Фамильная реликвия

       Как сказал весьма древний и отчаянно греческий философ Планктон, я мне друг, но истина дороже. Засим я подписываюсь и, гордо неся знамя истины, спешу под его светлыми стягами поведать остальному миру следующую невероятнейшую историю.
       Жила-была одна семейная пара. Разумеется, она не всегда была парой, а, скорее, существовала ранее поодиночке; но потом объединилась, скрепилась кольцами, горькими поцелуями, родственниками и общей фамилией. И вот с этой-то фамилией и вышел существеннейший казус и полная удивления история, кою я, на правах рассказчика, и спешу донести до ваших мудрых умов и вечной памяти.
       После некоторого времени счастливой отчасти и порою семейной жизни одна из половин упомянутой уже четы Шкаржирбальских, а именно – женская, начала постепенно отвлекаться от священных уз и сакрамента и засматриваться на другие, может быть тоже половины, или, хотя бы, на троечки и даже четвертинки. И до такой могучей степени засмотрелась мадам Шкаржирбальская на все эти цифровые объекты внимания, что стала потихонечку изменять свою нежную супружескую жизнь, а, заодно, и законопослушному мужу. И так вся эта потусторонняя всеобщей морали музыка ей понравилась, что решила она однажды порвать со своим обманутым Шкаржирбальским и с головой окунуться в какого-нибудь там Перкуновского или Мербадяева. И, в полном осознании своей чистоты и намерений, она осуществила сей отчаянный замысел и перестала быть Шкаржирбальской женой, все честь по чести, по бумагам и совести. И стала какой-то там половиной некоего Тамталимского, чьи пышные усы уже давно бередили ее уставшую от негодования душу. К тому же за Тамталимским числилось множество денежных купюр высокого достоинства, и даже, говорят, была у него бензиновая машинка дизельного произгорания типа автомобиль. Вот этим-то всем и прельстилась наша бывшая Шкаржирбальская, впрочем, не такая уж и бывшая, ибо после бракоразводного процесса осталась за ней эта пестрая фамилия, до первой попавшейся свадьбы. Но тут-то, как говорится, вся каша из кастрюли и повылезла...
       Когда мадам Шкаржирбальская начала расписываться со своим машино-дизельным Тамталимским, то, не взволновавшись от такой новой для себя в перспективе фамилии, настояла она на том, чтобы новоиспеченный муж и пышноусый гренадер взял себе ее наименование по первому супругу. А так как Тамталимский и сам был давно уже наевшись своим родовым имечком, то он и согласился, однако не без вполне искренних коллизий и некоторого удивления, тускло отраженного в пучеглазых очках. И стал он тоже Шкаржирбальским, как его законная теперь уже супруга и их бывший муж.
       Вот в таком, почти невероятном положении и стала пребывать вновьисполнившаяся семейная чета. Бывший Тамталимский, а настоящий по документам Шкаржирбальский, понемногу привык быть с новой фамилией и почти не обижался, когда его забывали, как звать. А мадам Шкаржирбальская, тем временем, опять начала уставать от своего мирного и ровного существования, и понемногу начала вновь засматриваться на разных типусов и субобъектов. А бывший Тамталимский того вовсе и не подозревал, и поэтому вовремя не учел новой семейной ситуации, когда его дражайшая супруга объявила ему о скором расторжения их брака и своем очередном выходе в качестве невесты, на этот раз за еще более обеспеченного господина Лакмуржинского, у которого, если верить слухам, была яхта, правда год назад, без моря и на суше.
       И сие тоже свершилось. А далее у ветренной, или, даже можно сказать, ураганной Шкаржирбальской был еще некий Залепушечкин, какой-то Мисючина, некто Балбылбалаев и уже совершенно загадочный Пуповино-Заплясалый. И все они в награду за свою неуемную твердость в решении завязать семейные узлы между собой и мадам Шкаржирбальской получали от нее фамилию ее первого мужа. А после неизбежных разводов бывшие супруги не тянулись вновь к своим трудным именам, или, может быть, попросту не хотели для себя мороки в учреждениях. И оставались Шкаржирбальскими. И теперь их скопилось по городам и весям нашей необъятной родины столь велико, что они, объединившись, наверняка смогли бы организовать целое графство или, по-нашему, скажем, княжество, то бишь – кантон. Графство Шкаржирбальщина!.. Или – княжество Шкаржирбальское!.. Эко зычно! Гордо, не без претензий. Но, к сожалению, федеральное обустройство нашей необустроенной действительности пока исключает подобную перспективу. Посему сторонятся друг друга Шкаржирбальские, и даже многие о близких своих вовсе ничего не подозревают, и живут в неведении...
       Одна лишь Шкаржирбальская – кстати Засеренко в девичестве – знает всю историю от начала и до самого конца. Она то мне ее и поведала, как фамильную реликвию, перед тем, как нам идти в ЗАГС к алтарю. Аминь.
       Верноту и правость всех описанных свыше событий подтверждаю и засим подписуюсь вновьприбывшей фамилией
       А. Шкаржирбальский

1991