Цацки

Перебираю спутанные сокровища, разглядываю камни и бусинки, разноцветные верёвочки и тёмные цепочки. Каждое - обман, как будто ему сто лет. Всё вместе - тоже обман, как будто на стол вывален клад из старого сундука со ржавыми замками. Всё не так, но из-за столика высовывается голова в пёстром платке, два агатовых глаза внимательно смотрят, женщина поднимается с крошечной скамеечки и облокачивается о край стола. Маленькая, темноликая, говорит тихо, с гортанным акцентом, у неё тёмные руки с тонкими сухими пальцами и такая улыбка, что мне представляется абрикосовый сад, опутанная виноградом веранда и что-то бело-голубое, светящееся между тёмными резными листьями - не то горы, не то облака.
- Вот эта очень красивая, - она гладит и откладывает, выкапывая другое, никем незамеченное, странное. "Приходите завтра, я ещё принесу. Придёте? Мы с мужем рано встаём, сварим кофе и в нарды играем. Мы армяне..." Картинка с виноградной террасой расцветает кофейным ароматом, и лиственная тень ложится на старую нардовую доску со стёртыми фишками. Чужое воспоминание, яркое и душистое. Вместо него у них с мужем маленькая кухня в московской квартирке, где из окна - макушки тополей и стена дома напротив. А может, всё по-другому, но всё равно - ни террасы, ни винограда. А из-за серой стены дома напротив всё-таки всегда видны облака, а не горы.
Хотя, иногда, утром, когда пахнет свежесваренным кофе...