но сена не было! Он огляделся по сторонам, но и у соседей пусто! От удивленья наш приятель так и сел на холодный каменный пол своего стойла. В тот же миг резкая боль подняла его: он вскочил со страшным мычаньем, а давший имя повис, словно оборванная бельевая веревка…
 Красный накачался за двоих: наполовину воздухом из большого баллона, а на другую половину – собственным гневом. И, как только ветер пронесся над площадью, где владелец лавки игрушек продавал надутые шары, наш красный толстяк взмыл в небо. Он полетел над городом и летел-летел пока…

 И вот развязка. Посреди арены, опираясь на шпагу, едва держась на ногах в изумлении стоит измученный Хуан. Он действительно не может понять: что с ним? То ли старость пришла, то ли кальвадос ушел? Удивлен.
 Перед выходом на арену, в узком загоне, голодный и непривычно злой, ничего не понимающий бык: что за ерунда? Где его еда? И почему за все утро никто не назвал его по имени? Странно.
 И в то же время, словно целясь, несет шалун-ветерок большой красный шар в аккурат на рога огромному быку. Воздушный шар опасности не знает, только не возьмет в толк: почему он здесь? Ведь все, чего он хотел – привычного покоя.
 Шар проносится перед мордой быка, из ноздрей идет пар. Открывается заслон. «Больше-не-кривой-хвост» мчится на арену. Толпа ревет. Хуан пытается поднять шпагу. И!..

 И в это время старик Мигель, сидя за штурвалом своего не менее старого «покорителя небес», с удивленьем замечает, что летит он вовсе не над полем, за которым полоска бетона и дом, и такая желанная сегодня пятилитровая бутыль…


 Самолет улетел… Арена в полной тишине. На опилках спит Хуан. А куда-то вверх, вслед за покидающим землю воздушным шариком устремил свой взор недавно грозный бык…



февраль 2005 г.