Чубайс

 
         В больничном коридоре я чуть не наступила на кота. Рыжий, страшно худой,
 какой-то ободранный, вся шерсть в колтунах. Вытянув лапы, он лежал на боку с полузакрытыми глазами, не обращая внимания ни на шаркающих тапками больных, ни на лёгких сестричек со шприцами и капельницами.
– Смотрите,смотрите, помирает же кот, – остановила я санитарку с ведром.
– Да ничего ему не сделается, оклемается, это же наш Чубайс. Один такой рыжий на всю округу. Котятки - то все в папашку родятся – рыженькие! Нагулялся, теперь неделю отсыпаться - отъедаться будет. Отдохнет и вперёд!– охотно,чуть ли не с гордостью, объяснила женщина.

          А на следующий день случились вот что: мою соседку по палате пригласили на обследование. Обследование было сложным, проводилось под наркозом. Из операционной Галину привезли крепко привязанную к каталке простыней. Она вырывалась, материлась, что-то бессвязно кричала, требовала, чтобы ее немедленно освободили, грозила, что она этого так не оставит. С трудом несколько врачей и сестер переложили больную с каталки на кровать и снова связали. Так иногда бывает после наркоза и быстро проходит, но Галя  всё продолжала буйствовать, и молодая дежурная врач потребовала вызвать психбригаду.
 – Я с ней на ночь не останусь. Она здесь кого-нибудь придушит, – почему-то выразительно глядя на меня, заявила врач, – или в окно выскочит. Зачем мне это надо!?

          Психиатрическая бригада приехала быстро. Кровати в палате стояли тесно, проходы между ними узкие. Врач-психиатр присел на мою постель, почему-то погладил меня по голове, отчего защипало в носу и захотелось плакать, и повернулся к Гале. Она уже присмирела, кажется, начала приходить в себя.
– Ну-с, – сказал врач ласковым голосом, – как нас зовут?
– Не знаю,– ответила Галя.
– Не знаете? Ну, вспомните…
– Доктор, я вас вижу в первый раз, ну откуда я могу знать, как вас зовут, – очень разумно сказала Галя.
– Ладно, – рассмеялся врач, – так, а где мы с вами сейчас находимся?
– В больнице мы находимся, доктор.
– А что мы тут, в больнице, делаем?
– Ничего мы тут не делаем, лежим... обследуют нас. Наркоз вот давали - тошнит.
– Ничего, это скоро пройдет. Дышите носом, Галочка, – посоветовал психиатр, хотел встать, но вдруг вспомнил:
– А что это вы, милочка, Чубайса поминали в своих видениях?
– Ах, Чубайса, – хмыкнула Галя, – ну да, он где-то здесь под кроватью прячется. Вот только что в проходе лежал, на меня смотрел.
          И тут я увидела, как обрадовался врач-психиатр. Все же не зря его вызвали сюда! И дюжие санитары, стоящие в дверях, обрадовались тоже. Они ловко и быстро развязали мою соседку, укутали в простыни, бережно взяли под руки и увели куда-то вниз. А психиатр, уходя, снова ласково погладил меня по голове, и я снова еле сдержалась, чтобы не разреветься.
 
          Галя вернулась в палату утром сонная и злая. Эту ночь она провела в отдельной комнате на первом этаже. С решётками на окнах была эта палата. Гале вкололи успокоительное, и она крепко спала. Всю ночь ей снился Чубайс. Рыжий кот лежал на полу и, не мигая, смотрел на неё зелёными глазами.
 
Галина Степанова 2000 г.