Синий слоник

 Была зима. Январь. Месяц, в котором у моего младшего брата день рождения. В тот год ему исполнилось четыре. Мне тогда было почти 10 лет. Вот уже полтора года, как мы жили на новом месте, я ходила в школу, уже в пятый класс. Моя классная руководительница не особо ко мне благоволила, но меня это не шибко расстраивало. Отношения с одноклассниками были хорошие, к этому моменту у меня уже было полно друзей-подружек. Сколько себя помню, я всегда занимала лидирующие позиции, а смущения во мне было ровно столько, сколько должно быть в нормальном ребенке моего возраста. В общем, моя общественно-социальная жизнь складывалась без проблем, пожаловаться не могу. Другое дело дома…Я была еще слишком мала, чтобы разобраться во всех проблемах семьи, но мой возраст не мешал мне чувствовать множественные трещины, какие бывают от микро-удара и которых невооруженным взглядом не видно. Вот такие трещины были во всей моей семье. Это сейчас я могу хоть как-то обозначить, что я чувствовала, а тогда я испытывала лишь постоянную тревогу, а тревога, как известно чувство необоснованное. Помню только, что душевные волнения начались с момента нашего переезда. Конечно, перемена места, новые люди, потеря старых товарищей по школе и детскому саду - все это сказывалось, но было еще что-то, что не давало мне радоваться жизни как раньше.

 Мы жили в трехкомнатной квартире, в которой не было моей комнаты (а я о ней так мечтала). То есть теоретически она была, когда мы только переехали, папа завел меня в одну из них и сказал: « Ну, дочь, здесь будет твоя комната, мы сделаем в ней все так, как ты захочешь!» Это обещание так и повисло в воздухе на многие годы. Грандиозные планы по поводу ремонта нашего дома куда-то растворились, и мне, ребенку, это было непонятно. Я стеснялась нашей квартиры, и потому не приводила друзей. В «моей» комнате родители на скорую руку поклеили фото-обои с мультиками, которые мне не нравились и купили стенку со встроенной в нее кроватью. Когда эту мебель собрали, то кровать получилось, могла стоять только у окна (по-другому эту бандуру было никак не впихнуть). Все бы ничего, да только из окна ужасно дуло, спать там было очень холодно, и зимой я часто болела. Мама жалела меня, пыталась заложить окно подушками, но это слабо помогало. Я ненавидела эту комнату, эту мебель, это ужасное окно, отсутствие занавесок на нем и отвратительного бледно-зеленого цвета кавролин. Эта комната была для меня мертвой, нежизнеспособной, находясь в ней, мне казалось, что я одна на всем белом свете и никому не нужна. Уроки я делала на кухне, потому что там обычно была мама и я не чувствовала себя такой одинокой. У меня замечательная мама, ни разу в жизни не было момента, чтобы я почувствовала, что она меня не любит или что ей нет до меня дела. Но, к сожалению, моя милая мамочка не могла спасти положение вещей, не могла сгладить все обстоятельства, которые заставляли меня хандрить и с каждым днем все больше ожесточаться.

 Я была ребенком, мне было невдомек, что для страны значило лето 1991 года(мы только переехали). В то лето я впервые увидела Макдоналдс, и это было счастье. А все эти баррикады, стрельба, путчи и так далее, все это было далеко от моего сознания. Никто не объяснял мне, что у нас туго с деньгами, никто не объяснял мне, что папа постоянно срывает зло на нас из-за собственной несостоятельности в данный период жизни. Никто не объяснял мне, почему на меня орут, почему мама плачет и почему младший брат постоянно бегает за мной хвостом и лезет во все мои игры.

 Младший брат. Ребенок с белокурыми кудряшками до плеч, круглая розовощекая моська, огромные голубые глаза, курносый нос. Он заливался смехом от самых дурацких мелочей, его все радовало в этой жизни, его не смущало отсутствие собственной комнаты, ссоры родителей, донашивание одежды за кем-то постарше, он не стеснялся своего внешнего вида. Он расстраивался лишь, когда я отказывала ему в игре, когда не делилась своими игрушками. Он постоянно путался у моих ног, и меня это безумно раздражало. Мне было не интересно играть с ним, и я жаловалась на него маме, просила занять его чем-нибудь, чтобы он мне не мешал. Я толкала его, а братик начинал плакать, и это злило меня еще больше чем его пронзительный смех, напоминающий звон колокольчика.

 Иногда он пакостил мне, наверное, тоже что-то чувствовал как бы через меня. Он мог сломать мою игрушку, мог что-то выкинуть из ценных для меня вещей, я плакала, жаловалась родителям. Мама ругала меня, его, приходил папа и кричал на нас на всех страшными словами, после которых не хотелось жить, все заканчивалось общим детским ревом…и каждый раз после очередного такого случая я, обвиняя во всех смертных грехах, ненавидела себя. Мой братик после таких стычек быстро, в отличие от меня, приходил в себя. И в тот момент, когда моя голова все еще забита дурацкими уничтожающими самое себя мыслями, он начинал лезть ко мне на руки, просил с ним поиграть, меня это раздражало, и я отпихивала его, не понимая, что он ищет во мне поддержки, что просто я для него была гораздо важнее родителей…

… «Скоро у моего братика день рождение»,- сообщила я подружке по пути из школы. В тот день у меня было отличное настроение, я думала о своем младшем с большой теплотой, и мне очень хотелось сделать для него хороший подарок. Мы шли мимо торговых лавок, на одной из которых я увидела синего слоника с оранжевым хвостом и внутренней частью ушей такого же цвета. Эта небольшая мягкая игрушка до того приглянулась, что мне очень захотелось себе такую же. Не знаю как вы, но с тех пор, я поняла, что подарки нужно дарить такие, какие бы нравились тебе самому. Сомнений не было, я купила этого слона для брата на его праздник. Помню, для меня было очень важно, чтобы мой сюрприз ему понравился. Придя домой, я долго думала, где спрятать игрушку, чтобы он ее случайно не обнаружил раньше времени. Я представляла себе, как подарю ему этого слоника, как он будет радоваться, и от этих мыслей на душе становилось тепло. Уж не помню, куда я ее положила, но братик ее нашел…

 Мы были с мамой на кухне, когда братишка, словно вихрь, влетел к нам. Лицо его лучезарно святилось улыбкой, щеки раскраснелись от волнения, глаза сияли…..в руках у него был мой подарок, синий слон, такой же синий как свитерок на детском теле братика. Залетая в кухню, он споткнулся о порог, упал на колени прямо на кафельный пол, но не заплакал, так велико было его счастье. Помню вытянутые пузырями колготки на его коленях. Он протянул нам игрушку и не мог вымолвить ни слова от радости. Он прижал слоника к себе и уткнулся маме в ногу….Я остолбенела, в глазах потемнело от гнева, такой бешеной злости я не испытывала никогда. Он влез в мои вещи без спроса, он нашел подарок, для которого еще не пробил час, и взял его! И теперь стоит счастливый и думает, что ему это так просто сойдет с рук!!! Я была готова убить его!

 С диким ревом я накинулась на брата и принялась бить его, несмотря на то, что я девочка, на тот момент я была его сильнее. Я без разбора колошматила его куда придется. Я била его кулаками по голове, по спине, в живот. Когда он упал, я, словно сошла с ума и стала бить его ногами, но не пихать в бока, а как бы наступать сверху со всей силы. Он плакал, громко-громко, он не мог сопротивляться, такой сильный был мой напор….

 Помню, мама оттаскивала меня, а я как безумная продолжала в воздухе махать руками и ногами, пытаясь достать до него и врезать еще раз….Мама что-то кричала, а братик сидел на полу и плакал навзрыд огромными горючими слезами. Потом я сидела на стуле, угрюмее грозовой тучи, и молчала, а мама сидела напротив меня, держа на коленях моего младшего брата. Она обнимала его худенькое, все еще содрогающееся от рыданий тельце. Она крепко прижимала его к себе и качала из стороны в сторону, словно убаюкивая. Он сидел, не шевелясь, сжимая в руках синего слоника. Грустные голубые глаза смотрели в никуда, длинные мокрые ресницы очень четко выделялись на его лице. Этот маленький человек не понимал, за что на него обрушилась такая кара. Я бы, скорее всего, возненавидела эту игрушку, будь я на его месте…Но нет, он потом еще долго играл с ней, и было видно, что искренне ее любил, видимо братик никак не связывал этот ужасный эпизод своей еще пока совсем коротенькой жизни с этим замечательный синим слоном…

 Сейчас мы оба взрослые состоявшиеся люди. У нас отличные отношения, мы с братом – друзья. У наших родителей тоже все хорошо. Никакие горести, а их и потом было предостаточно, не смогли сломить наш дух, нашу силу воли. Видимо, потому что мы - дети наших родителей и стать другими просто не могли. Я не помню плохого, вернее я не вспоминаю плохого, но этот случай забыть не могу…Лишь спустя годы после того происшествия, я однажды вспомнила его и ощутила резкую боль в душе. Слезы раскаяния навернулись у меня на глазах, я остановила машину (в тот момент я была за рулем) и долго думала о том, почему тогда все так вышло. Скажу честно, если бы можно было все вернуть назад, я бы поступила по другому…Я много совершала в жизни ошибок, я обычный человек, но эту простить себе не могу. Чувство стыда за тот случай меня так и не покидает, несмотря на то, что никто не держит на меня зла. Я ведь потом встретилась с братом, напомнила ему этот ужасный эпизод, просила у него прощения, а оказалось, что он ничего такого даже не помнит….он помнит синего слона, а драку нет…

 Но все равно, прости меня еще раз…