участковый

УЧАСТКОВЫЙ



здорово, Васька! – и я ударяю по развёрнутой кверху вялой потной ладони. Васька такой же участковый, как и я. Его стол в нашем огромном – «вокзал», как называет его наш старшой – кабинете расположен слева от моего. Кроме наших тут ещё восемь имеется. Да и участок Васькин соседствует с моим. Сегодня у него не лучший день, о чём куда как красноречивее свидетельствуют обрюзгшее и помятые лицо и форма – ну, это-то как обычно. А вот красные, навыкате глаза, да запах одеколона, будто он его пил или неуклюже скрывает похмелье! Хотя чего его скрывать, мы все вчера вместе выпивали на пруду: и наш старшой – у него, паразита отдельный кабинет, и даже начальник райотдела! Какой-то праздник отмечали, не помню какой. Да нам было бы что пить, а праздник найдём! Так что к нам теперь не придерутся – сами с нами же бухали! Но Васька видать где-то ещё добавил. Оттого ему и худо. У меня тоже во рту, будто кошки нагадили, да и внутри горит. Но мне моя Коза хотя бы форму всегда свежую по утрам выдаёт, да заставляет побриться и умыться. Не то, что Васькина Грымза, вон и выбрит кое-как и его шевелюра, кажется, расчёски, по крайней мере, сегодня, не видела! А моя-то ещё и нудит каждый раз. А что я, виноват, что ли, что работа у меня такая! Ну, и выпить иной раз с нужными людьми приходиться, и на службе задержаться кое-когда надо! Ну, так получается, что почти каждый день, вот, к примеру, вчера. Надо было? Надо!

Но не все тут нормальные пацаны, как мы с Васькой. Вон там, в углу сидит Антон: как всегда гладко выбрит, с хорошей причёской, форма на нём подогнана, чиста и тщательно отутюжена! Да и на столе у него образцовый порядок. Недаром наш старшой нудно нам его в пример ставит. И не пьёт… не иначе как выслуживается, гад! вон и сейчас, пацанам бы после вчерашнего немного отойти, а возле него уже какая-то бабка сидит. Не будешь же при ней! Не совсем ещё. Всю статистику нам, сволочь, портит! Он, блин, наковыряет, а за него расхлёбывай потом! Уж сколько раз объяснить пытались, мол: «Антоха, надо, чтобы у каждого было вот этого, этого и этого столько-то, столько-то и столько-то!». Нет: морду невинную сделает и твердит: «я же не виноват, что информацию получаю!». Урод, да и только: он «палки рубит», а нам начальство всем планку поднимает! Уж наш старшой ходит, на него смотрит да репу почёсывает… ладно! Посмотрим через годик: или станет такмс, как все мы здесь – и не таких система обламывала, или будет как все там, на улице! Как крестьяне да работяги. Без удостоверения да формы! А они-то ой как душу греют! И доехать с ними задаром можно, и от гаишников отмазаться – свои же, и бояться тебя людишки-то

!ладно. думай – не думай, а отчёт писать надо!что тут у нас было в прошлом месяце? Так, заявлений на одно меньше – ладно, пойдёт. Если что, Валька с Никитичем, самогонщики, каждый в другом конкурента видит – такого друг на друга напишут, только бумагу подавай! Ага, дальше. Раскрыто преступлений: в том числе по горячим следам, да совместно с УГРО, с БЭП и так дале… ну, это понятно, вроде в норме. Так, что тут у нас: профилактических мероприятий проведено? Ерунда… а вот это косяк: подготовлено материалов в прокуратуру, в суд!тут вовсе голяк. Что-то надо делать. К Антону подойти? Да ну его, опять морали читать начнёт! К операм сходить? Успеется, это запасной вариант. Попробовать Ваську колануть, что ли? Всё одно, пока чай пью и делать нечего…
Васька, чего это ты кривой такой нынче? – это для завязки разговора, ясно же всё, как Божий день!
- блин, молчи! И добавил-то вчера чуток шампанского и в осадок! Как домой попал, не помню, хоть стреляй! А болит всё, точно рота солдат всю ночь сапогами пинала. В башке будто кузнецы молотами изнутри содит! В общем, чего тебе объяснять, сам знаешь. Лечь бы сейчас, да не вставать минут шестьсот…
- ага, а бабу твою с детишками я, что ли, кормить буду? Давай, уж, болезный, потерпи. Глядишь, или пройдёт, или отвалится! – это у нас шутки такие, что делать, контингент такой подобрался и я вот сюда попал! – на, вот чайку крепенького попей! Пока горячий.
- да ну тебя! – Васька отмахивается и кривится, как от зубной боли, - мне от этого только хуже бывает… сейчас бы опохмелиться! – мечтательно, но с мукой в голосе добавляет он.
- так в чём проблема? – тут же беру «быка за рога», - там у меня, - киваю в сторону сейфа, - когда самогон изымали осталось немного вещдока, где-то половина полуторной баклажки! – и, видя алчный взгляд собеседника, добавляю ложку дёгтя в эту бочку с мёдом, - только я сейчас никак не могу, отчёт писать надо, - и начинаю деловито, вроде как напрочь утратил к нему интерес, ковыряться в бумагах, коих на столе у меня предостаточно – а иначе начальство решит, что я бездельник! Васька нетерпеливо ёрзает на стуле и спрашивает голосом пропойцы, мимо которого пронесли стакан, который он уже считал своим:
- а чё там у тебя не ладится?
- давот, «материалы в суд» графу заполнить нечем, - жалуюсь притворно. На самом деле забыл как-то!
Во, блин, я вроде успел. Не отнёс пока, но шеф видел, сказал, что потянет. – материалы появляются на его столе, что мне и нужно!
- ну ка, дай глянуть, и они благополучно, хотя Васька и провожает их перемещение с некоторой подозрительностью. Эх, знал бы ты мои замыслы! Неторопливо перелистываю – Васька нетерпеливо подсказывает: где, чево. История обыденная: два алкаша спёрли пару мешков комбикорма и пропили их. Один нюанс – я же знал! – задержал моё внимание: перед тем, как «идти на дело», они встретились в шалмане на моей территории, где всё и спланировали. Мешки, кстати, тоже вначале у меня прятали! – о чём я незамедлительно указал Ваське, не забыв добавить: - а я думал, что ты, Васька, мне друг! – он ещё больше засуетился и, окончательно сдавшись, вздохнул испросилс: - а чего делать будем?
- а вот смотри: у тебя тут им светит «кража группой лиц, по предварительному сговору», так?
- ну да. А как?
Срок большой, - поясняю, как несмышлёнышу, -берём от них объяснения – с радостью напишут – что каждый сам по себе и дела уже два! И им выгода и нам прибыль! Уловил?
- да-а! Статья-то другая, мелкая! – не уступает он.
- так, не хочешь другу помочь?
- а-а, да ладно! – и он обречённо махнул рукой. Что и требовалось доказать!

На том и порешили. На «вокзале» уже нет никого, все рассасались по райотделу: кто у следаков, кто в фино – за деньгами, кто просто так шастает из кабинета в кабинет с озабоченныс видом – иначе никак, изображают активность. Некоторые слиняли на опорный пункт, там можно отлежаться, а то, глядишь, и сабантуйчик какой сорганизуется. Это кого, как нас с Васькой, не поджимает.только Антоха сидит в своём углу сосредоточенно рассматривая что-то на компьютере. Выпендривается гад! Потом старшой скажет: «Вот, у него есть, а ваше где?» А нам когда? У меня, например, дел по горло! А он сидит! Ладно. Где там наша живительная влага. Ага! Вот! Васькины глаза радостно заблестели. У-у, алкаш! С кем только пить не приходится. Но чего ради службы не сделаешь! И чего жена ворчит, что каждый день «в стельку» - что делать, коли надо?
так, Василёк, только вдвоём –это как-то неправильно. Пойдём-ка к операм, у них всё поспокойнее сейчас! – так, второй этаж, уголовка. Здесь – никого, тут закрыто – куда это они с утра пораньше? Ага! Кабинет маленький вовсе и сидит в нём сейчас один Петрыка. Росточком невелик – и чего это его раньше так бабы любили? – личико маленькое серенькое, в сеточке кровяных капиляров. Это от постоянных попоек. И чего держат такого? Может,из-за его феноменальной способности не пьянеть даже после ведра водки? Ну, по крайней мере, так кажется.
- здорово, Петрыка! Болеешь? Подлечить? Цени нашу доброту! Это участковому никто не нальёт – мол, итак на подножном корму упиваются! – хозяин молча достаёт стаканы. Сейчас он молчалив. Что-то будет после третьей? И тут без осечки: опрокинули по третьей и языки развязались:
- а ты чего здесь один? А остальные где? – это Васька у Петрыки интересуется, пытаясь открыть дрожащими руками каким-то самодельным зековским ножом с наборной рукояткой невесть откуда взявшуюся вдруг на столе традиционную банку с килькой в томатном соусе.рядом дожидалась своего часа и полузасохшая, обломанная, по-видимому, не знавшая ножа горбушка хлеба.
- а кто их знает? Бегают, палки к отчёту рубят. Молодые ишшо, - после некоторой паузы иронично заметил тот.
- во как, - тут уж и я усомнился, а ты, значит, всё сделал?
- зря ёрничаешь. Вы вот просто так водовку испиваете, оттого, что неразумные! Я же абы с кем не употребляю, а только от кого информашку можно поиметь. Или какую другую пользу.вчера вот, к примеру, вы после нашего общего сабантуя кто куда, а я в шалман заглянул. А там Гарбуз – третий день, как откинулся, с дикой похмелюги. На меня у него зуб. Но тут не до этого. Угостил я его пивком, а там слово за слово – уж и друзья лучшие. Кое что узнал от него. А потом – добавить надо, бабок нет, я и говорю, что у меня есть казённые, но за них расписка нужна. Понял он всё, кривится: «вербуешь?». А я и не скрываю! В общем, расписка на сотню лежит, правда, половину мы с ним там же и спустили, а полтинник – вот он, - он нам его и демонстрирует, потом прячет в карман и продолжает: - вот тебе и считай: агент есть – одна палка, оперативная информация есть – другая! На халяву выпил, да ещё и прибыль поимел! Э-э, ты чё, краёв не видишь? – вдруг всполошился он, видя, что я намерен налить ему по рубчик. Я долил и он, успокоившись, закончил, - да помимо прочего – был враг, стал кореш! Так вот у меня всегда на три отчёта данных хватает.
- ну ты, блин, хитрован! – восхищается Васька.
- ни фига! От такой хитрости сопьёшься тут скоро! – смеётся Петрыка, - надо винтить отсюда, пока не поздно!
- и что же ты там, на гражданке, без ксивы делать-то будешь? – сомневаюсь я.
- дурак! Не обижайся только. Росли бы руки откуда надо, да голова бы варила – ещё как и жить-то можно! Попомните моё слово, пропадёте вы здесь с такими-то настроениями. Не ваше это.
- а чьё? – обиделся Васька. Да и я, по честности, тоже.
- ну, чё, участки-то свои знаете? Давно там были? С людьми знакомы? То-то и оно!среди вас участковый нормальный, пожалуй, только один – Антоха. Если не считать, конечно, вашего старшого. – тут уж обиделись мы с Васькой оба:
- чего это вдруг, - не выдержал я, - вон он как рубится – только стружка летит! И нам из-за него, гада, покоя нет. То тишь, да гладь, да Божья благодать, а ему, видите ли, не сидится спокойно, как всем!
- вот-вот. Человек работает, а вам не по нутру! Попомните моё слово: ему и машину первому дадут, и квартиру, да и вообще всё в первую очередь.
- а мы-то что? Не люди? Чай, побольше его работаем, раньше на службу пришли! – надрывно мычит Васька. Ясно почему: живёт он с тёщей и пилят они его с женой на пару, когда он «на рогах» домой заявляется, а бывает это, почитай, каждый Божий день – что поделаешь, служба такая! Только бабам этого не объяснишь! Ему-то квартира, как никому нужна, а тут – на тебе, Антоха!
- а к тому, что вы вот отчёты пишите, из пальца их высасываете, а результаты за отдел в это самое время он за вас делает!он ещё и командовать вами будет, если, конечно, к тому времени вы ещё не сопьётесь, - Петрыка замолчал для того только, чтобы выпить со словами: «ну, вздрогнули!». И, прожевав кильку испустив утробный рык, добавил, будто читая мои мысли: - форма и удостоверение, это ещё не милиционер! Так можно одеть пугало огородное, да ксиву ему заткнуть в карман, вот тебе и мент, что ли? Нет, это мусор, недаром о таких народ соответственно и выражается.
- во, блин! – возмутился Васька, - мы его тут поим, так он нас же и кострошит!
- да не вас, - устало отмахнулся Петрыка, - асистему… ну, вы поняли, короче. А нет – то ваши проблемы. – питьё наше иссяклои мы с Васькой, повеселевшие и хмельные, покинули «гостеприимный» Петрыкин кабинет. И всё же зародил он, злыдень, у меня червячка сомнения. Забегая вперёд – по его всё и получилось потом! А Васька спился совсем, да и выгнали его. Но это позже. А сейчас…

Васьвка, пока дошли, совсем уже никакой стал – надо же, как быстро его на свежие дрожжи развезло! Кое как усадил его за стол, он и задремал, уронив голову на руки. Тут и Антон, откуда ни возьмись, как чёртик из табакерки, появился возле. Понял всё, качает головой, лыбится.
ну, что, - говорю, - застукал! Сдавать сейчас пойдёшь, или как? – он явно меня не понял вначале, а когда дошло, покрутил пальцем у виска:
- ты что, совсем что ли? За кого ты меня держишь? Такой низостью никогда не занимался! А это, - он кивнул в сторону Васьки, - его проблемы. Мне ты как раз нужен. Там, на твоём участке мне пару человек опросить требуется. Так я без тебя не хотел: твоя всё же территория! Вроде как неудобно.ты в норме, пойдёшь? Если нет, то я, с твоего разрешения и один схожу. Палку тебе срублю и материалы отдам. – а он мне начинает нравиться!
- пошли, - буркнул я, не подавая вида, что доволен его предложением, - материалы собрать я ещё пока в состоянии. Ещё и тебя кое-чему поучить могу.

Пока шли – по Васькиному, кстати, участку мимо панельных двухэтажек, здесь дорога получше, бывший асфальт – разговорились. Оказалось, мы с Антоном одно военное училище заканчивали, факультеты только разные, потому и не пересекались там. Я то, потом в часть приехал, смотрю, валится всё и через пару недель рапорт командиру на стол по собственному желанию. Особо и не отговаривал никто. Антон служил до последнего, пока не уволили по сокращению штатов. И тут обошёл, потому что льготы при этом огромные! Идём, короче, мы, гутарим и тут бабка к нам навстречу, откуда вынесло её только, старую каргу!
товарищи милиционеры, - говорит вежливо так, - можно Вас спросить?
- чего тебе, бабка, - спрашиваю? Антон на меня укоризнено глянул и к старухе:
 что Вы, бабушка хотели?
- да вот, милок, - с готовностью затараторила та, - сосед у меня из тюрьмы вернулся, всё время пьянствует с дружками, женщины там какие-то с ними. Да мне бы и ладно, да внучата малые у меня живут – дочка-то уехала на заработки, а одна она, без мужа, пил тоже сильно, да опился…
- чего соседи-то, мать, - направил я её в нужное русло, а то такого наслушаешься, никакой водки потом не хватит!
- так вот, я ж и говорю, - спохватилась она, - шумят сильно, а ребятишки не спят, плачут. Я уж ему, соседу-то говорила. Какое там! Как попёр, как попёр меня! Я уж и боюсь его, да детиишек жалко – как начнут в два часа ночи песни орать, а то стучат. Да кто его знает – и сжечь может и затопить… помогите, Бога ради!
- ладно, говорю, - сейчас вернёмся с задания, наряд пришлём, они разберутся, - а сам думаю: «ага! Щас! Какой дурак с дебоширами связываться будет? Себе дороже! Вот, когда трупаки будут, тогда другое дело! Тут уж и никто на тебя с ножом не кинется, да и дело поважнее – показатель-то какой, убийство! И сразу раскрытое!». Но не тут-то было, Антон вмешался:
- а чего тянуть? Где они, соседи Ваши сейчас, бабушка?
- да где ж им быть – дома, наверное! Отсыпаются, небось, паразиты.
- пошли, - и Антон кивнул мне, а у старухи спросил: - а телефон у кого в подъезде есть?
- у меня и есть.
- хорошо. А квартира у Вас какая? Ага. Ну, Вы идите, а мы тут осмотримся и подойдём. – бабка, указав на одно из окон, засеменила радостно в подъезд.
- зачем тебе это? – спрашиваю, - это же Васькина территория. Ну, в крайнем случае, заявление бы взяли, Ваське бы потом отдали, пускай сам после разбирается. – всё это время он что-то рассматривал возле дома, а затем и говорит:
- ничего, от нас не убудет. Да и Василию подсобим, он ведь друг твой?
- да какой дру! Таких друзей за х.., да в музейг, - вырвалось у меня.
- не дрейфь, - видимо поняв моё состояние, говорит Антон, - мы же офицеры! Сейчас опросим соседей, заявления на всякий случай ото всех возьмём. Я по телефону предупрежу дежурного и пока ты от бабушки заявление будешь брать я поговорю с клиентами. Если что, поможешь, - да ему-то легко говорить, а тут… ну, ладно.
- хорошо, уговорил, чёрт красноречивый, - решился я, - пошли!

Получилось по его – без шума и пыли, как говорится.
ну, чего там, - разбирает меня любопытство.
- да нормально всё. Открыли. Народу много, все с бодуна великого. Бардак везде. Документы проверил, велел хозяину заплатить за коммунальные, явиться в надзорный отдел и наказал не шуметь после девяти вечера. Пригрозил каталажкой. Всё. Никто и не дёргался особо. Один там, правда, гость поначалу было начал права качать, да я предложил ему пройти в райотдел для выяснения личности – документов у него не оказалось при себе – он и угомонился. Бывает и хуже. Припугнул их, что если от кого из окружающих поступит даже простая жалоба на них по телефону, то пусть на себя пеняют. Потом проверю. – говорил он это буднично, будто разъясняя ребёнку вещи обыденные, сами собой разумеющиеся.
- и на что оно тебе надо? Будто и дел других нет. Нет, я понимаю, для отчёта, в графу «профилактические мероприятия». Ну уж лучше я проведу беседу где-нибудь на предприяти, в школе или ещё где. Там, по крайней мере, безопасно. Да и на службу потом благодарность пришлют. А тут мало того, что и по чайнику могут настучать, так ещё и поощрения никакого!
- красиво вещаешь, да не правильно. И рыбку хочешь съесть и на кол при этом не сесть? То бишь, в тепле и уюте, да ещё и при этом и при медалях.ты в свинарнике давно был? – вдруг спросил он. Я и не понял сразу, то ли обижаться, то ли… смотрю дурнем, а он продолжает: - а кабанов когда-нибудь видел? – чем напрочь озадачил. – это я к тому, - поясняет, видя моё недоумение, - что звери-то одни и те же. Но свиньи в тепле и уюте живут, а за еду дерутся. Одни жиреют, другие вовсе не растут. Кто под нож первым пойдёт? Вот-вот! А дикие сами себе пищу добывают, всем хватает, на воле живут, но зато и ножа над ними нет – напротив, вон как за жизнь свою борются!люди – то же самое: хочешь тепла и комфорта – забудь про свободу, но будь готов к ножу! А я так не согласен и сам в своей жизни для себя хочу всё решать. Вот так-то!

Гело, по которому ходили, мы в этот день также благополучно разрешили. Но что-то он, день этот, во мне сдвинул, опрокинул, перевернул что-то. Буду думать! Да, а с бабушкой тоже в норме всё. Приходила к начальнику, благодарила. Почему-то Ваську. Ну где справедливость?