В окружении

***

Элон закрылся своим бронзовым щитом. Лошадь встрепенулась, поднялась на задние лапы и грудью легла в лес пик. Элон выхватил из-за спины свой спадон, встал на стременах и размахнувшись выпустил его из рук: тяжёлый длинный меч крутясь пролетел сквозь строй копейщиков и со свистом пронёсся меж головой и шеей целящего в Элона лучника. Лошадь продолжала покоиться да древках пик. Вокруг снова сужалась толпа врагов. Элон оторвал вожжи и, хлестанув копейщика по пальцам, выхватил древко. Взобрался на шею своего мёртвого коня, упёрся палкой в землю и перемахнул передовой строй врагов. Но на середине прыжка шест-копьё переломился и Элон рухнул на десятки острых лезвий. Враги рассыпались в стороны, сбросив тело героя на землю. Пятеро здоровых огров в шерстяных рубахах со стальными кольцами на шее, окружили полумёртвого воина. Элон лежал лицом в холодной грязи и готовился встретить Мандоса.

***

-Хорошо быть лучником, скажу я тебе. Знай себе отступай да пускай стрелы.
-Но они и сражаются тоже – им дают боевые ножи.
-Их дают не за этим. Такими ножами невозможно сражаться. Это чтобы, если враги окружат, убить себя.
-Ты можешь дать и мне такой же? – спросил Элон.

***

Элон вспомнил свой разговор с лучником, наткнувшись в грязи ладонью на рукоять изогнутого кинжала. Огры заметив движение начали осторожно приближаться. Рождённый Элоном, наречённый Гиор-Гэлад стоял теперь у порога. Вступи за него он остался бы легендой. Пойдя на попятную, всё равно мог бы найти смерть, но осрамиться. Как и подобает, для столь тяжёлого выбора у воина было очень мало времени. Кольцо врагов вокруг продолжало сжиматься. Элон встал с колен и приготовил кинжал. Огры остановились: ещё свежа была легенда о великом воине, чтобы не бояться даже и бесполезного, но ножа в его руках.
Внезапно землю под ногами сотряс ритм конного бега. Вражеский строй заволновался. Справа от Элона просвистело лезвие, голова огра с хрустом слетела с плеч. Конница проделала в рядах неприятеля широкую борозду и понеслась дальше. Элон понял, что это провидение спасает его. Он выставил вперёд руку с кинжалам, приготовившись сломать его о тело первого бросившегося врага. Быстро вертясь вокруг себя, чтобы не пропустить удара, Элон пошёл по проложенной конниками тропе в свой стан. Немногие помогали раненым, остальные дикими глазами уставились на него. Уже в самом конце пути один вражеский воин сзади бросился на Элона. Тот успел резко развернуться и наугад ударил ножом. Лезвие осталось в печени глупца. Элон выбросил рукоять. Он уже вышел из вражеских рядов и был на нейтральной территории. Недолго ещё Элон пятился, расставив пальцы, готовый вцепиться ими в чужую плоть. Отодвинувшись на безопасное расстояние от свалился без чувств.
***

-Тебя подобрали на пограничье. Повезло, - сообщил Асун-Самирон.
Продержалась некоторая пауза и он, поднявшись со стула, наконец, обнял лежащего в постели друга.
-Знаешь, - начал Элон, - мне опять снился он. Мой боевой друг, который сейчас втаптывают в грязь сотни вражеских сапог.
-Ну, Гэлад, ты даёшь. Едва жив, а заботишься о каком-то мече, - усмехнулся Самирон.
-Я серьёзно. Это не просто меч – это Айзист…
-Значит мне суждено потерять друга, - с грустью заключил Самирон. – Но пока ты ещё жив, я хотел бы вывести тебя на воздух.
Он собрался помочь другу встать, но Элон сделал это сам – не хотел показывать свою слабость: «Вот видишь, хоть завтра в бой». И всё же потом опёрся на Самирона. Они вышли из шатра на свежий воздух. Стоял вечер. У палаток горели костры, сверкали доспехи. «Я прямо отсюда чувствую его» - прошептал Элон, поведя в воздухе ладонью, будто касаясь чего-то. На ладонь упала капля; звёзды были затянуты тучами. «Ох уж сомневаюсь, - ответил Самирон, глядя на какое-то копошение вдалеке. – Мы на десятой линии». – «Так на первых пяти вообще дольше десяти минут не живут» - ответил Элон.
Внезапно один за другим в нескольких местах погасли костры, раздался шорох осыпающейся земли. Элон вздрогнул. Где-то прокричали: «Это подкоп!» - «Скорее за оружием» - бросил Самирон и побежал в шатёр. Пока они облачались в доспехи, снаружи раздавались душераздирающие вопли, рычание и звон металла.
С одноручными мечами и лёгкими щитами они выбежали из шатра, готовые к бою. Вовсю лил дождь. Сверкнула молния, осветив повалившиеся в канавы палатки, трупы, копошащиеся в размокшей грязи тела. Ударил гром. Позади на помощь приближался отряд одиннадцатой линии. Из-под обвалившейся в канавы земли навстречу им вылизали людоеды. Завязался короткий бой. Один из людоедов вцепился в наруч Элона – тот отрубил людоеду голову, но зубы застряли в броне и голова осталась на руке. Рядом где-то во вражеской толпе потерялся Самирон. Элон, размахивая мечём перерубил несколько спин, отделявших от друга. Здоровенный с седыми локонами людоед повалил Самирона на землю и уже готовился вцепиться ему в лицо, когда по спине чудовища ударила и отлетела в сторону голова союзника. Людоед обернулся, угрожая Элону желтозубым оскалом.
Но вовремя подоспело подкрепление: в бок чудовищу вошло копьё. Одним махом руки он переломил древко, но потом уже десятки наконечников встретились, прогрызшись сквозь упругую плоть. Воины подняли людоеда на вершину пирамиды копий и оставили трепыхаться. В глазах его сына воспылал огонь, и он ринулся к телу отца. Без оглядки бежал, метая в стороны удары, пока не рухнул, словно ёж в усеянном стрелами панцире.
Во время перерыва между первой волной нападения воины залили в тоннели смолу и подожгли. Далеко впереди сияние факелов и костров во вражеском стане затмили столбы чёрного дыма.

***

Изменчивый свет горящей смолы освещал десятки лиц вокруг, но Асун-Самирон нигде не мог найти Элона. Наконец, он понял: его друг отправился за своим мечом. «Чёртов идиот» - выругался Самирон, седлая лошадь. Воины расступались перед безумцем, галопом несущимся на смерть. Наконец огни лагеря остались позади. Дорогу освещали только вспышки молнии. Иглы дождя били в лицо. Далеко впереди вражеские огни слетались в одну точку. Самирон пришпорил задыхающуюся лошадь. С удивлением он заметил, что за ним мчатся несколько конников.
У первой линии обороны их встретил Ночной Тролль. Во тьме только мелькали высоко над головами конников его глаза и слышались глухие удары лап, рёв лошадей, хруст разгрызаемой плоти. Наконец, кто-то удачно наугад полоснул мечом и огромная туша упала, смяв первую линию обороны. По его спине оставшиеся конники пронеслись в глубь вражеского войска. Но все их силы быстро рассеялись, однако Самирону удалось прорваться на пустое поле, посреди которого металась фигура могучего воина, разгоняющего по сторонам длинной глыбой лезвия своего спадона дождевые нити. Самирон спешился; лошадь сразу же свалилась, сражённая пикой.
-Повоюем!? – обрадовался Элон, становясь спиной к другу.
-Выбираться надо как-то, - промолвил Самирон, обегая взглядом окруживших врагов.
Воцарилась тишина, наполненная стуком капель по металлическим доспехам. Вокруг двух воинов сгрудился во тьме ночи легион факелов. Напряжение росло, пока паузу ни разорвал прекратившийся ливень. Кольцо вокруг стало стягиваться. Первым бросился солдат с алебардой, которому Элон ткнул длинным спадоном в вырез шлема. В это время Самирон прикрылся щитом от конника, но тот быстро выхватил кистень: три плети, влекомые набалдашниками, обогнули щит и перебили Самирону пальцы. В следующий момент воин снял с пояса булаву и с размаху врезал ей по голове Самирону. Потеряв позади спину верного друга, Элон резко развернулся и перерубил конника пополам. Враги отпрянули.
Элон склонился над телом друга, одной рукой сдвигая с его лица скорченные руки, а другой сверху обхватив эфес спадона так, что бы рукоять упиралась в локоть, и размахивая им вокруг, отгоняя неприятелей. Через несколько минут Асун-Самирон опомнился и убрал руки, ища на земле своё оружие. Палица пробила наносье его шлема, раздробила нос и выбила глаз. По всему лицу полосками слева направо расходились борозды от шипов. «Стоять сможешь?» - обеспокоено спросил Элон. Самирон лишь вяло кивнул и начал подниматься на ноги.
Была уже глубокая ночь. Большая часть вражеского войска опустились на землю и ели, разговаривали, отдыхали. Осаду продолжали только плотным кольцом сомкнутые вокруг героев двенадцать солдат в тяжелых доспехах. Солдаты о чём-то шептались, показывая на Элона. Ни им, ни Элону с Самироном спать было нельзя, и они провели всю ночь, перебрасываясь настороженными взглядами.
Напряжение не спадало. Стоило Элону залезть под доспех, чтобы почесать плечо, как воины вокруг вздрагивали, тянясь к оружию, а спящие привставали, следя за его движением.

***

С рассветом цепи на тяжёлых, обитых листовым железом, воротах натянулись. Створки скрипнули, меж них посыпалась пыль и разомкнулись. Из крепи выполз переливающийся красно-оранжевыми всполохами дракон и, ударив лапами в землю, взмыл в голубое небо.

***

Наконец, оцепление было снято. Вражеские ряды широко раздвинулись, давая дорогу двум осаждённым воинам. Это казалось странным, но Элон списал всё на здравый смысл командиров. Всё ещё готовый к внезапной атаке он с Самироном двинулся вперёд по коридору. Слева по пути в гуще вражеского стана валялась туша вчерашнего Тролля. На нём стоял ухмыляющийся уходившим воин. Они ступали по деталям доспехов, втоптанным в грязь, и обломкам костей. На дорогу под ногами легла тень. Самирон задрал голову к небу, но в плечи ему тут же вцепились когти со свистом пронёсшегося дракона… Элон остался один. Его друг барахтался теперь где-то высоко в небе. Дракон сделал круг и пошёл на новый заход. Раскрылась усеянная мелкими клыками пасть, Элона обдало запахом серы – он едва успел пригнуться и закрыть лицо кольчужными перчатками, как полился напалм. Раздалось шипение пекущейся земли и расширяющегося воздуха. Кираса на спине раскалилась, прожгла рубаху и прилипла к коже. Металлические кольца кольчуги на перчатках тоже визжа расплавились. Наконец, дракон унёсся и пожар стих.
Несмотря на лопающуюся кожу на ладонях, Элон поднял меч и при следующем заходе пригнулся, выставив лезвие вверх. Дракон грудью напоролся на него, перекувыркнулся и, разметав часть войск упал вдалеке от вражеского стана. Раненый, но живой Самирон был спасён – союзники сделали вылазку и забрали его. Элон обречённо смотрел вслед другу.
Толпа вокруг воспрянула. За отдельными смельчаками на Элона понеслись и все остальные. Петля затянулась. Руки устали размахивать тяжёлым мечом. Обожженное тело изнывало по воде и рот пил брызгающую кровь. Язык и губы свела судорога дикого крика. Лево, право, вокруг. Напирали со всех сторон, но ещё никому не удалось подойти ближе, чем на длину лезвия спадона. В спину что-то стукнуло. Элон обернулся – в грудь ударила стрела, кираса лопнула, и наконечник вошёл между рёбер. Левая рука отнялась, Элон выронил меч. Стенки окружения сомкнулись. Несколько секунд Элону удавалось раздавать правой удары, но потом его свалили на землю. Каким-то чудом Элон увернулся, так что палаши только чиркнули по доспеху и не задели его. Затем его левая рука ожила, пульсируя болью, и Элон, крепко ухватившись за рукоять своего спадона, резко описал им округ себя - рядом со всех сторон попадали лишённые ног воины. Остальные в ужасе расступились. Элон поднялся на ноги. Никто не решался подойти к нему. Ситуация снова зашла в тупик.
Наступали сумерки. Вокруг осаждённого воина разжигали костры. Враги заматывали лица в тряпьё и лили в огонь смолу, отгоняя широкими веерами ядовитые змеи дыма, окутывавшие с ног до головы Элона. Дышать становилось всё труднее: легкие, словно наждаком натирал дымный воздух. Слезились глаза, и Элон почти ничего не видел в дыму. Двигаться куда-либо было опасно: вокруг вражеские клинки. В очередной раз смерть сжала Гиор-Гэлада в своих костистых пальцах. Земля под ногами содрогнулась – из дымовой завесы показалась лошадь, на которой восседал огромный воин, увешанный звенящими кольцами. В обеих руках у него сверкали сабли. Дым этому существу был не страшен: оскаленный лик сам извергал клубы сажи из-за завесы металлических колец.
Над головой Элона просвистело лезвие. Воин развернулся, задрав саблю – звонкие кольца сверкнули, и эфир сотряс удар молнии, превративший его в груду слипшегося металла. Полился дождь, сбивающий дымную хмарь. Впервые Боги спасли Элона своим прямым вмешательством. Не иначе как он был их любимцем?
Элон поднялся посреди выезженной пустоши. Враги отошли далеко за потухшие костры: целая армия устрашилась избранника богов.

***

В это время спасённый Асун-Самирон стал настоящим героем в лагере союзников. Молчанием ему отдавали почтение за храбрость и стойкость. Все расходились в стороны перед столь возвысившимся другом. Он был один. Душой он всё ещё стоял рядом с Гиор-Гэладом, оберегая его спину от предательского удара недруга.

***

Уже третью ночь Элон оставался в центре вражеского стана. Он стоял на коленях, положив локти на гарду Айзиста, воткнутого в землю. В радиусе полутора метров от героя валялись только мёртвые части тел. Враги по прежнему тугим кольцом стягивались вокруг него, готовясь к очередному бою. Элону уже было всё равно. Он отрешённо следовал взглядом за идущим тяжелой поступью бородачом с боевым молотом. А вот слева в строю появился южанин, точащий камнем свой топор. Элон прекрасно понимал, что его поражение – это лишь вопрос времени. Он знал, что его – легендарного Гиор-Гэлада – никто не выпустит. Для врагов было делом чести отомстить ему за его славу.
«Вот сейчас они пыжатся, смелются – в любой момент могут кинуться в атаку. Но я не боюсь. Я уже готов… - вздохнул Элон. – Приму свой бой с честью и спокойствием, ибо знаю, что меня ждёт любимая и дети. Ибо знаю, что будет кому оплакивать меня, даже если тело моё растерзают на мельчайшие кусочки» - продолжал размышлять Элон.
Из-за лживого света факелов вокруг ему не было видно звёзд: Элон не мог узнать, где взойдет солнце и в последний раз его приветствовать. Не мог и спросить. Хотя вокруг большей частью были такие же люди, как он.
Элон долго размышлял, что заставляет их сторожить его и сражаться? Ведь у них такое же тело под доспехами. Ведь и они имеют свои семьи. Это какой-то жестокий безразличный ко всему безумный порыв, что охватывает целые народы из эпохи в эпоху.
Мысли Элона начинали идти отвлечёнными путями и путаться. Разум уже плохо видел сквозь их тернии происходящее вокруг. Изнывало мясо под обугленной кожей на пальцах, с каждым сокращением сердца била болью глубокая рана в груди, а ей откликались множественные порезы и синяки на теле. Из дырок в доспехе ручейками стекала кровь. Элон застыл. Он устал дышать. Он устал так жить.
Вечным монолитом засверкала бронёй его фигура в лучах восходящего за спиной солнца. Отрешенное лицо оставалось в тени и потому враги всё ещё ожидали от него внезапного нападения. Кровь засохла в щелях меж доспехов, навсегда скрепив их в сидячей позе. Кровь зловеще сверкала, пропитав почву вокруг. И никто не смел, подойти к воину, ибо только закат освещал его усталое лицо и все думали, что великий Гиор-Гэлад всё ещё ждёт – он всё ещё тут.