И жить, и чувствовать, и плакать

Comment se fait- il qu’il y ait sur la terre
Une femme seule dsspre? (1)
 Мишле.
 
La mort sera ma suprme protestation
contre un monde de larme et de sang… (2)
 Albert Camus.



Осень. Вечер. Старый бревенчатый дом на окраине города. Он совсем не красив, не ярок. Он сер и уныл. На окнах нет ни занавесок, ни цветов. Одна лишь кошка, такая же серая, такая же унылая. Старая, уставшая от своей монотонной жизни кошка. Она, собрав последние силы, вылизывает себя, нежась в лучах холодного осеннего солнца. На скамейке около дома сидит женщина. Старая женщина. Она ничего не делает, просто сидит, смотря вдаль.
Ее фигура напоминает очертания лебедя: скрюченная спина, покатые плечи. Руки, казалось, высохли с годами, стали похожи на жесткие прутья. Лицо избороздили многочисленные морщины: большие и маленькие, глубокие и чуть заметные. Щеки впали, стали похожи на осевшие могилы. Губы ссохлись и полопались. Короткие волосы не стелились ковром, покрывая ее большую, неуклюжую голову, а были выдерганы клочками. Верхние веки поникли и свисали над глазами, подобно ветвям плакучей ивы, склонившимся к холодной воде, из-под которой пробивался чуть заметный, тусклый, почти угасший свет ее глаз.
Она сидела, сдвинув колени. Смотрела вдаль, сквозь череду “лысых деревьев”, за которыми виднелось ее прошлое, окаймленное кровавым закатом.
Она размышляла. О чем? Что она сделала? Она обманула всех, предала всех. Она стала одинокой. Одинокой и абсолютно свободной. Она считала предательство наивысшей степенью свободы, но она ошибалась.
Никогда ты не будешь свободна! Никогда ты не будешь одинока! Даже тогда, когда ты одна, ты не одна. Ты наедине с самой собой. Со своими мыслями, чувствами. Которые наполняют душу, забиваются в нее до отказа, во все ее уголки, во все ее щелки. Порой это мешает жить, мешает дышать. Собственные мысли мешают думать. Они переполняют тело и сочатся наружу слезинками на ресницах, влажностью под глазами, стекают по шее вниз к груди, лаская ключицы, омывая их своей соленой влагой, которая впитывается обратно. Плюнь в лицо тому, кто скажет, что ты проливаешь свои слезы напрасно, что ты теряешь свои чувства! Нет! Все возвращается. Все возвращается и ты плачешь снова и снова, не теряя ни мыслей, ни чувств. Ты остаешься зависимой от них. Ты теряешь свою свободу. Лишь мертвые обладают полной свободой. Они свободны от мыслей, чувств, ощущений. Это одиночество, эту ценную свободу они получили бесплатно, никого не предав.
Раскаяние – это предательство себя самим собой, самооскорбление. Она раскаялась, предала себя и освободила обманутых ею от туманной дымки лжи, лицемерия и жестокости, витавшей в воздухе и затмевавшей глаза. Она сдернула с них пелену обмана, которой они были укутаны раньше. Раскаяние страшило ее, она не хотела сознавать, что одиночество – это не свобода, а отрешение от реального мира. Она поняла, что лучше быть запачканной чувствами, чем быть свободной и одинокой. Она поняла это, но было уже слишком поздно. Она сама сплела себе этот кокон. Кокон одиночества, лжи и предательства. Она осталась одна. Наедине со своими мыслями, чувствами, со своей болью, которая переполняла ее, которой не было места внутри, которая сочилась слезинками, сбегающими вниз ручейками, пачкающими шею потоками чувств. Но она
хотела больше отмываться от них. Она хотела быть грязной, запачканной, липкой и
источающей запах разврата и похоти, запах чувств, мыслей, переживаний. Но она была настолько стара, изрыта траншеями морщин, в которых догнивали останки ее прежних
 ощущений, что новым, живым, непорочным чувствам не было места на ее теле и в ее душе. Одинокая, заброшенная, преданная самой собой она была обречена умереть в изгнании, в которое она сама себя впустила.
Она встала с серой скамейки, зашла в свой серый дом, задернула серые шторы и легла на серую кровать. Ее глаза смотрели в потолок. Бессмысленный взгляд ее серых, бездонных глаз померк навсегда, унося с собой надежду на то, что можно жить и чувствовать, и плакать.


1. Как это могло случиться, что на свете живет такая одинокая отчаявшаяся женщина?
2. Смерть будет моим наивысшим протестом миру слез и крови…

15.11.2001г