День рождения

...Я умер, когда мне было тридцать пять. Нет, я вновь родился в тридцать пять. Четвертого сентября. Это день моего рождения. Или смерти. Как угодно. Я всегда отмечаю этот день в одиночестве в каком-нибудь уютном ресторанчике. Там, где царит приятный полумрак, частично разгоняемый неярким светом крохотных бра над каждым столиком. Хозяин этого ресторанчика – мой приятель Жерар. Он всегда рад видеть меня в своем заведении...

... Я открыл тяжелую дубовую дверь и вошел внутрь. Как всегда меня встретил прохладный полумрак, пахнущий накрахмаленными скатертями, свежесваренным кофе, корицей и шоколадом. Жерар в белом фартуке вышел мне навстречу и добродушно улыбнулся:

- Прошу, Жан. Как всегда – столик в углу под Девой Марией. Клиентов сегодня нет. Я закрыл пораньше, чтобы никого не было. Проходи и садись, Поль принесет тебе меню и бутылку вина.

- Хорошо. Спасибо, Жерар.

... Я прошел к своему столику. Прекрасно. Бронзовая Дева Мария грустно улыбалась мне со стены, матово поблескивая в оранжевых лучах приглушенного света. Я сел на изящный стул с резной спинкой, покрытой темным лаком и украдкой погладил тонкую льняную скатерть такую белую, что она словно светилась в этом оранжевом полумраке. Ровные пятна света спокойно лежали на холодных серебряных приборах. Острые концы вилок и ножей хищно поблескивали. Я прикоснулся к гладкому мерцающему стеклу фужеров – отблески оранжевого света мягко задрожали от моего прикосновения...

... Дева Мария грустно улыбалась мне со стены, матово поблескивая в лучах приглушенного света...

... Высокий сухощавый метрдотель в простом сером костюме принес мне меню. Молча поклонился и ушел. Затем появился Поль с бутылкой вина. Очень кстати. Кораллово-красное вино тонкой струей полилось в прозрачный бокал...

... Я велел ему оставить бутылку на столе и убираться. Он молча выполнил мое приказание. Кораллово-красное вино застыло в прозрачном бокале...

... Я сидел за своим столиком и пил превосходное вино. Один. Никто не мешал мне. Одиночество иногда бывает очень приятным. Как и вино. Особенно красное. Очень напоминает теплую кровь...

... Внезапно хлопнула дверь. Я раздраженно поморщился. Ведь просил Жерара не шуметь. Вдобавок ко всему раздался веселый женский голосок:

- Мсье Жерар, где вы? Это я, Мария! Ну, ответьте же мне, наконец!

... Я почувствовал, как капля по капле в мое сердце начинает просачиваться гнев. Как банально. Я просил Жерара об уединении...

... Я не видел говорившую, слышал только стук ее каблучков (мой столик был расположен так, что входная дверь была скрыта от меня углом помещения). Стук приближался...

... Я взял в руку бокал с вином. Оранжевый свет смешался с краснотой теплой крови и заметался на гладкой поверхности. Ближе, ближе...

- Мсье Жерар! – из-за угла появилась девушка. Я аккуратно поставил бокал на стол, покрытый изумительно белой скатертью. Жидкость колыхнулась и вновь замерла. Кораллово-красная, словно кровь. В приглушенном свете она казалась багровой...


- О, простите, вы не видели хозяина ресторана, мсье Жерара? - передо мной появилась, наконец, девушка, которая, как я и подозревал, издавала все эти жуткие громкие вопли. Надо сказать, она выглядела весьма и весьма неплохо – рыжеволосая (а в этом оранжевом полумраке ее волосы выглядели просто восхитительно), с блестящими зелеными глазами (как мне удалось рассмотреть), немного бледновата (а все плохая экология большого города), с хорошей фигурой (коричневый костюм подчеркивал все ее достоинства), пропорционально сложенная (никаких длинных ног, худых ручек и субтильной грудной клетки). Я улыбнулся ей, стараясь не показать бури, бушующей в моей груди. «Черт побери, я хочу побыть здесь в одиночестве!». Девушка улыбнулась в ответ и задала еще раз этот проклятый вопрос (кстати довольно-таки вежливо):

- Простите, вы не видели мсье Жерара, хозяина этого ресторана?

... Я знать не знаю, куда подевался Жерар, и почему он не запер входную дверь на замок. Я знать не знаю, куда подевались все остальные служащие. Я сижу здесь, в полном и прелестном одиночестве, пью превосходное вино, наслаждаюсь его вкусом и ароматом. Один. И никого больше. Я сказал ей об этом. А она удивилась, словно вдруг увидела живую гадюку под ногами. У себя под ногами...

... Она фыркнула как кошка, развернулась на каблучках и ушла. Послышался хрипловатый голос Жерара:

- О, ты встретилась с моим другом, мсье Жаном. Я забыл предупредить, чтобы ты сегодня не приходила.

- Дядя, этот Жан какой-то странный. Я удивляюсь – как он может быть твоим другом.

- А вот это уже не твои заботы, дитя мое, - Жерар шутливо погрозил ей пальцем, и тут на арене появился я. Они оба уставились на меня. Рыжеволосая смущенно улыбнулась и, прошептав по-английски «до свидания», поспешно убежала.

...Все очарование оранжевого света пропало. Я стоял на кухне, где светили яркие лампы дневного света. Белый свет колол мои глаза, любящие полумрак. Особенно в такой день...

- Жан, прости, я...

- Забыл ее предупредить, - закончил я фразу.

- Да, - рассмеялся Жерар. – Она обычно заходит по вторникам и пятницам. Моя племянница. Мари. Я не ожидал, что она заявится сегодня.

- Ничего страшного Жан. Я надеюсь, что следующее четвертое сентября пройдет как нужно, - Жерар согласно кивнул. Этот маленький толстячок всегда соглашался с моими словами. Он был моим другом. По крайней мере, он так считал. Пусть думает, как хочет. Сквозь свои мысли я услышал его слова:

- Ей недавно исполнилось двадцать, она живет с матерью недалеко отсюда. Учится в колледже. Хочет поехать в Лондон, учиться в университете...

... Я вышел на улицу. Теплый ветерок обвился вокруг меня и погладил мой черно-белый шарф...

... Вторник. Обычный осенний день. Пасмурно. Идет дождь. Я раскрыл большой черный зонт и отправился на прогулку по городу. Как всегда, я пошел на набережную...

... Капли дождя летели вниз с высоты, большей, чем высота птичьего полета. Естественно, что, ударяясь о землю (об асфальт преимущественно), они тут же разбивались на тысячи осколков неправильной формы. Да что там форма – они на глазах превращались в шарики, в кубики, в бог знает что еще...

... Я прогуливался по набережной. Смотрел на Сену. Кроме меня, никого не было на залитых дождем улицах. И тут я увидел одинокую фигурку на скамейке возле парка. С красным зонтом. Я поначалу хотел подойти ближе и завязать разговор, но вспомнил о вчерашнем и передумал. Не нужно никому мешать в моменты их одиночества. Если понадобится, они сами об этом попросят. Я повернул обратно и решил вернуться через час – потому как именно на этой скамейке я люблю сидеть под дождем во время своих прогулок...

... Дождь не перестал. Через час я вернулся к своей любимой скамейке. И обнаружил там ту же фигуру с красным зонтом...

... Я сел рядом с загадочным человеком дождя. Он не шевелился. Прозрачные капли с легким шорохом сползали по красной ткани. Я не видел его лица, но чувствовал взгляд из-под зонта...

- Добрый день, мсье Жан, - услышал я знакомый голос. На меня уставились блестящие зеленые глаза. Я знал эти глаза. Я видел их всего лишь несколько минут, но мне казалось, что я смотрю в глаза своего лучшего друга...

... Она вопросительно улыбалась. А я сидел и смотрел в ее зеленые глаза и вдыхал аромат дождя. Надо же, а вчера я испытывал к ней далеко не дружеские чувства. А сейчас я ощущаю внутри крохотные семена симпатии...

- Добрый день, мадемуазель Мари, - ответил я.

- Вы знаете, как меня зовут? - глупо удивилась она. Бедняжка, она видимо забыла, что вчера во всю глотку выкрикивала свое имя на весь ресторан. Забывчивая, однако, девушка.

... Я кивнул в ответ. Мне не хотелось ничего ей объяснять. Зачем. Пусть сама думает. Я никогда и ни за кого не думаю. Пусть люди сами думают...

... А она вдруг перестала улыбаться и замолчала. Ее взгляд блуждал по мокрому асфальту. Казалось, она ловила каждую каплю, разбивавшуюся о серое покрытие...

... Мы просто сидел и молчали. Нам не хотелось нарушать безмятежность пустой улицы, коверкать безмолвие немых капель, извращать великолепие тишины, нарушаемой только ветром и рассекающими воздух струями дождя...

... Я почувствовал, как из крохотного семечка симпатии начинает прорастать нечто большее к этой странной и загадочной девушке, так похожей на меня. Да, она похожа на меня. Я знал это. Я увидел это еще тогда, когда она вошла в ресторан, заполненный оранжевой тишиной, и ее рыжие волосы мягко засияли...

... Она молчала. А потом вдруг достала из кармана черного плаща маленькую фотографию и погладила ее рукой в черной перчатке:

- Моя мать всегда говорит, что она ненавидит мужчин. Но я знаю, что это не так. Ведь она любила моего отца. А я любила своего жениха. Когда-то. Мсье Жерар, наверное, расстроится, когда узнает, что я не люблю Матье. Сына его приятельницы. Мсье Жерар устраивает нашу свадьбу в своем ресторане... Я всегда хотела, чтобы мой муж был похож на моего отца, а Матье не похож на него. Это грустно. Очень грустно...

... Она смотрела на крохотную черно-белую фотографию, сделанную двадцать лет назад и слушала дождь...

... Дева Мария грустно смотрела на оранжевый огонь свечи. Трепещущее пламя ласково обнимало тонкий фитилек...

... Двадцать лет тому назад она упросила меня сфотографироваться на память. Я согласился. Мы устроились на узкой скамеечке перед громоздким фотоаппаратом. Я обнял ее за плечи, а она прижалась ко мне и улыбнулась...


 ... Вспышка белого света...
... Навечно сохраненный образ...
... В тот день шел дождь...
... В тот день мы расстались...
... В тот день она плакала...
... Черно-белая фотография упала в грязь...
... Я ушел и не обернулся...
... Тонкие пальцы подняли фотографию...
... Тонкие пальцы держат фотографию...
... Я узнал на этой фотографии себя...