Записки о лейтенанте Васильеве ч. 1

Зкаписки о Лейтенанте Васильеве
(рукопись, отвергнутая редактором милицейской газеты)
 
Часть 1

 Жил на свете один человек. И звали его... Господи, как же его звали-то? Ага, вспомнил. Жил-был на свете один человек и звали его лейтенант Васильев... Или не лейтенант? Точно! Не лейтенант, а майор. Майор Васильев. Хотя нет, не Васильев, а Насибович. Вообщем так, жил-был на свете один человек и звали его майор Насибович. А может и не майор.., а Майер Насибович. Нет, все-таки майор, но не Нас.., а Вас.., или нет, Их.., нет, За.., а, может быть, и не За, а Не... Короче говоря, не помню кого или чего, но Ибович. Тьфу, черт! Что-то у меня фамилия какая-то подозрительная получается. Ну его к черту. Обойдемся и без фамилии. Тем более, что это неважно.
 Словом, жил-был на белом свете один человек. Жил он, жил. И в органах служил. И дослужился не то до майора (Насибовича), не то до лейтенанта (Васильева). И был он человеком мужественным и закаленным в боях с преступным элементом; начальство его любило и уважало.
 Вот, собственно,и все.

 Часть 2

 Лейтенант Васильев (он же майор Насибович)обладал не только мужественным характером, но и железной логикой. Она у него была настолько железная, что он обладал ею даже во сне.
 Спит майор Насибович (во сне он всегда был майором), и снится ему, будто просвистел мимо его майорского уха кирпич и упал в воду (в лужу ). Упал и не тонет. Плавает себе как карась.
 "Так, - подумал майор Насибович, - если кирпич бросить в воду, то он должен утонуть, так как он тяжелее воды. А если он не тонет, то это не кирпич, потому что кирпич тяжелее воды. Или это не вода, а жидкость с плотностью больше, чем у кирпича, так как плотность вещества определяет его вес. Ерунда, товарищи, какая-то получается. Значит, мы имеем ерунду. А в нашей работе ерунды быть не может! А раз она налицо,значит это все мне снится", - закончил свои размышления майор Насибович и проснулся. И сразу же стал лейтенантом Васильевым.
 Таким образом, мы с вами убедились, что даже во сне майор Насибович (по утрам лейтенант Васильев) оставался самим собой.

 Однажды поздно вечером лейтенант Васильев (не ставший еще майором Насибовичем)шел по улице. Фонари, разбитые мелким уголовным элементом, не горели. Лейтенант Васильев, обладая мужественным характером, темноты не боялся и потому шел в такую пору один, без сопровождения. Шел, шел, шел, по сторонам поглядывал, точнее - озирался, потом вдруг подскользнулся и упал. Как раз на то место, откуда ноги растут.
 Подобного с ним еще ни разу не было. Потому он сел на асфальт, потер ушибленное место и стал размышлять вслух, что бы это могло быть. "Поскольку я ничего не пил,пьяным я быть не могу. А падают обычно пьяные. А раз так, то мы имеем случай необычный. А раз случай необычный, значит есть на это причины. Что ж, будем искать причину", - лейтенант Васильев, не вставая, пошарил вокруг себя рукой, и вскоре причина была найдена: пальцы его коснулись чего-то мягкого и податливого. "Вот она - причина! - догадался лейтенант Васильев. - Теперь остается выяснить, что же это такое? Поскольку объект экспертизы мягкий и податливый, то, возможно, что это грязь. Грязь бывает после дождя. Но поскольку дождя уже не было неделю, то это не может быть грязью".
 Так как правая рука его была чем-то вымазана, он свободной левой рукой достал из кармана форменного кителя фонарик и стал внимательно рассматривать пальцы правой руки. Они были в чем-то желтом и липком.
 "Раз это желтое и липкое, то, возможно, что это - желтый пластилин. Вопрос лишь в том, откуда он взялся. Кто-то специально разбросал пластилин по дороге, зная, что я возвращаюсь именно этой дорогой. Неужели диверсия ?! - мысли лихорадочно крутились в его голове. - Спокойно, только спокойно, - успокаивал себя этот мужественный человек, - главное - не упустить логики“.
 - Эй,ты куда? Стоять! ! ! - крикнул он намеревавшейся удрать логике, - стрелять буду ! ! ! .
Пристыженная железная логика вернулась на место.
 "Кому я нужен? - вновь стал размышлять лейтенант Васильев. - Никому я на хрен не нужен. Значит это не диверсия, - вздохнул он и вытер рукой (той самой, в которой был фонарик)холодный пот со лба. Но что же это?"
 Он медленно поднес ладонь к самому носу. В ноздри его ударил специфический запах. И тут лейтенанта Васильева осенило:
 - Так это же ... - и тут он произнес слово, которое в устах столь мужественного человека и отважного прозвучало совсем не пошло, и, следовательно, ему простительно.
Но я, человек, не обладающий ни его мужеством, ни железной логикой, слово это умолчать обязан.

 Что касается лейтенанта Васильева, я не знаю его обязанностей. Но знаю, что он был весьма доволен собой, хотя, как и подобает мужественному сотруднику. О том, что он оказал, следует умолчать, так как мы с вами люди сугубо гражданские и ничего в этом не поймем. А если и поймем, то в извращенном виде.
 "Как все здорово получилось! Ловко я догадался! - ликовал лейтенант Васильев. - А то пришлось бы прибегнуть к вкусовому анализу.”
 Он встал,тщательно вытер пальцы правой руки о траву на газоне. Потом, немного подумав,вытер на всякий случай и пальцы левой руки и, напевая: "наша служба и опасна и трудна", строевым шагом отправился домой.

 Вернувшись домой, лейтенант Васильев разделся, стал майором Насибовичем и лег спать.
 Вот какая железная логика была у майора Насибовича !

 Часть 3

 
 Лейтенант Васильев (по ночам - майор Насибович)не зря пользовался любовью начальства когда был лейтенантом) и уважением подчиненных (когда был майором). Правда, он иногда пользовался этим вопреки их желанию. Но понять его можно. Все мы иногда поступаем не так, как хочется, а как нужно кому-то. Причем мы об этом даже и не догадываемся порой. Но это, так сказать, лирическое отступление. А поступь у него была твердая, уверенная. И не без оснований.
 Он не только обладал мужеством и железной логикой, но и очень любил стрелять. Стрелял он лучше всех в управлении. И управы на него никак было нельзя найти. Приходит утром на работу весь заспанный, и не понять никому: то ли это лейтенант Васильев, то ли майор Насибович. Сделает важным выражение лица и давай стрелять. Стреляет, пока не надоест. И дает ему народ закурить. А куда деваться? Ладно, если это лейтенант Васильев, тот и любовью обойдется, а то вдруг сам майор Насибович. А у него логика железная, он сразу куда следует пожалуется.
 А куда он следует и к чему придет, даже сам он со своей железной логикой понять не мог. Вот и давали ему закурить.

 
Часть 4 (заключительная)

 Я много чего еще мог бы вам рассказать о майоре Насибовиче (днем - лейтенанте Васильеве). Этот скромный человек, боец видимого фронта, по одну сторону которого преступность, недаром обладал мужественным характером и железной логикой. Такой железной, что, общаясь с ним, я вдруг неожиданно для себя почувствовал, что его железная логика стала овладевать и мной.
 Да, уважаемые читатели, и я научился мыслить логически. А раз научился, то надо это использовать.
 "Что мы имеем? - спросил я себя. - Мы имеем майора Насибовича (днем лейтенанта Васильева) - личность известную. А раз она (в смысле личность) известная, то о ней (в смысле о нем) все знают. А если о нем (в смысле о ней) все знают, то стоит ли об этом писать? Правильно, не стоит. А раз я все-таки писать начал, то пора заканчивать. А что в конце обычно пишут? В конце обычно пишут:
 
“к о н е ц“

И больше уже ничего не пишут.

И я больше ничего в конце не пишу.
 
 
К о н е ц л е й т е н а н т у В а с и л ь е в у !


 (подпись - неразборчива)


Из книги "Откровенно говоря"