Баргест и Бастет

Тихий ветер раскачивал обнаженные ветки деревьев, растущих у кладбищенских ворот. Среди надгробий у могилы на краю кладбища под забором стояла фигурка в длинном черном плаще и в капюшоне. Стояла и неподвижно смотрела на надгробие, на котором были выгравированы надписи: "Элиза Марта Краш... Умерла 31 октября 19036 года на кладбище "Фурисанд ваир".
Фигура подняла голову кверху, пара слезинок все же скатилась по щекам и увлажнила осевшую землю на погребальном холмике.
Черная кошка потерлась о ноги девушки, мурлыкнула, но та ее не услышала. Тогда кошка запрыгнула на надгробие и негромко произнесла:
- Сожалею. Это была твоя мать?
Девушка высморкалась в платок и кивнула.
Кошка мотнула хвостом, как маятником, и спросила уже строже:
- Ты с Земли?
Та кивнула вновь.
Кошка замолчала. Но вдруг заговорила снова:
- Насколько я знаю, на Земле нет таких, как я.
- Есть, - всхлипнула девушка. – Только наши кошки не умеют говорить.
- Уезжай отсюда, - перебила ее кошка так же спокойно.
- Почему?
Та проигнорировала ее тупой вопрос:
- Уезжай. Это проклятое кладбище. Ты Краш?
Девушка, наконец, перестала плакать и внимательно разглядывала необычную собеседницу.
- Да. Гралла Краш, я дочь Элизы Марты Краш.
- У тебя земная фамилия, но здешнее имя, - удивилась кошка. – Мое имя Бастет. Оно тоже земное. Но сама я...
- Я поняла, - сказала девушка. – Я знаю. Там много переселенцев с Земли, и мы видели там таких, как ты. Я родилась там же. Приятно познакомиться, Бастет.
- Тем не менее, ты прилетела сюда?
- Я прилетела с мамой, три года назад.
Гралла заплакала вновь. Бастет со свойственным кошке спокойствием выслушала еще несколько всхлипываний, потом спрыгнула с надгробной плиты и, направившись между могилами по тропинке, окликнула ее:
- У ворот есть скамья. Пойдем туда.
Скамья была подвешена на столбы за толстые парные цепи, концы которых свободно болтались и при каждом порыве ветра с мрачным заупокойным звоном с двух сторон ударялись друг о друга.
- Сколько тебе лет? – начала Бастет свой допрос, когда Гралла уселась на качели.
- Пятнадцать.
- По кошачьим меркам ты взрослая, - хмыкнула она. – Но по человеческим мы не прожила и четверти всей своей жизни. И ты не боишься бродить по фурисанд-ваирскому кладбищу одна в такой час?
В подтверждение ее слов большие часы на башне у ворот гулко пробили восемь раз.
- Я брожу здесь одна, потому что у меня больше никого нет, - ответила Гралла.
- Ты живешь одна?
- Нет. С дядькой. Он мне даже не родной. А ты? Тебе тоже не с кем жить?
Бастет хмыкнула:
- Можно сказать и так. Я живу одна у Мертвого озера. В честь него, кстати, и называется кладбище "Фурисанд ваир".
На мгновение между ними установилось молчание. Это мгновение наполнилось устрашающим свистом холодного октябрьского ветра, гуляющего между каменных чернеющих изваяний надгробий, крестов и безлиственных деревьев.
- Скажи мне, Бастет, - тихо прошептала Гралла пригревшейся у нее на коленях и тихо мурлыкающей кошке. – Зачем на надгробиях пишут "Умер на кладбище "Фурисанд ваир"? Ведь все, кто здесь похоронен, умерли здесь же. Я смотрела – такая надпись на всех здешних надгробиях.
- Должно быть, для того, чтобы люди не ходили сюда лишний раз, - невозмутимо молвила Бастет и продолжила свой рассказ: - Все похороненные здесь – несчастные. К сожалению, только таких, как мы, здесь не хоронят – для этого мы слишком малы ростом. Так вот, эти несчастные умерли от испуга на месте. Их находили утром, прямо здесь, на кладбище. Есть поверье, что умершие такой смертью могут вернуться в наш мир в виде духов и напугать еще кого-нибудь. Вот поэтому я не хочу, чтобы ты сюда приходила.
- А всех этих несчастных напугали духи умерших? – проговорила девушка, и Бастет ощутила, как та немного вздрогнула.
- Не-ет, - протянула кошка ехидным жутковатым тоном, будто подошла к самой интересной части страшной сказки. – Напугать до смерти может только одно на фурисанд-ваирском кладбище, - она саркастично улыбнулась совсем не по-кошачьи, обнажив острые сверкающие клычки. – Это Баргест.
Она буквально прошипела это слово – имя древней страшной легенды.
- Баргест? – переспросила дрожащим голосом Гралла. – Призрачный пес? Но он же на Земле.
- Гралла, - не меняла тона кошка. – Люди привезли с Земли не только имена, но и культуру. А легенды и сказания оживают здесь, превращаясь в реальную угрозу для общества.
Бастет сладко потянулась, мурлыкнув, и спрыгнула с колен девушки на землю.
На кладбище опустились сумерки. На столбах по бокам ворот зажглись неоновые фонари, осветив площадку перед качелями. На свет тут же стали слетаться ночные бабочки и мошки.
Гралла проследила за полетом одной из них, а когда вновь опустила взгляд, Бастет исчезла. И нигде ее не было видно.
На кладбище царила, в прямом смысле, мертвая тишина. Ветер совсем утих. И ветки не трещали, не стрекотали сверчки, не пищали летучие мыши, не звенели качельные цепи. Даже стук часовых механизмов слышался еле-еле. Все звуки заглушал гулкий стук в груди. И над головой трепетали мотыльки, падая на холодную землю с обожженными крыльями.
Гралла сидела на скамье и смотрела, как над кладбищем начинают сгущаться тучи. Вскоре ни секунды не проходило тихо – черную землю освещали вспышки молний, среди темноты и неясности блестели недавно установленные металлические надгробья. Гром свирепыми раскатами глушил бой часов.
Начался дождь. Будучи слепым вначале, через минуту он стал ливнем.
Волосы прилипли к лицу, вода пробивалась за воротник и холодила спину. Старые рваные колготки и юбка тоже промокли без плаща – он остался лежать на скамье у ворот.
Гралла шла вглубь кладбища и плакала. Тихо, прерывисто, глотая сопли и дождевые капли, стекавшие по лицу к губам.
Губам, которые сейчас уже никому не нужны, как иона вся. А когда-то он целовал эти губы, он любил ее всю без остатка, она принадлежала ему, добровольно. А потом он ушел, не сказав, когда вернется. Она ждала его очень долго, пока совсем не отчаялась и не улетела. Она не знала, где он и с кем он. Но теперь она знает... Тед...
Молния вспыхнула снова и уже не оставила сомнений в том, что было написано на надгробной плите, к которой подошла девушка.
Зря она соврала Бастет о своем возрасте. Ей далеко не пятнадцать лет, а двадцать с лишним. Только возраст искусно скрывается под девчачьей внешностью.
"Тедеус Рэйз. Умер 31 октября 19034 года на кладбище "Фурисанд ваир", - было выгравировано на камне.
- Тед... – Гралла не переставала плакать.
И ее фамилия давно уже была не Краш, а Рэйз. Она долго стояла так, мокрая, заплаканная, никому не нужная. Она не знала, сколько сейчас времени, хотя это ей стало безразлично.
Часы на башне неторопливо пробили двенадцать раз, отрывая на календаре предпоследний октябрьский лист.
Она опустила голову. Она специально пришла сюда вечером 30 октября. Потому что ей больше некуда было идти. Потому что она хотела узнать правду смерти любимого мужа. И потому что она знала, что ее ждет здесь.
Молния снова осветила черную землю сиреневатым цветом. Еще раз. И еще раз.
Гралла пригляделась к воротам. Что-то светлое неподвижно стояло у ворот. Этого раньше не было, девушка помнила точно.
Все потемнело. В очередной вспышке на том месте уже ничего не было. Дорожка к вратам пустовала.
Эта вспышка, казалось бы, тянулась не мгновение, а несколько минут, даря девушке последние моменты ее жизни. Как она не хотела, чтобы вновь становилось темно. Как она не хотела, но знала, что это неизбежно. Она вдруг поняла, что боится темноты.
Тедеус ушел вечером перед грозой. В тот вечер жизнь казалась беспросветной, как это небо. И гроза была совсем, как эта. Он ушел, устало махнув на нее рукой, в темноту – и не вернулся. И вот теперь они вновь встретились, и сейчас они будет вместе, как будто он и не уходил никуда.
Молния погасла. На мокрой дорожке, освещаемой тусклым пробивающимся сквозь ливень светом фонарей сияло что-то белое, клубящееся, словно облако. Сияло неярко, почти незаметно. Никто бы не увидел этого, но Гралла увидела.
Баргест. Он пришел забрать ее. В облаке послышалось голодное рычание. Из дымки стал материализовываться собачий силуэт с красными горящими глазами. Он стоял не так близко от нее, но Гралла знала: стоит ей побежать, и он накинется на нее через долю секунды.
Она повернулась обратно к могиле мужа.
- Я люблю тебя, Тед, и я иду к тебе, - послышался ее еле слышный, полный ужаса и жаждущий легкости голос.
Что-то холодное и острое ударило ей в спину. Сердце заколотилось в тысячу раз быстрее, а потом вдруг остановилось, устало...
Ее нашли утром, лежащую с краю тропинки на могиле молодого человека, измазанную кровью и грязью.
Она помнила, как пучина поглотила ее, как она перестала чувствовать холод, как увидела свет, мягкий, белый. Осязаемый, ворсистый...
Она очнулась на больничной койке. За окном стояла солнечная погода, хотя половина листьев с деревьев уже опала. Сидевшая рядом медсестра, нажав какую-то кнопку, поинтересовалась о ее самочувствии.
- Какое сегодня число? – спросила Гралла.
- Первое ноября, - ответила та.
Гралла почувствовала рядом с собой что-то мягкое и теплое. Приподняв тяжелую голову, она увидела лежащую на одеяле черную кошку с перевязанными лапами и грудью, порванными ушами и обломанными усами.
- Таких как я здесь не хоронят, я была права, - смешливо фыркнула Бастет, - зато бесплатно оказывают бесплатную медицинскую помощь. А вот тебе, Гралла, еще рано умирать. Живи пока. Или я буду считать тебя неблагодарной землянкой.
Гралле вдруг сильно захотелось обнять это маленькое, пушистое создание и прижать его к груди сильно-сильно.
- Спасибо, Баст, - улыбнулась она. – А я вот ошиблась – таких, как ты, действительно больше нет. Нигде и ни одной. Ты единственная.
- Единственная безумная, вступившая в бой с призрачным псом, - устало проронила кошка.
Девушке вдруг снова захотелось жить и узнать все, что она еще не узнала, почувствовать то, что еще не почувствовала. И все это благодаря этому маленькому черному комочку с множеством шрамов.
Гралла выписалась через три дня, забрав с собой Бастет, не дав ей тем самым больше жить на Мертвом озере. Баргест на кладбище больше не появлялся, и через двести лет оно было снесено.