Стилет

Посвящается Вовочке

Это был тонкий трехгранный предмет. Стилет. Твой стилет…
Он мягко ложился в ладонь. Пальцы сами сжимались на рукояти. Я положила его на указательный палец левой руки, проверяя баланс. Стилет покачался и замер. Почти идеально.
Я зажала его в руке и махнула от себя. Острие с легким жужжанием разрезало воздух.
- Дура, не играйся…
Отрешенность в голосе давала понять, что моя глупость неизлечима. Я отбросила стилет от себя на стол. Сталь звякнула, встретившись со стаканом на столе, и замерла в нескольких сантиметрах от твоей груди.
- Сам дурак, - обреченно огрызаюсь я.
Ты встал, обошел стол и остановился около меня. Глянул сверху вниз. Я привычно сжалась. Ладонь взлетела и замерла в воздухе. Я ждала. Но рука так и не упала на мое лицо. Другой рукой ты взял меня за подбородок и зло поцеловал.
- Дура, - лишь сплюнул после.
- Ну, хватит, - мотнула я головой, вырываясь.
- Стоять!
Я посмотрела на тебя. Нет, я знала, сейчас ты не ударишь.
- Ну, давай, бей.
Мои глаза сузились.
Ты только отвел глаза. Мы оба смотрели на холодный треугольник металла, который смиренно замер на другом конце стола.
В какой-то момент мне показалось, что идет тихая борьба, кто из нас двоих первым дотянется. Ты ощутимо подтолкнул меня в спину:
- Пошли.
Это не приказ, но, конечно же, для меня лучше подчиниться.
Я могу ответить «не хочу». Но только это ничего не изменит. Ты все равно получишь свое. Ты всегда выигрываешь. Может за это я тебя и люблю. Не знаю. Знаю. Ненавижу!
Я ненавижу тебя так сильно, что каждый раз, как только ты начинаешь наше триумфальное шествие к постели, я сгораю от неизбежного желания, тлею от ожидания твоих рук и губ. Я согласна уже отдать все, что имею. Да, что там, даже того, что у меня нет, я готова украсть, вырвать зубами и отдать тебе, только за то, чтобы еще раз быть с тобой.
Я знаю, ты чувствуешь это.
Но самое страшное, что и ты готов на то же.
Ты сильнее меня.
Сильнее?
Может быть…
И да, и нет…
Когда я вижу как сейчас в твоих глазах боль, счастье, смерть и рождение. Конечно, все это проще назвать одним словом – любовь. На то мы и любовники…
Но не любовь нас связала по рукам и ногам друг с другом. Нет.
Это наша совместная и взаимообратная ненависть. Это не ненависть друг к другу. Это ненависть к себе самим. Так знакомая нам обоим, что расплеваться с ней невозможно. Ты знаешь и знаю я, что эту ненависть можно перенести друг на друга. Поэтому, я ненавижу тебя, а ты ненавидишь меня.
Я ненавижу тебя настолько, что готова расцарапать, покусать, убить.
Ты ненавидишь настолько, что готов побить, изнасиловать, убить.
И, когда мы уже жадно сплелись телами, отголосок мысли в горячей голове: «А, действительно, кто кого раньше убьет?»
Мы снова рухнули в вязкий омут того, что некоторые называют любовью, а некоторые сексом, а некоторые вообще никак не называют так, как не знают, что так можно. До утра нам не выбраться. Я захлебываюсь, тону, но тот, кто рядом, как передумавший живодер снова выдергивает меня. Я жадно глотаю воздух. Меня снова кидают в бездонную пучину. Я кричу и от этого еще быстрее теряю воздух и силы. Ты снова победил меня.
В короткий перерыв ты закуриваешь. Даешь затянуться мне, но мне не до сигарет. Я - дура, а значит, не верю в свое поражение. Я призываю тебя к еще одному поединку, мысленно для себя определяю, что уж это точно будет реванш.
Я рву тебя на части, заставляя принимать нечеловеческие позы. Ты воешь от желания и боли. Мы катаемся по кровати, и в какой-то момент падаем на пол. Я вижу, что у тебя в руке не потушенная сигарета. Извернувшись, я вырываю ее зубами из твоих пальцев. Ты кричишь мне что-то совсем не цензурное. Но, к счастью, я сейчас не в том состоянии, чтобы собирать буквы в слова. Мне удается сделать затяжку, прежде чем ты вырываешь у меня окурок и тушишь его о ковер рядом с моим лицом. Запах паленой синтетики смешивается с запахом твоего тела. Еще немного и я потеряю сознание. Ты же продолжаешь, и я понимаю, что снова проиграла. Почему же я такая дура!
Меня начинает забирать к себе истерика.
Еще немного я пытаюсь ее заглушить в себе, но, в принципе знаю, что это бесполезно: рано или поздно гадина выберется наружу. Мне все труднее и труднее ее сдерживать и я начинаю плакать. Сначала тихо-тихо, чтобы ты не слышал меня. Но потом все сильнее и сильнее.
Ты останавливаешься, значит, заметил.
- Что опять, - орешь ты.
Вот и пощечина, которую я ждала часа три назад. О, а вот и вторая, вдогонку! Это из новой порции.
Я как бы отстраненно наблюдаю, как моя голова мотнулась в одну сторону, а потом в другую.
Это так странно каждый раз. Меня разрывают на части слезы и пустота. Но где-то там, на другой планете, я совершенно спокойна и могу без устали наблюдать за своим телом, за твоим телом и за тем, что они творят такими липкими ночами.
Я не способна объяснить тебе, отчего такое со мной происходит. Не то, чтобы не хватало откровенности, просто ты не слушаешь меня. Я не способна заставить тебя слушать. Я нужна тебе не для этого.
Однако здесь на Земле, меня продолжает душить истерика. Ты легко отталкиваешь меня в сторону, встаешь. Я не в силах сопротивляться и огрызаться, комочком, исписанной бумажкой лежу на полу. Некоторое время ты стоишь надо мной. Отходишь к столу. Я слышу, как скрипнул стул. Слышу звук ударяющей по стенки стакана жидкости. Затем ты жадно пьешь. Встаешь. Идешь обратно ко мне. И мне на голову льется поток холодной воды. Брякнул чайник. Я что-то пытаюсь прошипеть в ответ, но получается бульканье не хуже, чем у чайника.
- Все? - с угрозой спрашиваешь ты.
- Не твое дело, - я сажусь, рукой размазываю слезы по щекам.
Ты не умеешь утешать, да и не сочувствия мне надо.
Я получила, что хотела. Я просто опять проиграла.
Ты ставишь чайник на стол. Садишься рядом.
- Ты довольна?
-Да, - краем простыни вытираю лицо.
- Продолжим? – как мило, ты спрашиваешь?
- Я хочу выпить…
- Конечно, - ирония в голосе мне понятна.
Да, я опять нахлебаюсь, и ты ничего не сможешь со мной сделать.
- Обойдешься.
- Мне надо, - я непреклонна.
- У нас ничего нет.
- Ну, так сходи.
- Ага, побежал.
Я знаю, что ты не пойдешь никуда, но чтобы в доме ничего не было… нет, милый, ты врешь.
- Ладно, - говорю, - доставай, давай.
Ты уступаешь. Ты всегда уступаешь.
- Обещай, что никак в прошлый раз.
- Ну, обещаю, - жму плечами я.
Мне наливают стакан какой-то дряни.
- Где ты берешь это дерьмо?
Я делаю последний глоток. Что за чернила искренности они подмешивают в этот сгусток помой. У меня перед глазами проплывает наше сражение.
Я глупенько хихикаю.
 - Где ты откапал эту позу?
- Понравилось, - самодовольно интересуешься ты.
- Нет!
- Дура! Ты ничего не понимаешь!
- Ну, так найди себе дуру, которая будет все понимать, - равнодушно отвечаю я.
- Пока и ты сгодишься.
Я перебираюсь обратно на кровать. Ты садишься рядом. Твои губы снова очень требовательны. Я почти уступаю, но нахожу в себе силы:
- Нет.
- Что значит, нет.
- Я не хочу.
- Тебя забыли спросить?
Ты с силой наваливаешься на меня, все своим телом вдавливая в недра матраца. Я пытаюсь отбиться. Ты сильнее меня. Но сейчас я яростнее. Мы катимся опять на пол, но уже не в омут страсти, а пропасть драки под нами. Я знаю, что и здесь проиграю. Но, черт возьми, я не знаю, что больше заводит меня, какая война.
Ты бьешь меня в живот, я отвечаю ударом в солнечное сплетение. Удар снизу в челюсть, я кусаю за ухо и мертвой хваткой вцепляюсь в волосы. Кровь хлещет из разбитой губы и прокушенного уха. Я изворачиваюсь и вырываюсь от тебя. Я быстрее, и я уже у стола. В темноте шарю рукой, вот он твой последний маленький каприз. Ты включаешь свет. Электричество мертво отражается на острие. Сейчас ты в очередной раз обзовешь меня дурой. Нет…
- Сука, положи на место и иди сюда.
Меня колотит. Я снова отстраненно наблюдаю за собой. Я голая посередине прокуренной грязной комнаты стою со стилетом в левой руке, правая – за спиной. Рукоять прилипла к животу, а острие направлено параллельно полу.
- Я кому сказал, положи на место и подойди ко мне, - спокойно и холодно шипишь ты.
- Нет, - я через силу давлю из себя слова.
Ты начинаешь медленно приближаться. Я отхожу назад. Еще три шага и стена.
Посторонний наблюдатель – интересно мы сегодня убьем друг друга?
Вот и все. Спина прижалась к шершавым обоям. Ты все ближе.
- Я… - пытаюсь хоть что-то сказать.
- Что, ты?
- Я…
Но стилет не падает из рук. Я уже смирилась с мыслью об убийстве.
- Смирись… - хриплю я.
- Что?!
Я поднимаю руку. Ты отступаешь. Мое тело продолжает движение клинка, я достаю тебя. Мне как будто слышен треск разрывающейся кожи. Ты кричишь. Я кричу. Стилет вошел в тело, и тонкая струйка крови стекает вниз. Я ловлю себя на мысли, что сейчас больше всего хочу ее слизать, и падаю без сознания.
Прихожу в себя. Ты сидишь на полу в шаге от меня.
- Звони в скорую, коза. Быстро!
- Может его вынуть, - лепечу я.
- Звони, потом вынимать будем…