Осколок рая

    Сатик медленно шла по старой пыльной дороге, шла за своей козой. Хоть и строптивая у нее была коза, а все равно Сатик не хотела привязывать ее к дереву, жалела. Пусть пасется на воле, щиплет травку да молоко вкусное приносит. Молока собиралось не много, но ей хватало.
    Сатик жила одна в большом двухэтажном доме. Во дворе три тутовых дерева. Сколько им лет? Сатик уже и не помнит. Дом этот еще родители мужа строили, а потом все вместе достраивали, большой дружной семьей. Теперь остались только фотографии. Все ушли, оставив ее одну. Вот она и ходит как призрак по пустым комнатам, то в погреб спустится, то снова поднимется наверх. Ночью все заснуть никак не может, слышит, будто зовет ее кто-то. Голосов не различает, а просыпаясь - радуется. Если кто-то зовет, быть может, и она скоро окажется с теми, кто ее оставил. Ах, если бы они знали, как она тоскует, как тоскует... Сыновья погибли в карабахскую войну, еще в самом начале. Старший подорвался на мине, а младший погиб в горящем танке. Мальчики были совсем юные, ни семьей обзавестись не успели, ни детьми. Вот если бы у Сатик были внуки, она бы знала, для чего живет. Вырастила бы их достойными людьми, как и своих сыновей. Но бог, видно, не захотел этого, вот она одна и осталась. Соседи, конечно,приходили посудачить да время скоротать, особенно холодными зимними вечерами. Зима в этих краях суровой не бывает, солнце и зимой заглядывает к ним. Выходит из-за гор и светит прямо над ее домом. Да и дрова у нее всегда есть. Сосед ее, дай-то бог ему здоровья, привозит ей из лесу. Она уже сама потом раскалывает бревна на мелкие поленья и складывает их аккуратно под навес, чтобы не отсырели. О чем говорят в зимние вечера возле жаркой печи? Да обо всем, пока два пузатых чайника кипятку да пиала колотого сахара не опустеют. Чай заваривается со зверобоем, он здесь повсюду растет. А высоко в горах есть альпийские луга, до того красивые, что побывать там все равно что к Богу в гости наведаться . И если есть рай на земле, то он здесь, в ее родном Карабахе. Озера и реки окружены лесистыми горами. Сидишь на большом плоском камне, свесив ноги в прохладную воду, а рядом цветы с нежно-розовыми и белыми головками. В жару они прячутся под зелень папоротника, а ранней весной выглядывают из-под снега. Осенью кизиловые деревья покрываются темно-красной ягодой, а ореховые приглашают под тень прохлады всех, кто устал с дороги. А птицы? Птицы здесь с разноцветным оперением. Они поют, перелетая с одной ветки на другую. Сатик знает, о чем они поют, она их понимает. Они поют о свободе и еще о том, что петь можно только у себя в родном краю. Сатик и сама любила петь, когда была молодой. Голос ее эхом отзывался в горах. А теперь в ее родной деревне никто не поет. После войны наступило горестное затишье.
    Сатик знала, что, по народному поверью, души погибших на войне, попадают в рай. Она  хотела увидеть этот рай, хотела знать, как там ее дети, кто теперь заботится о них? Хорошо ли им в этом небесном раю? Кто им подправляет одеяла, когда они спят? Знают ли там, что ее мальчики любят холодное, прямо из погреба молоко и медовые лепешки, которые Сатик пекла в тонире? И вообще, есть ли у них там тонир, такой, как у Сатик во дворе? Она ничего этого не знала и все время высматривала этот невидимый рай в небесной выси. Когда небо покрывалось черными грозовыми тучами, Сатик вспоминала войну, бомбежки. Она смотрела на небо и со страхом думала о том, что там тоже идет война. Но стоило только выйти семицветной радуге, как ее сердце начинало радостно стучать: у ее детей были такие же краски - они так и остались лежать на письменном столе в детской комнате. Теперь в этой комнате жила Сатик. Не любила она сидеть наверху. Там на старом комоде стояла большая фотография свекра и свекрови. Сатик казалось, что смотрят они на нее с упреком, за то, что внуков не сберегла и за сыном их не доглядела. Ведь сумели же другие уехать в чужие края, заколотив свои дома. А она, нерасторопная, на что понадеялась? Муж ее вернулся с войны живой, но контуженный. Стал пить с горя да тоски. Сатик знает, что такое тоска. Как войдет в душу, так и не жди, что выйдет. Так муж ее, бедняга, и умер. Сатик часто плачет, но так чтобы никто не видел. Зачем людей расстраивать? Ведь у всех своя боль. Только ее козочка, ее Пятнашечка видит эти слезы. Сама вся черненькая, с белым пятном на лбу. Единственное живое существо в доме, поэтому Сатик ее так балует.
    Идет Сатик по пыльной дороге. По обе стороны орешник растет. А вот развалины старой часовни. Стоит она уже несколько веков. Рядом с ней - хачкары. Сатик любит эти камни. Для армянина хачкар все равно что путеводная звезда на небе. Если эти камни рядом, значит, ты не заблудился, значит, ты на своей земле. Глубокие трещины и стертую надпись на камнях оставляет время. А время даже камень разрушает, что уж о человеке говорить. Вот и Сатик трудно стало ходить, годы уже не те, да и здоровья совсем не осталось. Чувствует, как колотится сердце, когда поднимается она по лесной тропинке.
     И куда это ее коза запропастилась? Беспокоится она за нее. В эти места шакалы повадились. Как стемнеет, так они спускаются прямо к деревне. Сатик не боится шакалов. Звери ее уже не пугают. Помнит она, как попались ей на глаза газетные снимки сумгаитских событий. Спрятала она тогда эту газету, чтобы детей не напугать. А когда сыновей на войну провожала, снимки эти все время перед глазами стояли. Там ведь тоже были дети. Может быть, действительно, все они попали в рай?
     Сатик присела на камень. Что-то тяжелое сдавило ей грудь. Она растерянно посмотрела вокруг, но рядом никого не было. Тогда она прислонилась к орешнику и стала смотреть на небо. Солнце ушло за горы, небо было прозрачным, но в нем ничего не отражалось. “Когда совсем стемнеет, выйдут звезды,”- подумала Сатик. ‘’Они соберутся в яркие созвездия и будут светить до утра, пока не погаснет последняя звезда…’’
    Утром следующего дня действительно звезд на небе уже не было. На левом склоне горы, возле разросшего орешника, было очень тихо. Птицы с разноцветным оперением не пели. С верхней ветки орешника, свесив клюв, смотрела вниз старая облезлая ворона. Внизу,облокотившись о дерево, на камне сидела женщина. Сидела как-то неуклюже, будто застыла на месте. А рядом с ней черная козочка с белым пятном на лбу, притихшая и испуганная. Широко раскрытые глаза женщины смотрели в сторону небесного рая. Он разбился на маленькие кусочки в тот день, когда она осталась совсем одна. Один из осколков попал ей в самое сердце. Она проходила с ним целых одиннадцать лет. Он причинял ей боль и страдания, но она продолжала искать тот рай, где, по старинному поверью, находились ее дети. Люди жалели ее, но никто так и не смог ей помочь…..
    И только ранним осенним утром, когда на небе погасла последняя звезда, ей не нужны были ни чье-то сочувствие, ни чья-то жалость. Ее сердце больше не болело.