Улетели листья с тополей

Улетели листья с тополей
       (...садись на пенёк)

А ещё вчера Корнил улыбался… Вино вчера ему попало на пиво и – О, Боже! Фу! Какая же это пошлость, какая гадость…
С самого утра Корнила жестоко мучили душевные терзания. Он помнил, что зачем-то звонил своему начальнику и на свою голову дозвонился, а вот что он ему говорил – в упор не помнил, от чего его сильно коробило. Ох, многое бы он сейчас отдал за то, что бы вчера этот сеанс связи не состоялся ни при каких условиях. Потерялся бы по пьянке сотовый телефон, сел бы на нём аккумулятор, завалилась бы от ветра сотовая вышка, или же на ней просто пропало напряжение, или же что-нибудь на ней там заглючило. Но, как говорится, не заклинит автомат, так рванёт граната! На связи вчера всё было нормально!
- У… язви бы его в душу! Кхе, кхе… – подавился Корнил сухой макарониной.
Корнил на недельку уехал к дальним родственникам в деревню, оторвался от жены, вышел из-под контроля, и вот оно - следствие… С утра дикая, саднящая головная боль. Но, не смотря на неё, с утра он сидел и опять продувал макароны. Корнил очень любил макароны, но боялся, что в них может застрять таракан, поэтому всегда их продувал, и сейчас он был занят этим занятием. Между делом Корнил почитывал книгу, в которой совершенно неожиданно для себя столкнулся с такой непролазной бесталантливостью. В этой книге было столько позёрства и фиглярства, которого он просто не выносил…
Перед продувкой очередной макаронины Корнил сильно набрал воздух в лёгкие… И, ой блиннн! Резкий приступ головной боли заставил его погрузиться в гнусные воспоминания. Вчера после пятой бутылки пива ему в общем-то было ещё хорошо… Потом черти принесли этого соседа с его проклятым наилевейшим палёным портвейном. Кровеносные сосуды в мозгу и так уже были сильно расширены алкоголем, а тут портвешек, сосуды расширились ещё больше, по ним лавиной попёр кислород, от переизбытка которого мозг стал просто захлёбываться, координация движения потерялась, за ней тут же сдала координация мысли, не верные суждения, неправильные решения, и вот он родимый… провал в памяти. Итог - утром полная деморализация настроения, как у диарейного бойца перед боем.

- Ааааа…! Да гори оно, всё, синим огнём… - бросил Корнил очередную макаронину. - И что же мне это вчера в голову лезло…? Попугаю хотел клюв напильником подпилить, да благо напильника не нашел… - в ужасе содрогнулся Корнил, от чего его всего передёрнуло к великой радости попугая, который довольно захлопал крыльями.
Проклятый зуб мудрости ещё с вечера поднывал… А сосед – Портвешком его, говорит, портвешком… Дурак! В итоге зуб так и остался болеть, а что он вчера своему начальнику наговорил – он так и не вспомнил...
- Намолол я вчерась наверное всякую ерунду, наверное всё ему высказал, всё что думаю… И зачем только люди эти проклятые телефоны придумали, вечно тянет с них позвонить…? Да и начальник сам дурак, совесть совсем потерял, работает как ломовая лошадь и нас так же пахать заставляет.

С досады во рту у Корнила хрустнула очередная макаронина, он стал выплёвывать на ладошки её остатки и тут к своему большому ужасу обнаружил, что вместе с кусочками макаронины на ладошке оказалась добрая половина зуба, как он потом языком выяснил, того самого, зуба мудрости, который ещё с вечера так предательски поднывал. Корнил даже не успел ничего сообразить, как к головной боли добавилась ещё и зубная, которая стала с каждой секундой страшно усиливаться. Он ещё не много посидел в сумасшедшей задумчивости, но тут – адская зубная боль его страшно воспламенила. Она ветром сорвала его с табуретки и пробкой выстрелила из дома в поисках стоматолога. Корнил страшно боялся зубной боли, а ещё страшнее - он боялся врача! Но выхода у него не было, обе боли, и зубная и головная жутко дополняя друг друга, перемешались в его сознании и задали ему такого дрозда, от чего у него даже за ушами вспотело.
- Во! Попал! Подгоняемый страшными муками семенил он по трассе в сторону райцентра, до которого было целых семнадцать вёрст.
- Авось попадётся трактор или попутка, авось меня подберут, авось доеду… - лихорадочно вертелись мысли в его горячей больной голове.

Он шел, наступившая золотая осень уже вовсю разбросалась своей красой, до которой Корнилу сейчас совсем не было никакого дела, как-то не до осенней красоты ему было…
В сторону райцентра он отмахал уже порядком, но ни попутки, ни трактора, ни лошади в душеспасительную сторону так и не подвернулось, вероятнее всего потому, что сегодня с утра было праздничное воскресенье.
- Как же я о воскресенье раньше дубинушка не подумал…? Ведь у врача сегодня, наверное, выходной?
Дикая боль больше думать ему не давала, она гнала и гнала его к врачу прямо сейчас, в этот праздничный выходной день. Адская боль его просто выкорчевывала изнутри, она его всего линчевала и выворачивала. Он всё бы сейчас сделал, что бы избавиться от этой зубной боли, отдал бы миллион долларов, если бы они у него были, набил морду кому-нибудь, предал Родину, всё что угодно, лишь бы избавиться от неё проклятой.

За поворотом Корнилу предстало интересное зрелище, он увидел милицейскую патрульную машину одиноко стоящую возле пруда и двух милиционеров, увлеченно шурующих в воде длиннющими палками. Корнил подошел к ним и стал спрашивать, не подвезут ли они его да райцентра.
- Отвяжись! – недружелюбно буркнул ему один из милиционеров, продолжая шурудить палкой в пруду.
Корнил остановился и принялся с интересом наблюдать за их осторожными действиями.
- Да где он зараза, вроде туда упал, а вроде бы нет…? - досадно переговаривались между собой милиционеры, продолжая шарить палками по дну озера.
Страшная боль затмевала сознание Корнила, но он таки продолжал надеяться, что те чего-то там быстро найдут и непременно подбросят его до райцентра.
- Мужики, скажите, а чего вы там ищите? Клад, что ли? Хотите, достану, я морж, мне нырять в холодную воду не привыкать, только вы меня, пожалуйста, подвезите Христа ради, зуб меня сильно достал, сил терпеть больше нету… - от безысходности взмолился Корнил, предлагая свои услуги.
- Да автомат мы тут обронили… - перестав шарить палками, уставились на него милиционеры.
- О, Господи… Да как же это так у вас получилось? – спешно раздевался Корнил.
- Да вот… как-то так получилось…
В ледяной воде, которая уже стала покрываться тоненьким ледком Корнилу показалось, стало чуточку легче, холод, который обдал его тело, сбил тот пожар, которым он горел от дикой зубной боли. Но всё равно, от этого на душе ему легче не стало. Это был настоящий экстрим, с адской болью в ледяной воде. Корнилу было лихо. Он нырял и шарил по дну руками в поисках автомата, а милиционеры с берега тем временем давали ценные указания:
- Правее бери, левее… Там он должен быть, там окаянный… Нам в милиции без автомата никак нельзя появляться, нам голову без него оторвут, без него нас в тюрягу посадят… Ищи родной, давай, ныряй! Найди нам оружие, спаси нас…
И Корнил нырял перебирая руками грязный придонный ил. Из пруда он вытащил кучу разного хлама и прочей дребедени, но заветного автомата Калашникова там пока обнаружено не было. И вот голым занырнув в ледяную воду в последний раз он таки наткнулся на что-то похожее, он это что-то схватил и вынырнул… с автоматом.
- Ураааа! – радостно закричали милиционеры. - А теперь осторожненько греби к нам и смотри там ничего не передёргивай и не нажимай, а мы ща тебя мигом доставим к врачу.
- А вот те раз! – довольно ликовал один из милиционеров.
- А вот те двести… - радостно вторил ему другой.

Корнил наспех оделся, сел в машину, но, сколько он не спрашивал стражей порядка, как они умудрились утопить автомат да ещё так далеко от берега, те угрюмо хранили молчание. Наверное, это была страшная служебная тайна. Милицейская машина на запредельных скоростях весело летела над асфальтом в райцентр, а красивый осенний пейзаж на такой скорости просто сливался в сплошную желто-красную массу. Стрелка спидометра перевалила за 175…
- Вот это да! – подумал про себя Корнил, до селе ещё не ходивший на таких скоростях, что сильно добавляло ему остроты в жизни.
А зубная боль там временем всё сильнее и сильнее доставала Корнила доведя его до лихоманки. Судьба вообще-то не раз жалила его крапивою, но что бы так сильно… до помутнения сознания, до заскока, до закатывания шариков за ролики…
На заднем сиденье Корнил опустил стекло, открыл рот и высунул голову. Напор ветра разрывал рот обдувая больной зуб, от чего острая боль, как показалось Корнилу немножко утихала.
- Ща мы тебя доставим, спаситель ты наш и благодетель, ща всё сделаем и организуем. Делов-то зуб выдрать, это тебе не автомат доставать… - подруливал к дому местного врача стоматолога водитель милиционер. - Шел бы ты к нам в милицию, нам такие люди нужны, что бы в огонь и ледяную воду… за автоматом – продолжал по капле сливать воду из ствола автомата милиционер на переднем сиденье. - Мы ща мигом всё тут организуем…
Милицейская машина, подняв кучу пыли с сиреной резко остановилась у дома стоматолога. Во дворе протяжно завыла собаня, на крыльцо выскочил перепуганный мужик.
- Где стоматологиня? – бросил ему страж водитель.
- Дык, вот, они… она… - вдруг подавился и закашлялся насмерть перепуганный мужик.
- Тебя спрашивают – Где…?! А ты телишься как корова… Иде она мать твою перемать?! Отвечай в скорости! У нас человек с острой болью! Того и гляди, концы отдаст! Где она?!!
- Дык… в поле кортоху подбирает, всё времени у неё не было, на усадьбе анадысь под Ольховкой… - с испариной на лбу протянул насмерть перепуганный мужик, протягивая руку в сторону Ольховки, от такого визита разом перебрав все грехи в своей голове.
Машина с сиреной резко сорвалась с места и помчалась в сторону Ольховской усадьбы. До усадьбы короли дороги долетели быстро, как молния.
- Вон она! Дуй к ней! – бросили милиционеры.

Корнил не решительно открыл двери… и виновато поплёлся к усталой женщине терпеливо подбиравшей картошку.
- Что, с острой болью…? – поставив ведёрко на землю, спросила его женщина в телогрейке, по виду которой никогда бы нельзя было подумать, что она врач стоматолог.
- Угу… - держась за щеку, в ответ молча кивнул Корнил.
- Ну, пойдёмте тогда со мной на опушку леса, там есть родничок, я там руки помою… - подняла с земли нехитрый свёрток женщина, и Корнил, утопая ногами в рыхлой земле, уныло поплёлся за ней.
Попутно зачем-то он взял мешок за шиворот, попробовал его вес на руку и тут же поставил.
- Не помирайте с ненавистью в душе – вдруг обернулась к нему врач. - Щазззз мы всё вам поправим…
До опушки леса идти было ещё порядком, Корнил шагал и удивлялся местному деревенскому наречию – Щазззз, ща… мы всё сделаем… - как-то забавляли его эти слова.
- Во-о-он тамочки есть удобный пенёк, садитесь на него, а я ща, только руки обмою, кресла, извините ли, у меня с собой нету.
Корнил нашел искомый пенёк, устроился на нём поудобнее и, широко открыв рот, принялся терпеливо ждать доктора.

Врач скоро пришла, положила на пожухшую траву нехитрый свёрток и стала его разворачивать. В свёртке, в марлечке был завёрнут самый минимум для решения зубных проблем. Пара шприцов, разные инструменты, страшные щипцы, маленькая бутылочка с медицинским спиртом и вата.
- Какой зуб болит? – ласково спросила его женщина.
- Му-му-мумудрости, вверху слева – промычал клиент на пеньке. - Доктор, только вы, пожалуйста, вы… - воткнула шприц врач, так и не дав Корнилу договорить.
Женщина умело обхватила его за голову…
- Доктор, вы, вы там, только… Аааа! Аааааааа!!! Ой, бля…!!! Ыыыы!!! Ррррыыыыы!!! – больше для острастки рыкнул Корнил, от чего с тополей вместе с птицами слетели последние листья.
- Уууть… - и это было всё, что он успел ощутить.
- Ну, вот и всё, руки-то от пенька отпустите, а то вы его выдерите с корнями, на чем я тогда буду других лечить – вежливо улыбнулась доктор.

Дикая боль у Корнила прошла, и камни, нет – горы камней свалились с его с плеч, они стали падать в какую-то совершенно невидимую пропасть. Корнил тяжело и облегченно вздохнул, вытер со лба пот, от чего у него на душе стало намного теплее.
Врач сунула ему в рот ватку со спиртом. Ватка на вкус оказалась – синяя… А до этого Корнил как-то и не замечал, что вкус может иметь цвет…?
Он любезно поблагодарил докторшу, встал с пенька и пошел в сторону милицейской машины, в которой его уже заждались довольные милиционеры. Возле машины он остановился и серьёзно задумался…
- Вот так! Боли нет, а автомат – есть. Забавно это как-то так, получается! Автомат – есть, а боли нет, и листьев на деревьях уже тоже нет. А до этого он как-то и не замечал, что листья с тополей уже давно облетели…

Андрей Днепровский - Безбашенный.

20 октября 2006г