Любимый

 Я возвращался домой. С публичного дома. Ароматы сирени и скошенной травушки душисто ласкали мой нос. Девочки, молодые и голенькие, уже не так трогали-ведь я шел с публичного дома. Я закурил, потом завернул спички в мокрый носовой платок, положил в карман брюк, опасаясь самовозгорания. И с чего это я так? Тут же намокли трусы... Стало неприятно и холодно на ветру, я стал опасаться за свою простату-а вдруг я больше не смогу ходить в публичный дом?
Завернув во двор, увидел распахнутую дверь подъезда. Вот хорошо, а то кода не помню...
 Зайдя в подъезд, выхватил, нажав кнопку, лифт из темноты. Двери открылись, я зашел в задумчивости, и не сразу заметил стоящую у стены ЛИФТОВУЮ. На губах ее блуждала хмельная печаль разврата.Топорщилось у нее все отовсюду лихо и непринужденно. Ну я и не выдержал...Тоже встопорщился.
- Скусочилась?-спросил я ее игриво-сурово.
- А ты оторви!- она щелкнула языком в воздухе, как кнутом.
 Я провел растопыренной ладонью по ее лицу, а она своими руками
покривлялась у меня внизу. Между третьим и четвертым этажами я нажал на стоп,и принялся раскачивать лифт по полной. Повыскакивали из квартир соседи-полуобезумевшие телезрители.
"Заткнись!!!Сховайся!!!Заглохни!!"-кричали они, и кидали сверху пивные бутылки, те ударялись со звоном об кабину, и стеклянным дождем падали вниз. А я драл ее, задрав кожаную юбку, она визжала, упершись лбом в желтую диспетчерскую кнопку,- из динамика вскоре раздался сдавленный голос: «отпустите меня, пожалуйста, увольте!»
"Сытно! Сытно!"-орал я. Внезапно дно кабины, не выдержав нашей прыти, уплыло из-под ног вместе с ЛИФТОВОЙ, она не кричала, а только молча смотрела мне в глаза, как-будто мы расставались на день, а она уже Скучала. Я успел среагировать.
 Доехав, упираясь ногами и руками в стены кабины, до своего этажа, вывалился на площадку. Немного трясло, совсем чуть-чуть. Приложив палец к детектору, зашел в квартиру. Отдышался.
 В темноте прихожей, не включая свет, швырнул в направлении вешалки (ну я ж помню!) свое тяжелое солидное намокшее пальто, а оно... А оно, не долетев, вдруг упало мне под ноги влажным бобром, и схватило кашемировыми рукавами за колени. Ай ты! Не успела пройти по мне дрожь непонимания ситуации, как я п-о-о-нял! Понял, я понятливый. Это оказывается не пальто...было...уже. Да и не было им оно... Она, то есть. Пальто спокойно висело себе на вешалке, весело покачиваясь от недавнего приземления. А прямо передо мной, на коленях, вся готовенькая стояла КОРИДОРНАЯ! Это она держала меня за ноги, а про пальто мне показалось. Попутался я. Но я тут же расслабился, так как догадывался... что сейчас будет. Мягко и нежно (без помощи рук) она пролезла губами ко мне в штаны, и... привычные лет с восемнадцати ощущения овладели мной. Дабы усилить наслаждение, я принялся легонько покачиваться, сладострастно выдыхая сквозь сжатые зубы. Но тут глаза мои привыкли к свету, и кайф неожиданно обломался. Просто я увидел на стене фотографию своего сына Витьки, как он трехлетний, абсолютно голый, с набедренной повязкой из лопухов дразнит кабана. Я...я даже... Ведь я видел эту фотку сто раз, и ничего, кроме умиления, она во мне не вызывала, а сейчас... Сейчас мне стало как-то гадко. Стыдно. Но не за себя, что интересно. А такое ощущение, что мой сын на меня смотрит, и мне за него неудобно, и ему за себя тоже! А я, типа, не при делах вообще. Я вам скажу, что это абсолютно нелогичные и гадливые ощущения, но они каждому знакомы.
 А КОРИДОРНАЯ все сосала и сосала... Потом я ее, как мертвую, отшвырнул в сторону и, выдыхая через плечо, вошел в комнату. У-ух, вечерочек. В комнате я не успел нашарить выключатель, как почувствовал, что сзади меня обнимают чьи-то руки. Чьи-то тонкие изящные руки. Да разве в изяществе дело? Теперь-то уж...
Лопатками я ощутил прикосновения колышащейся женской груди. Это была КОМНАТНАЯ. Здрасьте... Ну я не растерялся, не стал даже оглядываться, а просто завел руки за спину и ухватил обеими ладонями хозяйку грудей за мягкую попу. Оп-па! Мы так не долго простояли.
Необычность (набыченность)ситуации повлияла хорошо. Мой издерганый член снова зашевелился. Я неожиданно крутанулся спиной и сбросил КОМНАТНУЮ на ковер. Она не вскрикнула, а я и подавно ни в чем не разбирался, а навалился на нее сверху, и в первый раз в жизни застонал, еще толком не войдя в женщину... Потом (вот как сейчас помню) я вышел на балкон. Вышел и обалдел от ночной тишины. А то эти ахи-вздохи надоели уже. Что там творилось в комнате, меня не волновало. Я вообще ловлю кайф от любых мелочей. Вот и сейчас я неторопливо закурил и облокотился на балконные перила. Я специально
старался ни о чем не мыслить. Остановись мгновение! И оно остановилось на пару секунд. В этот миг я почувствовал себя ментальным паралитиком, и мне понравилось! Очень, очень трансцендентно. Я курил и улыбался... Потом время медленно (как поезд) пошло.
Краем глаза я заметил в полуметре от себя женский силуэт. Этот силуэт почти повторял мою позу. БАЛКОННАЯ подкралась ненавязчиво. "Угу, - подумал я про себя, - техника присоеденения в действии". Cтепенно
насладиться знанием психологии мне помешало внезапно выплывшее воспоминание о сыне с кабаном. Это тоже психология. А вообще, эта психология - собака на сене, на хер! Да кончится это когда-нибудь? Зло и весело я обернулся к БАЛКОННОЙ и с ходу запустил ей между ног
руку. Прямо под юбку. У-цу!
 Глаза, черт побери! Глаза у нее огромные, черные...По-моему, красавицами таких зовут...На этот раз она не стала говорить мне ЛЮБИМЫЙ. Быстро поняла, что слово это-не мелкая разменная монета, а я не дешевая копилка. Фальш на дух не переношу, хотя...она могла и любить по настоящему...Да, мооглааа...В этом я убедился, когда через минуту она, вцепившись в поручни, обвив меня ногами, билась в агонии, как вытащенная на берег рыбина. По правде говоря, рыбиной был я, а она...Секс-глыбина! И уже было не зафиксировать момент, когда физическое перетекает в духовное, сливается с ним, где похоть, а где любовь...Иллюзия...Да!Она сильна в иллюзии!
Когда все кончилось, эта жрица остановилась напротив меня, пунктирно дыша, глядя мне в глаза...Она вся отдалась страсти, полностью...Мне оставалось совсем легонько ее толкнуть, чтобы, плавно обогнув чувственным телом ограждение балкона, очаровашка скрылась из виду,напомнив о себе мягким шлепком.
 На КОМНАТНОЙ я устал, а после БАЛКОННОЙ,наооборот, ощутимо приободрился. Еще бы принять душ! Смыть с себя
все эти ароматы, вернуть себе свой запах. Дикий запах прерий.
В ванной комнате дверь была приоткрыта, оттуда пробивался мягкий, не электрический свет. Я осторожно, с легкой улыбкой, заглянул
внутрь...Ммм...какая романтика! Свечи горели, источая тепло и уют...И,
конечно, меня ждала горячая ванна. И ВАННАЯ.Волосы ее были мокры, придавая облику русалочность. Ну да я тот еще водяной! Подпрыгнув, бросил тело свое в воду, фонтанируя брызгами и похабными словами. Мне в ответ смеялись по-детски счастливо. Пенка, болтанка, пальцы моих ног у нее во рту...по телу мурашки...горячий воск на ее коже...Боже!
 Спустя полчаса, лежа, еще мокрый, в объятиях ПОСТЕЛЬНОЙ (с ней было забавно: всякий раз, когда я в полумраке любовной ночи приближал свое лицо к ее милому лику-глаза ее смотрели на меня с такой невыразимой любовью, что я с ухмылкой вспоминал свое первое восторженное восприятие этого женского взгляда, еще не ставшего типовым, как некий договор между женщиной и образом ее мужчины…Прикалывался хотя бы по воспоминанию) так вот, я просто отдавал ей свое дыхание-изо рта в рот, а она мне-свое. Говорить не хотелось, да и незачем, да и не о чем, хотелось стать неучем...впрочем...я ведь и Мастер и Ученик...науки
Скольжения...Укутав ПОСТЕЛЬНУЮ в одеяло, (нежности я тоже не чужд (чушь!))я закурил в эпицентре белой ночи, прислушиваясь к пению соловьев и лаю собаки. ПЕНИЛАЙ СОЛОСОБОВ…или ПЕНИСОЛ ЛАЕСОБОВ. Какая разница! Скоро я все-равно отсюда ускользну.
Где-то вверху скрипнули петли маленькой дверки. Ага! Скоро-то скоро, да время еще есть. Надо еще в гости сходить. Я встал с кровати, приволок с прихожей стремянку, приставил к стене. И уже
поднимаясь по ступенькам, ощутил прикосновение ласковых рук к
своим волосам-АНТРЕСОЛЬНАЯ меня ждала.
… Утром, я, как обычно, тешил свою утробу бутербродом с соленой килечкой. Дверь в кухню была плотно закрыта. Так попросила меня КУХОННАЯ – самая молоденькая и простая. Почти разухабистая, если бы не хрестоматийная печаль в ее подростковых глазах. «И эта хочет замуж», - механически подумал я, жуя хлебно-рыбное. Но с утра я ко многому равнодушен. «Хочет, и пусть хочет». Она сидела у моих ног,
доверчиво положив свою голову на мои колени.
 Ее длинные прямые волосы доставали мне почти до ступней. Я накручивал эти русые пряди на пальцы ног, якобы в философской задумчивости. И жевал, жевал, жевал… Доев бутерброд, я взялся одной рукой за кружку с крепким кофе, а другой принялся поглаживать КУХОННУЮ по голове. В этот момент я искренне жалел всех женщин, понимая, что им, конечно, в нашем мужском мире не легко. Это не касалось только Маргарет Тетчер, Медлин Олбрайт и Кондолизы Райс. Первая достойна уважения, и реально она уже давно в мужском клубе с безлимитным абонементом. А остальные две… Это просто какая-то херня.
 КУХОННАЯ по-своему поняла мое состояние и тут же попыталась выжать из ситуации максимум, чем сразу мне опротивела. Типа, поймать дядю на сентиментальности и развести на необдуманный поступок. Она придала лицу такое запредельное выражение… уж не знаю чего, что если бы я не понимал в чем дело, то, наверное, тут же
потащил ее в ЗАГС. «Так вот какая ты». Я степенно отклячился на спинку стула, вытянул левую руку перед собой, полупрезрительно оттопырил нижнюю губу и стал мягко барабанить пальцами по скатерти. Это была обычная процедура перед тем, как включить «скота».
КУХОННАЯ не сразу уловила перемену в моем настроении. Правой рукой я продолжал поглаживать любительницу ложных надежд по волосам, но эти поглаживания становились жестче, жестче, жестче!.. Она, кажется, начала что-то понимать. Забавно было наблюдать, как едва заметно наморщился ее лобик, а по нежному лицу пробежало несколько версий происходящего. А вслед за версиями - варианты собственного поведения… Я же события не торопил. Ждал, пока она окончательно сообразит, что ее тема «не катит» и отчается. Тут главное не упустить ни секунды. И вот тогда… Уловить момент, зажать ее волосы в кулак! И проорать лицо в лицо: «Соси, сука!». И резко нагнуть!.. Что я и сделал.

 Одевая у выходной двери пиджак и повязывая вместо галстука вяленого леща, я усмехался сам себе в зеркало. «Как они утомительны и скучны-все эти КВАРТИРНЫЕ, УЛИЧНЫЕ, ГОРОДСКИЕ!...Поначалу казалось, что их одна на десяток, потом пять на десяток,а потом…Была у меня одна МИРОВАЯ,и после нее мне хоть кол на голове теши!»
Я вытащил из кармана просохшие спички, чиркнул одной, и поднес
рыже-синий огонек к занавеске. Когда хорошо занялось, пнул дверь
ногой, и съебал отсюда на ***.