Билеты

Если бы мне сказали, что в самой кровавой схватке недели принимал участие сам Кларр Корпил, я бы, скорее, рассмеялась, чем удивилась. Этот малый уже давно промышлял торговлей билетами на подобные меропиятия не для слабонервных, и, в конце концов, его должны были когда-нибудь поймать и лично приставить к одному из углов ринга. На приглашение Сайта я отказала. Не потому, что боялась после стольких лет посмотреть в глаза моему бывшему коллеге, а потому что в кармане пиджака уже имела открыточку с посланием в ней:
- Жду Вас на углу Седьмого авеню и Лайпе стрит завтра в шесть вечера. После боя приглашаю составить мне компанию в ресторанчике на Раллад стрит.
Этот ресторан считался одним из самых дорогих для моего социального круга. Корпил мне никогда не предлагал нечто подобное, поэтому я охотно согласилась. Тем более что я полностью была вне подозрений.
В назначенный час я стояла у телефонной будки и от скуки вертела в руках зонт-трость. Хорошо одетый высокий джентльмен без слов взял мою руку и взглядом указал, куда мы сейчас отправимся. Я загадочно улыбалась, ему это нравилось.
Когда ударил гонг, и на ринг вывели бойцов, я спрятала глаза за веером. В синем углу стоял тот невысокий, щупленький мужчина, с которым мы всего несколько лет назад вместе воровали пирожки у соседки, а спустя время торговали поддельными билетами. Я - в маленькие театры нашего города, Кларр же выбрал себе более рискованны путь - бои без правил, самое необсуждаемое и дорогое удовольтвие высших социальных слоев и особенно приезжих богачей.
Он судорожно вертел головой, вглядываясь в лица людей и будто ища в них оправдания или помощи. Но глаза зрителей были наполнены кровью, желанием позабавиться, увидеть смерть. Я не опускала веера до второго удара гонга, но даже после него не сразу открыла лицо. Странное чувство, как будто меня засекли, таилось в глубине сознания. Тогда я обратила взгляд на освещенный квадрат и с ужасом осознала, что темные глаза Кларра смотрят прямо на меня. Я не могла понять, чего он от меня хочет. Возможно, он просто ненароком задержал взгляд на хорошо одетой даме в компании богатого мужчины, сидящих во втором ряду. Возможно, он уже не осознавал, кого и что видит пред собой. Возможно... Нет, хилый боец еще раз окатил потухшим взглядом весь зал, словно прощаясь с ним.
Те минуты не были запечатлены в моей памяти. Допивая бокал крепкого вина, я не смотрела на своего собеседника, который рассказывал свои ощущения от этого боя, когда неоднократный чемпион поломал беднягу, как спичку. Отчего-то мне было плохо, в горло не лез кусок даже великолепно приготовленных блюд. Я не могла поверить, что я видела все это. Вначале я даже не предполагала, что такая волна ужаса накроет меня в первые минуты боя. Я хотела выйти, но меня не пустили, и пришлось до конца внимать крикам разгоряченной толпы: "Убей его, убей! Сотри в порошок!"
Вежливо отпросившись, я удалилась в дамскую комнату и, прильнув к зеркалам, зарыдала от стыда. Мне было страшно открывать глаза, словно я ждала, что в зеркале отразится дух убитого, который вновь будет смотреть на меня теми темными безжизненными глазами.
Когда я вернулась за столик, мой спутник удивился заплаканным глазам и проводил меня до своей личной машины, наказав шоферу отвезти меня в гостиницу, где он снял для меня номер по соседству со своим.
А на следующее утро вместе с букетом цветов я нашла записку довольно необычного содержания - улететь из страны в Европу. Мне уже было все равно, и я без особого энтузиазма собрала все свои немногочисленные вещи.
Я всегда боялась летать на самолетах, но со своим новым другом мне это казалось не таким страшным. Когда же я впервые заглянула в глаза этому мужчине, я поняла, что моя жизнь кончена. Он жестом подозвал своих коллег, и те взяли меня под руки.
- В столь немноголюдном в сей час месте ее поймать было не так сложно, - сказал он, выудив из моего чемодана пару сотен поддельных билетов, которые я намеревалась продать в Европе.
Да, моя прежняя жизнь навсегда от меня ушла. Это лучше, чем всю жизнь молиться Мадонне о прощении грехов, живя при этом в шикарных апартаментах. Во всяком случае, за решеткой нет зеркал, и лицо Кларра постепенно за пять лет забудется...