Глава 2, в которой много привалов

Ее кто-то пихнул в бок, и она с ужасом очнулась. Слетели остатки сна, девочка замерла в ожидании. Зябко кутаясь в лохмотья, она свернулась калачиком и зорко огляделась по сторонам. Повсюду лежали люди: дети и женщины, мужчин держали отдельно. Светало, если так можно было сказать.
В месте, через которое их вели уже несколько дней, не было ни дня, ни ночи. Странное небо с грязными облаками только меняло цвет, по которому и определялись привалы. После того как их согнали в кучу, всех повели к странным светящимся воротам. Намного позже она узнала, что эти ворота назывались порталами, которые вели в другие миры. А она наивная полагала, что их мир единственный, где можно жить…
Ошейник был ей великоват, к тому же он был очень тяжелым. Уже по прошествии несколько часов она почувствовала, что ноги отнимаются, и она не может сделать и шагу. На счастье объявили привал. Лира с облегчением повалилась на пыльную землю. Их даже покормили, вспомнив, что давно не ела, девочка с жадностью набросилась на странную похлебку. После первой ложки ее чуть не вырвало. Похлебка выглядела как помои и пахла соответствующе.
Обращались с ними ужасно. Ее приковали к девочкам примерно ее возраста. Если они медленно шли, их подгоняли кнутами, впрочем, сильно не били. Следов почти не оставалось. Говорить запрещалось, смотреть по сторонам тоже. Можно подумать, было что-то видно сквозь густой туман. Лира с трудом передвигала ноги, поддерживая свой ошейник.
Еще через один привал, стали куда-то уводить целые колонны людей. Они безвозвратно исчезали в тумане. Потом стали уводить по несколько человек. Наконец, добрались и до них. И теперь каждое утро Лира с содроганием ждала, когда же заберут ее. Она вжималась в землю, пытаясь стать незаметнее, чтобы мерзкий тип, который хватал девочек, не обратил на нее внимание. Этот человек возник перед ними три перевала назад. Оглядел их своими желтыми студенистыми глазами, обнажил желтые клыки и ткнул пальцем с черным когтем в одну из девочек. Ее подвели к нему, и Лира зажмурилась от отвращения. Он стал щупать ее своими отвратительными руками, заставил открыть рот и рассмотрел ее зубы, потом разорвал одежду, выставив нагое худенькое тельце всем на обозрение.
Девочка пыталась сдержать слезы и прикрывалась руками. Гиена, как прозвала его про себя Лира, остался доволен, девочку куда-то повели. Больше Лира ее не видела. Теперь каждый привал он отбирал девочек, и они куда-то уходили. Уходили навсегда, она это знала. Как знала то, что ее ждет та же участь. И рано или поздно, Гиена выберет ее и тоже куда-то уведет. Она также знала, что ей больше не куда возвращаться. На самом первом привале, провалившись в тяжелый беспокойный сон, девочка проснулась от кошмара. Она видела, как ее город был стерт с лица земли. Осталась только черная проплешина.
Подслушав разговор женщин, она поняла, что их захватили в плен и продавали работорговцам. По обреченности в их глазах, Лира знала, что их ждет не завидная участь….
На этот раз ей повезло. Выбрали другую девочку. Их осталось всего трое. Она понимала, что это не просто так. Среди ее сверстниц, Лира отличалась небольшим ростом и почти болезненной худобой. Девочка не выглядела на свои десять лет. Она боялась самого страшного - что ее вообще не выберут и бросят здесь, как бракованный товар. Теперь она смотрела на других - оставшиеся девочки тоже не отличались упитанностью и ростом. Их покормили супом, если это пойло можно было так назвать, и опять куда-то погнали.
Прошло всего несколько часов, объявили привал. Лира забеспокоилась, такого раньше не было. Ее охватило плохое предчувствие. Ей казалось, что в эти минуты может решиться ее судьба. Из тумана вынырнул Гиена, а с ним еще несколько воинов. Гиена обвел их ленивым взглядом, поцокал и что-то сказал ближайшим войнам. Их стали подводить к нему по очереди. Лира была последней и заранее содрогалась, глядя, как он прикасается к другим девочкам. Дошла очередь и до нее. Он схватил ее за подбородок, повертел, заставил открыть рот, начал шарить руками по ее телу. Лира боролась с подступающей тошнотой. Она боялась смотреть на своего мучителя. Она была уверена, что если он заметит ее отвращение, то убьет ее.
Их куда-то потащили. Лира стала упираться, и ее подняли за шкирку в воздух. Впереди показались огни костров. Запахло чем-то съестным. Замелькали смутные силуэты. Их вывели прямо к военному лагерю. Воины были повсюду. Они бросали свои дела и подходили ближе. Похоже, дети были для них своего рода развлечением.
Ее с девочками бросили в центр круга, образованного собравшимися. Она замерла и старалась смотреть под ноги, а не на скалящихся людей. Они нависали над ней и двумя другими девочками, которые плакали от страха. Сначала схватили одну. Ее повалили на землю и разорвали на ней одежду, худенькое тельце скорчилось в пыли. Лира с ужасом наблюдала за происходящим.
Людоеды, осенило ее. Замелькали ножи. В воздухе запахло смертью. Костер был давно уже разведен, не хватало только главного блюда. Из толпы отделился юркий невзрачный тип. В три шага он дошел до своей жертвы. Взмах, и в пыль полетела отрубленная мясником голова. Спутанные грязные волосы облепили лицо, ужас обезобразил рот. Вторая девочка истошно закричала. Лира зажмурилась, но перед глазами продолжала стоять страшная сцена. Мясник, как ни в чем не бывало, стал разделывать жертву.
Лира не выдержала и подбежала к нему. Из всех сил она колотила его по спине:
-Не трогай ее, чудовище!
Ее грубо отпихнули. Кто-то попытался схватить ее, но она стала отчаянно вырываться. Она брыкалась и кричала, удалось высвободить одну руку и ноги. Лира глубоко вдохнула, удар в висок и один из державших замертво рухнул в пыль. Толпа замерла. Девочка вскочила на ноги и стала дико озираться. Она сама испугалась, откуда пришло знание того, что надо делать, она не знала. Тем более что, миг озарения уже прошел и подкатил ужас. Ее вырвало.
Отовсюду послышались угрожающие крики, ее накрыл гвалт мужских голосов, она уже стояла в кругу одна, трупы унесли. Но Лира не долго радовалась. Послышалось злобное рычание, толпа отшатнулась и снова сомкнулась за огромным черным волком. В его желтых глазах полыхали бешенство и голод. Девочка оцепенела от почти животного ужаса перед страшным зверем. То скалился огромными клыками и рвался с цепи.
Его натравливали на нее, а девочка не могла пошевелиться от страха. Тело отказывалось подчиняться ей. Она во все глаза смотрела на свою смерть, потом обвела мутным взглядом толпу. Та скалилась на нее сотнями разинутых пастей, из которых текли слюни. Ничего человеческого в их облике не осталось. Да, они никогда и не были людьми. Она не могла отвести глаз от желтых глаз убийцы.
Пока зверя держала толстая цепь, но страшные зубы уже клацали возле ее лица. Лира часто-часто задышала, чтобы унять дрожь, но это не помогало. Он достал ее лапой, страшные когти вспороли нежную кожу левой руки, та повисла клочьями и из раны хлынула кровь. Лиру отбросило в сторону, от боли все померкло. Ее кровь тугими каплями падала и мешалась с сухой землей. Потом земля стала чернеть и обугливаться, в стороны поползли черные змеи трещин. Из них вырывалось тихое шипение, раскаленный воздух дрожал.
Толпа взвыла и смолкла. Даже зверь успокоился и притих. Девочка этого ничего уже не видела. От постоянного недоедания и потери крови, она потеряла сознание. Она также не видела, как толпа в ужасе схлынула. Трещины спешили за каждым, они жадно заглатывали костры, палатки и вьючных животных. Последний крик затих внезапно, и воцарилась тишина.
Сколько прошло времени, она не знала, когда она очнулась, вокруг была просто выжженная черная равнина. И ничего. А точнее, никого. Сил не было даже чтобы привстать. Когда рядом остановился всадник, они лишь приоткрыла глаза. Огромное черное копыто, пахло чем-то резким. Она провалилась в пустоту.
Около двух дней Лира провалялась в забытье. Из него ее вернуло чувство голода, она выпила предложенной похлебки и снова уснула. В следующий раз девочка проснулась от нестерпимой боли в руке. Лира с трудом разлепила глаза и покосилась на свою руку, та была замотана. Она так и не смогла вспомнить, что с ней случилось. Она осознала одно - ей повезло, и зверь не успел ее растерзать. Над ней сжалились и оставили в живых.
Она не знала радоваться ей или плакать. Всего за несколько дней с ней случилось так много всего, что она не нашла ничего более разумного, чем просто забыться сном. Следующие три она запомнила плохо. Ее никто не трогал, исправно кормили. Когда она смогла довольно уверенно стоять на ногах, она стала помогать Доктору, как она его назвала. На самом деле, у него было имя, но она не могла его произнести, так как в нем было слишком много рычащих согласных. Вся ее помощь сводилась к тому, чтобы подать тот или иной инструмент, убрать за раненными или что-то помыть. Но даже от такой легкой работы она сильно уставала и спала без сновидений. Лира боялась видеть сны, она знала, что это будут кошмары.
Ее окружали странные люди. Но они точно не были людоедами и работорговцами, что ее в какой-то мере успокаивало. Так же она так и не решилась спросить, что сталось с другой девочкой, и кто помог ей самой. Рука болела и плохо слушалась, но все же подвижность постепенно к ней возвращалась. Дни полетели незаметно, они куда-то шли. Она не понимала, как можно ориентироваться в таком густом тумане, но главное, к ней ни кто больше не лез. И Лира боялась узнать, что ее ждет впереди.
Девочка иногда подходила к тяжелым больным. Она сначала долго всматривалась в чье-нибудь лицо, потом могла положить ладошку на лоб умирающего и ждать. Она видела либо свет, либо тьму. Тем, у кого она видела свет, она помогала. Те, у кого она видела тьму, скоро умирали. Лира не видела, как поглядывает на нее Доктор. Ей бы не понравился его взгляд. Это был взгляд профессионала, ревнующего к своей работе.
В лагере к ней относились равнодушно. Она боялась и тихо ненавидела этих людей, хотя они не сделали ей ничего плохого. Она продолжала называть их людьми, но это были наполовину люди, наполовину волки. Они себя называли ванами. Они не могли превращаться в волков, так как не были оборотнями. Но они были рождены от оборотней и людей, поэтому сохраняли волчьи повадки и нутро. Полукровки, решила про себя Лира. И не люди, и не оборотни….
Теперь вся ее жизнь делилась на время до и после привала. До привала – значило идти по туману в неизвестность, держась за телегу с раненными. После – было более наполненным. Надо было помочь разбить палатку, натаскать воды в большой чан, вскипятить воды и опустить в нее все хирургические инструменты. Потом начинали поступать раненные. Палатка наполнялась криками и стонами, пахло потом, кожей, лошадьми и кровью. Откуда они брались и куда уходили, она не понимала. Но знала точно одно, Доктор был единственным костоломом на многие мили вокруг, поэтому к ним доставляли так много покалеченных воинов. Лира решила, что повсюду идет война, раз у них так много увечных. И с каждым днем их становилось все больше и больше.
Она редко вспоминала свою прежнюю жизнь – пансионат, девочек, нянечку. То, что было до этого, она давно вычеркнула из памяти. В том мире у нее не осталось близких, в этом мире их и не могло быть. Девочка чувствовала свое одиночество по-особенному. Засыпая, она с облегчением понимала, что ей не за кого беспокоиться, плакать и переживать. Конечно, и за нее никто тоже не переживал. Но Лире было легче жить, сознавая, что ей надо заботиться только о себе. Эгоистично, она была избавлена от жгучего страха за своих близких.
В свои десять лет она простилась с детством и шагнула во взрослую жизнь, которая не спешила раскрывать перед ней свои объятия. Лира боялась спать. Ей приходилось работать так, чтобы сил хватало только на то, чтобы доползти до своей подстилки, на которой она спала. Ночью она иногда выныривала из темного забытья. Беспокоила рука. Она почти зажила, только шрамы остались. И тогда она уже не могла уснуть до самого подъема. Так и лежала с открытыми глазами и старалась ни о чем не думать.
Как-то раз, после того как они тронулись в путь, к ней подошел Доктор. Он никогда к ней не обращался лишний раз. Теперь он шел рядом и молчал. Лира видела, что он хочет что-то сказать, но не решается. Она знала, что он будет жалеть всю жизнь, что не сказал ей тех слов, которые были готовы сорваться у него с языка. Но лишь коротко бросил:
-Собери свои вещи, - и ушел. Лира поглядела ему в след, он так и не оглянулся. Случилось это после того, как к ним в хоспиталь заглянул очень большой мужчина. Он молча огляделся, мазнул по ней равнодушным взглядом и вышел. Девочка видела, что Доктор долго о чем-то с ним толковал. Потом в сердцах махнул рукой и ушел к раненным. А потом он подошел к ней и сказал собираться.
Она собрала вещи, которыми успела обзавестись за их короткое путешествие. Это была подстилка, кое-какая одежда и гребешок. Эта вещь была ей особенно дорога. Его отдал ей один из солдат, за которым она ухаживала, так как он должен был поправиться. Со своими волосами она постоянно мучалась, пока не решила остричь их совсем коротко. Теперь ее можно было принять за очень худенького мальчишку.
Девочка поняла, что скоро покинет Доктора и его хоспиталь. Но перед этим она хотела попрощаться с одним человеком. Лира, прижимая свой узелок к груди, побежала мимо повозок, груженных продовольствием и походным скарбом. Приостановилась возле одной и пошла за ней. Внутри крытой повозки слышалась какая-то возня, тихие вздохи и приглушенные голоса. Скоро полог откинулся и на землю спрыгнул один из воинов. Лира выждала немного и заглянула внутрь. На ворохе какого-то тряпья сидела еще довольно молодая женщина и приводила себя в порядок. Таких называли рычками, девочке слышалось в этом что-то оскорбительное. Но Чаре, так звали женщину, так не казалось. Она лишь смеялась. Она всегда смеялась, иногда это настораживало ребенка. От Чары несло безумием, так же как и потом, но эта была, чуть ли не единственная женщина во всем лагере, и с ней Лире было не так страшно, как среди одних мужчин. Чара заметила девочку и улыбнулась:
-А, это ты! Я-то думала еще один приперся…. Жаркое сегодня у меня выдалось утречко… Это был уже третий, - беззаботно болтая, Чара быстро наводила порядок в своей повозке. – Что уходишь? Вижу, вижу…. Уже и вещи собрала….
Женщина нависала над девочкой. Повозка не позволяла выпрямиться ей в полный рост. Чара села рядом и как-то странно посмотрела на ребенка:
-Я знаю, что ты видишь будущее…. Скажи, что ждет меня впереди! – быстро заговорила она. Лира испугалась, Чара была совсем близко, она чувствовала запах ее пота и еще чего-то кислого. Девочка немного подумала и взяла ее за руку. Ты была горячей и мягкой на ощупь. Лира не увидела ничего. Такое тоже случалось, особенно когда человек находился на распутье. Она развела руками. Чара разочарованно вздохнула и прогнала Лиру.
Девочка не обиделась. Она брела между повозок, словно потерянная. Что ждет ее впереди, она не знала. А мимо проходила какие-то люди, уставшие животные тащили груженые повозки, плотное облако пыли обволакивало, песчинки забивались в рот, щекотали нос и заставляли слезиться глаза. Мимо проходило что-то чуждое ей. И она с облегчением провожала это.
Ее поманил какой-то воин. Лира, немного побаиваясь, последовала за ним. Тот повел ее почти в хвост колонны и оставил возле двух груженых добром повозок. Те вскоре отделились от каравана и куда-то медленно потащились. Они опять брели сквозь туман, только теперь с ними не было ни войска, ни солдат, которые могли бы их защитить. Девочке было страшно, иногда ей самой надоедало всего бояться, но она ничего не могла с собой поделать.
Рядом застучали копыта, из белесого тумана вынырнул отряд всадников. Они сопровождали повозки да самых светящихся ворот. Когда они входили в них, вышла небольшая заминка. Лире же показалось, что она видела за спиной расплывшиеся тени сотни людей. Словно целый лагерь. Она поспешила выкинуть это из головы и отчаянно окунулась в новый для себя мир. Тот встретил ее теплой вечерней прохладой. Пахло травой и землей. Девочка жадно вдыхала в себя эти простые и такие знакомые запахи. Было темно, и она ничего не видела. Они куда-то долго шли, потом остановились. Вдалеке замелькали яркие огоньки. Похоже, их ждали и сейчас встречали. Небольшая кавалькада вынырнула из-за ближайшего поворота, огоньки рассыпались на семь факелов, которые держали всадники. Они о чем-то переговорили с воинами, которые их сопровождали, и те поспешили раствориться во тьме.
Лира сидела на повозке, не шелохнувшись. Она решила, что не стоит привлекать к себе лишнего внимания. Всадники о чем-то весело переговаривались на странном певучем языке. Отдельные слова, которые она успела выучить, она понимала. Говорили, конечно же, о войне.
Мимо проплывали деревья, она слышала, как шелестит их листва, ухала какая-то ночная птаха. Стоило закрыть глаза, и не было ни цепи, ни тяжелого ошейника, ни сотен людей, исчезавших в тумане, ни изнуряющих переходов, ни целого города, канувшего в небытие. Была лишь эта теплая ночь. Девочка тихо вздохнула и открыла глаза, она вздрогнула от неожиданности. На нее смотрели зеленые глаза с вертикальными зрачками. В них читалось удивление. Глаза эти принадлежали мальчику лет двенадцать. Он правил огромным серым жеребцом и поднес факел совсем близко, чтобы ее рассмотреть. Он прищурился, детское лицо стало суровым. Мальчишка прикрикнул на коня и увел его в сторону.
Похоже, этот мир мог стать ее новым домом.