Чёрные крылья

Когда он пришел забрать жизнь человека, когда он пришёл погасить его, как гасят свечу, когда он пришел увести душу в заоблачные выси, он просто не увидел человека.
Чернокрылый ангел смерти недоумённо оглянулся. С ним не пришли на встречу, нагло проигнорировав. Он чуть приподнялся над землёй, иссиня-чёрные крылья нервно подергивались, улавливая потоки воздуха и задерживая хозяина во взвешенном состоянии. Ангелом завладело любопытство. Он потянул носом, принюхиваясь, стремясь почувствовать тот индивидуальный запах души, что есть у каждого. И он обнаружил след.

На город опускался вечер. Улицы наполнялись отдыхающим народом, прятавшимся днём от удушающей жары под кондиционерами в домах и квартирах. С моря дул ветерок, обдавая попеременно потоками горячего и прохладного воздуха.
 - Мне с тобой хорошо, - сказала она, опуская голову ему на плечо.
Он приобнял её за плечи, тепло и грустно улыбнулся:
 - Врёшь ты всё. Но приятно врёшь.
 - Не вру. Но ты слишком много думаешь, всё равно не поверишь разумом.
Они замолчали на некоторое время. Она иногда нервным движением прижимала его к себе, словно хотела быть ещё ближе. Он отвечал ей тем же, глядя нежно. Она была молода, девчонка, пусть не из самых красивых, симпатичных, может быть. Рыжая, чуть полноватая, одетая скорее удобно, чем модно, она, поднимая глаза на спутника, вкладывала во взгляд слепое обожание, которое невозможно подделать. Он был не молод и сам осознавал это, он понимал, что она, скорее всего, последняя его любовь. Он боялся разочаровать её, боялся не соответствовать её ожиданиям, но вопреки всем его страхам она ни словом, ни делом не показывала недовольства. Возможно, она просто не умела притворяться.
 - Знаешь, сегодня за мной должен прийти ангел смерти, но я сбежал к тебе. – И сразу же, почти без паузы - Пойдем ко мне?
Она кивнула, было ясно, что она отнеслась к предложению серьёзно, и что её не пугает ничто, в том числе и смертоносные ангелы.

А ангел смерти, тихо шелестя крыльями, наблюдал за ними из длинных закатных теней. Видел, как они пришли к нему домой, как оборвалось что-то, что сдерживало их в рамках. Замечал, с каким первобытным отчаянием они бросились друг к другу в объятья. Как не было между ними недопонимания. Больше, чем инстинктивная страсть, жажда обладания телом. Как тяжело давался им каждый шаг от двери в комнату, к кровати. Как по дороге терялись вещи, яростно отшвыриваемые за ненадобностью. С какой невероятной силой они тянулись друг к другу, разлучённые общественным мнением, предрассудками и комплексами. Они были – вопреки и воимя. Вопреки всем и даже самим себе и воимя друг друга. Они были.

И вот она лежит под ним и их не разделяет ничто: ни одежда, ни люди, ни предрассудки. Он замер на секунду и нерезким движением вошел в неё. Тела соединились в этом первом нетерпеливом движении. Она притянула его к себе и замерла.
 - Ты просто не представляешь, какое это наслаждение – входить в тебя и сливаться с тобой! – тихо произнёс он. – Я хочу угадывать каждое твое желание.
 - Когда ты во мне, я иду босиком по млечному пути экстаза…Ты ведёшь меня за собой в неведомое небо, и я не желаю оглядываться назад…
Он чуть отстранился, но только затем, чтобы снова и снова опускаться, погружаться в её тело. Казалось, мир вокруг перестал существовать, спрятавшись в эти мерные, пульсирующие движения, во взгляд глаза в глаза, в прикосновения рук к разгорячённой коже. И они открыли небо друг для друга, для этого сжигающего полёта. И не было её, и не было его, были лишь они – единое целое, что раздвигает рамки восприятия. И он шептал ей на ухо, находясь практически на вершине возможностей:
 - Я отражаюсь в тебе – весь. Ты ломаешь меня, как призма ломает солнечный луч, и собираешь в сияющую радугу оргазма. Ты – моя девочка…
 - Я тебя не отдам никаким ангелам! – порывисто отвечала она, захлёбываясь восторгом совместного полёта. – Ты – только мой. Навсегда.
…Он отдавал себя, глядя в глаза этому ребёнку, и он не думал об этих яростных чёрных крыльях, что мелькали на периферии зрения, не думал о неизбежном. Он слился с ней душами, пусть при приземленном действе, которое только люди могли назвать любовью.
…Она отдавала себя, глядя в глаза этому совершенному взрослому, и она не думала о своих печалях, и о том, что ей показались чёрные крылья смерти, по краю которой они летели. Она слилась с ним душами, пусть для этого и требовалось тело, чтобы отдать ему всю переполняющую её нежность и любовь.

Души двоих парили на вершине. И чёрный ангел смерти увидел, что души эти связаны. Он грустно смотрел на них и понимал безнадёжность и слепую силу таких чувств, но он знал свой долг, своё предназначение.
Слеза, чёрным ониксом скользнув по щеке, упала на льдистую сталь меча, разбив реальность на хрустальные осколки, но рука смерти не дрогнула, оборвав его жизнь, цепляя мимоходом и её нить жизни…

…И они упали с этой бесконечной вершины на землю, словно сломавшие крылья птицы. И чернокрылый ангел молча вёл их за собой.
 - Не жалеешь? – спросил он, понимая, к чему приведёт этот поход за ангелом.
 - Никогда, с тобой… - ответила она, не отпуская его руки.
Лишь ангел знал, что где-то всё могло быть по-другому…

…и они приземлились на землю, в смятые простыни, уставшие, опустошенные, но живые.
 - Ты дал мне счастье… - сказала она, прижимаясь к нему как к единственному на всём свете человеку.
 - Ты подарила мне жизнь… - тихо прошептал он, глядя как, завернувшись в крылья цвета мрака, ангел уходит прочь…