Берёзы

Когда льёт дождь, мы пьём его пресные слёзы.
Не открывая рта. Стоя на месте, впитываем его горечь. Не двигаясь: мы не умеем двигаться самостоятельно.
Юный ветер треплет наши пальцы, колеблет руки, развевает волосы, шепчет нам новости и утешения. Мы вздыхаем в ответ, а мальчишка веселит нас, пытается встряхнуть. Он не привык находиться на месте.
Зимой пальцы отмерзают и отваливаются. Они съёживаются и желтеют осенью, в предчувствии холодов, скрючиваются, вызывая жалость. А старуха-зима обрывает их, точно переспевшую ягоду.
Руки тоже замерзают и ёжатся на холоде. Птицы садятся на них и раскачивают их в стороны. Солнце не греет, а, кажется, издевается, светясь наверху размытой точкой. Ветер впадает в маразм, и милый юноша, который смешил и веселил нас, превращается в горбатого старца. Он брызжет слюной, смеётся и воет, пригибая нас к земле, а мы терпим и ждём, когда он образумится.
Когда говорят, что жизнь состоит из чёрно-белых полос, это говорят про нас. Мы сами чёрно-белые полосы.
За зимой наступает весна. Руки отогреваются, птицы покидают нас, и вместо них прилетают другие. По земле течёт растаявший серый ковёр, и мы захлёбываемся им. Руки крепнут и выпускают новые пальцы, молодые, зелёные. Для нас наступает счастье, но длится оно, правда, недолго: приходит лето, и появляются они.
Они надрезают нашу кожу, которая, говорят, хорошо горит, втыкают в белое мясо иглы и по каплям выцеживают из нас кровь. Они пьют нашу кровь. И хотя она не имеет вкуса, они приходят каждый год и медленно убивают нас. Они думают, что если мы не можем убежать, значит, мы не живые. Но даже если бы мы умели двигаться, они всё равно приходили бы и пили бы, пили взахлёб.
Они отламывают наши руки – мы кричим, но они нас не слышат. Истекаем кровью – они не замечают. Убивают нас, отрезая туловище от ног.
Наши руки они собирают в мешки, связывают их и этими связками бьют друг друга. На спину опадают десятки рук, разгибаясь в локтях, хлещут по их телам, бьют пальцами.
Нас сжигают, чтобы незаметно срезать под корень других. И те гибнут, чтобы из их мёртвых тел построили жилища. Дом, возведённый из трупов. Они любят обставлять себя мертвецами.
Снова осень. Зима, весна, лето. Осень. Мы очень медленно взрослеем. Гораздо медленнее тех, кто нас уничтожает.
Будь наша воля, мы поменяли бы мудрость на силу, красоту на власть, терпение и боль на возможность ходить.
Ветер год из года один и тот же, и у зимы всё те же неприветливые манеры, и солнце тускнеет осенью и улыбается весной, и обнимает летом. Всё вокруг меняется, а наши мучители остаются прежними. Одно и то же, год из года, век из века, стареют и умирают убийцы, и на их место приходят новые. И ломают нам руки, и срезают нас под корень, и сжигают.
А мы стоим на месте и пропускаем через себя время.