Явленье Карменситы

 ПОРТРЕТ АКТЕРА-СОВРЕМЕННИКА.

 






 « Как океан меняет цвет,
Когда в нагроможденной туче
Вдруг полыхнет
Мигнувший свет,-
Так сердце под грозой певучей
Меняет строй, боясь вздохнуть,
И кровь бросается в ланиты,
И слезы счастья душат грудь
Перед явленьем
Карменситы»
(А.Блок)



Казалось, после М.Плисецкой ни одна балерина не рискнет украсить свой репертуар партией Кармен. Но в ноябре 2005 года, как раз к юбилею Майи Михайловны, Большой театр возобновил знаменитый балет, а в роли роковой цыганки не побоялась выступить молодая прима театра Светлана Захарова.
 Захарова, ученица Киевского хореографического училища, приехав в Петербург в 1995году на конкурс «Ваганова –Prix» и блестяще станцевав свою конкурсную программу, была принята в Академию русского балета им. А.Я.Вагановой, на последний курс. Имея за плечами хорошую базу основных классов, Захарова, попав в Академию, что называется, «сняла сливки» технического мастерства у педагога школы Е.Евтеевой, и уже тогда замеченная как профессионалами так и любителями, выпустилась из школы в 1996 году, став артисткой балета Мариинского театра.
Казалось бы, внешность стопроцентной лирической героини - открытый, чистый лоб; большие, лучистые глаза; губы тронутые по-детски искренней улыбкой - должна была удержать балерину в рамках лирико-драматических партий. Конечно Жизель, конечно Аврора, конечно Мария, но уж никак не Китри и ей подобные озорные кокетки-заводилы. Но и эта вихревая партия покорилась молодой исполнительнице.
Однако, как можно было ожидать, творческая портретная галерея Захаровой, не спешила пополняться изображениями балерины в подобных ролях. Умножали коллекцию Захаровой все больше акварельные портреты героинь бессюжетных балетов : Солистка в «Серенаде» Баланчина; Балерина в «Этюдах» Ландера; вновь Солистка, только на этот раз в «Симфонии до мажор» Баланчина.
Способствовали увеличению партий сугубо дансантного характера и уникальные физические возможности Захаровой. Очевидно, сама Природа решила, что эту девочку она предназначит для балета. И как фея Сирени из волшебной сказки наградила новорожденную всеми качествами необходимыми для того чтобы блистать на сценах лучших театров.
Ни о чем не забыла добрая фея, ни о безупречной линии ноги с узким коленом и огромным «подъемом»; ни о несравненных пропорциях тела; ни о роскошном «шаге»; ни о длинной шее, увенчанной хорошенькой головкой. «Все в ней гармония, все диво» - уже одно созерцание балерины рождает эстетическое наслаждение. Подобное удовольствие испытываешь в картинной галерее рассматривая безупречные, в лаконизме своего высказывания, мраморные скульптуры Родена. В них нет ничего лишнего, изгибы тел завораживающе прекрасны, замысел творца прост и ясен. Так и Захарова, счастливая крестница Природы, словно точеная статуэтка из белого мрамора, чарует правильностью форм.
Именно таких исполнительниц требует сама сущность бессюжетного балета, где все построено на сплетении музыки, хореографии и красоты человеческой природы. И «Шопениана» М.Фокина и «Бриллианты» Баланчина, как и многие другие балеты мастера, живут женским началом, подпитываются женской красотой и пластикой. Оттого Захарова, словно ожившая мечта эстета, стала одной из лучших исполнительниц бессюжетных балетных поэм о Красоте.
Но «выпевание» струнами своего инструмента одних и тех же хореографических текстов, пусть гениальных балетов, наскучило Захаровой. Перетанцевав все партии классического репертуара Мариинского театра, завоевав не одну награду – Захарова лауреат Международного конкурса «Ваганова – Prix» (1995), лауреат премий «Золотой софит» (1998) и «Золотая маска» (1999, 2000)- она неожиданно покидает Мариинский и становится прима-балериной Большого театра.
Известно вечное соперничество двух лучших театров страны и недоброжелатели Захаровой, вспоминая другую «эмигрантку» А.Волочкову, стали ждать неотвратимой творческой деградации балерины. Но, вероятно, мотивы, заставившие покинуть театр и своих педагогов, у балерин были разные и Захарова, скорее, приобрела нежели потеряла. Работая с Л.Семенякой, в прошлом одной из лучших танцовщиц Большого театра, балерина отточила технику до головокружительного блеска. Одно из наиболее эффектных движений классического танца - фуэте, которое Захарова, конечно, исполняла и в Петербурге - насытилось у нее теперь московским динамизмом. При этом движение по своему графическому абрису осталось чисто петербургским, то есть без некой расхлябанности присущей москвичам.
Переставшая, было, пополняться в Петербурге галерея танцовщицы в Москве, сохраняя в неприкосновенности все приобретенные шедевры, запестрела новыми портретами, написанными хореографами специально для балерины.
Одной из последних премьер Захаровой стала партия Кармен в одноименном балете кубинского хореографа А.Алонсо. На сцене Большого театра был показан вариант поставленный балетмейстером, после московской премьеры 1967года с М.Плисецкой, у себя на родине для Национального балета Кубы в том же году. Более сложный, технически усовершенствованный западный вариант, как нельзя лучше соответствовал физическим возможностям балерины. Но актерская сторона роли, многими скептиками, вспоминающими царившую на сцене в апреле 1967 года М.Плисецкую, подвергалась сомнению. Молодую балерину вступившую в творческий диалог с харизматичной предшественницей не испугало ни мнение скептиков, ни триумфальный успех прошлого спектакля, который после премьеры называли не иначе как балетом только для Плисецкой, но собственно таковым он и был.
Но Захарова удивила всех, и видимо далеко не в последний раз, тем, что и не думала ни подражать, ни уж тем более копировать царственную повадку Плисецкой. Она рассказала историю своей Кармен, рассказала без внутреннего напряжения и противоречия, она, как и ее героиня в жизни, была на сцене самой собой.
Цыганка Захаровой нравом и манерами больше напоминала «чертовку Кармен» П.Мериме, нежели королевоподобная Плисецкая.
Тогда, в 1967году в наглухо закрытом «железным занавесом» Советском союзе, Плисецкая под занавесом большого театра танцевала балет о себе, о свободе, о жизни без лицемерия… Протянутая ее героине маска, тогда, означала только одно: «Будь как все, будь такой же серой и лживой». Но Плисецкая не хотела лгать и притворяться ни в жизни, ни в искусстве - оттого балет наполнялся далеко не сценическим пафосом. Сцену Большого театра Плисецкая вместе с художником Б.Мессерером превратила в арену, на которой ее танец «звучал» как манифест о свободе - творческой, духовной, душевной…
Любовный треугольник: Кармен, Хосе, Тореро – был не так важен, хотя и те дуэты, которые были у Кармен - Плисецкой с героями, сочли слишком откровенными.
Нынешнему зрителю хореография Алонсо не кажется чрезмерно эротичной. А такой давно используемый балетным театром сюжетный ход, как любовный треугольник, принимает на себя в современном спектакле основную смысловую нагрузку. Дуэты выглядят вполне пристойными, и Захарова в них чудо как хороша. Раскрепощенная без вульгарности она превращала любое соприкосновение с партнерами в захватывающую игру, в опасное противоборство характеров и темпераментов.
В сольных же высказываниях балерина просто упивалась танцем. Дерзкое веселье и радостная смелость Кармен в начале спектакля завораживали. Горесть и сомнения героини в конце заставляли сопереживать.
Кармен Захаровой – молодая девушка, которая хочет жить и любить, но еще Пушкин напоминал нам, потомкам, о том, что «нет защиты от судеб».
И она - красивая, страстная, азартная не ушла от нее.
 Кульминацией спектакля была и остается смерть Кармен.
Когда нож впивался в сердце Кармен Плисецкой, выпрямляясь, она вновь на мгновение становилась в позу Королевы – Кармен, той Кармен, что «всегда будет свободной». Продержавшись миг как ни в чем не бывало, она падала бездыханной на руки Хосе.
Ком застревает в горле и теперь, 40 лет спустя, когда смотришь кадры кинопленки, а какое душевное потрясение испытали зрители смотревшие премьерный спектакль, совсем не сложно представить, если учесть, что видеопленка не доносит и половины эмоционального заряда спектакля.
Смерть Кармен Захаровой – смерть юного существа, смерть девушки, которая любила жизнь и хотела быть счастливой. Но несмотря на все искренне отыгранные балериной эмоции - это была смерть сценическая, после которой актеры встают и выходят на поклоны, стирая с костюмов остатки «клюквенного сока».
У Плисецкой, смерть была куда «реальней», в силу ли жизненного опыта, в силу ли политической ситуации в стране и протеста против нее балерины, не забудем и про мощнейший талант танцовщицы, который, конечно, являлся той основой, на которую следует нанизать все вышесказанное.
Кармен Захаровой, по выражению самой балерины, другая. Она моложе, легкомысленнее, кокетливее, поэтому и смерть ее сродни гибели заигравшегося с огнем мотылька.
С момента рождения «Кармен» прошло 160 лет, но новелла П.Мериме не только не устаревает, а с каждым новым веком становится все современнее. Сюжет о неистовой цыганке также манит, зовет и дразнит художников. А нам - зрителям, читателям, созерцателям по-прежнему дарит немало прекрасных мгновений.
Уверенность в том, что и Светлана Захарова, талантливая, молодая балерина, подарит нам огромное количество именно таких мгновений после спектакля «Кармен» только укрепилась. В балерине есть творческая смелость, жажда экспериментировать, а это верный признак интересной актерской судьбы!