Нимлот

1495 год от сотворения Деревьев

- Тьелпэ, где же ты, Тьелпэ? – юная девушка, только вступившая в пору отрочества, пробирается между цветными шатрами, разбитыми нолдор Тириона недалеко от Валимара.
Один из пологов откидывается и оттуда высовывается светловолосая голова.
- Тихо, не шуми, - юноша выбирается из шатра и прикладывает палец к губам.- Пока мы собирались, Лотэ уснула. Я решил, что лучше не тревожить малышку, ее утомила дальняя дорога из Тириона. Праздник закончится не скоро, я успею встретиться с отцом.
- Твоего отца там нет, - говорит девушка. – Приехал только Феанаро.
- В самом деле? – разочарованно переспрашивает Куруфинвион.
Итариллэ энергично кивает в подтверждение своих слов.
- Жаль… Мы так надеялись свидеться с ним… - Тьелпэ почти не видел отца в течение последних трех лет, с тех самых пор, когда тот отправил обратно в Тирион жену и детей.
- Все надеются, что Великие простят сегодня твоего деда, - утешает Итариллэ. – Не зря же его призвали...
- Возможно, хотя в прошлый раз, когда его вызвали на Круг Судеб, дело кончилось весьма печально.
Итариллэ тоже помнила, как все повернулось тогда.
- Хочешь, я посижу с тобой, пока Лотэ спит? – предлагает девушка.
- Конечно, я не против, - расцветает Тьелпэ.
Они устраиваются недалеко от шатра, что бы не пропустить момент пробуждения младшей сестры Тьелпэ. Болтают о том о сем, но постепенно разговор сходит на нет.
- Как-то зябко… - Итариллэ поводит плечом. Ее слова доносятся глухо, блеск кос потускнел во внезапно сгущающейся серой дымке, наводящей на мысли о тумане в горах.
- Посмотри, какие тени, - говорит Куруфинвион дрогнувшим голосом. Изо рта у него вылетает облачко пара.
 – Я давно таких не видел. Они дотянулись и до небес!
В самом деле, золотое сияние перечеркнуто серыми полосами, которые темнеют и становятся все шире.

 Внезапно раздается глухой удар, земля вздрагивает. Итариллэ вскрикивает. Удар повторяется, валятся шатры. Рядом с ногой Тьелпэ с утробным звуком разверзается земля. Становится невыносимо темно, света больше не существует, вместо него наступает вязкий удушающий мрак. Пронзительно верещит ребенок, задыхающийся в упавшей на него ткани..
- Лотэ! – кричит Тьелпэ, ползя на голос, стараясь не угодить в трещину. – Я иду, не бойся, детка!
Девочка заходится в плаче, Тьелпэ нашаривает рыдающий комочек, освобождает из шелковой ловушки.
- Не плачь, я здесь, Тьелпэ с тобой, - бормочет старший брат.
Нинквелотэ протяжно всхлипывает и дрожит всем телом.
- Мама, я хочу к маме! – лепечет ребенок.
Тьелпэ прижимает к себе сестренку, но ничего не отвечает.

 Музыка смолкла, издалека доносятся крики испуганных эльдар. Звезд тоже нет, темень полнейшая.
Глубокий трубный звук накрывает собой причитания и стоны эльфов, огромный сгусток яростного белого света срывается с Таникветиль и, с быстротой недоступной разуму, проносится по черным небесам.
- Нахар, это Нахар! – шепчет потрясенный Тьелпэ. – Великий Охотник вышел на ловитву.
Нинквелотэ прячется на груди брата, Тьелпэ гладит ее дрожащей рукой.
Земля вновь начинает сотрясаться, на сей раз под копытами отряда загонщиков Оромэ. Длинными беззвучными прыжками несутся гончие. Охотники и псы следуют за зовом Валаромы на север.

- Мы обязаны пойти к Таникветиль, к нашему народу. - Решительно говорит Итариллэ, поднимаясь с земли.
Тьелпэ согласен с подругой. В кромешной тьме Таникветиль сияет как телерийский маяк и подростки приободряются, идя на его свет. Начинает дуть теплый ветер, он раздирает тьму над головой, рвет ее в клочья, разносит ошметки в сторону, и наконец-то показываются звезды.

Толпа, сгрудившаяся у Маханаскара, непривычно тиха для такого количества квенди. Все внимают песне Ниэнны. Тьелпэ плотно сжимает зубы, удерживая себя от крика ужаса, осознав, о чем ее плачь.

Стон
С тысячи
Уст.
Ночи
Фиал
Пуст.
Стынет
В груди
Страх,
Слов
На губах -
Прах.
Это
Убит
Свет.
Вой
Из груди –
Нет!!!
Это
Пришел
Мрак.
В сердце
Ударил
Враг.

Время
Слезами
Мерь.
Что
Теперь?


***

- Дедушка! –говорит Нинквелотэ, указывая на фигуру эльфа в стороне. Феанаро стоит повернувшись спиной к потухшим деревам и, подойдя ближе, внук замечает у него в руках полыхающий багровым светом шар, который поначалу принимает за светильник. Тьелпэ быстро осознает свою ошибку и хочет смешаться с толпой, но Феанаро, оторвав взгляд от палантира, замечает внуков.
- Маленькая моя, - говорит он с нежностью и Нинквелотэ тянет к нему руки.
- Так темно, дедушка! – жалуется дочь Куруфина. - Мы шли долго-долго и все время в темноте.
- Это скоро закончится, мой белый цветок, - Феанаро целует внучку. – Обещаю тебе.
- Тьелпэ, - продолжает Финвион, понизив голос, - мне не удалось дозваться ни до кого в Форсеносе. Я знаю, что старший из Валар не ограничится нападением на Древа и опасаюсь за нашу семью… и за хранящееся в железной комнате.
- Я разделяю твои тревоги, князь нолдор, - сам Манвэ вступает в разговор и эльдар, еще не утершие слезы после песни Ниэнны, перешептываются в испуге.
- Я отправил в Форменос отряд своего герольда, - оповещает Повелитель Ветров.
- Ты послал их за моими Камнями, не дождавшись моего разрешения?!– в голосе Феанора звучит неприкрытая враждебность.
Тьелпэ поспешно делает несколько шагов в сторону. Феанаро стоит, сжав кулаки, ожидая оправданий от короля Арды.

Между добром и злом
Грань
Сегодня тонка.
Пробуя на излом
Сталь
Души и клинка,
Стань
Тропою, ведущей вдаль,
За сумрачный окоем…
Но слышишь – птица-печаль
В доме поет твоем?

Его затопила мгла.
Как
Побороть ее?
Громче поет стрела,
Меч
Иль душа поет?
Знак
Света грядущих встреч –
Сердце стремится ввысь…
Желая огонь сберечь –
Только – не ошибись…


****
- Не по душе мне все это, - Атаринке крутит и выгибает в пальцах серебряную изящную ложечку. Он еще не отмыл лицо и руки от копоти, не снял кожаный фартук.
- Никому не нравится, - мрачно отзывается Тьелкормо. Он стоит, скрестив руки, у окна. В отличие от брата, Охотник облачен в чистейшую рубашку тонкого полотна, волосы тщательно расчесаны и собраны в косу. У его ног развалился Хуан, занимая половину горницы. На брюхе пса в полном восторге восседает Нинквелотэ, с видом собственницы перебирая шерсть. Тьелпэ сидит рядом, почесывая пса за ухом.

Атаринкэ разламывает ложечку на две части и бросает обломки на стол.
- Атта, это была моя ложечка! – подает голос обиженная Нинквелотэ.
- Извини, детка, я отолью тебе другую, - рассеянно отвечает отец. – Тьелпэ, забери ребенка, мне надо поговорить с Тьелкормо.
Сын молча подчиняется и уносит негодующую сестренку в сад.
- Там темно! – кричит девочка.
- Я зажег фонарики на деревьях, успокаивает ее брат. - Те, что мы с тобой сделали – кораблики и птицы.
Нинквелотэ замолкает, но ненадолго.
- Пусть Хуан тоже придет, - требует она.
- Дай ей поиграть с Хуаном,- просит Атаринкэ.
Тьелкормо выразительно поднимает изящно очерченную левую бровь, но отсылает пса в сад. Судя по довольной морде и поспешности исхода, волкодаву тоже нравится общество шумной дочери Куруфинвэ.
Прислушиваясь к голосам детей, Атаринкэ сворачивает черенок ложки в колечко.
- Отец в Тирионе, - сообщает он после минутной паузы.
- Ему разрешили? – вскидывается Охотник.
- Пока нет... Но мы даже не обсуждали это. Он проверил наши тайные арсеналы – почти все они пусты. Видимо, Валар узнали о них.
- Нолофинвэ? – полуутвердительно спрашивает Тьелкормо.
- Не исключено, впрочем, не имеет значения. Как ты сам понимаешь, в развалинах Форменоса отец копаться не стал.
- Вполне объяснимо, - морщится Тьелкормо, вспоминая их постыдное бегство. Не менее позорное возвращение и то, что они нашли перед руинами крепости.
- Надо оповестить Верных – отец собирается обсудить сложившуюся ситуацию принародно.
***
После ухода озадаченного старшего брата, Атаринкэ сбрасывает грязную одежду, долго и с наслаждением плещется в купальне. Жены дома нет, несмотря на уговоры мужа, она отправилась в Альквалондэ, поддержать упавших духом родичей.
Куруфинвэ облачается в чистое, заботливо приготовленное сыном. Выходит в сад. Тьелпэ терпеливо качает задремавшую сестренку на коленях. Цветные блики от бумажных фонариков ложатся на фигуры детей и траву, придавая всему нелепо-праздничный вид. Птицы покинули сад, тишину нарушают лишь отголоски стенаний телери из-за гор.
- Сын, я ухожу. Ты отвечаешь за Нинквелотэ и не покидаешь пределы дома, что бы ни случилось. Ты понял меня, Тьелпинквар?
- Да, атаринья, - кротко отвечает сын, - но если земля опять начнет трястись?
- Не думаю, что твой дед способен на такие штуки, но в таком случае ты должен забраться под стол и переждать.
Куруфинвиону очень хочется услышать такие простые слова: "Все будет хорошо", - но дед вот пообещал, что свет засияет вновь, и получается - солгал.

Этот город не создан для тьмы – но что же с того?
Она вошла – да не гостьей, а госпожой.
Слишком просто списать на черное колдовство
То, что мир сегодня словно изъеден ржой.

Этот город создан для света – так что теперь?
Он убит – так скажи, ты будешь искать огня?
Или смириться и плакать: «О, боль потерь!»?
Или ждать того, кто уже оседлал коня?

Этот город создан тобой – да, ну и что?
Тени слишком длинны, чтобы видеть его красу.
Ты спасешь его – и вернешься сюда потом
Или будешь ждать, когда для тебя спасут?



***
- Мама, не проси Феанаро оставить меня в Валиноре, не унижайся, - умоляет юноша. – Он не послушался жены своей Нерданель, не убоялся посланника Манвэ, что ему твои слезы?
Мать сидит у стола, бессильно уронив руки, наблюдая как Тьелпэ опоясывается мечом.
- Сын мой, но ты можешь сам остаться здесь, Феанаро насильно не заберет тебя.
- Мама! – юноша становится на колени и утыкается лицом в подол ее зеленого, как морская волна, платья.
- Амме, я хочу пойти с отцом и вернуть Сильмариллы. Я хочу отомстить Морготу за унижение нашей семьи, за гибель Финвэ.
Тьелпэ вспоминает, как выглядело тело на носилках, и вздрагивает.
- Мальчик мой, - мать гладит сына по таким же, как и у нее, серебристым волосам. - Подумай. Не торопись. Пока Феанаро договаривается с Ольвэ, пока начнут грузиться на корабли – у тебя есть время для размышлений. Пока еще есть.
- Хорошо, мама, я …
- Тьелпинквар! – пронзительный голос отца настигает юношу. Тьелпэ отрывается от матери и вскакивает на ноги.
- Вы уже вернулись, атаринья? – бормочет он смущенно.
- Да! Бери свои вещи и бегом на причал.
- Сыночек! – вскрикивает мать, порывисто обнимая юношу. Всеми позабытая Нинквелотэ тоже вцепляется брату в куртку.
Мать покрывает лицо сына поцелуями.
- Тьелпэ, там в Эндорэ остался друг отца твоего деда – Эльвэ. Он не менее могучий вождь, чем Ольвэ или Ингвэ. Найди его и помни о родичах моей матери, оставшихся с Эльвэ. Они помогут тебе в час нужды, только бы ты не знал ее… - говорит женщина лихорадочно.
- Тьелпэ, куда ты собрался один, без меня? – печально вопрошает Нинквелотэ. Тьелпэ присаживается на корточки рядом с ней.
- Я обещал папе, понимаешь? – шепчет брат.
- Я хочу с тобой! – категорично заявляет девочка.
- Нет, маленькая, ты должна остаться с мамой , а то ей будет одной грустно.
Сестра обнимает Тьелпэ за шею.
- Когда же ты вернешься?
- Я не знаю, Лотэ. Но я буду всегда думать о тебе.
Юноша бросает взгляд на родителей, которые стоят обнявшись и ведут безмолвный разговор. В последний раз поцеловав сестренку, Куруфинвион выходит за порог. Город заполнен верными Феанаро. При свете факелов полным ходом идет погрузка на корабли: катят бочки со съестными припасами и пресной водой, несут тюки с оружием и доспехами. Работают так слаженно и сосредоточенно, словно все подготовлено заранее. Местные жители в растерянности взирают на пришельцев. Юноша останавливается помочь юному нолдо, своему ровеснику, у которого лопнула веревка на связке стрел.
- Я тебя знаю, ты ведь сын Куруфинвэ Атаринкэ, верно? – спрашивает его юноша.
Тьелпэ кивает.
- А ты из Дома Махтана? – интересуется он в свою очередь, опознав родственника по медному оттенку волос.
- Нас трудно с кем-то перепутать даже в темноте, - смеется собеседник и добавляет с гордостью, - моя семья последовала за твоим дедом, хотя Махтана отговорил сам Аулэ. Но мой отец вдохновился речью Феанаро, он согласен, что мы не слепые кутята и сами можем выбрать свой путь. Спасибо за помощь, Куруфинвион, встретимся в Эндорэ. Нас ждут великие свершения! – задорно добавляет рыжеволосый подросток, взваливая свою ношу на спину.
Тьелпэ тоже берется за суму, когда на плечо ложится отцовская рука.
- Выше голову, сын! На нас смотрят телери. К тому же, я уговорил маму последовать за нами вместе с другими женщинами. Когда мы обустроимся в Эндорэ, за ними пришлют корабли, - сообщает отец с легкой улыбкой.
- Подходящие ли это место для маленькой девочки? – не удерживается Тьелпэ. – Финвэ рассказывал о многочисленных чудовищах.
- Значит, мы сделаем его подходящим! – с напором отвечает отец. - Не время мешкать, Тьелпинквар, я вижу свиту Ольвэ, нам надо поторопиться.

В Альквалондэ затишье - на пляж наступает прилив,
Разногласия лишни сейчас - на песке, позабыв,
В чем причина такого, в сущности, глупого спора,
Эльфы спят на песке – только, жалко, проснутся нескоро.
Спят, подставив лицо серебристому звездному свету,
Им, наверное, холодно, но – ни тепла, ни рассвета,
Ни иного покрова, чем сумрак тоскующей ночи,
Ни ложа иного, чем пляж, тишиною поглочен…



-------------------------
Все стихи принадлежат Амарин. Отрывки из "Альдудениэ". Личная страница автора http://www.proza.ru/author.html?amarin.