Последний экзерсис

 Шел дождь ...
 В опустевшем доме было тихо... Редкие шорохи и голоса возникали из ниоткуда и тут же исчезали, растворяясь в пространстве огромного дома. Его пустота поглотила все. Старые часы остановились и, казалось, что остановилось само время, а вместе с ним жизнь...
...
 Со вчерашнего вечера Анна не выходила из своей комнаты. Весь день она лежала в забытьи, неподвижно и почти не дышала… Наконец, как бы опомнившись, Анна привстала на постели и начала прислушиваться. Погруженная в себя, она медленно поднялась и подошла к окну. Бледное лицо Анны осветилось холодным светом пасмурного октябрьского дня. Она устало подняла глаза, свои огромные прекрасные, как бесконечность, серые глаза и устремила невидящий взор куда – то вдаль. В окне, глядя сквозь слезы и сквозь пространство, Анна не замечала ничего, кроме того, что идет дождь... Так тихо в доме не было никогда...
...
- Анна – выдохнул он, бросившись на колени и крепко, словно пытаясь удержать, прижав ее к себе. – Моя Анна – почти шепотом повторил он.
Сквозь радугу слез, она смотрела на это существо, когда – то любимое ею, и не могла понять: отчего все так переменилось? Когда это произошло, и почему она этого не заметила?...
Анна сделала глубокий вдох. Не находя сил сказать, она закрыла глаза и откинула голову назад. Её прекрасное лицо исказилось в беззвучном крике, а по вискам горячими ручьями потекли слезы...
...
Медленно опустив голову, Анна закрыла лицо руками.
...
Он осторожно, словно боясь того, что может увидеть в следующий момент, поднял глаза.
- Анна. Душа моя, ангел мой – Аннушка, прости меня… - скороговоркой произносил он, протягивая вверх холодные руки, и как – бы пытаясь открыть ей лицо.
Он почти плакал. Почти... Как любил...
- Отпусти, - почти по слогам простонала она, отталкивая его.
Она хотела ему сказать, она должна была что – то сказать, но слова застряли у нее в горле. Мысли путались. Анна боялась говорить. Она боялась, что, начав говорить, не справится с одолевавшим ее отчаянием. Боялась, что окажется слабой и не сможет скрыть горечи, от причиненной им боли.
Не в силах бороться со своими чувствами, пытаясь казаться гордой, шаткой походкой Анна вновь подошла к окну. Сжатыми в кулаки руками она оперлась о холодный подоконник. Ее высокая стройная фигура в черном платье вдруг сразу как – то сжалась, ссутулилась, уродливо скорчилась, будто само небо обрушилось ей на плечи. Анна плакала...
...
Дождь усиливался. Безжалостно расправляясь с осенней листвой, дул сильный северный ветер. Капли дождя, отчаянно летящие вниз, с шумом разбивались в брызги о карниз огромного окна. Анна не шевелилась и, казалось, не дышала. Она чувствовала, как бьется ее сердце, и только поэтому знала, что еще жива.
- Анна… - снова произнес он, теперь уже тихо и безнадежно.
Не получив ответа, он обречённо опустил руки. Его взгляд потух, хотя мгновение назад в нем светилась пусть и слабая, но надежда. Надежда на то, что все еще поправимо и может быть…
Он знал, что она знает, что она все понимает, и оттого чувствовал себя еще более виноватым, чем прежде.
Охваченный порывом нежности, похожей скорее на жалость, подобную которой испытывает ребёнок, отыскавший в куче хлама свою старую, любимую, но уже непоправимо испорченную им же самим игрушку, он захотел обнять её. Прижать к своему сердцу...
 - Отпусти, - умоляя произнесла Анна, опередив его.
...
- Прости, - глухо произнес он, помедлив, и тут же устремился к выходу.
Решительными шагами он направился к двери и вдруг...
Анна услышала звук удаляющихся шагов и ... Она обернулась. Их взгляды встретились, как это было при первой встрече и в них отразилось всё.
 Они обречены. Они поняли это оба. Поняли в это самое мгновение, в котором промелькнула вся их жизнь, яркая, неповторимая и утраченная...
Утраченная навеки...