Восьмая. Про рыцаря, который любил поговорить

Один рыцарь был очень разговорчивый. С самого детства. Как только родился, сразу же и заговорил. Ну, позавтракал сначала, конечно, и тут же сказал «ма-ма». Мама его так обрадовалась, что от рассеянности сразу накормила его второй раз. Ребёнок был с хорошей наследственностью, очень сообразительный, тут же понял, что при хорошо подвешенном языке можно получить двойную порцию удовольствия, и буквально на следующий день уже говорил и «па-па» и «ба-ба» и «бла-бла-бла», а через неделю уже и «эль пуэбло унида хама сэра венсида, ке барбаридад». В рыцарской школе он всё время опаздывал с перемены на урок, потому что рассказывал в туалете молодым рыцарям страшные истории. Про девочек. Поэтому на урок его часто не пускали, и он шёл обратно и рассказывал страшные истории охранному дозору на крыльце, на свежем воздухе. Про мальчиков. А после школы рассказывал девочкам страшные истории про охранный дозор. Поэтому с самого детства он не курил, ведь у него всё время был занят рот. В результате вырос рыцарь ужасно здоровенький, и знатные дамы очень любили его не только слушать, но и рассматривать, несмотря на его довольно посредственное рыцарское образование. Знатные дамы очень любят рыцарей, которые могут с ними поговорить. И ещё – здоровеньких. А уж когда это всё вместе, так просто ужас как любят. Даже рыцарское образование оказывается уже не так важно. А то вокруг, как на грех, если какие здоровенькие попадутся, то обязательно не очень разговорчивые, и даже «вылавировали» не могут выговорить, только доходят до «вы лав», и потом тут же про блины. Ну, и про всё такое круглое и мягкое. А если какие разговорчивые, так их разок обнимешь покрепче – и всё, готово дело. Сразу хлоп – и лежат не шевелятся. Тут же и засыпают. Хилые нынче рыцари пошли, не привычные обниматься с порядочными знатными дамами. Я имею в виду – которые сильно разговорчивые. У них, видно, все силы в язык уходят.
Ну так вот, а наш-то был – орёл. Его однажды сарацины пытались захватить в плен, поймав как-то в чистом поле целым отрядом. Так он их сначала половину мечом перебил, а потом, когда меч сломался, оставшимся начал рассказывать, какой хороший это был меч, кто, когда и как его сделал и из чего, сколько раз он ему спас жизнь, как он его любил, как чистил по утрам зубной пастой для особо чувствительных зубов, а потом настала ночь, и сарацины уснули, не дождавшись конца рассказа. Так и ускакал от них.
Король ему за этот подвиг разрешил добавить в герб символ трещотки. Так что если увидите герб с трещоткой – это потомки того рыцаря.
Ну и принесло этого рыцаря однажды в Брест участвовать в турнире за отвалившийся каблук туфельки Принцессы. Брест вы,конечно, знаете, это у нас в Бретани. Каблук был большой, сантиметров десять. Рыцарей тут же понаехало – как тараканов на ночной кисель из ревеня. Так вечером в таверне он уморил их всех анекдотами про чукчей так, что них к утру глаза повылезали на лоб и пресс разболелся от смеха. Естественно, наутро первого дня турнира покосил их всех сонных, как одуванчики на даче у бабушки. Пошёл сразу представляться Принцессе Бретанской и целовать её маленькие пальчики. Понравился ей, конечно, она и говорит: «Вот это рыцарь клёвый, мне нравится, не то, что остальные, уроды!». И спрашивает его: «Кто вы, уважаемый рыцарь, откуда и как вас зовут?» Вы чувствуете? Целых три вопроса. Ну, его и завело. Рыцарь-то был разговорчивый.
«Уважаемая Принцесса!» - говорит. «Мой прадедушка был пятнадцатым младшим сыном короля Шампаньского, поэтому он ещё в молодости отправился в путешествие на Восток, чтобы раздобыть себе подходящее королевство, так как на Востоке очень много совершенно свободной земли, особенно за Уральскими горами. Однако, ему совершенно не удалось добраться не то, что до Урала, но даже до Набережных Челнов, потому что ещё в Варшаве его конь споткнулся об мешок со сменной обувью, который уронила на улице одна девочка с голубыми глазами, которая училась в это время в 11-ом классе Спецдамской школы, которая уже успела дойти к этому времени до конца улицы, но услышала страшный шум от падающего рыцаря, который был в полных боевых доспехах, и тут же прибежала обратно и стала его поднимать, но ей этого не удалось, потому что прадедушка был очень тяжёлый, и она позвала своих бабушку и дедушку, которые оказались польским королём и королевой, а они, конечно, тоже не смогли его поднять, но зато сразу удивились, когда это их внучка успела познакомиться с настоящим иноземным рыцарем, и на всякий случай решили с ним познакомиться поближе, позвали грузчиков, погрузили его на тележку и пригласили к себе на ужин, который был таким вкусным и обильным, что затянулся на всю ночь, а наутро прадедушка сделал предложение руки и сердца этой девочке, потому что он ему очень понравились кнедлики со сметаной, которые она делала собственными нежными пальчиками. У них родилась моя любимая бабушка со стороны мамы. А мой дедушка…»
Надо сказать, что на этом месте Принцесса махнула рукой, покачала головой и сказала: «Пожалуй, я передумала! Нельзя ли казнить этого рыцаря?». Дело в том, что, во-первых, она всё ещё любила передумывать (изредка, конечно), а, во-вторых, конечно, не ожидала такого длительного и устойчивого эффекта от совершенно невинного вопроса. И при этом она уже довольно сильно опаздывала на чтение вечерней сказки про трёх Зачарованных Знатных Дам, которую читали каждый вечер под окном на Шестом канале, если считать от главных ворот вправо. А опаздывыать принцессы, как известно, не любят. Всё-таки они не какие-нибудь простые Знатные Дамы, а будущие королевы!
Ну, казнить такого разговорчивого им, конечно, не удалось, но зато его отправили на Второй канал объявлять по вечерам выступления и изображать неуёмную радость, когда в лодках под окнами Принцессы барды и менестрели пели ей диферамбы. Особенно по субботам. И даже платили ему неплохо за это. И даже больше, чем некоторым рыцарям. Но разве это работа для уважающего себя героя? И потом – дамы дамами, а вот Принцессы ему уже было не видать, как своих ушей. Только один каблук.
Так... сказку про молчаливого рыцаря вы уже слышали. Что тут можно ещё добавить? Если вам нравится общество Знатных Дам, то красиво говорить научиться, конечно, стоит. А вот если нужна Принцесса – то тут уже надо думать. Лучше всего – головой. А много говорить вовсе и не обязательно. По крайней мере – при всех.