Сидит девица, голова в светлице, ноги в темнице, а душа на улице

Сижу за компьютером, выплёскиваюсь.
Что-то думаю, верчу, пробую слова на вкус.
Пытаюсь как можно точнее подвести читателя к своей мысли. Любого.
И самого-самого Ёлкина, и соседку Степаниду Клавдиевну.
Вокруг меня просто физически ощущается процесс. Окно за спиной напряглось стеклом, застыло холодно, ждет. Комната светится, пульсирует, воздух наполнен моим молчанием, только гудение и стук.
Глаза возбужденно-отсутствующие, пальцы танцуют по клавиатуре, губы беззвучно что-то то ли повторяют за пальцами, то ли подсказывают... даже волосы шевелятся -- я ваяю!
И так до пояса.
Всё, что ниже спины, уходит в пол.
И, если спуститься в кухню, можно увидеть, как с потолка свисают мои ноги. Жуткие, узловатые, похожие на корни старого дерева. Тысячи отростков -- мелких, шершавых, длинных и отвратительных, перепутавшихся между собой, насквозь прорастают в разделочный стол, оплетают швабру и корзину с грязным бельём, застят окно, через которое уже почти не поступает свет. Зачем корням свет?