Она

Каждую ночь она просыпалась с криком. С ужасом смотрела на свои руки, боясь увидеть на них кровь, которой они обагрялись во сне.
Кухня. Кофе. Сигарета. Это стало почти ритуалом. Кофе помогал ей прийти в себя и провести черту между сном и явью. Этот сон повторялся и повторялся. Неясная дымка, лживое чувство опасности и нож…Обычный нож с деревянной ручкой …в сердце невинного человека. Она помнила этот сон в мельчайших подробностях. Казалось, что она умирала вместе с этим человеком, растворяясь в удивлённом взгляде голубых глаз и не имея возможности ответить на невысказанный вопрос в почти потухших глазах: «За что?».
Ей было страшно признать, что сон менялся. Теперь она знала, что человек не представляет для неё опасности, но не останавливала движение руки. Она перестала умирать вместе с ним, всё равнодушнее смотрела она на его агонию. Теперь она наслаждалась его муками.
Она потушила очередную сигарету и усмехнулась. Подруги начали сторониться её, сотрудники избегать, мужчины…они просто боялись подойти к ней, как к опасному зверю. Движения стали чёткими и уверенными, а взгляд…Однажды, переходя через дорогу, она случайно столкнулась с мужчиной, разговаривающим по телефону, тот оттолкнул её и повернувшись хотел сказать что-то резкое. Их глаза встретились и он отшатнулся, слова уже готовые сорваться умерли так и не родившись. Она повернулась спиной и пошла дальше, но даже спиной она чувствовала его состояние…Страх. Она улыбалась.
Этой ночью сон снова заставил её проснуться. Она вышла на кухню и её взгляд упал на лежащий на столе нож, обычный нож с деревянной ручкой, и её, вдруг, охватило желание ещё раз увидеть кровь на руках и окунуться в угасающий взгляд, но не в завтрашнем сне, а сейчас, немедленно! Она тихо выдохнула, тонкая алая струйка побежала по запястью и окрасила клинок, встряхнула рукой, и на стекле расцвели цветами брызги – будто ночные цветы. Она набросила пальто, вышла на улицу. Предрассветный туман окутал её своей дымкой, за спиной послышались шаги, знакомое чувство опасности и азарта охватило её. Резкий разворот, блеск стали ножа, так и не оставленного на столе, глухой вскрик, скорее даже стон, и знакомый невысказанный вопрос в голубых глазах : «За что?!».