полог с печальными складками

- У меня два недостатка: я – женщина, и все еще хочу замуж,- говорит моя бабушка, потратив всю свою пенсию на прозрачные колготки.
- А я вот без работы,- говорю я бабушке,- и даже не могу купить себе вредные синтетические штуки, от которых потеют ноги и между пальцев развивается грибок.
- Ты не носишь колготки, тебе дают деньги родители и у тебя, в отличие от меня, вся жизнь впереди!
Бабушка смотрит в зеркало, думает немного и добавляет.:
- Тебе и без колготок хорошо. Вообще,жизнь до тридцати – хорошая штука.
- А потом?
- А потом умрешь.

Мне еще до 30-ти почти полжизни, и я не сильно горюю.
Если воспринимать слова бабушки буквально – мозг просто перестанет функционировать. Она очень образная старушка и совершенно не думает о последствиях, когда начинает говорить ("говорю, не думая – времени в обрез").

Я недавно закончила школу и теперь сижу как дура: без колготок, без работы и учебы. На шее у родителей. Родители пока совсем не возражают, тем более, что мама тоже не признает пользу высшего образования.

- Галя,- говорит папа,- но ты-то закончила ВГИК.
– И что теперь? – патетично восклицает мама, - Кто я теперь в этом мире?!
- Но ты-то работаешь сценаристом, - папа (скорей по привычке) иногда пытается использовать логику в разговорах с мамой.
- Разве это работа? Мои гениальные тексты портят режиссеры-недоумки, меня тошнит на презентациях ("а ты не пей шампанское!" – советует папа), у меня аллергия на все ("а ты не ешь",- не унимается папа). Разве такой судьбы я желаю своему единственному ребенку?

Единственный ребенок в это время ищет в холодильнике хоть что-то съедобное. Но мама вторую неделю сидит дома и пишет. Поэтому в холодильнике ничего нет. Кроме натертой репы (с надписью на коробке "уникальный продукт русской действительности"), моркови с оливковым маслом ("это дико полезно для стареющей кожи!" - говорила мамина подруга) и красивого веника рукколы, который никто в нашей семье не ест ("жить в Москве и не покупать рукколу!" - сказала мама в очередное посещение магазина в поисках диетического козьего молока, которое в нашей семье никто не пьет).

- Нужно идти по жизни своим путем, который пусть будет труден и безнадежен, но зато - твой!- говорит мама, задумчиво жуя репу.
Мы с папой понимающе переглядываемся. Мама сейчас работает над программой про малоизвестных советских актеров. До конца проекта еще 2 месяца, поэтому мы уже привыкли к фразам про путеводные звезды, трагические судьбы, пологи и складки забвения в конце жизни. В одном из выпусков мама написала дивный вариант закадра (режиссер кричал - больше трагизма! больше пафоса!), который сопровождал фотографию восходящей кинозвезды с мужем.
«Им хорошо. Но скоро они умрут. Через 25 лет ее найдут в собственной квартире, бездыханную, без признаков пульса. Полог кромешной тьмы накроет ее несложившуюся личную жизнь и ляжет трагической складкой на редкие кинематографические удачи».

Не знаю кто дольше бился в истерике – папа или режиссер, но текст УТВЕРДИЛИ.
Папа смеялся и плакал:
- Как? Как люди это будут слушать? А смотреть?!
- А знаешь, что мне сказал руководитель проекта? – оправдывалась мама. – Больше скорби, дорогая,это так замечательно стимулирует рейтинги.

Итак, в холодильнике ничего нет, в голове пустота, а в жизни – никаких перспектив. Я иду звонить бабушке.
- Тебе нужно срочно приехать ко мне, и твоя жизнь тут же наполнится смыслом. Я уже все придумала. Я придумала как нам с тобой прославиться и разбогатеть!

Я складываю в рюкзак пустые бабушкины судочки (рыба в соусе, биточки, печень с грибами – съедено с папой за 34 минуты в позапрошлую субботу) и выезжаю навстречу деньгам и славе.