сто 30

Повозившись в сумочке, перетрогав все предметы, какие только могли и не могли нащупать её усталые пальцы, перебрав в уме все слова и числа, что бродили в её утомленной голове за последний час, все же вспомнив бессмысленное (на первый взгляд) сочетание цифр, Лена набрала код, который был необходим, чтоб дом приоткрыл вход в свой многоэтажный лабиринт из квартир, коридоров, окон и людей.
Нет ничего необычного в том, что помимо своего обычного имени, Лена носила в себе еще несколько имен - Леночка – как называла её покойная бабушка Авдотья, то ли колдунья, то ли святая – ко всем без исключения внукам и внучкам своим она являлась в ночь пред своим Днем рождения, являлась и молчала весь сон; Алёна – как называла её мама, исчезнувшая в один не прекрасный, но и не ужасный – просто никакой день – поговаривали, что Наталью приманил какой-то иностранец, негнушавшийся баловать свои прихоти оккультизмом, что живет он до сих пор с душой Натальи в городе Кольне, тело же её было замечено то ли где-то под Волховом, то ли под Глуповым; Иринка – как звал её не любимый и не сожитель, а брат, почти брат, - ей в ту пору, когда так хотелось понимания и любви, страсти и поддержки, вдруг надоело сочетание букв л, е, н, а, потому она и порешила представиться, прикрывшись маской первого попавшегося имени; Лена Анатольевна – как называл её… никто пока так не звал её, возьмем же мы на себя смелость увидеть в имени, к которому не касался еще никто, иную сущность обладателя его, возможно, самую, что ни на есть, подлинную.
Лена Анатольевна никогда не поднималась по лестнице, хотя и жила над землей не так уж и высоко, ей попросту казалось, что любая лестница чрезмерно связана с небесами или с адом, а потому она нажала на кнопку, зовущую лифт вернуться, и стала смотреть, как тусклые лампочки, попеременно загоравшиеся над сомкнутыми створками двери, пытались уверить, что лифт был в вынужденной отлучке. Когда Лена Анатольевна начала своё ежедневное движение, отрывающее на время от земной тверди, ей почудилось, что за стенами лифта слышен чей-то голос, но нет, не почудилось, – голос действительно звучал.
- Почувствуй меня, прикоснись ко мне, влюбись в меня... Почувствуй меня, прикоснись ко мне... Влюбись...
В тот момент, когда двери лифта все же открылись, - хотя Лена Анатольевна стала думать, что голос уже смог остановить его движение, - ей было тяжело сделать всего лишь первый шаг, - второй, третий и последний - шестой (обычно она делал до входной двери в квартиру ровно десять шагов) дались легко.
- Мама, бабушка, это я, - дверь сегодня хлопнула чуть громче обычного. – Как вы?
Пройдя на кухню, Лена Анатольевна машинально оглядела шкаф и стол, холодильник и плиту – всё было в порядке, прошла в спальню – бабушка и мама, как обычно, лежали на кровати, – здесь тоже было всё нормально. Лена Анатольевна, устало вздохнув, села в кресло.
- Знаете, милые мои... Я только что подумала... Вот, ехала в лифте и думала... Наверное, я неправильно делаю... Да не «наверное», а точно, неправильно. Точно... Зачем я вас мучаю? Ко мне и наказание приходит... Я его уже слышала... Всё, решено. Я вас отпускаю. Простите, мои дорогие, простите меня. Я же вас держала возле себя... Не могла просто, чтоб вы ушли от меня... Вы так... Вдруг, будто сговорившись, решили покинуть меня... Зачем вы хотели оставить меня, зачем?.. Но всё, всё... Простите...
Лена Анатольевна вновь прошла на кухню, достала из холодильника спирт, взяла спички. Вначале – шторы, затем – кресла, после – мама и бабушка - две давно ссохшиеся мумии, всё это быстро охватил огонь. Лена Анатольевна, не оборачиваясь, вышла из квартиры, закрыла дверь, повернула ключ в замке.
- Простите, простите меня... - она, встав у лифта, почувствовала вдруг, что наказание, звучавшее совсем недавно близким голосом, вновь приближается к ней, неотвратимой карой все же жаждет возмездия, захватывая силу и волю осужденного едким дымом.
- Простите, простите... Простите... Я всего лишь хотела, чтоб вы были со мной, я...
Лена Анатольевна заметалась на узкой площадке перед лифтом, на что-то решившись, неслышно вновь пробормотала: «Простите», бросилась к лестнице. Ступеньки будто сами повели её за собой, понесли её на себе, и Лене Анатольевне на мгновенье почудилось, что она сбегает в рай.