Глава 2. Параграф 20, Вместо школы будет техникум

Параграф 20 из книги автора "Прозрение". Полностью с фото см.:
http://world.lib.ru/t/trahtenberg_r_m/gorodaigody-133.shtml
 
 20. Вместо школы будет техникум

 В 1946 году я окончил 7 классов. Семилетка была рубежом неполного среднего образования. Неожиданно оказалось, что в моём «Свидетельстве» все многочисленные строки оканчивались одинаково – «Отл.» Вообще-то, я никогда не числился отличником, бывали всякие оценки. Нет, никогда не получал «Плохо». Ну, разве, где-то в первых классах за «Чистописание». «Удовл.» – тоже были редкостью. Но за пятёрками никогда не гонялся. Да, вообще не обращал на это большого внимания.
 Мы с мамой сели рассмотреть «документ», и пришли к новой мысли. Такая бумага позволяла без экзаменов поступать в любое среднее учебное заведение. Конечно, у мамы была мечта, чтобы я, как и старший брат, окончил десятилетку. Но она уже видела, что это никак не защищает сына в жизни. Скорее наоборот. К тому же на одну мамину зарплату жить было трудно. Вот и решили подавать документы в техникум: ближе более надёжное существование со специальностью, да и стипендия ...
 Никаких особенных призваний во мне не обнаружилось. Увлекали в детстве звёзды, но в Иванове о таких специальностях не знали. Ещё когда-то родители считали, что меня надо учить игре на скрипке. Даже, вспоминаю, мама водила меня в Музучилище. Вместе с такими же мечтательными женщинами и нарядно одетыми маленькими гениями мы волновались, ожидая вызова перед высокими дверьми, за которыми заседала музыкальная комиссия. Я отвечал на улыбки тётей и дядей, что-то бойко говорил о своих жизненных планах, пел кусок патриотической песни, нажимал по заданию на клавиши пианино и стучал карандашиком ритмы.
– Ну, как? – Спросила мама. Её глаза заранее сияли гордостью за сына.
– Всем понравилось моё выступление, – ответил я совершенно искренне.
 Помню вежливое замешательство членов комиссии, когда, не обнаружив своей фамилии в списке, мама зашла спросить о результатах. Потом через знакомых нам шепнули, что по всем пробам кандидат в ойстрахи получил двойки.
 Ещё можно припомнить мой интерес к букашкам и бабочкам, но это направляло кандидата в ветеринарное училище, что и обсуждать было смешно.
 Ввиду отсутствия явного призвания и после анализа местных возможностей был избран Электромеханический техникум. Не было у нас для советов знакомых причастных к технике. Просто, по методу исключения: медучилище – не подходит, там одни девчонки, Хлопчатобумажный техникум – не котируется, и тоже туда идут девчонки, Индустриальный техникум – те же специальности, но ходить далеко. Может, одно из главных соображений в определении будущей профессии как раз и заключалось в том, что избранный техникум располагался почти напротив маминого банка. Наверное, мама, да и я не хотели отдаляться друг от друга.
 Итак, прощай школа с её полусемейным укладом, родительскими собраниями, классными руководительницами. Здесь в техникуме мы уже не класс, а группа со сложным номером из цифр и букв, учитывающих курс, отделение, специальность. Народ в группе довольно пёстрый. Некоторые весьма заносчивые юноши пытаются изображать себя старожилами, ещё бы – они уже давно всех знают и победили на вступительных экзаменах. А девушки? Я отвык от них в мужских школах. Они внешне совсем взрослые. Во всяком случае, девчонками их никак не назовёшь. На их лицах загадочное выражение особ, знающих что-то такое…
 Учиться интересно. Чувствуешь какую-то ответственность за будущее. Типичных для школьного класса лоботрясов – здесь нет. Преподаватели (уже не «учителя») ожидают от нас и требуют не очень сложного, но надёжного владения конкретными навыками. Направляют не только мозги, но и руки. На занятиях по слесарному делу требуется из грубого куска железа сделать молоток.
 Подумаешь, молоток – скажет кто-то! Ого, оказалось, между «сказать» и «сделать» мало общего. Надо надёжно зажать в тисках этот кусок металла, приспособиться ровно, точно и сильно шаркать по нему напильником, выдерживая определенные углы. Здорово это – держать в руках настоящие инструменты, выслушивать наставления серьёзных мастеров, которые обращаются с тобой без скидок на возраст и неумелость. И как же красив этот образец-молоток, какие ровные, устремлённые в удар грани, какие приятные на ощупь гладкие холодные поверхности. И как всё ещё далёк от этого тот предмет, над которым я тружусь уже не одно занятие. Не знаю, сказалась ли эта короткая практика или разбуженные гены (от кого бы? Папа, вроде, ничего такого делать не умел, Лёню тоже это не интересовало), но я полюбил работать руками. Испытываешь настоящее удовлетворение, когда... получилось! Хотя, впоследствии, дядя Виля, действительно владевший всяким ручным делом, не раз журил меня: «Ты заработаешь только на соль». Да, надо сделать дело не только хорошо, но и быстро. Именно этим отличается мастер от старательного человека, но неумелого. Окончательно это понял уже много позже. Сначала, когда лежал зимними часами под своим «Москвичом», протирая заросшее грязью больное место, изучая его устройство по книге, отвинчивая неподатливые и готовые сорваться гайки. А затем – восхищенно наблюдая, как мастер одним точным выверенным ударом освобождает «заевшее» место и в полчаса заканчивает переборку, которую я делал два дня. С этих пор во мне возникло или ожило особое уважение к людям, умеющим делать руками конкретное дело, понимание красоты этой работы и её результата, подобное наслаждению созерцанием произведения искусства или природы.