Смешные

       Смешные…
       Ну вот чего бомбить-то? Зачем, спрашивается?
       Потерпеть нельзя, что ли?
       Вот сейчас обойду эту миску и открою.
       Черт, и откуда она взялась прямо посреди комнаты? Такая огромная. Не обойти. Никогда не думал, что она такая огромная. Хоть и эмалированная, но это ведь не значит, что обязательно нужно быть гигантской. И вообще, откуда она тут взялась? Нет, как я её доставал и принёс из ванной в комнату, я помню, конечно. Но откуда она взялась тут? И зачем?
       Смешные. Бомбят и бомбят. Звонят и звонят.
       Ну потерпите. Я уже почти её обошел. Ещё две трети, и я обошел.
       Ну вот. Добрался. Терпите.
       Смешные. Сейчас посмотрим, кто там такой нетерпеливый?
       Ой, какие смешные! Лица странные. Смешно через глазок смотреть.
       Мама маленькая, а Папа большой. Смешные. Опять звонят.
       - Сейчас открою. Немного подождите.
       Как же я открою? Я же в одних трусах, даже без майки. О, я знаю что делать!
       Быстрый поворот замка - и закрыться в туалете. Чтобы не увидели. Главное успеть. Очень быстро вечереет. Уже почти ночь. Темно.
      
* * *
       Смешные…
       И тут нашли! Стучат. Говорят что-то. Спрашивают.
       Неужели не понятно, зачем человек в туалете сидит? Смешные.
       Ну ладно. Раз вы так хотите, я открою. Да и устал я тут сидеть.
       И "здрасти" нужно сказать. Всё-таки родители.
       Ну сейчас, сейчас. Не нужно ломать дверь.
       Вот ведь смешные. Я уже открываю.
       Почти открыл уже.
       О, снова ночь. Странно. Смешно. Ночь и в туалете бывает, оказывается. Темнеет быстро. Смешно.
      
* * *
       Вот теперь уверен - во сне люди летают.
       Смешно.
       Вчера, ну перед последней ночью, в туалете был. Я помню.
       А вот в кресле сижу. И даже миска не помешала. А она ведь такая огромная была. Это я тоже помню.
       И папа с мамой. Смешные. Лица смешные. И странные. Мама плачет.
       Мама, не плачь! Не нужно. Летать не больно. Правда, я не знаю, как это. Ночь пришла быстрее.
       И снова идёт. Такая мягкая. Как туман. Она в голове - ночь. Наверное.
       Темнота из головы идёт. Вот и сейчас. Темнеет. Быстро и мягко.
       А вы смешные. И удивлённые. Смешные.
      
* * *
       - Что курил?
       - "Гари Упман".
       - Это что?
       - Сигареты. Мои любимые. Кубинские. Крепкие. И бумага сладкая.
       - Что колол?
       - Я не колюсь.
       - Что пил?
       - "Дммедрол".
       - Зачем?
       - Не знаю. Наверное, мне нужно было. Не помню.
       - Сколько?
       - Пять упаковок.
       Смешные. Вопросы задают. В халатах белых. Значит, умные. А вопросы глупые. Смешные.
       - А вот это что? Не след от укола?
       - Да нет. Прыщ, видимо, выдавил.
       - Что курил?
       - "Гари Упман".
       Смешные. Опять вопросы. И опять глупые. Я же уже ответил. Не запомнили. А в халатах. Белых. Смешные. Уже снова вечер, а вы вопросы задаёте. Я спать, а вы как хотите.
      
* * *
       - Доброе утро.
       - Одеться сможешь?
       - А зачем?
       - Кататься поедем.
       Смешные. Они думают, я хочу кататься. Я не хочу кататься. Мне и дома хорошо. И миску убрали. Теперь я смогу свободно ходить. Ходить, а не кататься.
       - Так что, одевать тебя, или сам?
       - Я сам. А куда поедем?
       - Потом узнаешь.
       - Ладно. Поедем кататься.
       Смешные. Ну и ладно. Кататься - так кататься.
      
* * *
       О, Господи! Это-то кто? Зрачки - две огромные черные дырки.
       А лицо знакомое.
       Тьфу, так это зеркало! Точно, зеркало. А кто тогда в зеркале? Не я. Точно не я. У меня глаза вроде серые. Но не черные. Смешной – тот, в зеркале. Я ему улыбнусь.
       Смешной. Тоже улыбается. Только глаза. Странные. Не смешные.
       - Босиком пойдешь?
       - Нет. Я туфли надену. Смешно босиком. И холодно.
       Смешные. Конечно, надену туфли. Ступеньки бетонные. Холодные.
       Смешные. Думают, что я глупый. Я не глупый. Я про ступеньки помню.
       - Всё? Зашнуровал?
       - Да. Всё. Зашнуровал. А кататься обязательно?
       - Обязательно. Так что ты курил?
       - "Гари Упман"
       - Ладно. Пошли.
       Смешные. Под руки держат. Зачем? Я не упаду. Подумаешь, лестница крутая и длинная. Я даже ночью могу по ней спуститься. Не верите? Я докажу. Вот как раз и вечер. Скоро ночь. Видите, как быстро темнее. Вы только сами не попадайте.
      
* * *
       Смешные.
       Лица вытянутые и смешные. Никогда не видел у наших бабушек таких лиц. Смешных.
       А! Вот на чем будем кататься. "Скорая помощь". Смешно. Откуда они узнали, что я мечтал на "Скорой" покататься. Смешно, но они угадали.
       Покатаемся. И мама тоже? Это хорошо. Может, плакать перестанет.
       Мама плачет. Это не смешно.
       Мама, сейчас поедем, и будет смешно.
       Не плачь и не бойся. Не страшно, что снова вечер и темнеет. У них есть фары.
       Я знаю. Ты и папа ведь получили благодарственное письмо из ДОСААФа. Я ведь водитель категории "С". Смешно. Я так и не успел получить категорию "В".
       Вот и поехали уже.
       Смешно. Почти темно, а фары не включили. Ну и ладно. Наверное, так будет всем смешнее, и мигалки будут смешнее.
      
* * *
       - Что ты курил?
       - "Гари Упман".
       - Что ты колол?
       - Это не укол. Это я прыщ выдавил. Я не колюсь. Это смешно.
       - Что ты пил?
       - "Димедрол".
       - Зачем?
       Смешная. Тоже в белом халате. Умная, значит. И кабинет белый. Шкаф вон с книжками. Корешки разноцветные: зелёные, красные, синие.
       - А убирать нужно. Сухих бабочек.
       - Каких бабочек?
       - Ну вот у Вас книжки стоят. В шкафу. В белом. И корешки разноцветные. И бабочки сухие.
       - Там нет бабочек.
       Ой… Правда нет. Что-то нужно придумать. Подумает, что я шучу. Или что глупый. Смешная.
       - Ну так за книжками. Там. За ними. Они там лежат. Сухие бабочки.
       - Там нет бабочек.
       Смешная, не верит. Ну и ладно. Может, правда нет. И как я тут оказался. Что-то произошло. Смешно. Не помню.
       - Сколько ты выпил?
       - Чего?
       - "Димедрола".
       Смешная. Спрашивает, а сама в книжку смотрит. Ну ладно. Отвечу.
       - Пять упаковок.
       - Зачем?
       А правда. Зачем? Смешно. Не помню.
       Привет, Мама. Привет, Папа. Видите? Я вам рукой могу помахать. Смешно. Рука как ватная, и поднимается с трудом. Правда, очень смешно.
       - Что ты делаешь?
       - Там мама и папа. Я им рукой помахал. Смешно. Рука ватная.
       - А где ты их видишь?
       Смешная.
       - Ну за окном. Вон они стоят.
       - Мы на втором этаже. За окном никого нет, и улицы не видно.
       Смешная. Я-то их вижу. Ой. Не вижу. Кажется, я снова не то сделал. Смешно. Голова шуметь начала. Вроде вечер. В глазах темно, а ночь не приходит. Смешно.
       - Так зачем ты столько "Димедрола" выпил?
       Смешная. Не понимает. Мне так было нужно.
       Я ведь с ней поссорился. Выгнала. Я не хочу без неё. А под трамвай - страшно.
       ОЙ. Ой, мамочка! МАМОЧКА! Я же отравился. Пытался. Значит, я в больнице?!
       - Я в больнице?
       - Да. Разве не понял?
       - Кажется, начинаю понимать.
       Смешная. Мне опять смешно. Это, наверное, плохо. Или хорошо. Наверное, не получилось. Вот дурак.
       Какой же я дурак! Смешной, глупый дурак.
       - Не плачь.
       - Я не плачу.
       - Так зачем пил. Что произошло?
       - Я… Я, - губы задрожали. Снотворное не подействовало, как задумывалось. Теперь постепенно выходило, возвращая сознанию возможность вспомнить всё.
       Вспомнить всю глупость содеянного.
       Действительно, глупость. Ведь сын есть. О нём бы хоть подумал.
       О маме и папе. Да даже о Ней. Кому хуже бы стало, если бы умер. Им бы и стало хуже. Эгоист.
       - Меня надолго? А на работу сообщать будете? Не нужно, пожалуйста.
       - Значит, в себя приходишь? Это хорошо. Но на пару дней задержим.
       - Зачем?
       - Понаблюдаем. Мало ли.
       - Я больше не буду. Правда. Не буду. Я понимаю. Только голова. Странная голова. Смешная.
       Отрава снова накрыла.
       Глупость сразу не отпускает. Долго не отпускает.
      
* * *
       Смешные.
       Больные, я теперь точно знаю, что больные.
       Это ведь отделение для самоубийц неудачников.
       А всё равно смешные.
       Такие же, как я, и тоже смешные.
      
* * *
       Смешные.
       Вы думали: спасли, помогли, вернули.
       Не с бухты-барахты я на это пошел.
       А я просил? Умолял? Хотел быть спасённым?
       Вообще, хотел ли я быть рождённым??
       Чем больше живу, тем больше понимаю: я не захотел бы родиться. Если бы меня, конечно, спросили.
       Смешные.
       И не понимающие.
       Решающие за других: кому жить, а кому нет.
      
* * *
       Смешные.
       Ну да ладно. Ничего теперь уже не поделать.
       Второй попытки не будет.
       Но я больше не буду. Точно!
       Я буду просить прощения.
       Не смешно. Буду просить прощения без смеха.
       Я виноват. Только я, и ни кто другой.
       И это не смешно.
       Совсем не смешно.
      
       07 августа 2006/11:58