Верни меня

Волна за волной океан топил моряков и пассажиров. Остатки роскошного судна шли ко дну, а деревянные шкафы и лодки, разбитые в щепки, буйствующая стихия носила по воде, будто это были сосновые иголки в луже после тёплого летнего ливня. Среди грома и безумия не было слышно криков тонущих, казалось, что люди молча прощались с жизнью, замирая перед безудержной мощью океана. А Александр не хотел умирать. Пусть под ногами стометровая толща неизведанности, а на километры вокруг – ни земли, ни кораблей, он всё равно не хотел умирать; и каждый раз как волна захлёстывала его с головой, а ноги упорно тянулись к центру Земли, он начинал судорожно ими грести и выплывал. Из-за кромешного мрака вокруг бунтующая гладь океана сливалась с тёмным и низким небом, а Александр всё крепко жмурил глаза и грёб, что было мочи.

И вдруг всё останавливается; всё замирает. К Александру идёт статный человек в костюме цвета остывшего кофе. Он, слегка нагнувшись к нему, говорит:
- Знаешь ли ты, кто я ?
- Я догадываюсь, - говорит Александр, шумно переводя дыхание и силясь понять, как это произошло.
- Хорошо, - говорит человек в костюме цвета остывшего кофе, - дай мне руку.
Александр протягивает ему руку и человек в костюме цвета остывшего кофе без труда вытягивает его из желе застывшего во времени океана. Он ставит его на замершую водную гладь рядом с собой и жестом предлагает пройтись. Александр делает шаг вслед начавшему уходить человеку в костюме цвета остывшего кофе, сперва нерешительно, боясь снова провалиться в пучину, но затем всё смелее и смелее и. наконец, нагоняет своего «спасителя». Бросает взгляд через плечо на то место, откуда только выбрался и думает о том, какая же у него забавная гримаса в последние моменты жизни.
- Послушай... - начинает негромко человек в костюме цвета остывшего кофе, - Понимаешь ли ты, что это конец?
- Понятное дело.
Александр ещё раз оглядывается на себя тонущего и понимает, что не соврал.
- Это хорошо. Тогда идём со мной. Идём со мной в свет. Я забираю тебя, ты не почувствуешь ничего. Ты жил жизнью праведника, пусть ты и не верил во многие вещи, но ты придерживался правильных принципов. Пойдём, я поведу тебя в жизнь! Пойдём, я поведу тебя в место, где ты обретёшь спокойствие и умиротворение, в место, где блаженство не оставляет людей, где играет спокойная музыка, а ты будешь нежится в лучах тёплого солнца или смотреть на тёплый, разгулявшийся дождь. Где ты будешь засыпать под вальсы Шопена, а по вечерам говорить с Сократом, где...
Человек осекается на полслове – Александр остановился в двух шагах позади. Человек в костюме цвета остывшего кофе, улыбнувшись, оборачивается, чтобы подбодрить оробевшего Александра. Но видит совсем не то, что хочет видеть.
- Верни меня назад, - говорит Александр, смотря прямо в глаза человеку в костюме цвета остывшего кофе.
- Прости?
- Верни меня... я ещё не закончил, - говорит Александр тихо, но твёрдо, - спасибо, что дал мне передышку. А теперь – верни.
- Как угодно.

Слившаяся с низким небом, изувеченная гладь океана вставала на дыбы. Всё выше и выше становились волны вокруг, всё труднее становилось грести Александру, но он задерживал дыхание, стараясь не сбиваться и грёб, грёб без остановки. Наконец, уставшая вода, подняла пол-лодки, за минуту до этого перевёрнутую брюхом кверху, и, как следует прицелившись, ударила в фигуру одиноко борющегося со стихией человека.

- А теперь я не зову тебя, - немного печально сказал человек в костюме цвета остывшего кофе, - теперь ты будешь делать только то, что я скажу тебе.

Наставшее «теперь» не очень нравится Александру, но ничего поделать с этим он не может. Он стоит за спинкой кресла, в котором сидит Сократ, смотрит в лицо какому-то удачливому пешеходу, которому удалось перейти трамвайные пути не в том месте не в то время и, не имея права говорить, подливает в бокалы изысканное Бордо пятидесятилетней выдержки. Жалеет ли он? Если и жалеет, то только об одном, смотря непрерывно на усталый затылок великого греческого философа: о том, что он не имеет права говорить, иначе бы он спросил у человека в костюме цвета остывшего кофе, а почему же и Сократ наказан, почему и он сказал когда-то «верни меня!»?