Очерк
Она сидела на усыпанной сиреневым цветом лавочке и ждала. Ждала чуда, а чудом мог оказаться как пятилистный клевер, услужливо выловленный карим взглядом в травяном океане, так и внезапный полёт похожего на пропеллерного героя шведской сказки Купидона над головой. Смелые птицы невежливо и настойчиво провожали смугло-прожаренный день, и только-только выглянувшая из-за голубой портьеры Венера, кажется, ободряюще улыбалась.
А ещё Она ждала Его. Но признавался в этом лишь взгляд, из-под опущенных ресниц стыдливо перебегающий поле, в колыхании высоких трав ищущий Его лёгкие шаги. Усталыми волнами травы переливались в лучах янтарного света, подгоняемые весёлыми порывами гуляки-ветра. «Укрою…спрячу…не увидишь…» – дразнился ветер, а Она всё ждала…
Но Он не пришёл. У него были, быть может, тысячи больших и малых дел, о которых Она не знала и не желала знать. А, быть может, и не было ничего кроме светлого одиночества, запеленатого в блеклые лоскуты обид. С гордой периодичностью пролетали мимо жуки, не желая верить, что их месяц уже давно кончился, усталая гармонь облачилась в чехол, улеглась в шкаф, а Она всё ждала. А когда макушки яблонь засеребрились, пряча свои тайны в лиственных закоулках, а последние птицы пропели реквием по ушедшему дню, Она встала и пошла, подгоняя босыми ногами мглистый серпантин дороги. Ушла, чтобы не вернуться больше в эту дивно светлую ночь. А Он понял, всё понял, но потом. Когда почернели и скрючились некогда солнечные головки одуванчиков, когда сиреневый цвет был сметён с лавки душным июльским ветром… И тогда серпантин закружился для двоих, перебрасывая и играясь ими, словно мелкими камушками, не давая оказаться вместе, но точно зная, в какой день наступит тот самый вечер, когда повернутся стрелки старых часов и туго прозвенит среди стальных шестерёнок их самый главный час.
Свидетельство о публикации №206100800313